Я вычесывал мокрую шерсть когтями. Я читал стихи и речевки. Я пел — противным надтреснутым голосом. Я готовил себя к приходу магички. Надо быть в хорошем настроении. Женщины не любят слабаков.
Все-таки чудная она, Этын. То часами просиживала у моей "конуры", то исчезала на день-два. Она симпатизировала мне, заботилась в мелочах, но в главной моей беде помогать явно и не помышляла.
Магичка прискакала к полудню, но была какая-то кислая. Обмолвилась, что патрон ее очень плох, уже не встает, заговаривается. Видимо, долго не протянет... Вербовщик из тебя негодящий, подумал я. Хотя по ее виду было похоже, что она и впрямь очень расстроена. Издалека увидав, что идет второй магов подручный, она подхватилась и понеслась за ним. Бросила на ходу: "Это Наади, наш врач. Извините". Я остался один и уныло наблюдал, как они переговариваются. Непохоже, чтобы они особо ладили.
Потом я полез пересчитывать свои зарубки на скале (я веду календарь) и обалдел. Сегодня день-середка перед последним месяцем зимы. Мой день рожденья. Боже ты мой! Мне двудюжь-семь лет! Я совершеннолетний взрослый человек. Давно бы должен быть за тридюжину земель отсюда и вершить... хоть чего-нибудь. А я морожу тут свои мудья, как последний болван, и жду милостей от судьбы. Как-то это... не по-ирууновски.
джарад Ние Меари
За выступом скалы, куда не доставал пронизывающий ветер, я подвернул под себя полы плаща и сел, привалившись спиной к камню. Сухой холодный воздух можно было вдыхать только мелкими глотками. Я набил трубку и наполнил легкие горечью. Сделал несколько глубоких затяжек, подавил желание прокашляться. Боль стала отступать. В воздухе отчетливо ощущался свежий привкус мороза, а снега все не было. Начался антадат, первый месяц лета... у нас. Здесь — зимы. Местные называют его "месяцем дождей".
Я слушал, что они говорят. Мои ученики, которых я годами учил экранировать сознание. Разум Предвещающего — сосуд из зеркального стекла: ему доступно всякое знание, но то, что содержит он сам, сокрыто.
Они все забыли. Болтали по-простецки, вслух, и думали — тоже вслух.
— Это абсурд, — бушевала Этын. — Джарад просто не вправе так поступать!
— Откуда вдруг такая лояльность к "грязным варварам"?
Наади был зол куда сильнее, чем это отражалось в голосе. Зол на нее и на себя. И нарочно накручивал себя еще больше, силясь таким образом заглушить сомнения, жалость, муки совести.
— Это же люди, — твердила Упрямица, не слушая, — Живые люди. Мальчишки! У них вся жизнь впереди, а мы...
— А мы — должны быть беспристрастны. Интересы дела превыше.
— Не язви. Ты индивидуалист, ты никогда так не думал.
— Никого не интересовало, что я думал.
— Мы тебе доверяли. — (Не говори за меня, Упрямица, я никогда никому не доверяю.) — Ты пошел на контакт с местными только ради донорского тела, а сам пригрелся и решил на нас наплевать!
— Я не мог бросить слепую женщину на произвол судьбы. И не мог отдать ребенка — живого человека — под ваши опыты. Уж извини.
— Новорожденный — это пустой сосуд. Не все ли тебе равно, какая сущность в него воплотится?
— Представь себе, нет. Вместо нормального ребенка с нормальным детством получить одного из наших батровых коллег в детском теле...
— О да, наш счастливый папаша только и думает, как бы скорей вернуться к своему семейству!
— Да. И что?
— Ты Предвестник. Ты знаешь: посвященный может связывать себя браком только ради благи Школы и только временно.
— Ну, во-первых, меня так и не посвятили. А во-вторых, ради чего? Школы больше нет. Трое жалких беженцев, из которых один недоучка, другой — при смерти, а третья скоро последует за вторым. Вот и все.
— Мы должны завершить свою миссию.
— У меня другое предназначение. — (О, ему нравилась эта мысль). — И у моих детей — тоже.
— Ты — предатель.
— Нет. Я просто все рассчитал.
— О, ты таки освоил отдаленное прогнозирование! — за иронией Этын все же притаилось неуверенность.
— Меари либо лжет, либо заблуждается. Сама ты давно в последний раз вычисляла вероятностные линии наших судеб?
— Какой смысл? Рядом с нами три "фактора хаоса".
Угу, и даже четыре, дорогуша.
— Значит, не пересчитывала, — в тоне Наади проступило торжество. — Да, эти ребята все перетряхнули. Но теперь возникли новые альтернативы. Вполне четкие и высоковероятные. Ну, в случае джарада это просто более ранний обрыв линии.
— Это еще не факт, процесс можно повернуть вспять.
— Даже при лучшем раскладе — лишь ненадолго. К тому же у вас с ним есть хороший шанс погибнуть гораздо раньше.
— Погибнуть?
— А тебя разве не смущает ваш подопытный номер один? Что, по-твоему, представляет собой псевдо-личность? Это же машина для убийств! Она владеет сложными боевыми техниками, владеет гипнозом лучше, чем я, плюс еще и какой-то техникой волевого прессинга. Она усваивает любую органику почти на сто процентов, чуть ли не до атомов расщепляет! А еще регенерирует, как архи-ящер! Эта штука почти неуязвима! Не удивлюсь, если она способна восстановить разрушенный орган или отрастить обратно утраченную конечность. И в ней такая жуткая мощь! Я ощутил эту ее "давилку" на себе... Всего этого нет и не может быть у носителя. Откуда же тогда?
— Значит, все-таки подселенец.
То есть, мы все дураки, а Номер один запросто вызывает своего подселенца? Или тот выходит сам, когда ему заблагорассудится?
— Нет. Но даже если бы так, мальчишка не мог подселить его сам.
— Но джарад все же признает, что оба Объекта — искусственное явление. Возможно, созданное очень давно...
О, нет! Только не поминай магов древности...
Наади досадливо крякнул:
— Э! В любом случае, тот, кто их создал, намного превосходит наш уровень. Короче, я не стал бы связываться с этой штукой.
— Думаешь, мы не сможем ее контролировать?
— Она очень даже может вас убить. Я посчитал.
"Нас", не его. Умница, Наади, я и не сомневался.
— Но это шанс! — Упрямицу было не прошибить. — Джарад наверняка это вычислил и решил рискнуть. Другой возможности не будет!
— Это не возможность. Это самоубийство. Здравомыслие Меари начинает его подводить. Видимо, действие токсинов уже сказывается на мозге.
Ну, спасибо, я — старый маразматик!
Дальше было не так интересно, да и поблажка от кхашар быстро заканчивалась. Каждый из них ушел со своей идеей, которую они не озвучили друг другу, но показали мне. Этын решила убедить меня хотя бы сохранить личность Номера второго. Наади счел, что пора смываться.
К вечеру я, надышавшись уже явно бесполезным свежим воздухом, доковылял до лаборатории. Этын отправилась к Номеру два. Наади лазил где-то в поисках целебных минералов. Я попил отвара (есть я в последние дни перестал вовсе), лег, вошел и, не торопясь, произвел расчеты.
Да, никогда еще с момента бегства из Соттриадан наши судьбы не претерпевали столь бурной динамики. Я отчетливо видел, что Упрямица, если отбросить маловероятные исходы, на 88 из 100 уходит отсюда вместе с нашими Объектами, но примерно на 10 из 100 — погибает. Вместе со мной.
Еще я увидел, что Наади, бездарь с блеклым бесцельным будущим, метит в основатели эдакой династии, причем весьма знатной. Эта линия была совершенно четкой и проходила через несколько поколений (!), причем с приличной вероятностью. Раньше на нее не было и намека. Когда Наади решил жениться на местной, мы все подсчитали. Его потомки имели вполне банальные судьбы. А теперь...
Итак, Наади и, как минимум, еще его сын и внук станут королевскими врачевателями. Этын предпримет длительное путешествие на восток. А я... Я так и так отправляюсь к стервятникам.
Обойдетесь. Останетесь со мной и доведете дело до конца. Нельзя, чтобы все было зря. Мы подключимся к источнику энергии и тогда... Тогда восполним все с лихвой. Я заставлю это бестолковое тело послужить еще, сколько потребуется. И тогда я успею. Мы найдем донорские тела и ревоплотим коллег. Нас будет двадцать три человека и еще — мнемонист, резервная "живая библиотека". Главное, вернуть костяк, а коллегам-оппонентам придется пока примкнуть к нам. Мы наберем молодежи (уверен, здесь найдутся перспективные), у моих учеников будут свои ученики. О! Я не собираюсь сдохнуть и не увидеть, как будет воссоздана Школа Предвестников.
день третий
Тау Бесогон
От безделья познания мои отполировались до кристального блеска, и теперь я без запинки воспроизводил весь тирийский эпос, на ходу переводя на рийский. Этын сидела напротив, кутаясь в плащ, и взирала на меня с подозрительным воодушевлением.
— Признайтесь, — лукаво спросила она, — вы ведь скучаете по книгам?
— У-у! — возопил я. — Просто слов нет! Дома в моем распоряжении было небольшое собрание. Не Бог весть что, книг, наверное, дюжь-дюжь, но...
Этын сморщила лоб:
— Дюжь-дюжь это... сто сорок четыре, да? У северян странная система счета. Почему вы не пользуетесь десятиричной?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Наверное, по числу пальцев считать было удобнее.
— Разве что при натуральном хозяйстве... Ох, извините, — смешалась она — Полторы сотни — это так мало. Вы ведь знаете, наш джарад — это фактически живая библиотека, мы не раз ею пользовались. Не берусь сказать, сколько точно он вмещает... порядка четырехсот тысяч книг, полагаю. — (Я крякнул.) — И я... Только поймите меня правильно!
Я сразу же сделал рожу кирпичом.
— Уважаемая, это мы, кажется, уже выяснили. Я не намерен становиться вашим запасным фондом.
— Да. Конечно. Но я просто обязана была попробовать... предложить вам еще раз.
Она смотрела вбок и быстро-быстро вертела меж худых пальцев какую-то щепку. Умом я понимал, что она темнит. Но притом яснейше чувствовал: она и впрямь расстроена, в отчаянии просто.
— Джараду кранты, — догадался я.
— Да. Он умирает.
Вы удивитесь, но я ей верил. Именно ей. Магичка была какая-то вот прям правильная тетка, без падлы. Не иначе, Воин по Пути.
— А много вас таких, Предвестников? — сменил тему я.
И промазал. Щепка закрутилась с удвоенной быстротой.
— Только мы трое, — процедила магичка сухо. — Все остальные погибли во время... политических беспорядков на моей родине.
— А... Кх-м... И тогда же сгорела библиотека Восьми Солнц, да?
Щепка хруснула и раскрошилась.
— Да. Вместе с нашим ад-джарадом, главой Школы. Джарада Шону сожгли в его собственном доме. Джараду Када вкололи дозу яда, медленно разрушающего печень. Джараду Няо, автору концепции мнемоники...
Она поджала губы. Потом огорошила:
— Вы правы, я "без падлы", я не лгу вам и ничего не хочу навязывать. Вы правы, я чертовски расстроена тем, что через месяц или два все, ради чего мы столько пережили, пойдет в Наэрд. И да — вас это ни к чему не обязывает. И да — я что угодно бы отдала, лишь бы решить хоть часть проблемы, хотя бы спасти библиотеку...
Что угодно. Я невольно ухмыльнулся.
Она зыркнула исподлобья:
— Вы серьезно?!
— Нет! — испугался я. — Нет, это так просто... кх-м... А вы всегда... мысли читаете?
— Нет. Просто вы, как выражается наш джарад, слишком громко думаете. Мне даже глубоко входить не приходится.
— Послушайте, — сказал я. — Не в обиду будь сказано, но, раз это так критично, почему ваш почтенный мудролюб просто не нашпиговал мне мозги чем надо?
Она удрученно вздохнула.
— Копирование невозможно провести насильно. Допустим, джарад действительно хотел и мог "нашпиговать" вас, тогда почему он сразу этого не сделал?
Действительно, почему? Поломавшись еще немного, я сдался. Искушение было слишком велико.
— А как вы... пользуетесь этой его библиотекой, — промямлил я, мысленно костеря себя на все корки.
— Через контакт. Это делается в Трансе. Впрочем, сейчас джарад в таком состоянии, что все защиты давно слетели, и его можно считывать, как обычного человека. В том числе, и Хранилище, что в нем.
— Но я не владею Трансом. Ну, то есть...
— Да, знаю, вы входите не дальше четвертого уровня, это пре-Транс. Но я могу создавать и удерживать каналы. Это то немногое, что я действительно хорошо умею. Я — очень слабый маг, если честно. Но канал я вам сделаю, и вы сможете мысленно войти в Хранилище так, как если бы вы в действительности вошли в зал большой библиотеки.
— Просто взять и войти?
— Сначала придется немного потренироваться.
И мы стали делать упражнение наподобие детской игры "Представь, что ты розовый мамонт". К счастью, воображением я не обделен, поэтому легко смог выстроить перед внутренним взором картинку большого зала с высокими перекрытиями. Через зал протянулись стройные шеренги шкафов с книгами.
Этын уточняла детали так, словно я рисовал эту картинку перед ней на бумаге.
— Их должно быть много, гораздо больше.
Ряды шкафов утянулись в бесконечность, поднялись под самый потолок. Теперь на верхние полки можно было добраться только по лестнице.
Потом она взяла меня за руки и сказала:
— Слушайте мое дыхание и дышите в ритм со мной. Глаз не открывайте. Я войду, а вы пройдете через меня, как по коридору. — (Я сразу же представил себе длинную галерею внутреннего дворика, потом темноватый коридор). — Да, так. Вот вы подходите к двери. — (Возникла дверь, состоящая почему-то из узеньких створочек. Одна из них легко подалась от моего толчка, и дверь сложилась гармошкой.) — О... Что ж, отлично. Теперь входите. Какой раздел вам нужен?
— История... — рассеянно ответил я. — Хотя нет. Словари. Герско-соттрианский словарь. Хотя такого, наверное, нет...
— Посмотрите сами, — предложила Этын. — На стеллажах должны быть таблички. — (Я увидел деревянные дощечки с вырезанными и залитыми тушью указателями на непонятном языке, под которыми к моему удивлению вдруг стали проступать подписи на рийском). — Все правильно, библиотека должна быть такой, чтобы вам было удобно ею пользоваться. — (Надписи подергались и перевелись на герский.) — Вон там отдел лингвистики. Ищите.
Далее шли чудеса. Мне открылась полка с толстыми фолиантами, которыми явно нередко пользовались: засаленные страницы с отлетевшими уголками. Нашелся и герско-соттрианский словарь, и не один. Я выбрал тот, что потолще. Я бегло перебрасывал листы, не веря своим глазам. Этого я уж точно не мог придумать. Оно существовало само по себе.
"Джарад — ученое звание... присуждается... и право преподавания..." Так, ну это и так ясно. "Ад-джарад — высшее ученое звание... основатель новой ветви учения... создатель нового направления..." Ладно, а что я еще знаю по-соттриански? Так, "Соттриадан — дословно "Дом на Соттриа"... Соттриа — см. также Соттрианское плоскогорье, "дан" — дом, страна, держава". Я листал дальше, походя слизывая и моментально фиксируя отдельные понятия: "ложка", "договор", "мельница", "весна", "достижение".
Потом наткнулся на слово "тарда", к коему прилагалось описание аж на пол-листа. "Женщина, лишенная самое женской сути... Неизлечимое наследственное заболевание, нарушение функции... Тардизм определяется уже в раннем детстве по излишней худобе и ускоренному умственному и физическому развитию. (Ого!) Взрослая тарда сухопара, бедра и зад ее тощи, груди неразвиты; ей не знакома течка, и лоно ее сухо для деторождения. Тарда вынослива и сильна, подобно мужчине, но век ее короток и редко составляет более ста лет".
