— В поисках какой выгоды вы притащились к нам, чего вы от нас хотите? — старчески пропищал троицу жрецов возглавляющий. — Мы хотим только дружбы. Сколько вы можете сидеть взаперти, забытые для всего мира? Мы предлагаем вам равное партнерство, мы готовы вас обучить, всячески помочь. Приобщить вас, к нашей общей артэонской цивилизации, ведь мы братья. Вы не люди, вы подобны нам, — учтиво глядя на задавшего вопрос жреца, смотрящего каменным взглядом, громко так чтобы слышали все зажимающие со спины туземцы, ответил Наур. — Ненужно нам вашей дружбы!.. — сорвался на повышенных тонах сидя возвышающийся вождь, в глазах которого застыл очевидный страх. — Нас вполне устраивает наша жизнь, — заглушая нервозность здешнего племенного предводителя, спокойно заговорил средний из жрецов. — Мы сотни лет живем здесь под властью Духа среди волков, не все у нас идеально, но в этом мире мало кто может назвать себя счастливым. Мы жили, и так и будем жить еще сотни лет, — говорил средний жрец, пока в зале сохранялась гробовая тишина. Заметив слишком явное напряжение вождя опасливо за толпой своих соплеменников следящего, повернув голову, в толпе за спиной Вэйнон уловил множество недовольных взглядов, ощутив нависающее электризующее воздух несогласие здешнего простого населения с управляющей верхушкой. — Позвольте хотя бы тогда нам выгрузить свой груз. Это просто гостинцы, подарки вам из Армидеи. Различные сладости, игрушки для детей, разная домашняя утварь, — дипломатически мягко говорил Наур. — Ладно, груз свой оставляйте, но завтра же выдвигайтесь в путь, просто оставьте нас в покое, — спешил высказать враждебно нахмурившийся на своем возвышении вождь.
Несмотря на нависшее напряжение, кожей ощущаемое несогласие большинства с данным гостям ответом в присутствии жрецов никто из местного простого люда не смел издать и звука, и проблема, казалось бы, была купирована, но тут случилось неожиданное. — Вы как обычно решаете за всех, — ненавидящий родимую правящую четверку, не скрывая этого во взгляде, заговорил Роин. — А что если спросить у обычных охотников, чего они хотят? — каждым словом облегчая сердце, едко произнес он, с удовлетворением глядя на побагровевшее в гневе и бессилии лицо вождя Горволка. — Заткнись ты выродок! — в ненависти вскочив с кресла, закричал на него вождь. — Я не зарубил тебя сразу только из-за уважения к твоему отцу. Ты предатель, беглец, не смей открывать здесь свой рот! — На фоне злобного рева свободная рука Вэйнона рефлекторно сжалась на рукояти меча.
— Роин прав, — итогом накала ситуации вопреки страху все же раздалось из толпы. На первый план вышел уже знакомый Белхан, с опущенными глазами, в напряжении под недовольными взглядами жрецов. — Ведь это же совет? Первый за сотни лет, на котором мы должны определить будущее, — поднял он глаза на представляющих Духа бомжеватых старцев. — Белхан замолчи, — полный мольбы взгляд вперил в него вождь. — Все мы ждали Роина, в глубинах своих надеялись, что он не забудет про нас. И вот подобно чуду к нам пришли воины из Армидеи. И это... — Белхан глубоким вдохом набрался смелости, — шанс все изменить данный нам судьбой. Ведь так? — под недовольными прищурами жрецов, не оборачиваясь, спросил он у толпы соплеменников за спиной, с закрытыми глазами застыв в ожидании ответа. 'Все правильно!', 'Говори Белхан!' — в большей осмелевшей части поддержала его толпа, преданный которой вождь повержено плюхнулся в свое кресло.
— И что именно вы хотите изменить? — снисходительно поинтересовался у Белхана старший из жрецов, в глазах горя коварством. — Это нужно у наших новых друзей спросить, — Белхан и все вокруг посмотрели на троицу представителей Армидеи. — Что они готовы нам предложить? — скромно опустил глаза Белхан. — Любое сотрудничество, любая помощь, мы хотим видеть вас своими союзниками, — уверенно ответил Наур. — Если господа армидейцы согласятся нам помочь, мне, как и всем хотелось бы получить освобождение. Я говорю о равной битве, о нашем праве, оставленном нам Духом, — запылал огнем в глазах Белхан, настрой толпы за своей спиной отражающий, выразившей ему поддержку многочисленными выкриками 'Да!' и полностью согласными киваниями.
— Стоп, стоп, подождите, — вдруг испугался случившегося поворота Роин собой жрецов рассмешивший. — Ненужно так горячиться. Если вы действительно хотите свободы, то мы можем помочь. Можем вывезти отсюда всех несогласных, снять все это давно копящееся напряжение. Ненужно никаких 'равных битв', — обращаясь к Белхану Роин на последних словах с мольбой помочь посмотрел на жрецов. — Пусть все кто хотят свободы, то есть в большой мир, кто устал от этой огромной клетки, отправятся с нами, а остальные кто захочет, остаются. Только так мы можем разом разрешить все накопившиеся проблемы, — ничего кроме смешков от затаившихся жрецов не получивший, предлагал он столпившимся соплеменникам компромисс. Ответом ему стало молчание и ощутимое с примесью недовольства с компромиссом несогласие.
— Волки нас поглотят, уничтожат всех, — разочарованный раздавленный вождь Горволк с обреченностью в глазах высказал Белхану. — А ты спроси себя, почему волки пропустили армидейцев? — не собираясь успокаиваться, ответил ему революционно настроенный Белхан. — Это нам надо спросить себя, почему услышав предупреждающий вой, мы не вооружились и не вышли биться с вторгшимся врагом, как наши предки когда-то? — ожившим внутри старым гордым охотником ответил ему вождь, обвиняя в трусости и предательстве. — Вот именно. Ты должен был поднять нас на битву, но ты знал, что никто не пойдет. Ведь все мы ждали этого, ждали возвращения Роина, — выдержал груз обвиняющих в предательстве глаз вождя Белхан, переведя взгляд на троицу армидейских посланников, к ним обратившись: — Нам ни к чему большой мир, бежать мы не хотим, мы хотим изменить свою жизнь здесь. И просим нам помочь.
— Что ты несешь? Как ты себе представляешь их помощь? — пока жрецы бездействовали, шепотом устроив совещание меж собой, поинтересовался вождь, когда все самое страшное уже случилось остывший до хладной апатии. — Оружие, обучение войне, ну или прямая помощь в великой битве с волками, — переборов все страхи был полон решимости Белхан, чувствуя за собой поддержку своего народа. — Ты сейчас открыто бросаешь вызов Духу! Одумайся смертный, — подскочив, криком перешедшим в гневное шипение высказал ему старший из жрецов. — Не Духу, а волкам! Все эти годы мы были слабы, могли только мечтать о переменах, корить себя за бессилие, но теперь судьба послала нам шанс и мы должны его использовать, — в глаза ответил жрецу уже неостановимый Белхан. Жрецы, молчаливо опустившие гневные взгляды, переглянувшись, смысла в продолжение диалога не видя, двинулись к выходу меж расступившейся толпы. Вождь, в своем кресле раздавлено обмякший в отчаянии рукой смял лицо. — Все вы умрете здесь, если решите им помочь, — уходящий последним чернобородый жрец прошипел армидейским представителям и, стуча посохом, направился к выходу.
Вождь вынужденный быть частью народа, осознавая уровень поддержки Белхана, который говорил, открыто то, что было на уме почти у каждого, понимая бессмысленность попыток заткнуть все прорвавшееся наружу, кулаком руки упертой в подлокотник сдавил губы, исподлобья устало наблюдая. — Если вы действительно хотите нам добра, хотите вытащить нас из того кошмара в котором мы существуем, — когда жрецы ушли, уже в спокойствии обращался к армидейцам Белхан, фактический глава произошедшего восстания, — то помогите нам изменить жизнь здесь. Никто никуда бежать не собирается. Прошу помогите нам в равном бою одолеть волчье воинство, скинуть с себя бремя жертвоприношения и обещаю, мы потянемся к вам, с удовольствием станем частью вашего большого сообщества. Умоляю, воины Армидеи помогите нам. Помогите в битве за наше будущее, — с этими словами Белхан упал на колени перед армидейцами, и большая часть местных повторила за ним.
— Что вы творите, одумайтесь безумцы! — не выдержав, в безвыходности сорвавшись, вождь Горволк подскочил со своего кресла, оголив висевший на поясе кинжал. — Спокойнее, тише, не надо резких движений, — Вэйнон встал между ним и Белханом, поблескивая также моментально оголенным клинком. — Горволк, — рукой отстраняя армидейского громилу в сторону, воззвал к нему Белхан поднявшийся с колен. — Разве тебе доставляет удовольствие убивать наших малышей, оставлять их одних в лесу на съедение волкам, вернее Таргнеру рвущему волчьими пастями их плоть, поглощая души? Я тебя не виню — виноваты все мы. Ведь тебе и своих детей приходилось обрекать на смерть по указанию Духа, и в страхе перед ним ты делал, что должен. Наша боль ничто в сравнении с твоей. Жалкие и ничтожные, всякий раз как только того потребует Дух все мы тут обрекаем своих детей, умоляющих со слезами нас остановиться. И живем, мучаясь от боли и беспомощности убийцами собственного будущего, сколько это может продолжаться? — лицом не мог не выражать внутреннюю боль Белхан. — Но выбора нет, — со слезами на глазах вождь стоял на своем. — Нам не одолеть волков. Там среди них Черная Стая, волки-артэоны и предводитель у них великий Баху. Нам их не победить, — в благоговейном ужасе перед собою глядя, понизился он почти до шепота. — Уж лучше умереть в битве, чем жить убийцей собственных детей, — полный силы и мужества особенно на фоне размякшего управителя громко и уверенно в каждом слове произнес Белхан. — Мы давно этого желали, но нас всегда было мало, и всегда будет мало, но сейчас судьба послала нам армидейцев. Впервые у нас появилась реальная возможность все изменить.
— Какого черта происходит? — желая конкретно понять происходящее Наур, игнорируя окружение, обратился к стоящему рядом Роину. — Оставленная Духом возможность равной битвы. Если мой народ победит одолев волчье воинство, то бремя жертвовать души ляжет на волков, вместе с которыми мы якобы единое целое, единая Страна Волка, — пояснил Роин, окруженные не проходящим потемнением глаза которого застыли расширенными в испуге, паническом непонимании что делать. — Мы не вправе самостоятельно принимать решения по вопросам втягивания в чужие внутренние конфликты. И в данном случае будем вынуждены связаться с командованием, и уже после оповестим вас о ИХ решении, — бегло проанализировав происходящее, дипломатично дал ответ в лице Белхана местным бунтарям Наур, внутренне серьезно озадаченный сложностью ситуации, в которой они оказались. — При любом вашем ответе возврата к прошлому для нас быть уже не может. Слишком много было сказано сегодня. Великой битве быть! — прокричал Белхан и толпа местных, подняв кулаки, поддержала его дружными согласными выкриками, отражающими накопившийся гнев сквозь глубокое отчаяние. — Что же мы натворили, — растерянно себе под нос прошептал напуганный Роин.
Окружающий ночной лес завывал голосами тысяч волков. Температура опустилась до минус тридцати.
— Вся эта возможность равной битвы полная чушь, — уже в штабной палатке армидейского лагеря Роин объяснял всем высшим офицерам батальона, Вэйнону и Науру. — Иллюзия помогающая держать мой народ в повиновении. Все это время, принося жертвы безумному Духу... — вспомнив, что находится в Вечномерзлом лесу, Роин осекся. — Мои соплеменники делали это покорно, потому что во всем винили себя. Ведь у них якобы была возможность все изменить. Всего-то нужно в равной битве победить бесконечное волчье воинство, а пока этого не сделано мой народ как бы считается слабее волков, стоит ниже их в местной иерархии и поэтому вынужден приносить жертвы. Нет лучше раба, который считает себя свободным ну или способным все изменить обрести свободу в теории, которая не реализуема на практике. Таргнер в вопросе принесения жертв ничем не ограничен и может потребовать крови в любое время, оставив это право за собой специально, таким образом, поддерживая численность местного населения в особенности мужчин на минимальных отметках, чтобы подобного произошедшему сегодня не случилось. Только при таких условиях Страна Волка могла неизменно просуществовать сотни лет. Мой обманутый в меру ослабляемый народ это корм для Духа лишенный будущего, по-другому никак. В действительности победить волков невозможно, их слишком много, к тому же среди них как сказал вождь Черная Стая — пять волков-артэонов, возглавляет которых великий Баху, у которого способности мага. Мой народ будет уничтожен... Мы никогда не должны были приходить сюда, — понимая глубину ответственности, тягостно признавал вину Роин. — Да это я, я во всем виноват. Я должен был знать свой народ лучше. Но теперь мы заварили эту кашу и должны все это как-то урегулировать.
— Нужно просто попросить их подождать, — заговорил один из офицеров. — Вызовем подкрепление, и когда нас будет хотя бы полк, хорошо вооруженный, вот тогда уже поможем им? — предложил бывалый вояка, поражая Роина своей простотой. — Нет, — категорично ответил Роин. — Никакого подкрепления не будет, Таргнер их уже не пропустит. Все изменилось, теперь мы фактически бросили ему вызов. Я больше чем уверен, что даже если мы сейчас попытаемся отсюда смыться, его волки так просто нас уже не выпустят. Мы в ловушке. Нужно думать, как все это остановить, урегулировать, угомонить мой народ. Разумный выход должен быть.
— Думать не надо, свяжемся с командованием, доложим обо всем и будем выполнять приказ, — резко обрезал всю самодеятельность майор Калегром. — Отправимся на битву, другого выбора нет, — высказал Вэйнон. — Переубедить этих аборигенов не получится, — убивал последнюю надежду темнокожий здоровяк. — Естественно тебе лишь бы мечом помахать! — сорвался на него Наур, от своей беспомощности в складывающейся ситуации, незнания что делать. — Думаю нам нужно просто уходить. Хотя бы попытаться. Это наш приход их спровоцировал и если мы уйдем то, снова почувствовав свою слабость они, быть может, одумаются, — чувствуя себя виноватым перед Роином произнес Наур, вынуждено в личном понимании. — Не надо спорить, — сказал свое слово майор Калегром, опередив желающих возразить магу и даже жестко Вэйнона и Роина. — Свяжемся с командованием, будем действовать согласно приказа.
Волшебный камень был опущен в чашу с водой, после произнесения заклинания в зеркале которой появилось лицо связиста в далекой Армидее, принявшего от командира Калегрома официальный доклад. Немедленно вопреки ночи в ЦентрЦитадели по такому случаю прошло экстренное совещание, на котором собрались все высшие генералы, военные аналитики и сотрудники министерства внешних дел. В итоге с ответом появившийся в воде чаши генерал сообщил застывшему в многочасовом ожидании начальству батальона о полной растерянности высшего командования в их вопросе, признавшись в полном непонимании как быть; ведь ситуация действительно сложная, давать в которой какие-то прямые рекомендации и приказы высшее руководство в Цитадели посчитало бессмысленным. Лишь велев командованию батальона действовать по обстоятельствам, и если эти обстоятельства потребуют то оказать любую возможную помощь Людям Волка, ни в коем случае их не бросать. — Попытаемся твоих соплеменников как-то переубедить, и если они упрутся, будем биться вместе с ними, — глядя на Роина подвел итог сеанса связи майор Калегром.
