-Все, решение Натальи я утверждаю, — тут же заявила Агата, — мне хоть самой очень любопытно, но она права. Так что оставляем все до понедельника, так как Андрей Владимирович в выходные будет несколько занят. А без него я никого к этим аппаратам и на пушечный выстрел не подпущу. Так что все, кроме Кузенковой и Соколова, отсюда быстренько выметаются. А ты Наташа, будешь уходить, не забудь дверь опломбировать, чтобы ни у кого дурных мыслей не возникло!
-Бабье царство, — негромко проворчал Панин, но получив лёгкий подзатыльник от девушки, предпочел заткнуться.
Поняв, что сегодня больше ничего интересного не будет, народ потихонечку стал покидать лабораторию. А Наталья, не спеша, очень обстоятельно изучила содержимое коробок, пролистала приложенные к компьютерам описания и села заполнять бланки ведомости. Андрей с лёгкой тревогой наблюдал за ней. Он всеми фибрами души чувствовал, что надвигается буря, а причины этого он не понимал. А все началось ещё вчера, в гостях у Афанасьевой, когда парень несколько раз ловил на себе задумчивые взгляды подруги. А продолжилось в школе, где обычно спокойная девушка вела себя довольно агрессивно. А ещё довольно долго о чём-то шепталась на большой перемене с Зорькой, после чего ее взгляды стали совсем непонятными для него.
-Ничего не напоминает? — вдруг тихо спросила его девушка, отрываясь от писанины, и показывая парню извлеченную из женской сумочки обычную жёлтую мочалку.
-Нет, — искренне ответил парень, — а что, должна?
-Понятно, трудно вспомнить, если не знал, да ещё и забыл, — неожиданно сухо произнесла девушка и вдруг резко встала, сунула бумаги в сумку и весьма резко заявила, — ты что, скотина, с настоящим Дюшей сделал, а? Думаешь, я не понимаю, что ты не он?
Соколов замер в полной растерянности, а Наталья, по-своему истолковав его молчание, продолжила, — молчишь, ну и хрен с тобой! Только на меня можешь больше не рассчитывать, на этом наша дружба с тобой заканчивается. И молчать я тоже не буду. Тоже мне доктор Моро недоделанный!
-Наташа, — ошеломленно начал парень, но был тут же перебит девушкой.
-Шестнадцать лет уже Наташа, — заявила она, — и давай, выметайся, я двери закрывать буду. Или охранников своих позовешь?
В глазах ее стояли слезы.
-Наташ, — тихо произнес Андрей, — я дурак. И я вспомнил про мочалку.
Девушка недоверчиво посмотрела на него. А парень продолжил, — это было прошлой зимой. Я тогда Паштету спор проиграл. И зашёл в вашу раздевалку, после урока физкультуры. Там уже никого не было, кроме тебя. Любишь ты плескаться в душе. Я тебя тогда увидел и замер, как истукан. А ты схватила эту мочалку и давай меня ею лупить. А мне было все равно, я стоял и смотрел. А ты плюнула, швырнула ее мне в лицо, завернулись в полотенце, и сказала — ну, и зараза ты мелкая!
-Значит, всё-таки помнишь, — тихо сказала Кузя, — но как такое может быть? Ведь ты же не он, это я теперь точно знаю.
-Ты ошибаешься, — Андрей очень осторожно дотронулся до плеча девушки и с радостью понял, что она не стала отстраняться, — я это он, с одним только дополнением. Помнишь английскую поговорку, что у кошки девять жизней? Первые три она играет, следующие три бродяжничает, три последние она остаётся на месте. Так вот, я хоть и не кошка, но первую жизнь уже отыграл. Сейчас пошла вторая. Только учти, что кроме тебя, об этом никто не знает. И надеюсь, что и не узнает. Слишком многое на кон поставлено. И извини, что втянул тебя в эту хрень. Оно само так вышло.
-Сама влезла. Правильно говорят, от любопытства кошка сдохла, — отмахнулась от него Наталья.
И размышляя вслух продолжила, — интересно, чем же так для тебя важна эта воскресная встреча, что ты все дела забросил и к ней готовишься? Впрочем, пока можешь не отвечать. И так слишком много всего узнала.
Она на пару секунд замолчала, а потом снова подняла глаза на Соколова, — ты прости меня, Дюша, за этот срыв. Просто я себе такого напридумывала, что не сдержалась.
-Бог простит, причем нам обоим, — не удержался от лёгкой подколки парень, — ладно, пошли уже. Мне сегодня вечером Афанасьеву выгуливать, а я билеты на последний сеанс ещё не купил.
-Ты Дюша, осторожней со словами, всё-таки, — поморщилась девушка, — что она тебе, собака что ли, чтобы ты ее выгуливал. Тома не такая толстокожая, как я. Многое совсем близко к сердцу принимает. Когда-нибудь ты так довыпендриваешься, что она всерьез на тебя обидится. Вот тебе это надо?
Пятница 13 октября. Марокко. Рабат. Французский ресторан на берегу реки. Вечер.
Ресторан Соколову старшему понравился. Тихое, спокойное место, с хорошим вином и привычной ему европейской кухней. С великолепным видом на Атлантический океан в месте, где река Бу-Регрег в него впадала. Их столик стоял на открытой веранде на довольно просторном балконе прямо над краем обрывистого берега, об который с ровным шумом разбивались океанические волны. Сегодня Владимира сюда пригласил сэр Генри, чтобы, как он сказал, отметить успешное окончание конгресса и спокойно обсудить их совместные планы на будущее. А таковых, совершенно неожиданно для Соколова, оказалось немало. Его, правда, несколько напрягло почти полное отсутствие у него денег, о чем он не преминул сообщить Иванову, когда рассказал ему о запланированном в ресторане ужине. Но тот в ответ только лениво отмахнулся, и, открыв видавший виды бумажник, протянул ему несколько довольно крупных купюр.
-Это вам под отчёт, — заявил он, — сходите, поужинайте, место там спокойное. Заодно и узнаете, что этому сэру от вас нужно. Рафик там тоже рядом будет, если что, подстрахует.
А вот самому Рафику эта идея не очень понравилась. Но с начальством, как говорится, не спорят.
И вот сидит сейчас Соколов и беседует с мистером Ч. на весьма щепетильные темы.
-Хотите, обижайтесь, хотите, нет, но мы от вашего сына просто так не отстанем, — открытым текстом заявил Владимиру сэр Генри, — нельзя его талант в землю зарывать. Извините меня за несколько высокопарный слог, но такие гении рождаются не часто. И принадлежат они не только вашей стране, но и всему человечеству. А у вас он, извините за прямоту, вместо того, чтобы двигать вперёд серьезную науку, разной ерундой занимается. Какие-то общественные дела ему придумали. Он же учёный, а не пропагандист вашего образа жизни.
-И что вы предлагаете? — абсолютно невозмутимым тоном спросил его Соколов. Они вместе с Ивановым вчера довольно долго обсуждали темы, которые могут быть затронуты на этой встрече. И этот вопрос они тоже затрагивали.
-Как что, — довольно эмоционально всплеснул руками англичанин. Что было совсем, в общем-то, не свойственно обычно всегда уравновешенному и даже слегка флегматичному джентльмену, — стажировку в Оксфорде, вот что. После окончания школы, конечно.
-Насколько я понимаю, вы с ним эту тему уже обсуждали, — с ленивой улыбкой на лице спросил его Владимир, — и что он вам на это ответил, вы, конечно, помните.
-Еще бы, такое не забывается, — ответил сэр Генри и тут же процитировал парня, — "меня и здесь неплохо кормят".
-Но вы же прекрасно понимаете, — снова пошел в атаку он, — что все это детский лепет. И позже он будет кусать себе губы, за неиспользованные возможности. Но поезд уже уйдет. К сожалению, век истинного ученого крайне не долог. Пять, десять лет, редко у кого больше. Дальше ясность и четкость мысли куда-то начинает улетучиваться, мозг начинает тупить и задачи, которые ты в молодости решал не особенно и, напрягаясь, внезапно становятся неразрешимыми. Через это проходят все. Мы с вами тоже не исключение.
Соколов старший промолчал. То, что сейчас озвучил ему мистер Ч., к сожалению, было правдой. Все свои открытия гениальные учёные делали в довольно небольшой период своей жизни. Да, они и дальше вполне успешно работали в различных областях, но вот прорывных открытий они уже больше не совершали. Хорошо, если у них была своя школа и свои ученики, с помощью которых им удавалось продлить свою жизнь в науке.
-А самое главное, это причина, по которой ваш сын так привязан к вашему городу, — неожиданно грустным голосом пожаловался ему англичанин, — и заключается она в неких девицах, которые вскружили ему голову, и которых он боится оставить даже ненадолго. Молодой он у вас ещё и не понимает, что у него подобных увлечений ещё миллион будет. А его попытки уже сейчас планировать свою будущую семейную жизнь, это вообще какой-то нонсенс.
-И поэтому вы отправили в Ленинград Ингу, чтобы она раскрыла ему глаза на существующее положение вещей и попыталась заставить его изменить свою точку зрения, — легонько усмехнулся Владимир.
-А что мне оставалось делать, — развел руками сэр Генри, — надо же было попытаться хоть как-то на него повлиять. Но получилось все ровно наоборот. И именно моя племянница попала под влияние вашего Андрея. И, что совсем удивительно, именно он начал учить ее жизни, что совсем уж ни в какие рамки не лезет.
-За это обязательно надо выпить, — улыбнулся Соколов и сделал небольшой глоток из своего бокала.
А вот то, что произошло дальше, стало полной неожиданностью для них обоих. Вежливо улыбающийся официант, с аккуратно перекинутым через руку полотенцем, подошёл к ним почти вплотную и тихим голосом совершенно отчётливо произнес, — медленно встаём и с вещами на выход. Если что, стреляю без предупреждения. Вам привет сэр Генри, от мистера Фитцджеральда.
Из-под полотенца на мужчин уставилось дуло довольно внушительного пистолета.
Там же. Несколько минут спустя.
Сидящий в дальнем углу зала и неторопливо пьющий свой кофе Рафик увидел, как Соколов и сэр Генри встали из-за своего стола, и в сопровождении официанта направились в сторону курительной комнаты. Но, неожиданно не доходя до ее двери, свернули в небольшую арку рядом. Насколько парень знал, там был проход, служащий в качестве черного хода и ведущий прямо к лестнице на улицу. Соколову с сэром Генри там было делать совершенно нечего.
-Ну вот, получается, накаркал, — вспомнил свои утренние сомнения Рафик, и то, как он пытался довести их до руководства. Но теперь уже делать нечего, настала пора действовать.
Он быстро встал из-за стола, бросил купюру рядом с чашкой с остатками кофе и отступил в тень большого фикуса в углу комнаты. Там нажал кнопку тангеты рации и негромко сказал, — внимание, у нас проблема. Они сейчас должны выйти в сопровождении одного или нескольких человек. Контроль, за вами.
-Принято, — пропищало в ответ.
Рафик вздохнул, осторожно огляделся по сторонам и, не заметив более ничего подозрительного, пошел к выходу. Посреди дороги пришло сообщение, — их сопровождают двое плюс водитель. Садятся в белый микроавтобус. Сигнал принимаем нормально.
-Вызывайте подмогу и езжайте за ними, — тут же распорядился парень, — раз сигнал устойчивый, держитесь на максимально возможной дистанции. Я поеду за вами следом.
-Принято, — снова лаконично ответили ему.
...Белый микроавтобус не торопясь ехал по шоссе, идущему вдоль реки. Водитель его несколько раз проверился, внимательно разглядывая в зеркало заднего вида едущие сзади машины, но, не заметив ничего подозрительного, скоро успокоился.
А сидящий напротив Соколова и сэра Генри мужчина с пистолетом говорил негромко, но веско, — если не будете напрасно геройствовать, то завтра утром вернётесь домой. Может, даже и к отлету вашему успеете. Ответите на вопросы мистера Фитцджеральда и можете быть свободны. В первую очередь это вас касается, сэр Генри. Вы же в прошлый раз с ним не договорили, не так ли?
-Он ещё пожалеет об этой своей выходке, — сквозь зубы процедил англичанин.
-Я бы не стал сыпать угрозами в вашем положении, это совсем не конструктивно, — удивительно, но в голосе араба или бербера, кто их разберёт, не было не малейшего акцента. Его английский имел то самое оксфордское произношение, которого так хотела добиться от своих учеников Эльвира Хабибульевна.
-Не переживайте, тут не далеко, — продолжил он, — максимум ещё полчаса и мы будем на месте.
Некоторое время спустя, развилка в городе Сале, практически сразу после моста через реку Бу-Регрег.
-Они ушли направо, в сторону района Беттана, — пропищало в рации, — следуем за ним.
-Так, внимание, — тут же ответил Рафик, — похоже, я понимаю, куда они направились. Если после следующего большого перекрестка через сто метров они свернут направо, вы за ними не едете. Проезжайте дальше прямо, останавливайтесь и ждите меня. Я вас почти догнал.
Прошло ещё немного времени.
-Они, похоже, свернули, — услышал он, — сигнал поменял направление. Но по-прежнему устойчивый.
-Все, ждите меня, — выдохнул в микрофон парень, — теперь они от нас никуда не денутся. Сейчас ребята подъедут, и будем брать.
Он чуть устало сам себе улыбнулся и довольно подумал, — "все же не зря я здесь восемь лет ишачил, изучал все закоулки. Вот и пригодилось".
Марокко. Сале. Район Беттина. Небольшая загородная вилла для богатых путешественников. Вечер того же дня.
В комнате, куда привели Соколова и сэра Генри, царил глубокий полумрак, а мебели было по минимуму. Большая металлическая кровать на колесиках с пружинным металлическим матрасом. (Вы думали, что они только у нас тогда такие были? А вот и не угадали, в Марокко тоже такие имелись!) Два удобных мягких кресла и стол с большим глиняным кувшином и такими же кружками. И все, если не считать кучи одеял и подушек на кровати, к металлическим боковинам которой, мужчин тут же и пристегнули наручниками. Правда, только за одну руку. Но и этого было вполне достаточно, чтобы исключить любую возможность побега.
-Вот так, — довольно произнес их похититель и неожиданно вполне миролюбивым тоном добавил, — если пить захотите или в туалет, то это всегда, пожалуйста. Кушать не предлагаю, вы только что из ресторана.
-Спасибо, но пока что-то не хочется, — предельно вежливо ответил Соколов. Он хорошо помнил утренний совет Рафика не нарываться, если что. И то, что костюм и ремень до сих пор находились на нем, в отличие от документов и других личных вещей. А это давало серьезную надежду, что их всё-таки найдут.
-Не хотите, как хотите, — пожал плечами мужчина, налил себе в кружку воды из кувшина и с удовольствием выпил. Потом снова улыбнулся и подошёл к темному окну, которое внезапно осветилось от света фар.
-Вот и Скотти пожаловал, — негромко произнес он, — пойду встречать дорогого гостя. Он как всегда вовремя.
И вышел из комнаты, оставив узников под присмотром молчаливого араба.
Соседнее помещение. Несколько минут спустя.
-Ты кем себя вообразил, а Мустафа, — кипятился лощеный мужчина средних лет с небольшой черной бородкой клинышком, — тебе же объяснили, что операция отменяется. Зачем ты похитил этих русских и что мне с ними теперь прикажешь делать?
-А что хочешь, то и делай, это теперь уже твоя проблема, — невозмутимо произнес его собеседник, — операцию-то вы отменили, а компенсировать мои затраты почему-то не удосужились. Или ты думаешь, что аренда этой виллы дёшево стоит? Но если не хочешь платить, так это твое дело. Русский мне, конечно, бесполезен, подержу его до завтрашнего вечера, да и отпущу с миром. А вот за англичанина мне сахарцы хорошо заплатят, тем более за такого.
