— Командир, пробоина... уменьшается в размерах. Наблюдаю регенерацию главного излучателя. Остальные пробоины — тоже "затягиваются". Бронекрышки... открыты. Активации оружия — не наблюдаю. Даже мелких признаков нет, — взволнованный голос вахтенного, находившегося у Звёздной Карты, совпал с изменением картинок на экранах командирской каюты. — "Объект"... Он движется. Повторяю... Объект движется. Он... встаёт, командир!
Огромный, более чем полуторакилометровой длины корабль действительно поднимался. Сначала — с помощью двигателей, а затем — с помощью лап. Спустя всего полчаса "креветка" сменила своё положение и теперь возвышалась над местом своего недавнего бездействия.
— Командир... — вахтенный, вышедший на связь с Андерсоном, не скрывал своего изумления. — "Объект" закрывает все бронекрышки всех своих лазеров и излучателей. Он... не будет стрелять, командир! Неужели капитан Шепард смог... Простите, командир, — вахтенный постарался вернуться к официальному служебному тону. — "Объект" — не находится в боевом положении. Его лапы — не наносят ущерба инфраструктуре планеты. Корабль-Жнец стабилизировался и сохраняет неподвижность. Наблюдаю открытие его бортового порта для челноков. Челнок, на котором находился капитан Шепард, направляется на автопилоте к нему. Вижу капитана Шепарда в проёме порта, капитан. Телеметрия полного ударного сканирования доказывает — офицер в полном порядке. Следов подчинения, программирования — нет. Даю запрос на повторное самое глубокое сканирование. Результат... подтверждён, сэр. Коммандер Шепард — прежний. Он входит на борт челнока. Челнок направляется к фрегату, сэр. Прикажете направить дежурную блок-группу в ангар?
— Отставить, — распорядился Андерсон, переключая каналы связи. — Аленко, Дженкинс. Покинуть борт челнока. Я скоро буду в ангаре. Надо встретить Шепарда. — Андерсон отошёл от стола, мельком взглянул на себя в зеркало, поправил ремешок на скафандре. — Ему таки удалось! В очередной раз — удалось!
— Командир, до стыковки челнока с фрегатом осталось три минуты, — доложил вахтенный, когда Андерсон уже входил в ангар. — На борту фрегата и челнока — всё штатно, сэр.
— Принято. — Андерсон, остановившись у портала шлюза, видел, как челнок пробивает пелену защитного поля фрегата и вдвигается в потолочные упоры.
Дженкинс, поднявшись с раскладного кресла, уже катил к кораблику лёгкий трап. Аленко не покидал салона челнока.
Открылась дверь и я ступил на верхнюю площадку, как всегда успокаивающе кивая и поднимая руку в традиционном приветственном жесте.
— Командир. — я, спустившись по трапу на палубу ангара, подошёл к Андерсону. — Мы получили нового союзника. Его имя — Назара. Это — и имя пилота и имя корабля. Он не будет вредить нам, не будет стрелять. Его заинтересовала перспектива... мирного сосуществования. Он воспринял это... как реальный шанс найти новый смысл своей жизни. Со временем мы сможем с ним общаться напрямую, он пока раздумывает над формой своего представления и объёмами информации, которые мы сможем принять от него и использовать. Он рад... что мы не стали уничтожать корабль — воплощение очень древней расы. Он рад, что мы... проявили гуманность и понимание по отношению к нему самому. Для него это... ново и очень ценно. Он... готов ощутить себя самостоятельной личностью, каперанг и хочет, чтобы его называли Назарой... Самоназвание расы, из которой был создан этот корабль... невоспроизводимо человеческими органами речи, командир. Со временем... мы сможем установить контакт с разумом этой расы, сохранённым в ноосфере Вселенной... Но это — очень отдалённая перспектива. Сейчас пилот утверждает и я... склонен ему поверить, что это так и есть... лучше оставить единое имя и для пилота и для корабля. Миллионы лет Назара скрывал своё имя от всех. Он и корабль, сроднились с этим именем, поскольку оно... было для них обоих более ценным, более приемлемым, чем имя, которое давали кораблю те разумные, которые раз за разом... страдали.
— Вы говорите о "Жнеце"? — Андерсон прямо взглянул в мои глаза.
— Да, командир. Корабль такого класса органики называли чаще всего Жнецом. Вся разумная органическая жизнь во Вселенной именовала эти корабли так. Все эти тридцать миллионов лет. На всех языках, когда-либо известных представителям разумной органической жизни. Для них такие корабли были только... Жнецами. Никто не знал точно, полно и, главное, доказательно, что у них у всех есть свои собственные имена. И... хочу уточнить, командир. Назара — действительно наблюдатель. Можно сказать, что он — разведчик. Он — второй по возрасту среди Жнецов. Старше его только один корабль, созданный из расы, впервые активировавшей всю систему. Назара называет его Предвестником. В некоторых наших архивах есть похожие указания, капитан.
— Этот Предвестник...
— Самый старый Жнец, первый. Назара убеждён, что мы пока ещё не достигли "красной полосы", войдя в которую, дали бы ему, как наблюдателю, основание для начала Жатвы и вызова сюда, из Тёмного космоса, флотов Жнецов.
— Сколько? — задал мучивший его вопрос Андерсон. Уточнений не потребовалось — Шепард правильно понял, о чём беспокоится командир.
— Максимум, предельный максимум — несколько лет, командир. Года 3 в лучшем случае. — я вспомнила сроки жатвы в моем мире. — Насколько я понял, этот срок был исчислен Назарой в нашем восприятии. Для него, — Шепард посмотрел на возвышавшегося неподалёку Жнеца, — несколько долей секунд. Точнее — не знаю. Но то, что максимум несколько лет — это точно. Это и моё мнение, и моё ощущение, и моё понимание. В этом они... едины. Назара убеждён, что этот срок в несколько лет можно будет увеличить... Он, Назара удивлён, потрясён и изумлён тем, что впервые никто не стал пытаться его, пилота, подчинять, заставлять насильно действовать в интересах, противоречащих его, Назары, установкам. Он это... очень ценит, капитан. И считает, что это... достаточное основание для того, чтобы отложить Жатву. И в доказательство своих мирных намерений он дарит нам, экипажу фрегата "Нормандия" карту Иден-Прайма с протеанскими артефактами. И даже более древними, чем протеанские. Он знает о том, что мы нашли Явика... И он знает, что такой карты у этого протеанина нет и быть не могло. Такой картой располагали только те, кто погиб на Цитадели. Явик... в силу своего статуса не мог обладать подобной информацией. — Я достала свой ридер и, коснувшись пальцами сенсоров вирт-клавиатуры, подключила ближайший ангарный экран. — Посмотрите сами, командир. Это — вид Иден-Прайма с точки ретранслятора Утопии, — он пролистнул изображение. — Это — вид планеты с точки, размещённой на любой из ныне известных планет звёздной системы Утопия, — на экране сменились несколько чётких, ясных и высокодетализированных изображений. — А это — виды-сканы планеты Иден-Прайм, — картинки на экране снова сменились. — И, наконец, то, что так долго ищет Явик, на что он надеется: информация о живых протеанах. Сохранённых в протеанских саркофагах. — Я кивнула, отмечая острое изумление на лице командира. — Да, командир. Назара дарит нам эту информацию в знак того, что он, Жнец, не будет лично, сам добивать сейчас и в ближайшем будущем лучшую расу предшествующего нам Цикла. Не будет добивать их, разумных органических существ, доказавших свою мощь, свою интеллектуальную и духовную высоту и силу. Он рад, что Явик смог увидеть в корабле-Жнеце... нечто большее, лучшее, чем врага. И очень надеется, что протеанин обретёт счастье. Счастье быть среди своих сородичей. — я сделала короткую паузу. — Здесь, на карте, обозначены все места размещения сохранившихся в неприкосновенности саркофагов. И Назара готов предоставить нам, фрегатовцам, информацию и по другим местам размещения саркофагов на других планетах Галактики.
— Шепард... — тихо произнёс Андерсон.
— Командир, нет в человеческом языке таких слов, чтобы это можно было пояснить, — сказал старший помощник. — И Назара прекрасно понимает, что далеко не все разумные готовы правильно воспринять такой поворот событий. Он верит только нам, членам экипажа фрегата "Нормандия". Далеко не всем, далеко не в равной степени, но — верит. Остальным разумным органикам Галактики придётся при необходимости... завоёвывать его доверие. Назара говорит, что ему удалось модифицировать настройки своего корабля так, чтобы он мог пребывать на планете очень долго и передвигаться чисто механически, осторожно. Если будет необходимо, он сможет теперь и летать очень низко над землёй, и надолго зависать на одном месте. Он, Назара, благодарен нам за то, что мы не дали разобрать корабль... на части. И готов поделиться информацией, которая позволит восстановить инфраструктуру, разрушенную с его появлением. Поделиться с нами, а потом — по нашему желанию — с руководством Иден-Прайм. Хотя... он считает, что лучше передать эту информацию простым жителям планеты. Они, по его мнению, воспользуются ею лучше и эффективнее, чем чиновники.
И ещё... Он готов взять на себя помощь в фильтрации траффика с планеты. Он понимает, что молчать планета не может — это скоро привлечёт нездоровое внимание. И будет общаться только с теми, кого порекомендуем мы, экипаж и команда фрегата. Он готов защищать нас и наш корабль от неадекватных действий чиновников Земного Альянса.
Да уж, АС. Я помню как меня отдали под трибунал после передачи базы коллекционеров в руки Призрака. Чего на меня только не повесили. Спасло только заступничество контр-адмирала Андерсона. Хорошо хоть мою команду не тронули.
— А те двое?... — Андерсон посмотрел на Жнеца, отключая настенный экран.
— Назара в курсе, что нам удалось их восстановить. Он... рад, полагает, что это доказывает истинность его мнения о нас, как о расе, способной задержать Жатву и даже... отменить её, найти контакт со Жнецами, с расами, ставшими основой для их кораблей. Он не будет их обоих преследовать и нападать на них, но просит, чтобы они... не были тупыми винтиками тех структур, в рамках которых действовали. Поверьте, он мне показал немало информации по Спектрам и по Совету Матриархов. И видео, и звук, и картинки, и документы, и рисунки. Часть этой информации я скопировал с его разрешения себе на инструментрон. Назара указал, что эта информация принадлежит только нам, экипажу и команде фрегата "Нормандия". Он знает о вредоносности Корпуса Спектров и Совета Матриархов, командир, больше, чем их сотрудники и руководители. И пока... он понимает, что они, эти двое сами не захотят с ним общаться. Потому хочет, чтобы они адаптировались к жизни на борту нашего фрегата, в нашем экипаже. Он убеждён, что кроме экипажа на борту нашего корабля формируется уникальная команда.
— Хм. А он прав, — с удовлетворением отметил Андерсон. — Спасибо, Джон, — капитан нащупал наплечный спикер, выбрал канал связи с пилотской кабиной "Нормандии". — Джеф, сажай фрегат. Да, на поверхность. Сам подбери площадку, но — сажай. Да, наш союзник не будет возражать. Всё. Выполняй посадку, — он отключил канал. — Никогда бы не подумал, что увижу такой корабль на нашей стороне, — он помедлил. — Вас ждёт Карин, не заставляйте её волноваться и... слишком долго ждать. И ещё... Отдохните, — он уловил недовольство и мое инстинктивное сопротивление, но подтвердил своё решение. — Да, отдохните. В Медотсеке.
Блядь, опять шляться по этому лесу среди покойных. А ведь скоро их станет очень много. Каких-то два три года и начнется Жатва.
— Командир, — тихо сказала я. — Он понимает, что врач корабля обязательно проверит, остался ли я прежним. И потому мне... доказал слишком аргументированно, что ни о каком внушении или индоктринации речи быть в отношении любого из нас, членов экипажа, а теперь уже — и команды корабля — не может. Он хочет, чтобы мы ему верили, оставаясь сами собой. И уточняет, что не будет программировать и органиков — местных жителей Иден-Прайма и их технику. Они могут сами в этом хоть круглосуточно убеждаться, равно как и мы. Любыми методами, способами, средствами, — сказал старпом. — Разрешите убыть в Медотсек?
— Разрешаю. — Андерсон кивнул, улыбнувшись одними уголками губ.
Я вошла в лифт и нажала сенсор с обозначением жилой палубы. Спустя несколько минут я подходила к двери медицинского отсека корабля.
