— Кто-то же должен занимать природную нишу! — Октавиан наставил на девушку красивую антикварную рукоять. — Если есть вы, герои, то должен быть жутко рисующийся негодяй! Сэм меня поймет.
— Размечтался, — Ватанабэ тяжело поднялся на ноги. Стряхнув с плеча пылинку, толстяк одернул безбожно испорченный пиджак. — Я бога-то никак не пойму. А что ты в сравнении с богом?
— Не надо намекать на монолог, в котором я назову богом себя, — улыбнулся Вендиго. — Давай лучше снова поговорим о злодействе.
Только теперь Октавиан обратил внимание на торопливо оглядывавшихся юношу и девушку. Учики и Эрика, пытаясь понять, куда попали, обнаружили себя в точной копии предыдущего зала, в которой, однако, не горели десятки ламп. Скудное освещение под потолком позволяло разглядеть цилиндрические контейнеры, почти такие же, как темницы Наследников. Имелось лишь одно отличие — в этих цилиндрах были окна.
Отоко увидел лица. Мужские лица, молодые. Мертвые. В заполненных непонятной мутноватой жидкостью гробах, с инеем на бровях и в волосах здесь хранились трупы.
Неужели криогенный морг? Но почему?
Взгляд юноши скользнул к ближайшей камере и замер. В этот миг захотелось оказаться далеко-далеко отсюда, не знать и не ведать никаких турниров и тайных лабораторий. Потому что из-за толстого стекла на него смотрел побежденный несколько дней назад в грязном переулке китаец.
— Видишь знакомые лица? — донесся до него любезный вопрос Вендиго. — Все правильно, проигравшие отборочный тур парнишки были свезены сюда: кто-то еще живой, а кто-то не слишком. Так я умаслил Фэй Пана. Одним из его проектов, должных окупить затраты на лабораторию, была элитная подпольная клиника трансплантологии. Вы даже не представляете, сколько готовы заплатить чрезвычайно богатые люди за то, чтобы взамен испорченной печенки или легкого получит молодую, качественную порцию здорового сильного организма. Потребление на высшем уровне, потребление человека напрямую. Сама собой напрашивается прибыль, и особенно велика она, когда продаешь органы и конечности спортсменов. Нехитрый, но очень успешный бизнес, к тому же, без налогов.
— Вы заставляли нас драться... — не веря своим ушам, прошептал Отоко. — Чтобы нами же торговать?
— Разумеется.
Захотелось плюнуть самому себе в лицо. Он знал, на что шел. Так Учики казалось. Но никогда, даже в самом страшном сне, юноша не мог подумать, что всех, с кем сражался под чужим именем, он обрекает на ужаснейшую участь биологического товара. Они делали запчасти из молодых ребят, достойных уда большего, чем сам Учики. А побежденные претенденты на самом турнире! Неужели и этих парней, настоящих чемпионов, он лично отправил под нож мясника?!
Сиятельная и грязная аура Октавиана начала медленно ритмично пульсировать, выпуская энергетические щупальца. Напрягшись, Учики приготовился защищаться, но направленная мыслью сила не коснулась его. Миновав Сэма и Эрику, щупальца дотронулись до крохотных окошек в контейнерах. И тут же, повергая юношу в ужас, давешний китаец открыл глаза. С трудом двигавшиеся в непонятной жидкости веки потрескались, глазные яблоки принялись стекленеть, замерзая.
— Мы убили далеко не всех, только некоторых. Чертовы бандиты оступились. Парочка проигравших, которым полагалось бесследно исчезнуть, оказались в полицейском морге. А все неугомонный помощник китайских агентов, устроивший облаву в ресторане. Должен признать, партия разыграна хорошо. Ведь это ты навел его на склад с трупами, не так ли, Сэм?
— Может, и я, — ответил Ватанабэ. Руки толстяка легли на плечи молодым людям, заставляя отступать от Вендиго, сам он пятился впереди них.
— Вот за это ты мне и нравишься — за умение не теряться, когда подворачивается шанс. Ты очень нескучный.
— Не смущай меня, — заслонив Отоко, которого нещадно замутило, Сэм тяжело саркастически усмехнулся.
— Да уж, а то еще сочтут за флирт, — хмыкнул Октавиан. — Но ведь нам было интересно играть друг с другом? Я, подпускающий твоих юных лазутчиков к телу Фэй Пана, тормошащий их, но не растрясывающий; и ты, засылающий в очевидные ловушки троянских коней... Мы здорово спелись, не находишь?
— Дуэта все равно не выйдет.
— Боюсь, что ты прав, — Вендиго сокрушенно покачал головой, и тела, покоившиеся в контейнерах, с трудом повторили этот жест. — Но, раз так, ты должен признаться в том, что я так хочу услышать.
— Э, знаешь ли... — издевательски замялся толстяк. — Ты мелешь так много чепухи, что я уже забыл, чего ты там от меня хочешь.
— А ты оглянись, — Октавиан обвел помещение рукой с зажатым в ней револьвером. — Вот это все неужто не злит тебя лично? Неужели только функциональная принадлежность толкнула тебя на противостояние со мной? Ведь ты делаешь то, что должно, не так ли?
Эрика почувствовала, как замерла на ее плече рука Сэма. Мужчина перестал пятиться, остановился в самом центре зала и посмотрел на изливавшегося щедрым словесным потоком противника. Не видя его глаз, девушка все же догадывалась, что ничего хорошего взгляд Ватанабэ не сулил.
— Ты прячешься за предельно абстрактное понятие долга. Долга перед чем-то, что символизируют некоторые из людей, — продолжал тем временем Октавиан, крутя оружие на пальце на ковбойский манер. — Но нет ничего отвратительнее, чем безликая мораль и бестелесный долг. Признай, тебе мерзко видеть этих живых мертвецов здесь не потому, что это аморально. Ты хотел бы сжечь аппаратуру для модификации тел за стеной не потому, что таков твой долг. Ты ненавидишь все, что я сотворил в последнее время, вовсе не из-за моей манеры говорить и вкуса в одежде. Признай же, ты чувствуешь нечто глубоко личное, верно?
Учики на самом краю зрения видел стоявшего рядом Сэма. Тот вдруг стал поразительно монументален. Он наливался силой, злой, сдержанной, холодной силой, шедшей откуда-то изнутри. Отоко рассмотрел набухавшую ауру бордово-красного оттенка. Не двигаясь с места, Ватанабэ слушал. А Вендиго все говорил:
— Ты ведь не просто так оказался в компании Артура Хендрикса. Не стесняйся. Кто-то другой на твоем месте прекрасно чувствовал бы себя в банде старухи Лилит. Но только не ты. Так почему же? Почему ты признаешь существование объективного добра, отказываешься от эгоизма, которым болен всякий трикстер? Почему ты пытаешься играть со смертью в орлянку? И почему столь нагло пытаешься изменить правила?
Вдруг Октавиан ссутулил плечи и наклонился вперед. Его лицо, пылающее невидимым огнем, приняло выражение, от которого у Эрики кровь застыла в жилах. Он улыбался и смотрел на Сэма исподлобья глазами, в которых было... она не знала, что. Было только ясно, что сейчас случится нечто ужасное.
— А я знаю. Но я хочу, чтобы ты признался сам. Для того мы и сошлись здесь сегодня, а вовсе не из-за внутренней политики Китая, и даже не из-за драгоценных батареек Синода. Признайся, почему так стремишься отстоять нечто, чего не знаешь! Давай же, утоли мое любопытство.
Сэм все молчал, выступив вперед, и юноша с девушкой у него за плечами впервые поняли, насколько мрачен был облик этого мужчины. Сразу бросаясь в глаза, наводя шум, Ватанабэ, как стало вдруг ясно, на самом деле оставался молчалив и сосредоточен. Он врал каждой клеточкой тела, каждым вздохом. Лишь изредка удавалось увидеть его настоящим. Но вот теперь они видели перед собой Сэма, полностью лишенного притворных поз.
Было тревожно. Учики понял, почему: в таком состоянии Сэм Ватанабэ казался слишком похожим на мелькнувшего перед ними настоящего Октавиана Вендиго.
— Должно же быть нечто конкретное, — почти умоляющим голосом тянул Октавиан. — Давай, выкладывай. Что заставляет тебя верить в объективность добра и зла в мире, где есть одновременно Кэтрин Винтерс и детская проституция? Почему ты стараешься противостоять подонкам, которые кормят целые города их собственной мертвой плотью, позволяя пожирать других? Почему ты не гонишься за комфортом для собственной совести и совершаешь грехи ради праведности? Что это: блажь, растянувшаяся на годы, или месть? А? Ну, признайся! Ведь это же мщение всем тем, кто напоминает тебе шестеренки в машине, раздавившей твоего дорогого папочку. Давай, подтверди теорию. Ты просто никак не можешь выпустить из рук пистолет на той парковке. Двенадцатилетний Сэмми Сандерсон, стоящий в луже крови.
С непонятным напряжением произнося слова, Октавиан стиснул в кулаке отобранный револьвер, и тот затрещал, сминаемый чудовищной хваткой.
— Или все еще лучше? Или во всем виновато... — неожиданно Вендиго закатил глаза, и голос его преломился, меняясь на чужой. Устами неведомой женщины мужчина заголосил по-японски: — "Боже, я не выдержу! Убейте его и выньте по кусочкам!"
Учики ждал этого исхода, но все же вздрогнул, когда крупное тело Сэма сорвалось с места, и толстяк устремился к Октавиану. Тот, моментально сделавшись совершенно счастливым, вскинул руку, и увиденные Наследниками щупальца метнулись навстречу Ватанабэ.
Ни юноша, ни девушка, не окликнули друг друга. Они оба просто бросились следом, сжимая кулаки и разворачивая защитные контуры, столь сильно побитые всего несколько минут назад. Зловещий поток энергии Вендиго напоролся на перекрестный удар двух напуганных, рассерженных, но не собиравшихся отступить Наследников. Когда костяшки скользнувшего по воздуху кулака словно ошпарило кипятком, Отоко стиснул зубы.
Нет, ему не будет больно. Не будет страшно. Не в эту секунду. Переставший дышать от напряжения юноша вскинул руку, рассекая воздух подземной лаборатории острием собственной воли. Только так можно было сражаться с кем-то, подобным Вендиго. Нельзя отступать, мешкать и сдерживаться.
Сэм не остановился, оказавшись в шаге от противника. Хотя навстречу вдруг подул невидимый ураганный ветер, рвущий одежду и грозящийся опрокинуть навзничь, толстяк подался вперед. Протянутая к счастливой улыбке Октавиана рука коснулась плоти.
Эрика чуть не плюхнулась носом в пол, когда давившая на нее энергия исчезла. Удивленно моргнув, девушка посмотрела на сцепившихся мужчин.
Творилось нечто странное. Черно-оранжевая аура Вендиго убрала все щупальца обратно к его защитному кокону, и те тянулись к Сэму. Но вовсе не так, как тянется орудие убийства. Толстяк будто сам тащил их к себе, преодолевая сопротивление. И вот они ударили в широкую фигуру... и принялись беспомощно всасываться внутрь нее.
Скупо светившие в зале лампы внезапно ярко вспыхнули и синхронно лопнули.
Брови Октавиана поползли вверх, синие глаза посмотрели с искренним удивлением. Сэм крепче сжал пальцы, касаясь лица своего врага. Пиджак толстяка заискрился, лопаясь по швам, и в одночасье стал снежно-белым.
— Вот это дело! — из-под широкой ладони Ватанабэ Вендиго широко улыбнулся, не пытаясь оторвать от себя сильную руку, до хруста сдавившую череп. Сэм почувствовал, как каменеет под пальцами чужая кожа. — Я все ждал, пока ты продемонстрируешь!
Кулак не проронившего ни слова толстяка пушечным ядром врезался Октавиану в ребра. Но и теперь сокрушавшая бетонные стены конечность Сэма встретила непреодолимую преграду. Он ударил снова. И снова. Противник так и не сдвинулся с места. Продолжая улыбаться, Октавиан произнес:
— Вы же не думали, что проектом "Сенобит" подвох ограничился?
Он просто толкнул толстяка ладонью в живот, праздно и почти лениво. Сэма отшвырнуло прочь, под ноги переводивших дыхание Учики и Эрики. Энергетические щупальца снова взметнулись над головой Вендиго.
— А ты хорош, — обратился он к Ватанабэ, проворно поднимавшемуся на ноги.— Но беда в том, что ты, мой дорогой живой мертвец, был создан доком Кобаяси как накопитель слишком малого количества энергии. Несчастный смог сделать тебя всего лишь убийцей Наследников. Такая у старичка была мания, клепал трикстеров ручной сборки одного за другим, но так и не добился того, чего хотел, бесноватый перфекционист. Ты не можешь меня "выпить", Сэм.
— Кто сказал, что я собирался тебя "выпить"? — Ватанабэ поднял сжатые кулаки, принимая боксерскую стойку. — Просто сильно хочется навалять тебе по старинке.
— Боюсь, это будет проблематично, — Октавиан развел руками. — Понимаешь ли, я сам чрезвычайно удручен собственным состоянием. Мою плоть нельзя уничтожить.
— Позволь попробовать, — недобро усмехнулся Сэм, и его голос заставил содрогнуться стоявших рядом молодых людей. — Скажи, Учики, ты все еще намерен жевать жвачку и надирать задницы?
Неожиданно для себя Отоко выступил вперед и, еще не сообразив, откликнулся:
— Жвачка у меня кончилась.
— Будем компенсировать, — уверил Ватанабэ. — Эрика, солнышко, ты с нами?
От удивления едва не шлепнувшаяся носом в пол во второй раз Андерсен, с трудом веря собственным ушам, отозвалась:
— Э, ну, как бы, да.
— Ты видишь этого декадента и пижона?
— Э... — Эрика, не понимавшая, чего от нее внезапно захотели, глянула в сторону неподвижного Вендиго и обомлела. Улыбавшийся мужчина по-прежнему был окружен муаровой дымкой энергетического поля, но теперь защитный кокон почти невозможно было разглядеть. Аура Октавиана истончилась, ослабла, лишившись той силы, что перетекла в Сэма и сейчас кипела в широком массивном теле. На миг девушка испытала страх перед этой рвущейся наружу мощью. Но Ватанабэ казался совершенно спокойным, и даже побелевший пиджак не беспокоил его, как в прошлом году в театральном центре. Сэм знал, что делал. По крайней мере, она в это верила.
— Я тоже вижу, — подал голос Учики, чей восстановленный левый глаз неимоверно болел, но отчетливо различал пожухшее поле Вендиго. — Он пудрит нам мозги.
— Это он умеет, — на физиономии Ватанабэ появилась широкая и почему-то до невозможности похабная ухмылка. — Их много таких, любителей трепать языком перед тем, кто заведомо слабее. Тут они короли! Самозабвенно, закатив глазки, будут вещать, думая, что изрекают нечто мудрое. Как будто сила и власть дают лишние мозги. Но, как правило, подобные особи стремительно сдуваются, осознав, что праздник жизни кончился.
— И именно этого ты хочешь? — все так же вкрадчиво спросил Октавиан. — Хочешь сбить с самовлюбленного мерзавца спесь? Не дразнись, скажи.
— Сейчас скажу.
И Сэм первым шагнул навстречу Вендиго, все-таки сдвинувшемуся с места.
Они стремительно столкнулись посреди зала. Истончившиеся щупальца Октавиана метнулись к толстяку, но тут с правой стороны деловитым вихрем налетела Эрика и рубанула по ним ладонью, отсекая начисто. Слева Учики, дыша диафрагмой, ввинтил в защитный кокон Октавиана концентрированный заряд злости.
Сэм ударил левой, и могучий кулак прошел сквозь защиту, припечатывая противника в лицо. Голова Вендиго дернулась, и мужчина одобрительно присвистнул.
— В прошлый раз ты выступал намного хуже, помнишь?
Слова еще звучали, а рассеявшийся бестелесной тенью Октавиан уже контратаковал. Учики ощутил его смещение в свою сторону, но ничего не успел сделать. Атакующая рука оказалась захваченной, и юношу бросило на Ватанабэ. Уже оступившись, он ударил в ответ, но Вендиго небрежно отразил попытку.
