Сидиус встал во весь рост, прожигая мууна свирепым взглядом:
— Тот самый Плэгас, который критиковал любые его ранние достижения и даже чуть не задушил его, желая показать свое превосходство.
Плэгас, который втайне порицал ученика за то, что тот нанял некомпетентного убийцу для сенатора Кима, — а сам позволил гранам обвести себя вокруг пальца и чуть не погиб от рук наемников.
Плэгас, который отвернулся от Великого плана, зациклившись на себе и своей эгоистичной погоне за бессмертием.
Плэгас, который имел наглость осуждать ученика за то, что тот привил слишком много гордости убийце, которого сам же и натренировал.
Плэгас, который решил превратить ученика, равного себе по могуществу, в простого посыльного и посредника.
И Плэгас, который тайком наблюдал за тем, как ученик наставляет истинного посредника показать лицо возрожденных ситов всей Галактике.
Сидиус сделал паузу, после чего насмешливо добавил:
— Плэгас Мудрый — когда-то он и вправду был таковым, но только не к концу отведенного ему срока. Он уверовал в то, что Правило двух можно отменить, но так и не смог понять, что самому от него никуда не деться. Плэгас Мудрый выковал самого могущественного владыку ситов, какого только знала Галактика, но позабыл оставить местечко для себя. Из-за чрезмерной гордыни он так и не задался вопросом, что станет с ним, когда в нем отпадет нужда.
Все еще пытаясь обрести дыхание, Плэгас смог подняться — но тут же рухнул обратно на диван, попутно сбив с постамента одну из статуй. Сидиус шагнул к нему, взметнув руки, чтобы испустить очередной разряд энергии; выражение его лица было столь ледяным, что способно было застудить всю комнату. Буря Силы поднялась над диваном и концентрическими кругами разошлась во все стороны, окатив Сидиуса волной и расшвыряв по углам комнаты незакрепленные предметы. Застывшее в эпицентре бури тело Плэгаса на миг стало аморфным, но тут же вернуло себе форму, когда буря начала стихать.
Сидиус впился взглядом в мууна:
— Как часто говорил ты, что старые порядки Бейна умерли вместе с твоим учителем. Ты утверждал, что ученик не должен более пытаться превзойти учителя в силе — достаточно лишь быть умнее. Эра взаимных подозрений и предательств канула в прошлое. Могущество заключено не во плоти, а в Силе.
Он рассмеялся:
— Ты проиграл эту игру еще в тот день, когда решил обучать меня, чтобы я правил Галактикой у тебя под боком — или, сказать точнее, под пятой. Ты был мне учителем — да, за это я тебе вовек благодарен, но хозяином ты мне не станешь никогда.
Сидиус воззрился на Плэгаса в Силе:
— О да, собирай свои мидихлорианы, Плэгас. — Он свел вместе большой и указательный пальцы. — Попробуй-ка уцелеть, пока я выдавливаю из тебя жизнь капля за каплей.
Задыхаясь, Плэгас воздел руку.
— Видишь ли, в чем загвоздка, — философским тоном проговорил Сидиус. — Все те, над кем ты ставил опыты, кого ты убил и вернул к жизни... Для тебя они были просто игрушками. Но сейчас ты легко можешь поставить себя на их место — и смотри, что получается: в организме, где не хватает воздуха, где даже Сила истощилась, твои собственные мидихлорианы не могут исполнить то, о чем ты их просишь.
Глаза Сидиуса налились ненавистью.
— Разумеется, я мог бы тебя спасти. Отвести тебя от края пропасти, как ты поступил с Венамисом. Мог бы перенацелить ресурсы твоего организма на то, чтобы устранить повреждения, нанесенные твоим легким, твоим сердцам, твоему стареющему мозгу. Но я этого не сделаю. Ведь смысл не в том, чтобы в последний момент уберечь тебя, а в том, чтобы подвести тебя к воротам смерти и отвесить хорошего пинка.
Сидиус вздохнул.
— Настоящая трагедия — для такого, как ты. Такого мудрого. Для того, кто смог повелевать жизнью и смертью всех обитателей Галактики — кроме себя самого.
Муун выпучил глаза. Его бледная кожа стала синюшной.
— Вероятно, ты задаешься вопросом: когда же я начал меняться?
Вся правда в том, что я не изменился ни на йоту. Мы с тобой водили за нос джедаев — и точно так же я водил за нос тебя. Я вовсе не собирался делиться с тобой властью. Я хотел лишь получить знания — и ничего больше. Узнать все секреты, которые, как я полагал, ты рано или поздно раскроешь. Но с чего ты взял, что будешь нужен мне после того, как это случится? Возможно, всему виной твое тщеславие, твое чувство собственной важности. Ты был простой пешкой в партии, разыгранной истинным мэтром.
Сит"ари.
Издевательский смешок слетел с его уст.
— Вспомни, что случилось за последние годы — если, конечно, тебе хватит на это сил. Йинчорр, Дорвалла, Эриаду, Мол, неймодианцы, армия клонов, падший джедай Дуку... Ты думаешь, что все это придумал ты, хотя на деле это мои задумки. Ловко и незаметно я внушал их тебе, чтобы ты мог прийти с ними ко мне же. Ты был слишком доверчив, Плэгас. Истинных ситов не волнуют те, кто идет с ними рядом. Это давно всем известно. Иного пути нет, кроме своего собственного.
Сидиус прищурился:
— Ты еще здесь, Плэгас? Да, я чувствую, что ты держишься — хоть и с трудом.
В таком случае, еще пара слов на прощание.
Можно было дать тебе умереть в Фобоси, но я не мог допустить, чтобы это случилось, когда я еще не знал стольких тайн. Когда еще столько навыков и умений были мне недоступны. И я поступил мудро, когда спас тебя. В ином случае как бы я мог стоять здесь и смотреть, как ты умираешь? Сказать по правде, я думал, что ты погибнешь в Тайнике. Так бы и случилось, если бы хатт загодя не предупредил тебя о замыслах Веруны.
Но и это обернулось к лучшему. Даже обучившись всему, я, вероятно, не одолел бы последние ступеньки к трибуне канцлера без твоей помощи. Ты и впрямь очень ловко манипулировал Сенатом и вводил в игру самых разных своих союзников. Если тебя это утешит, буду откровенен: без тебя я бы ни за что не справился. Но сейчас мы выиграли гонку, и у меня отпала нужда в соканцлерах. Твое присутствие, не говоря уже о неуместных советах, только осложнит все дело. Я поручу Молу ту работу, которую не смогу выполнить сам из-за риска раскрыться. И я воплощу в жизнь остаток Великого плана: создам армию, спровоцирую мятеж и развяжу всегалактическую войну, загоню джедаев в ловушку и застигну их врасплох...
Спи спокойно в своей могиле, Плэгас. Скоро, очень скоро меня провозгласят императором. Ситы осуществят свою долгожданную месть, а я встану у руля Галактики.
Плэгас сполз на пол и перевернулся лицом вниз. Смерть разорвала его легкие на части, и жизнь покинула его.
11-4Д сделал шаг в его направлении, но Сидиус жестом велел ему остановиться.
— Нам придется найти тебе новый дом и новое тело, дроид.
11-4Д бросил короткий взгляд на мууна, затем посмотрел на Сидиуса:
— Да, хозяин Палпатин.
Подойдя к окну, Сидиус повернулся, чтобы обозреть место убийства. По всем внешним признакам, Хего Дамаск умер из-за сбоя в работе дыхательного аппарата. Выполняя указание, дроид вызовет медиков. Но никакого вскрытия не будет — не будет и дознания. Кадры их совместного появления в Галактическом оперном театре облетят всю Голосеть, и эксперты-политологи будут обсуждать событие до хрипоты. На сенатора Палпатина хлынет новый прилив сочувствия: его радость от избрания на пост канцлера омрачена скоропостижной смертью могущественного финансового союзника.
Сидиус вернулся в центр комнаты, чтобы получше рассмотреть Плэгаса. Затем, спустя несколько долгих секунд, вновь подошел к окну и раздвинул занавески.
Его душа воспарила — но лишь на краткое мгновение.
Что-то оттеняло его чувство триумфа: смутное осознание могущества, которое превосходило его собственное. Неужели это Плэгас пытается досадить ему даже с того света? Или это чувство — всего лишь прямое следствие апофеоза жизни?
За окном крыши самых высоких зданий уже озаряли первые лучи рассвета.
Эпилог
Об избрании Палпатина на должность верховного канцлера трубили по всей Голосети. Победу нельзя было назвать подавляющей, но отрыв от соперников оказался даже больше, чем предсказывали аналитики — частично ввиду необъяснимого отсутствия на голосовании нескольких его ключевых политических оппонентов. В присутствии двух судей Верховного суда, а также вице-канцлера Маса Амедды он принес присягу на главной трибуне Сената, после чего Валорум пожал ему руку и исчез в дверях турболифта, ведущего в гримерную глубоко в нижней части здания. В своем обращении Палпатин поклялся вернуть Республике ее былое величие и извести коррупцию в стенах Сената. Его слова, как водится, пропустили мимо ушей, поскольку за последние двести лет все без исключения верховные канцлеры давали схожие обещания.
Политологи вовсю толковали о том, как скажется его избрание на ближайших перспективах государства. Успех Набу в сражении с Торговой Федерацией, достигнутый без привлечения наемников или республиканской интервенции, немедленно привел к пересудам о том, что другие планеты вполне могут последовать примеру Набу и завести собственные военные силы, дабы бросить вызов галактическим консорциумам. Как же, в таком случае, повлияют события на Набу на политику верховного канцлера в отношении Корпоративного союза и других картелей? Будет ли пересмотрен законопроект о налогообложении зон свободной торговли и о наращивании дроидных армий? Приведет ли усиление давления на картели к их вероятному отделению от Республики? И может ли так случиться, что целые звездные системы присоединятся к этому исходу?
К выборам было приковано столько внимания, что другие новости, которые в иное время посчитали бы громкими, в сущности, так и остались незамеченными. Взять, к примеру, скоропостижную смерть финансиста-затворника Хего Дамаска. Поспешно составленный некролог содержал несколько общеизвестных фактов из его жизни, но ни слова не было сказано о той закулисной роли, которую он сыграл в формировании республиканской истории. Члены Межгалактического банковского клана не раскрывали время и место его похорон и не желали делиться сведениями о местоположении многочисленных финансовых активов Дамаска, которые он держал не только на Муунилинсте, но и на десятке других планет. Не для протокола многие отмечали, что могут пройти десятилетия, прежде чем будет распутан клубок его коммерческих предприятий и деловых связей.
* * *
После того, как завершилась битва на Набу — поражением, как оценивал ее сам Палпатин, — у него не было времени купаться в лучах славы, празднуя свой триумф. Первое, что он сделал, официально вступив в должность, — отправился на родину, чтобы поздравить королеву Амидалу и ее новых союзников гунганов с этой удивительной победой.
Лишь прибыв в Тид и узнав о том, что Дарт Мол был побежден джедаями в сражении на генераторной станции, Палпатин понял, откуда взялось это чувство потери и неодолимого одиночества, которое он испытал после убийства Плэгаса. Он мог бы расспросить одного из тех джедаев, что прибыли на Набу, каким образом забрак исхитрился убить мастера фехтовальных искусств и пасть от руки куда менее испытанного бойца, но ему совсем не хотелось этого знать и, как итог, рисовать картину боя у себя в голове. Все же он испытывал огромное удовлетворение, стоя рядом с Йодой, Мейсом Винду и другими мастерами и наблюдая за тем, как тело Квай-Гона Джинна предают огню. Зная, что этот джедай стал лишь первой жертвой войны — уже объявленной, но еще не начатой; войны, на которой десять тысяч джедаев последуют за Квай-Гоном в раннюю могилу...
То, что смерть Плэгаса и поражение Мола случились почти одновременно, могло быть лишь проявлением воли темной стороны Силы. Очевидно, сама Сила пожелала, чтобы Палпатин оставался единственным владыкой ситов в Галактике, покуда не взял и не обучил нового последователя.
Еще одной ложкой дегтя стало то обстоятельство, что армия дроидов Торговой Федерации очень уж легко была разбита горсткой набуанцев и войском их примитивных союзников. Но куда больший интерес в этом контексте представляла фигура Энакина Скайуокера. Он проявил удивительную храбрость и талант в использовании Силы, уничтожив станцию управления дроидами Торговой Федерации.
Как говорил Плэгас: "Отголоски его деяний уже разносятся по всей Галактике".
* * *
— Что это за место? — спросил Дуку, когда Палпатин приветствовал его в здании "ЛайМердж".
— Старый завод. Раньше его хозяином был Хего Дамаск, но перед смертью муун передал его мне во владение.
Дуку наморщил брови:
— Для чего?
— Он подумал, что здание пригодится мне, чтобы претворить в жизнь план по оживлению городского ландшафта.
Уже месяц, как новоявленный канцлер вернулся на Корускант с родины. Сейчас на нем был плащ с капюшоном, скрепленный на шее ситской застежкой и призванный якобы служить защитой от кислотных дождей, какие нередко выпадали в Заводском районе. Дуку был во всем "гражданском": плотно облегающих штанах и изящной накидке.
Бывший джедай обвел взглядом просторное главное помещение завода:
— Я что-то не вижу сенатских гвардейцев.
— Стоит мне шепнуть два слова в комлинк, и они тут же явятся.
— Я подумал было, вы пригласите меня в свой новый кабинет, — сказал Дуку, смахнув с плеча несколько капель влаги. — Но потом вспомнил наш последний разговор — о том, что нас не должны видеть вместе.
Палпатин небрежно отмахнулся:
— Этот кабинет только временный. Скоро будет обустроен другой — более подходящий моему статусу.
Бок о бок они стали неспешно прохаживаться по залу.
— Стало быть, вы уже держите их всех на крючке, — сказал Дуку.
Палпатин был сама невинность:
— Вовсе нет. Комитет по ассигнованиям сам явился ко мне с предложением возвести купол неподалеку от здания Сената, который заодно будет служить и для приема кораблей.
— И вы, кажется, этим весьма довольны.
— Более чем доволен.
Дуку остановился и оглядел собеседника с ног до головы:
— Полагаю, ваша истинная сущность все больше дает о себе знать. — Не дождавшись от Палпатина ответа, он добавил: — Мои поздравления, между прочим, — с триумфом Набу над Торговой Федерацией. Весьма странный поворот событий, не находите?
Кивнув, Палпатин продолжил размеренный шаг:
— Все, кто в этом участвовал, — в том числе и я — недооценили нашу королеву. Но с болью в сердце я воспринял вести о кончине мастера Квай-Гона. — Он сделал секундную паузу. — Его ли смерть укрепила вас в решении покинуть Орден?
— В какой-то степени, — мрачно ответил Дуку. — Не так давно я узнал, что другой мой бывший падаван — Комари Воса — жива.
— Надеюсь, для вас это хоть какое-то утешение... — начал было Палпатин.
— Нет. Поговаривают, она встала во главе "Бандо Гора". — Дуку посмотрел на собеседника. — Она может представлять опасность для Республики, верховный канцлер.
— В таком случае благодарю вас за предупреждение. Как Совет отреагировал на ваш уход?
— Не слишком радостно. Они требовали объяснений, коих я не готов был представить.
— А мастер Сайфо-Диас?
Дуку сдвинул брови:
— Он знал, что мой уход — лишь вопрос времени. Впрочем, он сказал мне кое-что странное. Дескать, если я намерен создать раскол, он будет на шаг впереди меня.
