Фела повернулась к Греду. Он до сих пор лежал без сознания, дыхание было упорядоченно, жар спал. Рофендила взяла его руку, проверяя пульс. Считая удары, она оглядывалась вокруг. Что-то неясное, какое-то чувство, что что-то не так, грызло ее и не отпускало. Странно. Нет ни одного признака для тревоги: птицы щебечут как ни в чем не бывало, значит, никто поблизости не затаился; бабочки кружат над цветками, пчелы деловито пыхтят рядом с ними. И вдруг Фела поняла. Ящерка! А вернее, валун, с которого она соскочила. Не было вчера на этом месте никакого валуна, и все тут.
Осознав этот факт, рофендила попыталась вскочить на ноги, но тут же почувствовала страшную слабость и головокружение. Ноги не держали ее, в глазах потемнело, и девушка упала обратно на землю. Дыхание сразу сбилось, какое-то время она неподвижно ждала, когда придет в себя. Потом взяла меч в руки и вновь попыталась встать. Это ей удалось, хотя голова закружилась опять, ноги подогнулись и, чтобы не упасть, ей пришлось опереться на Астойэ. Что ж, зато Гред жив. А она восстановит свои силы дня за два-три.
Медленно рофендила подошла к валуну. Впрочем, уже поднявшись, она разглядела, что это труп крупного лесного тролля, огромное бесформенное тело, окаменевшее и застывшее в неестественной позе. При жизни этот тролль слегка походил на медведя, покрытого крупной чешуей. Лесные тролли не выносят солнечного света, а после смерти под воздействием солнечных лучей превращаются в камень. Однако свет для них не смертелен, и причина смерти крылась в другом: громоздкое туловище пересекала огромная рана, почти рассекая его надвое. Невдалеке Фела увидела еще один новый валун. Это тоже был мертвый лесной тролль, лежавший с вывернутой головой, поодаль от него лежали еще двое окаменевших чудовищ. Все они погибли насильственной смертью, сраженные чьей-то беспощадной рукой, которая хладнокровно сразила их и оставила лежать тела так, как их застала смерть.
Неужели это Корелонец, каким-то образом освободившийся от веревок? Фела обернулась к дереву, к которому привязала молодого человека. Нет, он так и оставался висеть, по-прежнему с завязанными глазами. Только рубашка на спине была залита кровью. Кто-то ранил его чем-то острым между лопаток и удалился, оставив его истекать кровью. Рофендила молча смотрела. Рана находилась как раз напротив сердца, однако, судя по кровотечению, не являлась слишком глубокой. Так, небольшой укол, болезненная ранка, не опасная для жизни, при условии, конечно, что кровь прекратит идти.
Кровотечение уже остановилось, Корелонец, по всей видимости, был жив. Подойдя к нему, Фела перерубила веревки взмахом меча. Он тяжело рухнул на землю, ударился ногами и упал на бок. Сквозь плотно сжатые зубы вырвалось что-то вроде рычания. Рофендила хотела срубить узел на затылке, стягивавший повязку, но передумала, боясь, что слабость может лишить удар привычной точности. Она наклонилась и перерезала узел кинжалом, потом освободила ему руки. Корелонец оказался в сознании. Медленно сел, скинул негнущимися руками повязку и принялся их растирать. Он отвратительно себя чувствовал. Руки совершенно онемели, веревки оставили глубокие вмятины, шея и плечи затекли, голова сильно болела. Немного придя в себя, он поднял голову и посмотрел на рофендилу. Она стояла в стороне, прислонившись к стволу дерева, чтобы скрыть упадок сил. На лице ее не отражалось ни сочувствия, ни злорадства. Она просто отстраненно смотрела на молодого человека, и в глазах ее застыл холод. Не напускной, и это было самое обидное. Но Корелонец не чувствовал по отношению к ней ни обиды, ни злости. Его собственная боль сразу ушла куда-то на второй план, когда он увидел, что в лице девушки не оставалось ни кровинки, а огромные глаза стали казаться еще больше и чернее, чем обычно. Молодому человеку вдруг вспомнилось, как он увидел ее в Откро, уже раненную кинжалом. Тогда она тоже казалась удивительно тонкой, почти до прозрачности.
-Неважно выглядишь, — хрипло сказал он.
Фела мысленно чуть пожала плечами — не удивительно. Конечно, сейчас волосы растрепались, и полураспустившиеся косы падают, как придется.
-Ты тоже, — ответила она вслух.
За ночь он сильно осунулся и выглядел очень измученным. Бледное лицо, небритые щеки, под глазами черные круги. И это тоже не удивляло.
-Ты знаешь, что случилось ночью? — спросила она.
-Откуда мне знать, — несколько раздраженно ответил он. — У меня ведь были завязаны глаза.
-Но у тебя ведь оставались уши.
-Что с того? Я мало чего знаю.
-И все-таки расскажи, что ты слышал.
-В горле пересохло. Если не возражаешь, я сначала пойду напьюсь из ручья.
Фела не возражала. Корелонец поднялся со скрипом в коленях и пошел, прилагая немалые усилия, чтобы не упасть. Рофендила подождала, когда он повернулся к ней спиной, и вернулась к охотнику. Она тоже нетвердо держалась на ногах, и не хотела демонстрировать свою слабость.
Гред оставался лежать без сознания. Фела прошла к месту вчерашнего костра, забрала там оставшийся скарб, в первую очередь котелки. Тела гоблинов все еще продолжали лежать так, как их оставили, только одного какой-то ночной хищник уже погрыз. Над ними кружили стервятники и рой мух.
Рофендила вернулась на стоянку, вскоре подошел и Корелонец. Он хотел подойти к охотнику и остановился под пристальным взглядом рофендилы.
-Надо же, — сказал он. — А Греду стало лучше, сразу видно. Что, еще один фокус вроде того, что ты сотворила когда-то с моей рукой?
Она не снизошла до ответа. Посмотрела на его воспаленные глаза, и в голове ее мелькнуло какое-то воспоминание о лихорадках, которыми болели люди.
-Встань туда, — она показала место подальше от раненного.
Юноша хотел что-то сказать, но сдержался и молча встал на указанное место.
-Сними рубашку.
На лице Корелонца появилось мрачное предчувствие. Он расшнуровал тесемки у горловины и стянул рубашку. Фела равнодушно скользнула взглядом по его широким плечам и стройному торсу.
-Теперь повернись спиной, — протягивая руку за котелком с водой, отдала она новое приказание.
Когда он повернулся, она тихо ахнула от удивления. Вся его спина, широкая, мускулистая, была покрыта шрамами, оставшимися после истязания в лесной таверне. Раны быстро зажили под воздействием магии неизвестного друида, однако отметины остались на всю жизнь, а новая кожа нарастала неровными розовыми полосками. Справившись с изумлением, Фела неторопливо встала, подошла к Корелонцу, опираясь на меч. Намочив водой уголок рубашки, она прикоснулась к его окровавленной спине. Корелонец не знал, чего ожидать, он был готов даже к удару кнутом или мечом, и это легкое прикосновение заставило его вздрогнуть скорее от неожиданности.
-Ну-ну, не дергайся. Я всего лишь промываю твою рану обычной водой.
-Да это не рана. Так, царапина.
-Вижу. Сейчас я смажу мазью, и все быстро заживет.
-Надо же, какая забота, — через силу усмехнулся он. — А вчера, помнится, ты готова была меня убить. Что, сегодня я зачем-то понадобился?
-Для начала я хочу, чтобы ты рассказал все, что знаешь, о событиях этой ночи, — коротко сказала она.
-У меня просто раскалывается голова. Даже говорить больно.
-Голова?..
-Да, меня ведь вчера оглушили, ты забыла? И хотя всю ночь я оставался в покое, вертикальное положение — это немного не то, что нужно в таких случаях.
-Где у тебя болит?
-Здесь, — он приложил руку к затылку, и рофендила, поворошив густую белокурую шевелюру, обнаружила там огромную шишку.
-Да, кажется, тебе чуть было не проломили голову, — поделилась она результатами осмотра.
Вернувшись к ране на спине, Фела смыла кровь, намазала мазью и наложила легкую повязку.
-Сейчас разведем костер и сварим зелье для твоей головы. А заодно что-нибудь поесть. Я просто умираю от голода, — сказала она. — Будь любезен, принеси еще воды.
Корелонец, взяв пару котелков, ушел за водой, а рофендила развела огонь. Вернувшись, молодой человек взялся за приготовление завтрака; Фела занялась целебным варевом, доставая ингредиенты, припасенные еще в карре, потом подошла к охотнику. Лицо Греда, по-прежнему лежавшего без сознания, оставалось бледным, дыхание жестким. Губы охотника потрескались и стали сухими. Девушка смочила их водой из фляги, влила в рот несколько капель.
Денек был жарким, солнце стояло высоко и припекало все сильнее. Тени медленно переползали, укорачиваясь, и Гред, лежавший в тени камня, постепенно оказывался на солнцепеке. Фела с Корелонцем перетащили раненного в тень другого камня.
Молодой человек беспрекословно выполнял поручения рофендилы, хотя от сильной боли мало замечал, что происходит вокруг. Когда завтрак и целебный навар были готовы, Фела подала Корелонцу напиток.
-Выпей. Поможет от головной боли.
Корелонец принял из ее рук жестяную чашку.
-Какой же ты можешь быть милой, когда захочешь.
Фела уже вновь возилась с бесчувственным Гредом, с ложки вливая в рот его часть отвара. Юноша наблюдал за ней из-под опущенных век.
-Интересно, с чего у тебя сегодня такая слабость? Рана вроде не особо серьезная... Вчера с ней ты легко скакала по камням.
-Не твое дело.
-Значит, придется угадывать, — он усмехнулся. — Может, яд? Давай, перевяжу тебе руку?
-Лучше помоги мне перевязать Греда. Он немного тяжеловат.
Минуту спустя она уже пожалела о своих словах. Корелонец не заставил просить себя дважды, однако он, помогая девушке, как будто невзначай склонялся к ней, когда она наклонялась над охотником, касался ее рук, когда она накладывала повязку. Иногда она чувствовала его горячее дыхание, злилась, пыталась отодвинуться, но Корелонец сохранял невозмутимое выражение лица, и придраться по сути было не к чему. Разве что к взгляду — дерзкому, наглому, без стеснения скользившему по ее тонкой фигуре и останавливавшемуся на соблазнительных округлостях.
-Как ты с ним возишься... Как с любимым или отцом...Я даже немного завидую Греду, честно. Скажи, что нужно сделать, чтобы ты стала такой заботливой?
-Тебе уже ничего не поможет.
Он рассмеялся, весело, от души. 'Небось отвар уже подействовал, голова прошла', — подумала рофендила. Она оказалась права: Корелонцу стало лучше, головная боль отступила. Он даже начал обращать внимание не только на рофендилу, но и на окружающую обстановку. И — заметил необычную форму ближайшего камня.
-Как-то странно он выглядит, — рассматривая его, сказал он.
-Угу, — рофендила по-прежнему не собиралась вступать в разговор. Она перевязывала раны охотника и была поглощена этим занятием.
-Нет, он явно напоминает какого-то зверя, тебе не кажется?
-Кажется. Лесного тролля.
-Вроде тех, что были в заколдованном замке?!..
-Угу. А вон там еще один, и еще. Они зашли к нам в гости этой ночью.
-А-а, вот значит, кто это был... Ну и местечко здесь... То гоблины, то тролли... Слушай, а не кажется тебе, что в последнее время нас постоянно окружают трупы?
-У эльфов Красного леса когда-то существовала такая пословица: "Там, где появляется рофендил, жди гору трупов", — откликнулась девушка, и вдруг осеклась. Внезапная догадка озарила ее. Этой ночью она лежала без сознания, ничего не слышала и не видела, Корелонец был связан, Гред при смерти. Однако кто-то прикончил набредших на их стоянку троллей, кто-то, достаточно сильный, чтобы справится с ними. И рофендиле вдруг стало плохо от того, кто бы это мог быть. — И я очень хотела бы услышать от тебя, что ты знаешь об этом посещении, — добавила она.
-Да и мне очень любопытно, что случилось вчера, пока я был без сознания. Расскажешь?
-Уж не ставишь ли ты мне условие? — из прищуренных черных глаз полыхнул гнев.
Корелонец усмехнулся, его лицо приняло знакомое упрямое выражение.
-Ты ведь знаешь, любопытство — один из главных моих пороков. Потом, я тоже очень хочу знать, откуда взялись гоблины.
Фела оторвалась наконец от охотника и перенесла свое внимание на Корелонца.
-Ты расскажешь все, что знаешь о произошедшем ночью. — Ее рука легка на Кинжал. Корелонец наклонил голову.
-Тебе нужна моя помощь, моя физическая сила, — сказал он. — И я обещаю тебе подчиняться. Но знать, что же случилось, я должен. Знаешь, я провисел всю ночь, так что могу утверждать, что меня это некоторым образом тоже касается.
Он охнул, схватившись за руку. Фела жестко рассмеялась.
-Значит, вот твой замысел. Ты решил навести на нас гоблинов, чтобы потом диктовать свои условия.
-Никого я не наводил! И я хочу лишь понять, что произошло вчера!
-Да ты уже все знаешь! На нас напали гоблины. Сразу после твоего приезда. Они ранили Греда, а потом убежали.
-То есть — убежали?.. Я видел трупы...
-Их было больше.
-Сколько же?
-Не знаю. Десяток точно был.
Зрачки Корелонца расширились. Потрясенный, он смотрел на Фелу.
-Ты хочешь сказать, что на вас напали гоблины, около десяти, и ты сумела отбить нападение, отделавшись лишь легким ранением?
-Кажется, им нужен был Гред, — вздохнула Фела. — Они отступили сразу же, как только ранили его.
Корелонец недолго обдумывал эти слова.
-У меня есть три версии нападения. Первая и самая простая — гоблины наткнулись на нас случайно, напали, не ожидая встретить отпор, а потом удрали. Вторая — им нужны были лошади. Вспомни, что они ничего не захватили, кроме лошадей.
-Да уж. Поменять пару лошадей на пяток гоблинов — очень умно.
-Не помню, чтобы гоблинов когда-либо упрекали в излишках ума. Возможно, они пришли по следам и, опять же, не думали о яростном сопротивлении. Третья причина — они хотели убить Греда.
Фела вздрогнула, невольно опуская взгляд. Именно эта мысль приходила ей в голову.
-Зачем же им жизнь Греда?
-Не знаю. Но я не знаю также, куда вы идете и с какой целью. Но цель эта, кажется, выбрана именно Гредом. А также — вот только не злись, пожалуйста, — его смерть освобождает тебя, а значит, выгодна твоим друзьям. Ну, тем самым, которые перенесли нас через озера...
-Не смей так говорить! — закричала она. — Да как ты смеешь!..
-Извини. Эта причина столь же нелепа, как и версия о лошадях. Вот только кто-то же приходил этой ночью...
...А также Греда пытались убить в самом начале их пути, у скалы Белой лошади. Фела чувствовала, как кровь отхлынула от лица. Да, это возможно... Нет, нет и нет! Ни один рофендил не опустится столь низко.
-А я могу назвать другую версию нападения, — резко сказала она. — Самую вероятную. Ты не хотел, чтобы мы расставались, и подослал гоблинов. Поэтому-то тебя они лишь оглушили. Теперь мы с Гредом нуждаемся в помощи, и ты по-прежнему с нами.
-В первую очередь с тобой, дори. Да, пожалуй, эту версию тоже можно оставить, хотя она и неправдоподобна. — Дерзкие, ясные синие глаза смеялись, глядя прямо в лицо рофендиле.
-Неправдоподобна также, как и высказанная тобой. А теперь будь добр, не испытывай мое терпение, — в голосе ее послышались вкрадчивые нотки. — Что именно случилось ночью? Что ты слышал? И что значит — 'кто-то приходил этой ночью'?
