— Ах, это?! Неужели вы не знаете? Все живы и здоровы, прекрасно себя чувствуют и работают на меня. Собственно, это с их помощью и была создана программа, которую я намереваюсь претворить в жизнь, как только получу для этого все возможности. Не верите? Хотите, я устрою вам встречу с кем-нибудь из них... да хоть со всеми! Они очень хорошо о вас отзываются.
— От чего же, я вам верю, — пожал плечами Суорд. — Просто ранее я не предполагал, что вы можете задержать авторов письма, так сказать, для личного использования.
— Многие наши беды происходят от недостатка знаний, равно как и их избытка, — наставительно произнес Оонк. — Надеюсь, теперь вы перестанете считать меня людоедом, пьющим кровь невинных младенцев? Конечно, мое предприятие не обойдется без кровопускания, но это будет очень умеренное, я бы сказал, выборочное кровопускание. И, положа руку на сердце, разве вам жаль этих воров, казнокрадов и бесполезных тунеядцев, от которых я собираюсь избавиться? Я думаю, на моем месте вы действовали бы так же, ведь все они — точно такие же враги для вас, как и для меня. Так почему бы нам не объединиться против наших общих недругов? На публике все будет продолжаться по-прежнему, но реально вы поможете мне взять власть, а я дам вам часть этой власти. После своей победы я, так сказать, протяну руку подполью, а вы ее примете. Вы получите должность, условно говоря, первого министра и станете заниматься вашей реформой. Для ваших соратников будут другие достойные посты, согласно их способностям и наклонностям. Мне будут очень нужны умные и честные люди, а в вашей организации в них, к счастью, нет недостатка. Между прочим, вы обратили внимание, что за последние несколько лет я не казнил ни одного из ваших людей? Я берегу их для будущего, которое может стать и вашим будущим.
— А какое будущее вы готовите для народа Империи? — поинтересовался Суорд.
— Сытое и благополучное! Заполненные товарами прилавки, много хорошей еды, отмену карточек! Я снова верну цену деньгам и научу людей их зарабатывать. А для слишком хитрых всегда будет наготове Служба Безопасности.
— Вы планируете полностью переориентировать ее на борьбу с экономическими преступлениями? — спросил Суорд.
Он говорил тем же слегка расслабленным тоном, но по каким-то неуловимым признакам Кэноэ понял, что этот вопрос — один из ключевых.
Похоже, это увидел и Оонк.
— Я собираюсь ориентировать СБ на борьбу с экономическими преступлениями, но не планирую освободить ее от выполнения прочих задач, — медленно и раздельно произнес он, выделяя паузой каждое слово. — Впрочем, я рассчитываю, что со временем противодействие мошенничествам и злоупотреблениям станет ее главной целью, так как исчезнет почва для политических преступлений.
— А инакомыслие?
— Какое еще инакомыслие? — искренне удивился Оонк. — Я надеюсь, вы и ваша организация будете на моей стороне, а значит, некому будет поднимать чернь на бунт для захвата власти. А так — против чего им протестовать?! Я накормлю голодных, для обывателей создам изобилие вещей, умным дам возможность делать карьеру, предприимчивым — разрешу заниматься бизнесом без всех тех глупых ограничений, что существовали в 26-й провинции, непоседам — открою дорогу в Дальний космос. Если все будут довольны, откуда у них возникнут причины для возмущения?
— Увы, такие причины будут возникать всегда, — вздохнул Суорд. — Когда человек голоден, раздет и ютится в каморке, он озлоблен и жаден и не в состоянии думать ни о чем, кроме своих проблем. Однако стоит ему удовлетворить свои материальные потребности, у него возникают духовные. Одни захотят развлекаться, и я не поручусь, что вам понравится большинство их развлечений. А другие, то самое образованное, умное и честное меньшинство, на которое вы хотите опереться, начнут испытывать желание самостоятельно, без подсказки властей, решать свою судьбу, свободно общаться друг с другом, обсуждать между собой даже те темы, которые официально считаются недозволенными, критиковать бездействие, некомпетентность и корыстолюбие чиновников — то есть, заниматься тем, что сейчас принято называть потрясением устоев. Что вы собираетесь делать со всем этим?
— Вот охота вам рассуждать о всяких аномалиях, — поморщился Оонк. — Ну, что мне сказать? Я, конечно, отменю некоторые идиотские старые запреты — пусть, например, обсуждают у себя на кухне все, что им вздумается. Но я никогда не стану ослаблять гайки! Вы, кажется, изучали историю Великого Восстания, Суорд. Вы-то уж должны понимать, что тогда начнется!
— А кто говорит, что ослаблять их надо сразу?! — приподнял правую бровь Суорд. — Наоборот, все должно делаться очень постепенно. Сначала провести выборы в Большой Совет из кандидатур, предложенных властью. Затем дать людям время научиться выбирать свое непосредственное руководство — блоковых и участковых начальников — и контролировать их работу. Потом можно будет постепенно освоить новые уровни. И уж, конечно, выборы — это слишком важная вещь, чтобы доверять их всем и сразу. Необходимо ввести своеобразное звание избирателя, которое еще нужно заслужить. Можно взять в качестве прообраза наши Школы свободных людей, где мы учим самостоятельно мыслить, принимать решения и чувствовать ответственность, даем базовые знания по юриспруденции, экономике, истории. Возможно, это выглядит немного наивно, но это действует! У нас уже подготовлены люди, которые сами смогут стать учителями в сотнях и тысячах подобных школ!
— Мне приходилось читать ваш проект, — сухо заметил Оонк. — Помню, помню, все эти образовательные цензы, двойные и тройные голоса, придание законодательных функций Большому Совету... Но я не могу понять — зачем?! К чему изобретать такую сложную и нелепую систему? Власть должна быть устроена просто — какой смысл в подобных излишествах? У меня в Службе Безопасности каждый начальник получал все необходимые полномочия для решения своих задач и нес полную ответственность за результаты! Эта система работала и, замечу, работала неплохо. В будущем я собираюсь распространить ее на всю Державу. И почему вы уверены в том, что это ваше умное и образованное меньшинство непременно перейдет в оппозицию к власти? Оно само может стать властью! Система будет открытой для всех, кто чувствует в себе силы действовать и желание взять на себя ответственность! Среди чиновников больше не будет некомпетентных казнокрадов! Вы печетесь о Школах свободных людей, а я займусь школами для управленцев! Академия, которую вы закончили, является сейчас единственным подобным заведением на всю Империю. Я хочу открыть такие академии в каждой провинции, а позднее — и в половине округов! Зачем к этому придумывать что-то другое? Между прочим, даже в вашем проекте реально заниматься делами будут профессиональные управленцы. Не больно ли накладно создавать весь ваш громоздкий механизм, только для того чтобы он играл роль символа?
— Вы зря недооцениваете символы, — покачал головой Суорд. — Они зачастую становятся реальной силой. И мой, как вы выразились, проект должен стать символом того, что власть больше не считает людей организованным стадом, которым должны управлять ваши обученные чиновники, а воспринимает их как граждан, чувствующих, что и от них что-то зависит. Я полностью поддерживаю ваш план по воспитанию у управленцев чувства ответственности, но почему ограничиваться только ими? Пусть это чувство станет взаимным! Пусть ваши управленцы будут знать, что они подотчетны не только своему начальству, но и народу, на чью жизнь непосредственно воздействуют принимаемые ими решения.
— Для этого все равно не нужно ничего изобретать, — недовольно возразил Оонк. — Есть институт народных контролеров, основанный еще в незапамятные времена, есть пресса, наконец. Нужно лишь, чтобы все это заработало, как следует. Хотите, я сделаю вас главным народным контролером — сокращенно Главнарконом, чтобы вы взяли на себя борьбу со злоупотреблениями чиновников? Публика будет вас обожать — я обещаю!
— Если бы дело было только в недостатке контроля, — вздохнул Суорд. — Разве вы не замечаете, что одна из главных причин наших сегодняшних бед — это предельная, чудовищная взаимная отчужденность народа и власти!? Все ваши реформы провалятся, если их не подержат люди, и не миллионы, а миллиарды людей. А они пока отторгают все, идущее от власти, независимо от того, разумны эти предложения или нет. Почему в наших городах столько грязи?! Откуда в людях столько грубости, хамства, желания непременно все испортить и запакостить?! Неужели лишь из-за того, что они голодны, плохо одеты и не могут достать всего того, что им хочется? Как мне кажется, одна из главных причин их равнодушия — это то, что они чувствуют такое же равнодушие по отношению к себе! Если власть никогда не интересовалась их мнением, не спрашивала у них совета, даже не ставила их в известность о причинах приятия тех или иных решений и при этом еще требовала от них единомыслия и послушания, то и люди тогда будут воспринимать власть как противника, в лучшем случае — как раздражающий источник помех и неприятностей. Мой проект как раз и направлен на то, чтобы постепенно сломать эту стену отчуждения, дать понять людям, что власть рассматривает их как партнеров, а не как бессловесное быдло, что она видит в них ответственных членов общества! Выборы и должны стать символом всех этих перемен, показать людям, что власть готова считаться с их мнением, что им можно не бояться его высказывать, даже если оно не совпадает с мнением самой власти. Пусть у людей появится право на инакомыслие! Даже если вы не собираетесь принимать его в расчет, так хотя бы не мешайте им высказаться!
— Символы, опять ваши символы, — хмыкнул Оонк. — Вот честно вам скажу, не понимаю я всего этого. Власть — это сила действий, а не слов. Это способность принять решение и обеспечить его выполнение. А символы... Вот Император у нас тоже символ. Не потому ли вы уделяете ему столько места в вашем проекте?
— Император — это легитимность, стабильность и преемственность, — строго сказал Суорд. — Ваша система неплоха, но она уязвима, потому что завязана на вас. Сохрани нас от этого Звезды, но случись что с вами... и что тогда?! Что сталось с просвещенным правлением Хоронда, когда его отстранили от власти?
— Хоронд поддался слабости, сделав официальным наследником своего сына, — поморщился Оонк. — У меня, слава Звездам, нет сыновей. Уж не думаете ли вы, что я не способен подготовить должного преемника? Я оставлю ему Державу еще при жизни, а сам превращусь в этакого доброго дедушку, верховного судию и хранителя устоев. Ваше предложение о расширении полномочий Императорской власти интересно, но оно запоздало лет на тысячу. При всем уважении к Его Величеству (легкий поклон в сторону Кэноэ), он превратился в лицедея, исполняющего на потеху публике одну и ту же бездарную пьесу. Вот скажите, ваше высочество, не удобней было бы вам в вашей миссии, если бы вы выступали представителем реальной честной власти, без этих церемоний, ритуалов, протоколов и иных ужимок?
— Мне сложно сравнивать, — осторожно сказал Кэноэ. Ему почему-то не хотелось признавать правоту Оонка. — Я пока даже не знаю, как будет оно сейчас... со всеми этими атрибутами. Но я хочу сказать, я согласен с тем, что люди нуждаются в возможности совершать самостоятельные поступки. Когда я был в 38-й провинции, я видел, как самоотверженно работали все они — врачи, спасатели, транспортники. Если бы все они спрашивали позволения что-либо сделать, они бы не успели спасти людей.
— Ладно, — скучающим тоном произнес Оонк. — Кажется, сегодня уже было сказано слишком много слов. Давайте переходить к делу. Итак, Суорд, как я понимаю, нам с вами не удалось договориться?
— Мы расходимся по стратегическим вопросам, — согласно кивнул Суорд. — Но, мне кажется, это не мешает нам заключать тактические союзы там, где наши интересы совпадают.
— Вот как? — в глазах Оонка засверкали веселые искорки. — Видите, ваше высочество? И это говорит человек, лишь полчаса назад признавшийся, что хочет меня свергнуть!
— Политика, ничего личного, — немедленно подмигнул Оонку Суорд, и оба они с удовольствием рассмеялись.
— Хорошо, — Оонк продолжал улыбаться. — Я принимаю ваше предложение, за неимением лучшего. И на каком направлении вы желаете сотрудничать?
— По-моему, за нашей беседой мы незаслуженно забыли главного героя сегодняшнего дня, — Суорд снова был серьезен. — Я считаю, что мы должны вместе позаботиться о безопасности его высочества и его супруги, а также об успехе всей миссии.
— Безусловно, — кивнул Оонк. — В качестве посредника предлагаю использовать генерала Дрэана. А непосредственно на корабле в вашей свите принц, есть человек, которому поручено прикрывать вам спину. В критической ситуации слушайтесь его беспрекословно. Это ваш старший надзорник Меркуукх.
Кажется, Кэноэ так и не удалось скрыть изумление. Оонк снова весело расхохотался.
— Ах, даже так? Я догадываюсь. Суорд, вы что, тоже получили безопасность Меркуукху?! Вы не знали, что он — мой человек?
— Я знал это и именно поэтому поручил, — невозмутимо ответил Суорд. — В любом важном деле должно быть единоначалие.
— Нет, я положительно в восторге! — Оонк восхищенно хлопнул рукой по подлокотнику. — Суорд, вы опять поразили меня! Я не хочу терять такого сотрудника! Обещайте, что после моей победы вы, если останетесь живы, пойдете ко мне на службу!
— Хорошо, — со спокойной улыбкой отозвался Суорд. — Но только если вы пообещаете, что в случае моей победы пойдете ко мне на службу.
— Идет! — Оонк, смеясь, легко поднялся с места. — Теперь, кажется, между нами не осталось никаких недоговоренностей? Ну что же, я благодарен вам, Суорд, за приятный... очень приятный вечер. И вам, ваше высочество. Искренне желаю вам удачи. Увы, но я последним присоединился к вашей компании, но уйду первым. Государственные дела, знаете ли...
Еще раз поклонившись на прощание, Оонк исчез за дверью. Кэноэ бросился проверять, но тут же расслабленно опустился в свое кресло. В этом не было необходимости. Оонк ушел.
— Он — это опасность, — еле слышно произнес Кэноэ, глядя в глаза Суорду. — Он улыбается, шутит, даже говорит правильные вещи, но он — опасность. Для вас, для меня, для всех.
— Я знаю, — задумчиво кивнул Суорд. — Однако он — уже знакомая, а значит, понятная опасность. А, как я вам уже говорил, больше всего я не люблю неопределенности.
Глава 20. Свой — чужой
Чем отличается церемония представления перед двухдневной поездкой в другую провинцию от той, что проводится в начале длительного космического путешествия? Исключительно, размахом!
На обширной площадке перед широким парадным пандусом Императорской космической яхты "Звезда" выстроились безукоризненно правильными шеренгами несколько десятков человек. В лучах яркого весеннего солнца блестели металлические застежки, пряжки и ленточки. Расположившийся сбоку оркестр негромко исполнял "Славу". Все вместе это выглядело очень внушительно и, наверняка, весьма красиво.
Однако Кэноэ при виде этого красочного парада испытывал только волнение и тревогу. Кто они — эти люди, рядом с которыми ему придется прожить, наверное, не один месяц? Кто среди них враги, которым получено сорвать его миссию, а может быть, убить его самого или (от этой мысли его всего словно обдало холодом) — его Кээрт? Смогут ли друзья, которые тоже где-то там, среди застывших рядов, вовремя распознать и предотвратить опасность?
