О да, конечно. Еще была она.
-В целом, ничего интересного, — утрамбовывая листы обратно в конверт, протянул агент. — Тело Бенедикта прибило течением к берегу...
-Это я знаю, — буркнул маг.
-Оно провело в воде, предположительно, три-четыре дня. Если бы не такой дикий холод, вряд ли бы так хорошо сохранилось. Всестороннее обследование выявило следы аккуратного извлечения Метки...
-Новое. Что-нибудь новое, пожалуйста.
-Как они считают, причиной смерти совершенно точно послужило не оно, — бросил гибрид. — В крови нашли коктейль из весьма интересных веществ...эти находки позволяют предположить, что его всего лишь отключили на время. Во время пересадки он был в сознании, но обездвижен и начисто лишен возможности сопротивляться...и, судя по тому, что остался жив, тот, кто этим занимался, прекрасно знал, что делает...
-Все это я уже читал в прошлом отчете. Меня интересует причина. Причина его смерти, а не то, что с ним делали до того.
-К сожалению, это все, что у них есть, — агент развел руками. — Единственные повреждения — это те самые следы пересадки. Они очень дотошно подошли к делу...результаты анализа говорят о том, что эти раны он даже успел немного залатать. Смерть наступила примерно через полдня после потери Кальдервудом его Метки. Восемь, может, девять часов. Точнее уже некуда.
-Причины, — с нажимом повторил Юст.
-Никаких видимых. Никаких повреждений на теле, никаких следов чар, ничего. Единственный вывод, которым им оставалось сделать, учитывая следы, ведшие к обрыву — его сбросили в воду живьем. Или, что тоже вероятно...
-Он сам спрыгнул.
-Решил покончить с собой...
-...или что-то заставило его это сделать, — глухо произнес Юст. — Что-то, что напугало его до такой степени, что и мысли не осталось о том, чтобы дать этому бой. Так или иначе... — он понизил голос. — Ваши инструкции остаются в силе. Как только я отбуду в Могилу, начинайте. Те два счета в вашем распоряжении, но помните, что необоснованная растрата средств огорчит меня еще больше, чем допущение вами того или иного провала. Я никуда не тороплюсь, так что действуйте предельно аккуратно.
-Я...
-И никакой инициативы. Только соберите всю доступную информацию по этой личности, и предоставьте ее мне. На слишком большую глубину не забирайтесь — время еще не настало. И я сильно сомневаюсь, что оно настанет в ближайшие пару лет.
-Вот как?
-Кальдервудов больше нет, а это значит, что атака отбита, — холодно произнес маг, чуть наклонившись вперед. — Наш дом с виновником разменяли фигуры. Если виновник будет верен себе, то он снова затаится, поджидая удобного момента. Я должен выжать из этого максимум. Восстановить наши силы и укрепить наши позиции.
-Что насчет Морольфов? Вы упоминали о небольшом дельце, что касается сестры их текущего главы...
-Сроки, о которых я сторговался, позволяют с этим обождать. Если все сложится хорошо, займусь этим в конце лета, быть может — осенью...пока не уверен, — Юст вздохнул. — В первую очередь позабочусь о себе, а там уже будет видно.
-В конце лета, — хмыкнул агент. — Мы дни за днями шепчем — завтра, завтра — так тихими шагами жизнь ползет... (3)
-Обойдитесь без Шекспира, — мрачно бросил в ответ маг. — Меня от него в последнее время начинает воротить.
Агент что-то тихо произнес — он не слышал. В очередной раз взглянув на часы, Юст почувствовал нарастающее раздражение. Да что она себе позволяет?
-Что-то не так? — встрепенулся Варий. — А, позвольте мне угадать...та молодая особа снова задерживается?
-Не просто задерживается, — пробормотал маг. — Заставляет себя ждать совершенно непозволительным образом.
-Вы так и не соизволили сказать, когда, — с нажимом на последнее слово произнес агент. — Или вы уже оставили тот план?
Юст не ответил — лишь вздохнул, тяжело и устало. Обсуждать эту тему он не хотел ни с одной живой душой, и в особенности — с существом, что сидело сейчас рядом, про себя наверняка издеваясь над магом на все лады.
-Я назначу дату, — наконец, буркнул он.
-Вы переносите ее уже целый месяц, — тут же парировал гибрид. — Раз, другой, третий...если вам так сложно взять себя в руки и, наконец, заняться ее памятью, просто позвольте мне о ней позаботиться. Я все устрою в два счета.
-Даже не думайте о том, вам ясно?
-Она — помеха, и вы не хуже меня это знаете. Вы не только не конфисковали ее воспоминания, но даже позволили ей отбыть домой...о чем вы вообще думали?
Маг снова промолчал — его гневного взгляда хватило бы кому угодно, чтобы более не развивать тему, но агент "кем угодно" себя считать явно не собирался.
-Да, я знаю, что вы все уладили. Да, я знаю, что она ничего не выболтала. И что уже третий день путается у вас под ногами. Помехи нужно устранять. Если вам так тяжело с ней расставаться, вспомните, наконец, кто вы есть. Сделайте из нее...
-Хватит, — оборвал его маг. — Этот вопрос не обсуждается.
-О вас же беспокоюсь.
-Лишь потому, что без меня заменитель вашего сердца прекратит свою работу.
-Вы и представить не можете, насколько это стимулирует, — очередной короткий смешок. — И все-таки...да, девчонка и правда не из торопливых. Во сколько она там должна была явиться?
Юст не ответил. Но вовсе не потому, что в очередной раз решил промолчать.
-Вы тоже это видите?
Он даже не успел договорить — агент уже был на ногах — и тоже уставился на буквально ввалившегося в холл человека. То, что с последним было что-то не так, было видно по одной лишь походке, когда же вновь вошедший преодолел добрую половину зала, Юст невольно потянулся к Метке, подбирая подходящие чары.
Та часть лица человека, что не была замотана в шарфы, отливала отвратительными, практически уже трупными цветами, от почерневших глаз вниз разбегались набухшие темные прожилки. Отпихнув со своего пути изумленного швейцара, гость ввалился в коридор, ковыляя точно к магу.
-Вы желаете, чтобы я убрал это здесь или вынес для начала наружу? — только и поинтересовался агент.
С ответом Юст помедлил, но уже через несколько мгновений таковой перестал быть нужен вовсе: сделав еще несколько шагов в их сторону, человек рухнул, как подкошенный, выбрасывая вперед правую руку.
Варий успел раньше. Подскочив к прекратившему уже шевелиться телу, осторожно присел рядом, запустив руку куда-то в шарфы. Резко дернул, вытягивая оттуда на глазах истлевающий пучок жирных, маслянистых побегов. Еще стремительнее спрятал находку в своем кармане и разогнул сжатые в кулак пальцы.
-Это, видать, вам, — бросил он магу какую-то бумажку. — А это — мне...я уведу нашего товарища, кажется, он выпил лишнего, — нарочно громко произнес он, взваливая на себя тело. — Ну и вонь от него...
Он был к тому готов. Должен был быть готов, во всяком случае, учитывая все обстоятельства краха дома Кальдервуд.
Но пальцы, разворачивающие клочок бумаги, все равно чуть вздрогнули.
Послание было лаконичным до боли — лишь время и место.
Вздрогнуть заставило то, что было внутри — клок хорошо знакомых ему волос, сплошь запачканный кровью.
Это был какой-то крохотный дом на самой окраине — снести старое здание стоило хотя бы из милосердия. Унылая двухэтажная конструкция с забитыми досками окнами, автомобильные следы в разрыхленном снегу, сама машина — невзрачная и грязная, подогнанная к самому входу. Никаких ловушек, даже самых примитивных, снаружи не чувствовалось, но агент все равно не позволил ему двигаться дальше, пока не осмотрелся сам: заняло это несколько казавшихся бесконечными минут. Нырнув в автомобиль — дверь была распахнута настежь — Варий порылся в разбросанных на передних сиденьях вещах, вернувшись к магу с чьими-то документами. Фотография оказалась знакомой: машина принадлежала тому самому несчастному, чье тело было использовано, чтобы доставить им послание. Похоже, похититель собирался возвращаться иным путем — если он, конечно, вообще был здесь.
-Вроде чисто, — холодно произнес агент. — Вы со мной?
-Разумеется, — так же холодно ответил маг, срывая перчатки. — Я подал сигнал в мастерскую еще в отеле. Конструкты, что мне удалось реанимировать за последний месяц, прибудут в течение часа...
Вот только ждать мы не можем и минуты.
-Пока сохраните этот облик, — быстро продолжил Юст, сделав несколько осторожных шагов в сторону входа. — Будет лучше, если вас примут за мага.
-Не учите меня работать, — раздраженно произнес агент, чьи черты лица, впрочем, все-таки успели измениться, приобретая, как и вся его фигура, крайне обманчивую хрупкость. — Идем.
Пять шагов до входа. Ничего.
Три шага. Цепи молчат.
У порога. Тишина.
Хрупкой двери, державшейся уже не особо понятно на чем, хватило одного удара агента — он же первым влетел внутрь, в просторное холодное помещение. Но свет в том загорелся лишь когда за порог ступил, готовый в любую секунду спустить чары, сам Юст.
-Я боялась, что ты не придешь.
Голос не должен был его удивить — но все-таки это сделал. Голос этот он узнал, пусть и слышал его последний раз так давно, пусть он и успел измениться за прошедшие годы — окрепнуть, налиться силой.
Эльза была здесь — прижатая к грязной, шершавой стене клубками раздутых лиан. Над окровавленной головой ее зависли, в ожидании команды, до боли знакомые листы, собранные в розетку. Эльза еще дышала, но глаза ее были закрыты — она словно спала беспокойным сном...
-Боялась, что ты не придешь, Юст.
Голос он узнал. То, что увидел — нет.
На небольшом расстоянии от Эльзы стояла аккуратно подстриженная девушка в мятой, слишком легкой для такой зимы, темной кожаной куртке. Стояла, чуть подавшись вперед, и безотрывно глядела на Юста своими нестерпимо блестящими светлыми глазами.
-Вайола, — его голос с трудом остался твердым.
-Я ждала тебя, Юст, — в это было трудно поверить, но она улыбнулась. — Я так долго, так долго тебя ждала...
Едва заметным движением головы он дал команду агенту и сделал шаг вперед, отвлекая ее внимание от Вария. Бросил тяжелый взгляд на Эльзу.
-Понимаю. Мне доложили, что ты пропала, как и Метка Бенедикта. Сложить два и два было не очень трудно. Я ждал, что ты попытаешься отомстить за отца, но не думал, что ты начнешь так же низко, как и он. С тех, кто к нашему конфликту не имеет ровным счетом никакого отношения...
-Отомстить? За него-то? — Вайола рассмеялась в голос. — У меня и мыслей о нем не было! Ни единой!
Своими следующими словами Юст против воли поперхнулся.
-Я не забыла, что ты для меня сделал, — продолжила дочь Бенедикта. — Я не забыла, что ты спас мою жизнь, что не выдал меня, когда мог. Теперь я спасаю твою.
-Что...что ты говоришь?
-Я убрала всех, кто мог нам помешать, — Вайола шагнула в сторону Эльзы. — Почти всех, но это дело поправимое. Больше нет ни твоей семьи, ни моей семьи. А ему нужен только медальон. Если он получит медальон, то согласится оставить тебя в живых...согласится отдать тебя мне...
-Что...что за чушь ты здесь...
Говорить было тяжело, ибо он задыхался — задыхался от шока и ярости в равных пропорциях. Задыхался, глядя на Эльзу, претерпевшую по его вине столько мук, на Вайолу, что говорила — это было самое ужасное — совершенно искренне.
-У тебя нет другого выхода, Юст, — улыбнулась она. — Не было с того самого момента, как он обратил взор на вашу семью. Он говорил со мной — для моего отца это так и осталось тайной. Он говорил со мной, и я знаю, что говорю, Юст. Он не остановится, пока не достигнет этой цели или любой, какой захочет. Его нельзя остановить, как нельзя помешать весне прийти вслед за зимой. Его нельзя остановить. Можно только подчиниться. Отец не справился и поплатился за то, но если я сделаю то, чего отец не смог, ты сможешь жить...
Варий, уже успевший сместиться к противоположной от Эльзы стене, кажется, готов был помереть от с трудом сдерживаемого смеха. Юст же, глядя в глаза дочери Кальдервуда, не находил там ничего, что вынес из детства. Только безумное, всепоглощающее желание.
-Зачем? — выдохнул он, едва шевеля губами. — Зачем ты явилась сюда?
-Ты ведь даже не искал меня, — в ее голосе прорезались обида и плохо скрываемая злость. — Прошел уже месяц, Юст, но ты...я сама нашла тебя...я нашла и я увидела...я увидела тебя с...этим...
Вайола взмахнула рукой — распятая на стене Эльза слабо застонала в своей готовой в любой момент сгинуть дреме.
-Я наблюдала за вами достаточно долго, — прошипела Вайола. — Достаточно, чтобы все понять. Ты связался с человеком. С человеком, Юст!
-И она дала мне больше, чем любой из магов!
Этот выкрик ошарашил его самого не меньше, чем Вайолу, во многом потому, что он даже не думал о том, как это скажет. Оно просто вырвалось из него — слово за словом — подстегнутое гневом и чем-то еще, в чем он до сих пор не был способен разобраться. Вышло откуда-то из самой глубины души...
-Она была со мной, когда твой отец явился нас убивать! — с каждым новым словом остановиться становилось все сложнее. — Из-за меня ее пытали, из-за меня ее грозили убить десятки раз! И десятки раз она могла сбежать, но не сделала этого! Она осталась со мной до конца, даже когда я сам уже готовился к смерти! А где была ты? Что все это время ты делала?
-Я сделала все, чтобы ты выжил! — закричала Вайола. — Я заставила отца сорваться, чтобы он убил лишь твою семью, но не тебя! Я привела своего отца на смерть, я бросила все, чем владела наша семья вместо того, чтобы сражаться за них — ради тебя одного! Я уговорила его пощадить тебя, если я достану медальон! Я сделала все, что было в моих силах, чтобы ты смог выжить! Чтобы ты смог быть со мной!
-Я никогда не говорил, что желал этого, — выплюнул он со всем презрением, на которое был способен.
Вайола скривилась, руки ее задрожали. Было видно, что в себе она остается лишь колоссальными усилиями воли.
-Ты не понимаешь, — с нажимом повторила она. — У тебя нет иных вариантов. Ваша семья встала на пути того, с кем ей не совладать. Я...
-Ты имела шанс не впутываться в это, — прошипел он. — Ты могла отойти в сторону — мое дело было с Бенедиктом, а не с тобой. Я бы никогда не узнал. Я бы никогда не подумал о том, чтобы искать тебя или о том, что ты виновна, пусть и частично, в том что случилось с отцом и матерью.
-Но я...я же...
-Помнишь, что ты сказала тогда, в тот день? — выдохнул он. — Ты была права, Вайола. Пауки. Мы остались пауками. Мы никогда и не переставали ими быть. Наша семья была в курсе угрозы, пусть и не знала, от кого она исходит. Ты была права. И твоя мать была права. Мы хотели лишь пробиться в Башню на ваших плечах. Мы хотели лишь использовать вас к своей выгоде, а после...от вас бы ничего не осталось.
-Ты лжешь! Ты просто хочешь, чтобы я...
-Я никогда бы не стал тебя искать. Я — не мой отец. Он мертв, мертв и его старый план. Я бы оставил вас в покое — это самое большее, что я мог для тебя сделать, сделать, чтобы ты смогла вести свою жизнь. Мне ничего от тебя не было нужно.
