Этот крошечный разрыв все, что мне нужно. Бросаюсь в него.
Разрыв мгновенно закрывается. Вперед летит Гунгнир. Отшатываюсь в сторону, давя при этом внутрь. Клинок цепляет мои ребра, разрезав плоть и пустив кровь. Моя нога ударяется о место. Позиция достигнута.
У меня есть лишь десятая доля секунды, прежде чем Гёндуль перехватится для меньшей дистанции. Мгновение ока. За этот момент моя аура меняется. Сукэн склоняется перед моей волей, и из моих запястий вытекают нити. Они как на веретено наматываются на древко копья, захватывая его в колыбель волшебных веревок.
Гёндуль останавливается и изучает все еще вытянутый Гунгнир. Дерзко ей скалюсь. Валькирия отвечает хрюкающим смешком. В мгновение ока она дергается назад и бьет вперед. Я теку вслед за движением, смещая копье так, что оно проходит сбоку от меня.
— Да ладно. Ты же не думала, что это сработает, а? — говорю я, закатывая глаза.
Веселье Гёндуль угасает. Она взмахивает Гунгниром вверх. Меня без каких-то усилий швыряет в воздух. Валькирия разворачивается и вбивает меня в землю. В последний момент изворачиваюсь, приземляясь на ноги. Единственное, что изменилось, это стороны, на которых мы стоим.
— Сражаться с противником, намеревающимся только защищаться… раздражает, — замечает Гёндуль. Она не прикладывает никаких усилий, чтобы скрыть пропитывающее голос отвращение.
— Не скажу, чтобы это было предпочитаемым мной вариантом, — признаю я. — Но нищие не выбирают.
Гёндуль смотрит на меня, ее взгляд острее стали.
— Скажи мне, Саотоме. Почему ты сражаешься? Что заставило тебя отвернуться от директора?
— Отвернуться от директора? Это директор отвернулась от меня, — не думая, выплевываю я. Пошатываюсь. Неужели это мои чувства? Трясу головой и отбрасываю чувства. — Я никогда не соглашалась служить Артемиде. Я ничем не обязана этой женщине.
Дикий взгляд Гёндуль вспыхивает яростью. Женщина шагает вперед и вкладывает в удар все свои силы. Шпагат на древке Гунгнира затягивается, и я на импульсе скольжу назад. Острие целует плоть, но ничего не пронзает.
— Мы воины, ты и я, — гремит Гёндуль. — Клинки для владения достойным повелителем. Директор признала тебя. Она предоставила тебе твое законное место сенши, рыцаря королевы. Ты это отрицаешь, Саотоме? Ты отрицаешь свое положение? Ты отказываешься как от долга, так и от чести?
— Я мастер боевых искусств, а не самурай, — рычу я в ответ. — Что значит меньше делать то, что скажут, и больше то, что хочется.
Вжик, вжик, бах. Гёндуль бросает меня из стороны в сторону, а затем пытается проткнуть. Идеально отражаю ее движения, позволяя Гунгниру заполучить не более сантиметра.
— И поэтому ты на стороне Мори Тиё.
— Как будто бы у Артемиды монополия на мораль, — возражаю я. — Сковорода, огонь и все остальное. После месяца в Институте огонь начинает выглядеть весьма уютно.
— Ты выбираешь измену не из-за корысти, но по своей воле? — рычит в ответ Гёндуль.
Валькирия шагает вперед и взмахивает рукой со щитом. Откидываюсь назад, едва избежав удара. За этим следует удар сбоку. Поднимаю руку. Блам. Древко копья Гёндуль звенит, столкнувшись с краем ее щита.
Гёндуль широким взмахом щита отбрасывает меня. Гунгнир потрескивает. Сжавшись, тянусь лентами и втыкаю наконечник копья в землю. Молнии безопасно расходятся.
— Не из-за корысти, но по своей воле? — фыркаю я в ответ. — На ум приходит чертовски много людей, что только выиграют от смерти Артемиды. Что насчет тебя, Гёндуль? Ты говоришь о чести, но я ничего не слышу о правильном и неправильном. Ты встанешь в стороне, пока Артемида будет убивать невинных девушек? Ты протянешь ей руку, когда она примется за человечество? Честь, что потворствует злу, не стоит ничего.
— Не место воинов задавать вопросы! — голос Гёндуль эхом отражает ее ярость.
— Ага, ну, как уже говорилось, я мастер боевых искусств, — объясняю я. — Нам всегда было интересно поспрашивать.
Взмывает Гунгнир, разрывая камень, как будто бы это песок. Лезвие рассекает мне платье, но не касается кожи. Откатываюсь в сторону, сокращая нити, пока не сползают петли на древке копья. Набрасываюсь. Высокий пинок летит в голову Гёндуль. В ответ валькирия врезается в меня. Падаю на землю, перекатываюсь и возвращаюсь на ноги как раз вовремя, чтобы отклонить удар Гунгнира.
Гёндуль останавливает свое нападение.
— Скажи мне, Саотоме. Ты — сенши?
Рот открывается. Слова застывают в горле. Б-бух. По моему сознанию проносится импульс, и на мир изливаются фиолетовые цвета. В меня вцепляется головокружение. Не смею это показать. Упорно стою, пока восстанавливаются мои чувства, всю боль заглушает раскалывающаяся голова.
— Ответь мне, Саотоме, — требует Гёндуль. — Ты сенши? Ты отрицаешь, что Ее величество твой господин и повелитель?
Стискиваю зубы.
— Артемида мне не королева.
— Тогда кому ты служишь, воин? Назови мне своего повелителя.
Гёндуль стоит во весь рост, ее тело бурлящая гора силы. Ее дух душит мой. Воздух настолько густеет, что я едва могу дышать. Несмотря на это, я распрямляюсь и сталкиваюсь с ее яростью.
— Я подчиняюсь лишь себе.
Гёндуль замирает.
— Вижу, что мои слова влетают в закрытые уши. Если переговоров недостаточно, я улажу все вручную.
— Можешь попробовать, — отвечаю я. Широко ухмыляюсь. — Но со мной непросто.
— Твоя тактика определит твое поражение, — невыносимо спокойно отвечает Гёндуль. — Ты вошла в битву с намерением лишь защищаться. Так что, с этого момента, я буду сражаться с таким пренебрежением.
На лице валькирии появляется страстная улыбка. По моему платью скачут искры статики. Воздух между нами становится все плотнее. Давит невероятный вес. Свет исчезает в тени. Небо рокочет.
Она же не… Она стоит рядом со мной.
— Выслушай эти слова, Саотоме. Ты осуждаешь мою честь. Ты объявляешь мой путь неправедным. Я говорю о тебе то же самое. Солдат без господина не лучше разбойника. Когда ты поднимаешь руки, ты сеешь хаос. Когда ты берешь свой хлеб насущный, ты оставляешь голод. На твоем пути остаются одни лишь страдания. Ты лишь чума. А чуму нужно стереть с лица земли.
Гёндуль поднимает копье, и небеса разрываются. Кружащиеся облака образуют вихрь между Небом и Землей. И в этом разрыве ждут Тор и Юпитер, их руки свободны и готовы сделать ход.
— Знай же, — провозглашает она. — То, что я вершу, лишь божественное правосудие. Я поставлю тебя на колени и научу склоняться!
Бах!
Эта неожиданность поражает меня. Бьет топор, а не гром. Конфетное оружие разлетается о поспешно поднятый Гёндуль щит, и над моей головой проносятся осколки карамели. Вперед выходит Тиё, держа в руках второй топор. Валькирия отходит назад. Ее внимание разделяется. Взгляд перескакивает на новую угрозу.
Раскрытие.
Мысль продолжает действие. Привязанные к моей правой руке нити провисают. Взмахиваю левой рукой в сторону, отводя копье в сторону от тела. Подаюсь вперед. Ладонью касаюсь лица Гёндуль. В замедленном движении вижу, как меняется выражение ее лица. Она движется парировать.
Tenshi Osakebi. Рука отдергивается. Голова Гёндуль отлетает назад. За ней все тело.
Валькирия сжатым комком врезается в землю. Делает кувырок, а затем вскакивает на ноги. Не следую за ней. Рука немеет. Пальцы под странными углами выгнуты назад. Выпущенный в упор импульс ранил меня так же, как и Гёндуль.
Тиё тоже не следует за ней. Вместо этого она материализует милый зонтик и раскрывает его над головой.
Дерьмо!
В мгновение ока я вспоминаю свою ошибку. Заклинание Гёндуль. Вскакиваю на ноги и отпрыгиваю.
На меня обрушиваются небеса. Божественные шлюзы открыты, наполняя весь мир бесконечным потоком молний. Глаза горят от вспышек света, а в уши врывается громовой рев. Слишком мало было мое уклонение. У Тиё нет. Молнии обтекают девушку, разбиваясь о вершину ее вычурного зонтика, как будто бы это был дождь.
Сердце глухо бьется в груди. Ух, все прошло…
Колонна идет волной. Гёндуль ловит поток электричества на кончик своего копья. Поток изворачивается змеей, следуя за взмахом Гунгнира. Острие клинка поворачивается ко мне.
Шевелись! Мое тело напрягается. Слишком медленно. Слишком медленно. А? Прицел Гёндуль смещается. Она хочет промахнуться?.. О. Вот что. Ну, дерьмо.
Вздымается молния, проходя по связывающему меня с Гунгниром проводу. Быстрее, чем я успеваю моргнуть, электрический дракон хватает меня своей пастью. Горю в его ярости, когда плазменные зубы впиваются в мою плоть. Тэнки борется за мое спасение, но мой ки лишь свеча в огненной буре.
Разум гаснет.
Осознание дрожит у грани. Я лечу. Как далеко? Я не знаю. Ударяюсь о землю. Один раз? Два? Нет сил считать. Лежу на земле, глядя в небо. Как долго? Секунды? Минуты? Часы? Время не имеет никакого значения.
Повисшую тишину нарушает внезапный звук. В небе, проходя надо мной, кружит потемневший от мусора торнадо. По всей длине идет волна, двигаясь неестественными рывками. Звучат хлопки взрывов, резкие как пушечный огонь. Здание гнет вправо. Лопается сталь, и трещит бетон. Башня дрожит, затем качается обратно, согнувшись влево. Туда она и рушится. Волнами падают обломки. Щебень посыпает переулок и врезается во все еще стоящее в той стороне шестиэтажное здание.
Меня накрывает облаком пыли. Вдыхаю и кашляю. Раздражение уступает едва работающему мышлению. Поднимаю себя на ноги, только чтобы снова осесть. Тяжелые порывы разбрасывают пыль. Уши терзает рев. Невдалеке касается улицы мой tenkui ryu.
О боже. Живот крутит. Не убей никого. Пожалуйста, не убей никого.
Подбираюсь. Сквозь какофонию просачиваются звуки сотрясений. Не так далеко продолжается жестокая битва. Вкладываю все силы в движение, чтобы вернуться к ней. Тело болит. Ноет каждая мышца. По коже пробегают иглы. Вокруг меня рассыпается тэнки, как лишенный топлива двигатель. На грани ауры танцуют частицы розового, энергия неэффективно растрачивается впустую.
Спотыкаясь, иду вперед. Разум в тумане. Мысли и чувства сочатся бессвязным беспокойством. Шевелись. Борись. Побеждай.
Тишина обрывается.
Желтоватые зубы, длинной как кинжалы, поднимаются над землей. Из тумана образуется призрачная челюсть, разинутый вокруг меня рот. Он поднимается, превосходя мой рост. Отчаянно прыгаю. Волк нагоняет. Мой поспешный скачок возносит меня на три метра над землей. Именно там челюсти и смыкаются.
Испробую невозможное. Кончиком каблука цепляюсь за десну Гарма. По конечностям прокатывается резкая встряска. Скрипят бедра. Чувствую, как под нажимом гнутся кости.
Именно так я и останавливаюсь, пойманной палкой в челюстях Гарма.
— Жалко, ведьма, — говорит Гарм. — Подумать только, ты попалась в столь тривиальную ловушку. — Четко сформированные слова текут из горла волка, не испытывая помехи от застрявшего в пасти человека.
— Дай мне пару минут, и попробуем еще раз, — предлагаю я. — Не сомневаюсь, я справлюсь лучше.
Мои суставы касаются друг друга, а взгляд размывается от боли. Спохватываюсь, колеблясь на краю сознания. Тело слегка покачивается. Меняющаяся сила рассылает по костям осколки мук.
— Tenshi Osakebi, — ворчу я.
Из моих рук вырывается слабая розовая пуля. Руки отдергиваются, но не тело. Атака разрывает волку внутренности. Черная бездна мерцает серебристым пламенем. Гарм невредим.
Надо мной прокатывается глубокий, взрывающийся смех.
— Так это остатки твоей силы, ведьма? — издевается Гарм. — Если ты хочешь бежать, тебе лучше поторопиться, или твои кости сломаются, и я перекушу тебя пополам.
Подчеркивая свое мнение, Гарм усиливает свой укус. Начинают подгибаться ноги. Боль дорастает до мучительного уровня.
Дрожу от напряжение. Мне что-нибудь нужно. Что угодно. Мой ки истощен, а тэнки все равно что нет. Сукэн испытывает к моему пострадавшему телу отвращение. Стремится восстановить его до совершенства. Последние крохи моей энергии уходят на этот легкомысленный квест. Это эффект, что нельзя полностью подавить.
По моей правой ноге расходятся трещины. Перед призраком смерти тает надежда.
Бах! Пшш, дзынь!
Падает машина. Отскакивает от земли, затем скользит десяток метров. Брошенная моим tenkui ryu жертва. Торнадо кружит на соседней улице, лишь прибавляя бессмысленного разрушения. Он так близко и так далеко. Кружащаяся воронка кипит духовной энергией. Украденной у миньонов Гарма силой. Она вспыхивает розовым, когда поглощается этой магией и превращается в…
… мою собственную.
Ах. Мысль приходит ко мне как поблекший сон. Тянусь. Приди. Приди ко мне.
Щелкает голень.
Делаю выпад. Руки сжимаются, вправляю кость обратно на место. Зубы крошатся. Треснувшие осколки смещаются под устойчивой силой укуса Гарма. Вопреки моей воле, голень начинает скользить. Она сдвигается по миллиметру, как песчинки в песочных часах.
Усиливаю хватку. Мои пальцы давят так сильно, что, казалось, могут прорезать. Короткими вдохами борюсь с болью, взор сереет.
Вихрь торнадо приближается, следуя за моим зовом.
— Последнее слово, ведьма? — грохочет Гарм.
— Знаешь, — выдыхаю я. — Когда-то давно мне довелось сражаться с принцем-драконом.
Ветер бьет мне в лицо, смывая слезы боли. Чувствую силу, ревущую в моем tenkui ryu. Далекая утопия, что за пределами досягаемости.
— Он был по-настоящему высокомерным ублюдком. Тоже выбил из меня все дерьмо, — продолжаю я. — Хотя мне в итоге удалось победить. Удивить его неплохим трюком. Видел бы ты его лицо.
— О? Так ты хочешь показать мне «неплохой трюк», ведьма? — усмехнулся Гарм, по его горлу прокатился глубокий раскатистый смешок.
Tenkui ryu останавливается. Глаз бури прямо надо мной. Бесконечным фонтаном сырая энергия течет вверх, только чтобы вновь обрушится вниз миллионами нитей. Пью эту силу, чувства усиливаются. На губах появляется ликующая улыбка.
— Да. Именно это я и собираюсь сделать. На самом деле, это почти то же самое, что было и с ним.
Отпускаю ногу. Голень в одно мгновение искривляется. Кость прокалывает плоть. Разлетается алое. Бедра опускаются. Но, на кратчайший момент, поднимается мое тело. Поднимаю левую руку, чтобы можно было пронзить ею сердце духовной спирали.
Могучие челюсти гильотиной опускаются на меня. Закрываю глаза, молюсь и бью.
Поток поворачивает вспять, и я становлюсь руслом могучей реки. Вся собранная в моем tenkui ryu сила единым потоком проходит сквозь меня. Из моей руки вырывается луч, взрыв, что превосходит тысячи tenshi osakebi. Я выстреливаю в воздух, как двигаемая магией ракета.
Вместо меня Гарм проглатывает солнце.
Созданные из горящего света полосы розового таранят горло Гарма. Не ки. Не хайгэки. Даже не сукэн. Это чистая трансформирующая сила. Целая вселенная, что отражает мою искаженную душу.
Гигантский волк отшатывается. Его призрачная форма хаотично мерцает. Он кусает и из стороны в сторону мотает головой. Могучие зубы разрывают магическую реку. Испаряется торнадо. Сыпется пыль. Гарм выплевывает кусок розового. Кашляет, затем кашляет еще раз. Откашливаются витки нитей.
