— А представь, парень, каково там, в море, — раздался голос Олафа рядом.
Он запрокинул голову и закрыл глаза.
— Нынче ветер из Эрина дует. Его ни с чем не спутаешь. Вода бросается в атаку на дюны, воды Фера отступают, и он становится солоноватым, — Олаф облизнул губы. — Когда же ветер дует с юга, то пресная ферская вода отгоняет морскую, и в море появляется...ну...пробка, что ли. Мы такие штуки Глазками Шутника зовем. Да...А еще — свобода. Свобода вокруг, над, под тобой. Везде свобода. Ты сам хозяин своей судьбы.
Олаф замолчал. Ричард внимательно смотрел в его полуприкрытые глаза (Олаф опустил голову, и теперь не отрывал взгляд от приближающихся стен Зиммера), но продолжения так и не последовало. Вместо этого Олаф показал вперед.
— Вон, видишь? Таможенники, уже тут как тут. Какая здесь может быть свобода?
И верно. Вперед были самые настоящие морские ворота. Стена расступалась, впуская Фер внутрь. Но в любой момент его можно было перекрыть: Ричард разглядел огромные кольца с повисшими звеньями цепи. Легко можно было догадаться, что остальная цепь лежит на речном дне.
— Зиммерский механизм. Вот за счет этого и живут. Кабы в Лефере с десяток таких цепей был! Даже часовую башню достроить который год не можем. Хорошо, Гаудри взялся за это дело. Городской совет еще веками обсуждал бы, ходил вокруг да около, — Олаф нахмурился.
Перед речными воротами была обустроена уютная пристань: берега облачили в камень, выстроили приземистые домики. Квадратными. Ну точно квадратными! Все три этажа были покрыты ровными деревянными квадратами, от которых глаза рябило. Окену пришлось даже головой помахать, чтобы прийти в себя. Тропинки, вымощенные красными камнем, на этой пристани были не менее ровными. Ричарду стало не по себе. Какие же там люди?..
— Сверимся с каталогом запрещенного товара.
На корабль взошел отряд таможенников. Вперед шли двое человек, в надвинутых на самые глаза меховых шапках. Ричард им позавидовал: вот бы ему такую! Согреться!). Позади — пятеро стражников, при мечах, в кольчугах. Они пристально оглядывали каждую коробку.
— Все, как положено, ничего запрещенного, — Эрик был сама любезность. Кланялся унылым таможенником, охотно рассказывал, что в том сундуке или во-о-он в этом мешке.
— Вы же меня знаете, мастера, все в лучшем виде! — закивал Эрик в ответ на придирчивые взгляды таможенников.
— Мы есть на службе, — прищурился левый.
— Мы есть все проверять, — покачал головой правый.
— Конечно, конечно... — Эрик закивал еще сильнее.
— Механизмы?
— Оружие?
— Только личное, — Эрик продемонстрировал кинжал, висевший на поясе. — И штурмовое, одна штука. Зафиксирована...
— Под номер триста семьдесят... — начал левый.
— Пять в каталоге дозволенного вооружения, — подхватил правый.
Ричарду стало не по себе. И даже не от того, что таможенники не стали сверяться со своими записями (хотя на руках держали огромные книжищи). А от самого тона, которым они это произнесли. Как будто бы самую человеческую жизнь они могли задокументировать, присвоить номер.
— Есть обработанный шелк? — это правый.
— Есть одежда на продажу? — это левый.
— Что вы, что вы! — Эрик всплеснул руками. — Не первый раз в Зиммере!
— Это есть хорошо, — кивнул правый.
— Гость Зиммера есть хороший человек, — поддакнул левый.
— А я о чем? — ухмыльнулся Эрик.
— Надо смотреть трюм, — заметил левый.
— Это есть очень важно, — кивнул правый.
— Конечно, конечно! — Эрик сделал приглашающий жест. — Пройдемте!
Ричарду только и оставалось, что разглядывать стражников. С кислыми лицами, красными от напряжения глазами, они постоянно озирались по сторонам. В низко надвинутых шлемах они походили на каменных истуканов: Ричард когда-то повстречал таких в лесу, в родном Белоне. Поросшие мхом, они образовывали круг. Один истукан приложил крохотную (по сравнению с остальным телом) ладонь ко лбу. Когда-то напряженно стискивал меч (шириной в три-четыре ладони истукана). В каменных глазах и то было больше радости и доброжелательности, чем у стражников.
И вдруг раздался чих, шедший с кормы. Один из стражников глянул в ту сторону, пригляделся...и обомлел.
Оглавление
Хотя какая уж тут синекура: столько забот, столько забот...Одни волнения и треволнения!
Так по традиции звался шар, державший корабль в воздухе.
Отряд из десяти воинов Государства.
"Дромон" — бегун.
Гетто — квартал монетных дел мастеров.
384
