-Вот как!— мы дружно рассмеялись.
-Да, теперь я понял, почему принц осторожен с брюнетками!— воскликнул Паркара.
'И не только с брюнетками', — подумал я, вспоминая рыжеватую баронессу Декоприкс.
-Чем же закончилось ваше приключение?
-Все старики этого села вышли нам навстречу, вооружившись: кто старым луком, кто длинными палками и потребовали, чтобы мы убирались. Тут и синегорские воины пожаловали. Теперь мы были в уязвимом положении.
-Что было дальше?
-За принца пришлось платить выкуп. Он сам так решил, но все же, удалось закончить этот конфликт мирными переговорами и Назаргинов на время призвали к порядку.
Мы продолжали мирно разговаривать, и вот, уже запасы наши съедены, вино выпито, а ожидание затянулось.
Все это время мой слуга, Джосето находился на страже у входа на кладбище. Ему было велено, в случае появления кого-либо немедленно предупредить нас об этом.
Солнце ушло из зенита — день был все так же чуден. Но человек, которого поджидал Флег, не появился.
-Где же ваш чернокнижник-чародей,— спросил Брисот Влару.
-Не знаю. Он сказал: ждать. Тихо! Кажется, он идет!
Глава 14 Эпитафия
Из-за дальних могильных камней послышались шаги. Мы притихли. Но вряд ли это был человек, котрого мы ждали. Иначе зачем бы ему издавать такие странные звуки. Раздались удары чего-то металлического о камень, скрип и скрежет. Кажется, двое людей занималось чем-то по соседству с нами, и это не было похоже на то, чтобы они хоронили кого-нибудь, тем более, что на этом старом кладбище уже давно никого не хоронят. Их работа напоминала нечто обратное этому, они как будто поднимали плиту и раскапывали могилу.
Мы молча прислушивались. Любопытство подняло меня, я сделал знак своим и тихонько подкрался, прячась за камнями и надгробиями к тому месту, от которого слышался звук.
Копали двое. Я увидел только их спины. Плита была снята и они уже раскапывали ровно столько, что показались подгнившие доски гроба. Тут, один из осквернителей могил разогнулся, и устало провел рукой по лбу, вытирая пот. Он был высок ростом, имел длинные косматые черные волосы, и одно плечо его было заметно выше другого.
Он обратился к своему товарищу:
-Все, приятель, держи обещанную награду, дальше, я справлюсь сам. А сейчас дуй отсюда, и держи язык за зубами, понял?
-Угу, я все понял, Кривоног,— сказал тот, дрожа от страха и, заграбастав серебряные монеты, которые ему дали за работу, тут же убрался восвояси.
Черный кривобокий тип обернулся, и я увидел его лицо. Оно оказалось мне знакомо — этого человека я собсвенноручно выпустил из камеры на втором уровне в крепости Кесрон. Он был хромым, потому и фигура его была кривой.
'Интересно, что он здесь ищет'?— подумал я и решил дождаться результатов, чтобы там ни было. Природное любопытство превозобладало над страхом и неприятием смерти.
После короткого отдыха и убедившись, что друг его исчез за воротами кладбища, он снова принялся за дело.
Он разворочал крышку гроба и стал шарить в нем руками. Это было омерзительно, но я терпеливо ждал.
Судя по всему, он никак не находил того, что искал. И от этого все больше начинал нервничать — скоро раздражение его перешло в отчаяние! Он рвал и метал, и от злобы устроил настоящее бесчинство — раскидал кости, извлеченные из могилы, и растоптал их ногами и завыл от бессилия.
-О! Он обманул, обманул проклятый! Обманул как щенка! — выл этот взрослый и темный человек. — Проклятый маг! Я нес тебя на руках как младенца, а ты! У-у-у!— завывал он, видимо, он возлагал большие надежды на находку.
-О боги! Где же тот камень?— в отчаянии восклицал он. — Боги вы немилосердны! Дав надежду, тут же отбираете ее.
Бросив дело своих рук, он побрел прочь, раскачиваясь и сгорбившись, как сломленное дерево.
Я не знал, как поступить-догнать его и наказать за бесчинство — но он, судя по всему, был достаточно наказан. Так откровенно было его разочарование! И я решил дать этому субъекту еще один шанс.
Вероятно, что он искал некий драгоценный камень, о местонахождении которого ему соврал тот старик из Кесрона.
Когда он исчез за пределами ограды, я вернулся к своим товарищам.
-Ну, что там? — нетерпеливо спросил Паркара.
-Расхитители могил. Искали клад, но не нашли и даже не потрудились закопать кости.
-Почему вы не остановили их, Льен? — удивлися Брисот.
-Не знаю. Надо бы закопать кости. Эй, Джосето! — крикнул я. — У меня для тебя работенка непыльная есть.
-Что, кэлл?
-Идем.
Я привлек Джосето к месту раскопок и велел все убрать.
Он удивленно посмотрел на меня, но, молча, выполнил задание. Тяжелую плиту мы положили вместе. И тут я понял какое преимущество дает человеку знание грамоты перед человеком необразованным.
На белоснежной мраморной плите был мелкими буквами на древнеланийском языке высечен текст, гласивший:
Здесь спит под мраморной плитой,
Годами жизни усмиренный, элл бренный.
Горит звезда в полночный час.
Скорбь не покинет Аландакии пределы.
Интересная эпитафия.
Читаю имя, того, кто захоронен. Джильбин Исий. Кто он? Какого звания? Вероятно, он был человеком богатым — мраморная плита говорит о его достатке при жизни, либо о богатстве его родни или покровителя. Но об этом ни слова сказано не было.
Ко мне подошли мои друзья, с любопытством разглядывая могилу.
-Что тут было? Вы что-нибудь поняли, Льен?
Я рассказал им о Кривоноге.
Караэло, который тоже умел читать на древнеланийском языке, прочитал текст и перевел его для остальных.
-Везет же некотрым,-усмехнулся он,-никаких тебе забот и тревог. 'Звезда горит в полночный час...'
Больше здесь делать было нечего и мы собралсиь уходить, как вдруг Валру закричал:
-Смотри Льен!
Мы снова уставились на мраморную плиту. И то, что мы увидели было равнозначно чуду. Несколько слов в тексте вдруг загорелось огнем и вот, что мы прочитали:
Здесь спит под мраморной плитой,
Годами жизни усмиренный, элл бренный.
Горит звезда в полночный час.
Скорбь не покинет Аландакии пределы.
-Что это?
Все недоумевающее переглядывались.
-Льен, ты хоть что-нибудь понял?-спросил меня Караэло.
-Нет. Слова как шифр. Наверное, это имеет отношение к тому, что здесь искал Кривоног. И возможно, какая-то легенда сохранила упоминание о звезде Аландакиии. Поинтересуюсь у Дишара.
-А что стало с тем стариком, которого утащил Кривоног из тюрьмы?— спосил Влару.
-Не знаю, умер, наверное. В любом случае, здесь не было того, о чем он говорил. Здесь только подсказка, а сокровище спрятано в другом месте.
-Что же мы теперь будем делать?— спросил Влару,— наверное, меня обманули, не буду же я ждать до вечера: пора уходить.
-Как скажешь. Это твое решение.
Джосето убрал пустые бутыли в корзины, и мы покинули кладбище.
Глава 15 Побег Суренци. Преследование Амирей
Можете представить себе мое удивление, когда я на улице Трех собак нос к носу столкнулся с Суренци. Он выглядел неважно. Как побитый пес — глаза его блестели угрюмой злобой, когда он встретился со мной взглядом.
Не знаю уж, что он понял из моего взгляда, но что-то понял это точно — хотя бы точно я не сумел скрыть своего удивления.
Я тут же помчался к Орантону.
-Я знаю,— угрюмо сказал он,— Суренци удалось бежать.
-Что теперь будет?
-А ничего!— махнул рукой принц. — Я последовал вашему совету и заставил сделать его письменное признание — у моего братца теперь связаны руки.
Но принц очень ошибался насчет того, что брат оставит наш поход в Кесрон без последствий. Он вызывал Гиводелло и о чем-то долго с ним говорил,— так сообщила мне Кафирия. А Лалулия Фэту сказала, что он был в бешенстве и тоже очень долго говорил с ее мужем, а это все — ближайшие советники короля.
-Он что-то затевает,— бледнея, прошептала маркиза. — И он очень зол на принца. Муж сказал, что Орантон тысячу раз пожалеет о крепости Кесрон. Что он имел в виду, Льен, не знаете?
Я только покачал головой.
-Льен, король очень мстительный человек, а вы при свите его высочества.
Из этих слов и густо порасневших щечек я понял, что прелестной синеглазке явно небезразлична моя судьба.
Наш разговор, как и прежние, происходил под крышей барона Товуда и его доброй Энцуаны, которые, судя по всему, считали себя обязанными мне по гроб жизни. Во всяком случае, они были готовы закрыть глаза на любые наши беседы с Фэту.
Энцуана вообще вошла во вкус некой сводницы. Она всегда так ловко подстраивала наши свидания в розарии, что никто даже заподозрить не мог, что они не случайны.
И в одну из таких встреч мы не выдержали, и поцеловались. Я с большим трудом выпустил из объятий мою маркизу и долго бредил потом этой встречей.
Еще один человек дышал злобой и жаждал мести. Наш старый знакомый Суренци, человек с именем, означавшим 'честный'.
В этом, определенно, была какая-то ирония: я уже достаточно знал о его 'честности'. Казалось, судьба сама сделала ему знак — 'Остынь, уйди в сторону'.
Но Суренци не мог угомониться. Планы короля были сорваны отчасти по его вине, и он понимал, что успех его на королевской службе находится под угрозой: его сняли с должности начальника Ночной стражи, и теперь он был всего лишь помощником. Этот удар по самолюбию и по его собственным планам требовали компенсации: от дикого разочарования, он снова обратил свой взор в сторону прелестной Амирей.
На этот раз мне удалось понять, что двигало им, и его цель. И он мог легко преуспеть в том, что задумал, только судьба снова поставила меня у него на пути. Одним вечером я допоздна засиделся в кабачке 'Тридцать три бутылки' и вот, что мне довелось услышать.
Он сидел рядом со мной. Судя по всему, он принял меня за пьяного, потому что я, прислонившись к стене, задремал, разогретый вином.
-Этой ночью у дома герцогини Джоку ты встретишь девчонку. Она пойдет в храм Дарбо, по дороге ты и похитишь ее. Карета будет ждать вас на улице Сокола. Твоя задача зажать ей рот, чтобы не кричала, и затолкнуть в карету.
-Зачем она вам?
-Зачем?! — усмехнулся Суренци. — Не твоего ума дело! — грубо ответил он, но, подумав, самодовольно улыбнулся и сказал, что скоро он станет мужем наследницы графства Коладон, вот тогда его начнут воспринимать всерьез. Ему надоело быть на посылках у знатных людей, подставлять свою шкуру. Вместо благодарности его лишили заслуженной должности.
-Мне все это надоело,— заявил Суренци. — Только проверь — у девчонки должен быть перстень с крестом из черных бриллиатноов в тройном круге. Эта вещица — герб их рода, рода Гаатцев.
Услышав это слово, я вздрогнул — род Гаатцев!
-Она знает, что вы ее ищете?
-Нет, но те, кто с ней — знают, они решили, что им удалось спрятать ее от меня.
-А она не улизнет из города преждевременно?
-Нет, ее поджидает на всех воротах стража. Все караулы я предупредил, и похожую на нее по описанию девицу все непременно задержат и доставят ко мне, если это случится до того, как сыграешь ты.
К пауку в башню она вернуться не может. Ее спрятали в Белом Городе, под носом у короля, в доме бывшей любовницы коннетабля.
Едва эти двое ушли из кабачка, как я сорвался и поспешил в Черный Город в башню набларийца.
Мне открыл Гротум.
-Хозяина нет дома, кэлл. Он уехал на пару дней по делам.
Я с отчаянием посмотрел на Гротума.
-Что же делать?
-Не знаю. Если бы вы объяснили, кэлл Улон, то быть может, я сумел бы вам помочь. Что-то случилось?
-Нам с вами надо срочно решить, что делать с Амирей. Я только что узнал, что назавтра планируется ее похищение по пути в храм Дарбо.
-Вот как! Неужели королем?
-Нет. Один человек, Суренци вознамерился сделать ее своей женой. Проходимец!
-Негодяй!
-Я разделяю ваше возмущение, Гротум. Но мы должны с вами что-то сделать.
-Необходимо перепрятать девочку.
-Но где бы мы ее ни спрятали, в Мэриэге ее все равно найдут. У меня есть предложение, но я не знаю, как к нему отнесется Рантцерг.
-Говорите же!
-У меня есть друзья в герцогствах удаленных от столицы — Сенбакидо, Брэд.
Я бы мог переправить Амирей туда и попросить о покровителстве. Но вот кто будет ее сопроваждать?
-Меня узнают на первых воротах.
-Да, и мне несподручно ехать сейчас туда. Вот незадача.
Сложность в том еще, как нам вывезти девушку из города. Ее поджидают на всех постах.
Суренци позаботился об этом.
-Что же делать?
Я думал. Кого не досматривают на воротах — кажется, только мертвецов!
Я высказал Гротуму свою идею, и поначалу он содрогнулся, но, поразмышляв, он был вынужден согласиться, что я прав.
Кто будет сопроваждать Амирей?
-Юный слуга, Эльфран. Он знает дороги. Во всяком случае, до Сенбакидо он ее довезет.
-Такой смазливый мальчишка с большими глазами?
-Он самый!
-Сможет ли он постоять за нее? Надо одеться ей как можно проще, я бы даже сказал — пострашнее, вымазать лицо и работать под бедных крестьян. Вы можете нанять повозку и несколько совершенно нищего вида людей? Чтобы они вывезли 'тело' девушки.
-Конечно. Без труда.
-Тогда я пишу герцогине Брэд. Сначала мы спрячем Амирей там. А вы подготовьте все к раннему утру. Я же иду за ней к герцогине и тихонько вывожу ее в Черный Город.
Гротум стал отдавать распоряжения, а я помчался в Белый город.
Кафирия внимательно меня выслушала и, ни слова не говоря, пошла за Амирей. Через несколько минут, та стояла передо мной одетая и готовая к побегу.
-Постарайтесь распустить легенду, что Амирей не пошла в храм по причине болезни, попросил я, — это сэкономит нам несколько дней.
-Я сделаю, как вы сказали,— пообещала герцогиня. — Опасность так велика?
-Очень!
Она вздохнула и спросила, не может ли она еще чем-либо помочь.
-Дайте мне перо, бумагу и чернила.
Я быстро написал письмо герцогине Брэд. Встревоженная Амирей не сводила с меня преданного взгляда.
-Почему меня вечно преследуют?— спросила она.
-Вы — сокровище, моя акавэлла, а за соковищами всегда идет охота.
При этих словах она мило покраснела — ей понравился мой грубоватый комплимент, и она спросила, что ей делать.
-Быстро соберите в дорогу все самое необходимое, и мы выходим. Вот это письмо передадите герцогине Брэд. Она вам обязательно поможет. У меня к вам один вопрос, дитя. Скажите, какое отношение вы имеете к роду Гаатцев?
-Так это же древнее родовое имя графов Коладон.
-Ах, я глупец! Не догадался справиться у барона Дишара! Вы не могли бы показать мне ваш перстень.
-О, конечно,— она протянула массивный, слишком тяжелый для ее хрупких пальчиков перстень. Он висел на золотой цепочке у нее на груди.
Рисунок представлял собой тот, о котором говорил Суренци.
-Скажите, Амирей, вам известно что-либо о некоем ларце, где есть точно такое же изображение как на вашем перстне?
-Нет, я ничего не знаю.
-А вы не могли бы мне довериться и дать ваш перстень на время. Я могу узнать одну чудесную тайну только с помощью вашего перстня.
