Я даже шкурой почувствовал, как снизу зашевелились энергии истинного хозяина Доминиона. Он прогнозируемо дернул на себя одеяло скопленной в магическом кругу энергии. Пока еще слабо, но скорость отсасывания неуклонно нарастала.
— Фас, — мысленно приказал я.
И всецело подчиненная мне Великая Киира набросилась на Духа, отвлекая и облегчая его давление на меня. Олень хотел жить! И ему удалось меня основательно перепугать десятками тысяч лет — кто кого еще тут поглотит!..
Вскоре наши СЦ и силы переплелись и перепутались достаточно, чтобы общаться на уровне мыслей, минуя защитные функции моей налобной печати. Великая Киира достаточно проникла в чужую память, чтобы мгновенно передать подготовленный объем информации о намерениях и перспективах перерождения конкретно для него. Я искренне надеялся, что этого будет достаточно...
Под давлением обстоятельств, Дух Леса выбрал, поступив по доброте душевной. Он знал, что был обречен. Без украденного артефакта ему здесь не осталось места. Не я так другой придет, а драться мирный Дух почти не умел и никогда не стремился стать первоклассным бойцом. Животное во второй раз в своей жизни пожертвовало собой ради другого... Ведь чтобы переродиться, надо умереть.
Всеми фибрами души я прочувствовал его благородное решение, со всей ясностью вспомнив свою жертву ради Наруто и мечты о дружном мире. Неожиданно мой взор заволокла белая пелена, родившаяся где-то в голове. Позитивная энергия принесла несказанное облегчение от адской боли во всем остальном теле, придала импульс воодушевления и... сузила бьякуган! Внезапно сфера обзора подернулась и в мгновение ока сжалась до трети лицевой полусферы. В глазах сильно зарябило, а в ушах разразилась чудовищная какофония. Но тут из-под меня словно выдернули простыню — это Великая Киира заглотила разрешенную память Духа-оленя, удвоив имеющиеся объемы. В мое сознание обрушились гигантские знания о лесе: растениях, грибах, деревьях, животных и насекомых, способы управления ими, способы извлечения природной энергии и все доступные от Матери-Природы заклятья для архидруида. Не утонуть и вспомнить себя помогло прощание отделившейся сути храброго оленя, покинувшего духовное тело и просочившегося сквозь меня вниз, в объятья враждебной воли создателя демиплана, тем самым отвлекая его от атак на меня.
Амарж не раз инициировал друидов и помогал им побеждать зверей — обретать первую животную форму. Он старался помогать, но вместо облегчения боли получалось наоборот. И у меня изначально во всей этой сумасбродной авантюре не имелось выбора, кроме как поглотить пустую духовную оболочку оленя и приспособить ее в качестве своего животного облика. Без сопротивления, мое ядро быстро, крайне болезненно и бесконтрольно намотало на себя "бездушного призрака", образовав в его груди вихревую воронку. Если бы только друиды согласились тогда при мне инициировать!.. Зато я, будучи у них в гостях, подробно разглядел строение их ядер и прекрасно помнил возникшее на алтаре Тира состояние того единения с магией, когда нити маны сами стремились сплестись вокруг зачаровываемых клинков. Так и тут я неимоверным усилием попытался отринуть боль, подстроиться и продавить свою волю. Заставил чакру помогать струнам маны вплетаться в классовое ядро, подобно корням проникая все глубже и глубже — до главной спирали генерации чакры. Я чувствовал, как тело то деревенеет, то каменеет, то студнем колышется. Мое сознание, моя собственная душа трещала по швам от необузданной и чуждой мощи... Я заорал со всей мочи и забился в тенетах. Вмиг оглох и ослеп, когда во все тенкецу из окружающей среды стала засасываться двойственная сен-чакра демиплана, а из дергающегося и прыгающего ядра начал расти фазированный дубликат оленьей СЦ! Она росла уже действующей, нарушая работу существующей и одновременно помогая мне справляться с огромными объемами энергий, вызывающих во мне хаотичные изменения. Дублирующая призрачная система конфликтовала с имеющимся "метафизическим органом", отвечающим за метаморфизм. А еще зашаталась способность, подаренная Тиром — "Аурное зрение", оказывается, к бьякугану не имело никакого отношения! По ставшей указанием спасительной подсказке полуразумной Великой Киира, напряжением поистине божественной воли мне удалось переформировать конфликтный узел, сделав логическое продолжение метаморфизма. И тут же вся скопленная и структурообразующая мана c чакрой не просто выплеснулись, а умножились! И смели вообще все и вся, превратив меня в аморфный сгусток плоти и чакры, клубящейся вокруг спутанного комка "шерсти".
Воля подавила нарождающуюся панику. Просто так сработала новорожденная способность к полиморфизму, которой не задали форму. И я бы уже несколько раз сдох без выручки со стороны вживленного эльфийского самоцвета, вовремя выуживающего из памяти нужные данные. Сквозь боль уколом пришли образы о том, столько я изучал сам себя и родню посредством бьякугана, как тщательно рассматривал смену облика у нимфы Эгетуа и весьма пристально наблюдал смену дикой и элементальной форм друида Аавила, а еще ведь внимательно изучал истинную ликантропию Алхеора Черного Волка...
Приказываю!..
Напряженная аморфная масса нехотя и натужно приняла мой истинный, эльфийский облик, так и норовивший расплыться, словно глиняная поделка. Ранее разделенная по двум системам, чакра оказалась в одной СЦ и хлынула бешеным потоком через измученное энергетическое ядро. Оно моментально разбухло, дико болезненно и насилу провернув теперь уже четырех классовую симметрию сразу на две ступени. Сквозь мучительно острые, простреливающие боли и зрительный хаос я нутром ощущал, как вслед за телом крепчает мой дух, становясь словно бы алмазным. А энергия все текла и текла, наполняя меня, полностью сосредоточенного на контроле бешено циркулирующего по проводам потока маны и чакры, изменяющей физическое и метафизическое тела, включая активное додзюцу!
Не успел я подумать, испытывал ли страдания Наруто, когда осваивал Сеннин Модо, как укутывавшее меня облако энергий придавило к магическому кругу. И... архимаг резко прекратил ритуал инициации, замкнув меня на глиф. Моментом захлопнулись позабытые врата Хачимон, и я до вздутия всех жил предельно напрягся, применяя "Кай" и возвращая полный контроль над собственным измученным телом, ненароком фиксируя его плачевное состояние. Сам гном, сверкая пятками, метнулся в соседний магический круг — правый, где ожидал своей незавидной участи слабейший из антропоморфных водных элементалей. А из меня стали нарастающими темпами откачивать силу, несмотря на замыкание на глиф. По подсказке Великой Киира я принялся усиленно генерировать чакру, стоически терпя страшные страдания, отчасти родственные болям после чрезмерного усердия на физических тренировках, когда на следующий день болит каждая мышца.
Постепенно моя чакра и мана смешивались с разлитой вокруг силой истинного создателя, чья воля завладела оленьей сутью и начала собирать силу для своего физического воплощения. Мне не было дела ни до чего, но из-за всюду проникающей моей чакры я поневоле мог ощущать, как согласно плану Амарж запалил Серебряным Пламенем обведенное магическим кругом Дерево. Архимаг обращал свои заклятья в мощь истинной магии, стоя в центре начертанного и приведенного в действие глифа жестокого заклятья "Извлечение водного элементала". Тоненькие струйки воды потянулись из Дерева — сосуда силы прежнего хозяина Доминиона, крайне забеспокоившегося. Я краем сознания ощутил, как оленья крупица воспользовалась подходящим мгновением, выскользнув из-под вожжей в гуманоидное тело водного элементала.
Борьба четырех воль за свои интересы набирала обороты, страсти накалялись. Амарж напирал, после сжигания нулевого и первого круга заклятий приступив к преображению в Серебряное Пламя истинной магии заклятий из второго арканного круга. Душа оленя перерождался в уплотняющемся и прогрессирующем теле водного элементала. Лишенный своей воли магический конструкт вместил в себя древнее существо, начавшее перерождаться из полуразумного животного в полноценно разумное человекоподобное существо. Я к этому времени не знаю какими усилиями, но сумел открыть пару врат Хачимон и уже постепенно возвращал контроль над украденной у меня маначакрой, чей шлейф тянулся к коням дерева-гиганта. Так же я с умеренной скоростью генерировал новую и постепенно пытался обороть сопротивляющуюся и все еще крепкую волю десятки тысяч лет назад убитого и развоплощенного божества.
Твердь демиплана трещала по швам. Уже отломился самый дальний полуостров, через который здесь появился Релмар и Амарж. Тем временем, водяной элементал превратился в стоячую и бурлящую амебу, скручиваемую десятками утолщающихся струй древесных соков. Амарж весь покрылся крупной испариной и словно факел горел прозрачным серебристым огнем. Его черты заострились, глаза алчно сверкали, руки неустанно делали какие-то одному ему понятные пассы, регулирующие фонтанирующий из его горящей ауры поток Серебряного Пламени истинной магии. Он методично выжигал корни, атакуя их разными формами: от стрел и снарядов до громовых молний. А я, сидя в позе лотоса, открыл уже третьи врата и впервые вошел в режим отшельника, втягивая в себя сен-чакру. Почти не смешивая со своей, сразу направлял результат в магический круг, играющий роль миксера и помогающий моей воле опираться хоть на что-то снаружи меня. Я поступил хитро, воспользовавшись подзабытыми уроками в Академии Шиноби. У самой поверхности сформировал короткую трубу, смотрящую от корневищ Дерева в сторону соседних остров. Сразу стало проще замещать чужую силу своей мощной энергией, которую теперь можно было расширять вместо нагнетания. Улучшив момент, я вовсе оставил свою чакру свободно распространяться в каменной толще, не боясь, что ее мгновенно высосут — на Фаэруне такой фокус бы никогда не прошел.
Выкроив себе более минуты времени для накопления сил, я принялся осваиваться с Сеннин Модо. Режим отшельника требовал колоссальных объемов собственной чакры. Я не чакро-монстр, как Наруто, потому, мысленно благодаря Гай-сэнсэя и Ли-куна, открыл в легких четвертые врата Хачимон. Чувствуя, что вот-вот достигну своего максимума, я стал подавать энергию к додзюцу, в текущем состоянии даже не помышляя об аккуратности. Накопив энергии и открыв веки, сложил ручную печать, пробуя по-другому активировать бьякуган. Из глаз посыпались вполне натуральный искры из чакры, а третий грудной позвонок прострелил сильнейшей болью. Где-то через полминуты боль унялась, но цветные пятна все никак не фокусировались в четкое изображение, пока до мозга наконец не дошло, что, собственно, он видит посредством глаз видит: стробоскопический эффект, направленный не в прошлое, а в будущее! Еле удержал додзюцу активным, справляясь с ошеломлением. Путем дерганья двух фокусов внимания с ориентировкой на скорость падающего листа, я примерно подсчитал, что в центрах внимания предсказание забегает вперед более чем на полторы секунды, а в радиусе трех фарлонгов — где-то на четверть секунды. Крайне непривычный калейдоскоп вероятностей и мешанина накладывающихся времён пенила мозги, и так уже кипящие от невероятного буйства цветов и оттенков, количественно увеличившихся на порядок из-за видимости окраса сен-чакры. Сразу же отметил, что природную энергию демиплана проще всего извлекать из воздуха — он разрежен! Остается сказать спасибо небесному отцу за то, что предел дальности вырос ступенчато и всего в два раза, а иначе бы мои мозги точно поджарились от обрабатываемых объемов поступающей информации.
Невероятно, но факт: бьякуган в Сеннин Модо приобрел свойства досатсугана — глаза сообразительности! Теперь я точно представлял себе, что видели Учиха своим шаринганом, но он у них не имел сферического обзора, изначально соединенный с демоническим саиминганом — взглядом гипноза. Но некогда упиваться новыми возможностями. Амарж как раз завершал палить свой четвертый арканный круг заклинаний, и я не только разглядел то, что он делал, но и вполне сообразил суть производимых им операций. Опирался и соображал в основном благодаря Великой Киира, по ассоциациям моментально выуживающей из памяти куски прочитанных учебников, объяснений, прежних мыслей и догадок. Однако, когда архимаг перешел к пятому арканному кругу, я уж не смог определить, как он так хитро перекрутил и перетряхнул вязь свернутого заклинания, чтобы получить сгусток еще более плотного и сильного Серебряного Пламени, которому он придал простую форму. Выпущенное гномом трехярдовое серебряное копье вонзилось в зашевелившийся огромный корень семи ярдов толщиной. Амарж злился, до крови кусая сухие и потрескавшиеся губы, но он не мог перестать концентрироваться на поддержании и управлении своей магией, полыхающей всего лишь на высоте порядка шестидесяти футов и на глубину более девяти ярдов — глубже я не стал видеть. А ствол гигантского дерева возносился на тысячи футов!
Я отключил додзюцу, за считанные секунды сожравшее десятую долю моих текущих увеличенных открытыми вратами резервов. И поспешил на помощь Амаржу. Согласно плану, направил свой мощный энергетический коктейль вглубь скального основания. А так же и на восстановление и удлинение трубы, чтобы непокоренная воля создателя демиплана откачивала свою энергию исключительно из приносимого в жертву архипелага, не трогая самое сердце демиплана, где сохранились руины храма гигантов, если судить по размерам ладоней в центре алтаря. Получалось отвратно, но свою толику я внес.
По-прежнему абстрагируясь от нескончаемой боли в разлаженном ядре и СЦ, приближался к истощению. Но ставки выросли до жизни и смерти — некуда отступать! Я сумел, сохраняя полную неподвижность, приноровиться смешивать все энергии прямо в Очаге. Затем начал более-менее контролируемо направлять высвобождаемую силу, отвоевывая угол полуострова и его "дно". Было бы проще и продуктивнее использовать тактику волновых набегов: собрать, высвободить, вернуть контроль, отпустить — заново. Однако магический круг сильно облегчал мне задачу, позволяя даже постепенно наращивать объемы сен-чакры, абсорбируемые в мою собственную сенчакру, смешиваемую с моей собственной маной. Все это вытягивал глиф, который после переключения режимов вместо меня, но с регулируемым мной напором направлял полученную смесь по динамично задаваемому мной же вектору. Иными словами, не я прилагал усилия и высвобождал, а из меня вытягивали энергию — через тенкецу прямо из СЦ.
Интересно, Наруто когда-нибудь догадается использовать фуиндзюцу для одновременного сбора и высвобождения освоенных энергий прямо в режиме мудреца? Впрочем, наверняка у волевого джинчурики что покруче найдется. Поймав себя на мысли, что мне хватает времени на лишние думы, поднажал, ускоряя потоки в обновленной системе циркуляции и усложненном ядре, мучительно ноющем из-за несовершенства и прокачки прорвы энергий, цементирующих изменения — разрабатываемые мышцы тоже плачут.
Когда архимаг преобразовал в тугую серебряную струю пламени последнее, пятое заклинание пятого круга, я уже распознал наметившуюся тенденцию, неутешительную для нашей сборной. В запасе у Дерева имелся резерв энергий в тысячи и тысячи раз больший — конца и края ему не видно! На нашей стороне разум, сила и умения — вон даже оленья душа заняла энергетическую оболочку водного элементала, вернув себе антропоморфный облик — теперь уже рогатый. Струйки, целиком зацепившиеся за ветвистую громаду водяных рогов, навели меня на гениальную мысль — какого биджева х** я играю по правилам создателя демиплана?!
