— А разве есть разница между моей маской и лицом, старуха? Кимура, первый клинок Пяти стран, не нужен больше никому. Вместо него есть сотня молодых и здоровых ребятишек с полным набором рук и крепким здоровьем. Так пусть я лучше буду стариком с глупыми шутками, чем брошенным и забытым калекой.
— Ты ошибаешься, друг мой. Я и Би часто вспоминали о тебе. Мой сын...
— Приемный сын. Несчастный мальчик, которого ты и твой муж обрекли на судьбу, худшую, чем у трупного червя. Он был талантлив и умен, жизнерадостен и добр, когда я встретил и обучил его, как защитить себя и то, что ему дорого. И ты позволила Сарутоби и Данзо бросить этого прекрасного ребенка в бездну. Я помню, как защищал тебя, плачущую девчонку, от хулиганов. Помню, как выхаживал тебя и Зэда после бесчисленных сражений. И вот, что я тебе скажу, Омега, госпожа Грома: та девочка, которую я помню, не ты. Моя подруга детства не позволила бы интригам Конохи обречь ребенка на смерть.
— Ты не понимаешь, Кимура! Бездна! Старый дурак, ты даже не представляешь, что именно сейчас происходит за пределами твой провонявшей дерьмом и затхлостью хижины! Дело не только в Скрытом Листе, буря зарождается в каждом уголке всего континента. Мир меняется, и те, кто сотни и тысячи лет назад заснули в своих гробницах, выползают наружу. Я просто хочу защитить своих детей от того ужаса, что грядет!
— И именно поэтому Эй сейчас мобилизует свои силы и собирается идти войной против всего мира?! Да, я прекрасно знаю об этом, Омега! И так же прекрасно понимаю, что это самоубийственный шаг, который погубит не только его, но и тысячи других.
— Он желает найти Би. Его похитили, и ни одна сила, известная мне, не способна вернуть его.
Пятьдесят лет назад я подарил маленькой девочке с вредным характером цветок полевого созвездия. С большими треугольными лепестками и ярким красным центром. Он был редок и считался очень красивым. Но та девчонка запихала его мне в штаны, а потом отпинала так, что я неделю не мог нормально сидеть. Так было всегда, сколько я себя помню. Гордая, сильная, непокорная. Но никогда я не видел Омегу настолько потерянной и слабой, как сейчас.
— Значит, время пришло. Истребление дало свои ростки. Я говорил тебе и Зэду, чтобы вы не соглашались на это безумие, но кто будет слушать слепого дурака... За все нужно отвечать.
— Именно поэтому я и пришла к тебе, Кимура. Ты научил Би сражаться на клинках, и я не знаю никого, кому смогла бы настолько доверять. Мы вместе прошли через столько испытаний, так неужели ты позволишь моей семье разрушиться из-за своего старческого маразма?
— Мои мечи давно покрылись ржавчиной, а руки — мозолями от камней, которые я собираю со своего поля. Нет больше того Кимуры, которого ты знала. Он умер здесь, на том самом месте, где сейчас сижу я. Умер, когда вы отказались помочь мне и бросил подыхать. Что же ты хочешь от старика, который пытается умереть быстрее, чем его кишечник начнет жить собственной жизнью?
— Я хочу, чтобы ты помог мне вернуть моего сына. Он в опасности, и я чувствую, что не смогу помочь ему в одиночку.
Когда-то давно мы были молоды и глупы в достаточной мере, чтобы надеяться на будущее, о котором мечтали. Жизнь расставила все по своим местам, и теперь мы лишь стараемся не потерять последнее, что имеем. Кажется, именно это первый признак старости?
— Мне нужна твоя помощь, Кимура Токугава, первый отшельник Скалы Сокола.
Со смертью жены у меня не осталось ничего. Лишь боль и память, ставшие палачами лучшими, чем смогли бы даже самые жестокие из людей. Но у Омеги было два сына, жизнь которых висела на волоске. Она знала, прекрасно знала, что я не смогу ей отказать. Слишком много связывает меня с этой семьей порывистых и опрометчивых шиноби.
Но боль и обиду преодолеть гораздо сложнее, чем махать клинком и убивать врагов. Эту простую в своей жестокости истину я усвоил достаточно хорошо.
— Ты не представляешь, о чем просишь меня. Ты и вся твоя семья обязаны мне жизнями, положением и здоровьем. Но когда мне потребовалась ваша помощь, ты, именно ты отказала мне!
Она не опускает взгляд, не напускает на себя виноватый вид. Просто смотрит на то, что осталось от меня, с надеждой и затаенной грустью.
— Никто не пришел помочь мне, когда Оцу заболела. Я пытался спасти ее, но я — мечник, а не лекарь. Ты и Зэд могли найти врача, но бросили нас двоих в горы, чтобы ее болезнь не стала эпидемией. Разве я заслужил это, Омега? Разве так нужно благодарить того, кто бесчисленное число раз спасал тебя от смерти?
— Это решение было принято на благо деревни, Кимура. Мое сердце кровоточит от боли, но я не позволю вине за свои решения уничтожить то, что мы с моим мужем так долго строили. Я приняла решение, и его последствием стало то, что Облако в настоящее время является сильнейшей Скрытой Деревней всех пяти стран. Мне не о чем жалеть и не за что извиняться.
— Значит, такова твоя судьба.
Я отворачиваюсь от нее и, прихрамывая, иду к камину, где уже минуты две свистит старый чайник. Моя единственная, правая рука дрожит, и я понимаю, что время, отпущенное мне судьбой, закончится совсем скоро. Болезнь и старость не щадят меня, как и Омега.
— Ты не поможешь мне.
Не вопрос — утверждение. Она понимает, что я ни за что на свете не соглашусь на эту авантюру. Идти сражаться с неизвестным противником, который одолел Эй-Би? Даже в самые лучшие свои годы я бы не был уверен в своей победе над этим дуэтом, а сейчас...
С усмешкой ловлю себя на мысли, что уже начал рассуждать о стратегии, возможных врагах и прочей чепухе. Я был мечником, я был сильнейшим, и эта гордыня воина не отпускает мое сердце по сей день. Сейчас я лишь старик, с тоской смотрящий в лицо неумолимого конца, и такая участь — мое наказание за все грехи, что я совершил в своей жизни. И я приму ее так, как подобает грешнику, уготовившему самому себе ад на земле.
— Нет.
Она уходит, не сказав ни слова на прощание. А я наливаю горячий настой из горных трав и так и не притрагиваюсь к ароматному напитку.
В углу моей хибары что-то шуршит, и в следующую секунду мелкий каменный суслик выпрыгивает из-за деревянной стены, держа во рту какой-то орех. Он отпрыгивает в сторону, когда задетая им толстая связка со звяканьем падает на пол. Мои мечи рассыпаются, и я понимаю, что даже запах чая исчез для меня. Клинки... моя единственная настоящая любовь. Я любил их больше жизни, даже больше, чем Оцу. Искусство обращения с этими живыми воплощениями изящества было целью моего существования. Я был соколом, взлетевшим к самому солнцу, и рухнувшим наземь со страшной высоты.
"Путь меча — это самоотречение. Лишь забыв обо всех радостях и горестях жизни, ты сможешь воспарить на вершины мастерства".
Самоотречение. Забыть обо всем и сосредоточить весь свой разум на лезвии меча. Слушать ветер и землю, чтобы сделать каждый взмах клинка еще смертоноснее. Некоторые удары и движения доведены до совершенства, но нет предела многообразию танца, что создают меч и воин. Всю молодость я провел в поисках сильных противников, чтобы отточить свои навыки. Мой разум был поглощен этими перьями из стали, но в конце концов я предал их. Я предал клинки ради собственной человечности.
Был ли прав старый Мудрец Скалы Сокола? И прав ли я, сжимающий в мозолистой ладони шершавую рукоять меча впервые за десять лет?
Она ждала. Знала, что я выйду. Дьявол, это жирная стерва всегда знала меня как облупленного.
— Какой план?
Она не улыбается, хотя мы оба понимаем, что это ее победа. Могучая сила, одолевшая ее сыновей, манила меня, как воина. Мои мечи жаждали столкнуться с тем, у кого достаточно сил, чтобы им противостоять. Кимура-старик должен был умереть в нищете и забвении, но Отшельник Сокола не был согласен на такую смерть.
— Мы отправимся туда, где началось все это дерьмо. Возможно, в Конохе я смогу найти хотя бы какую-нибудь зацепку.
* * *
— Потанцуем, сука?
Четырежды проклятые духи, какой же он здоровый... Больше трех метров бугрящейся мышечной массы, готовой разорвать и сожрать меня. Я тянусь к подсумку с кунаями, но в раздражении просто срываю его и откидываю подальше. Ближний бой против этой махины — просто самоубийство.
"Мы умрем! Один удар и мы оба умрем здесь!"
— Хааа... — Рок Ли открывает рот и с шумом делает выдох. Из его пасти валит сизый зеленый пар, и я мысленно чертыхаюсь. Пресвятые шлюхи, да сколько же в этом ублюдке всякого говна?
Но пора начинать. Затягивать схватку нельзя, ведь брат приказал спасти девчонку и перенести ее в Суну. Я должен поторопиться и присоединиться к остальным раненным, а по возможности и убить Рока Ли. Слишком высокий уровень опасности представляет эта тварь.
— Датон! — молниеносные печати и удар руками в песок, чтобы это животное не успело среагировать. — Песчаный гейзер!
Странно, но мой враг не двигается с места, даже когда земля под его ногами выстреливает вверх с огромной скоростью. Просто стоит чуть поодаль от полумертвой дочки Казекаге и пустым взглядом буравит линию горизонта. Снова впал в ступор или его накрыли наркотические галлюцинации? Наплевать, мне же лучше.
В мгновение ока вспенивается дюна, на которой стоит мой противник, чтобы в следующую секунду выплюнуть в небо разрушительный поток сжатого песка. Я концентрируюсь на контроле дзютсу, делая бьющий вверх столб еще уже, еще смертоноснее. Рок Ли исчезает из моего поля зрения в этой беснующейся технике, а я тем временем складываю следующую серию печатей:
— Датон: Песчаные Клоны.
Он безумен. Сумасшедший мясник с неподражаемой силой. Сражаться против Ли — одна из самых сложных задач, с которой может столкнуться шиноби. Никакой стратегии, четко выверенного плана, лишь мощь, больше подходящая зверю. Но в этом есть плюс — если мне удастся вывести эту тварь из себя, он с высокой вероятность не сможет нормально соображать в бою, потеряв способность рационально мыслить.
Пожалуй — это моя единственная надежда.
— Бля-я-ять!!!
Я никогда не видел ничего подобного. Сила, безусловное превосходство чистой физической мощи. Он настолько тяжел, что даже моя техника не отрывает его от земли, а просто немного сбивает равновесие. Его глаза, подходящие больше демону, чем человеку, начинают гореть. Пока слабо, хотя даже сейчас мои поджилки трясутся от страха, а пламя боевого угара разгорается внутри этого чудовища. Он хватается за рукоять обоюдоострого клинка за своей спиной и одним невероятным движением просто расчерчивает песок под своими ногами молниеносными взмахами. Сеть дзютсу разрушается, не выдержав жуткой атаки чистой физической мощи, и бьющий в небеса поток песка ослабевает, а затем и вовсе прекращается
Я чувствую, как по моему лицу течет пот, а ноги дрожат. Никогда я не сталкивался с таким противником. Он стискивает меч в своей руке и, заметив меня, яростно ревет, рычит и воет, как монстр из древних легенд.
— Рррраааа!!!
Я едва успеваю использовать технику сокрытия под песком и спустя миг судорожно пытаюсь успокоить бешено бьющееся сердце в коконе воздуха под тринадцатью метрами песка. Его скорость просто ненормальна! Даже Богомол или Йомей не двигались настолько стремительно. Всего одна десятая секунды, а он успевает раскромсать больше трех десятков песчаных клонов. Тех, кого не берут большинство техник А ранга!
"Он убьет нас!"
— Успокойся, Ога...
"Ты помнишь его! Ты помнишь, как он разорвал нас напополам?!"
— Перестань, мне нужно отдышаться...
"Я не хочу..."
— Заткнись!
Нас всегда было двое. Отец говорит, что мы две половины одной души, где каждая играет свою роль. Я был сильным, а Ога — слабым. Я умел убивать, а он всегда щадил. У нас не было ничего общего. Кроме одного...
Мы оба до одури боялись того единственного противника, что смог победить нас.
— Мне не справиться без тебя.
"Мы не сможем победить это чудовище!"
Пространство вокруг меня сотрясается от ударов исполинской силы. Рок Ли, или то, во что он превратился, бесится, и ищет меня.
— Почему Песчаный гейзер не подбросил его в воздух?
"Он слишком тяжел для этой техники, неужели не понятно?!"
— Но я могу вырвать из земли даже скалу весом в полторы тонны.
"Он тяжелее?"
— И он увеличился в размерах на сорок три процента за время схваток.
"Как?"
— Жидкость. Давление в его теле заставляет тело распухать?
"Но это не может продолжаться до бесконечности".
Тело Рока Ли представляло из себя загадку настолько смертоносную, что разобраться в ней значило поставить свою жизнь на кон в заранее проигрышной партии. Нужно довести это чудовище до предела, даже если это будет стоить нам жизни.
— Киндзютсу: Стражи преисподней!
Мы закрываем глаза, чтобы картины с поверхности начали поступать в наш мозг. Сложнейшая техника отнимает много сил, но результат превосходит все ожидания. Адреналин? Возможно, но как еще объяснить, что вместо пяти из пространства вокруг беснующегося уже четырехметрового монстра из мышц и крови начинают появляться больше десятка демонов потустороннего измерения. Здоровенные воины, около пятнадцати метров роста, облаченные в ярко-красные шкуры неизвестных зверей, обладают ликом демонов из древних легенд. Рога, что венчают их головы, и злобный оскал уродливых морд может напугать любого. Любого, кроме того, чья жизнь для меня стала принципом неправильности и ошибок.
Едва первый из демонов, вооруженный исполинской косой из таинственного зеленоватого металла, вырывается из пространственно-временной воронки, созданной моим дзютсу, Рок Ли нападает. Глазами призванного моей волей монстра я вижу лицо своего врага. Разум, чувства, мысли...
Я не вижу ничего. Лишь настоящую, пришедшую из глубин темных времен злобу, подобной которой, пожалуй, нет во всем мире.
Два монстра сшибаются в схватке. Я едва не теряю контроль над техникой от шока, когда Рок Ли своей массой, разогнанной до сверхзвуковой скорости, буквально продырявливает своего гигантского противника. Мифическое оружие, крепкие тела, магия и силы иных миров — ничто не в силах остановить этого подонка, своим мечом разрубающего первого демона на сотни окровавленных кусков.
— Еще!!!
Даже здесь, погребенный под тоннами песка, я чувствую это. Животная, нет, просто иррациональная жажда крови. То, чего не должно быть в этом мире. Он хочет убивать, он упивается смертью, и уже не важно, кого или что уничтожить. Он силен как тысяча буйволов и быстрее самого стремительного зверя. И Рок Ли ищет, жаждет противника, на котором сможет использовать все, чем обладает.
— Так вот он я, ублюдок! — реву я, стараясь заменить ужас в своей душе кроваво-красной пеленой ненависти.
По моей команде все шестнадцать мифических монстров несутся к разъяренному противнику. Их рев и вой сливаются в один непрекращающийся гул, и бойня продолжается. Мечи, копья, стрелы и даже то, чему не могу найти названия, несутся к утратившему все человеческое монстру, чтобы разорвать, раскромсать, но сила моего врага достойна таких противников. Иномировые навыки демонов-бойцов сталкиваются с чистой в своей ненормальности силой злобы и безумия, чтобы выдать сноп искр, крови и мяса. Рок Ли бьет и получает страшные удары. Он голыми руками вырывает одному из призванных демонов челюсть, чтобы в тот же миг получить глубокую рану от исполинской стрелы, застрявшей в его ноге. Он рубит и колит противников, пока те наносят ему все новые и новые раны, казалось, несовместимые с жизнью.
