Тот кивнул одобрительно, и боевики пообещали ему за отличную службу сделать подарок в виде кинжала с булатной сталью.
— Нравиться? — продемонстрировал наёмник, поднеся острое лезвие к горлу пацанёнка, напоминая ему, что будет, если тот ослушается. И выгнал за дверь.
Наконец-то и старик закончил молиться. Его боевики не трогали — всё-таки правоверный мусульманин — их он точно не сдаст, а не предаст. И приходился отцом одной из жён Рашида, а сразу двух и сестёр.
— Ну, Рашид, и хитёр, — глумились боевики над его семьёй. — Соблазнил сразу обеих твоих девок?
— Три... — показал пальцы старик.
Вот так сюрприз: жёны Рашида и без того являлись одной семьёй. И впрямь джигит, но без маршрутки.
— Где машина? — привели боевики его в чувство, продолжая бить по лицу и не ладонью, а кулаком. И на этот раз выбили обычный зуб.
— Нет, моя ласточка-А-А... — пустил горючую слезу хозяин гарема. — Утонула, моя птичка!
— Лжёшь, собака! — выхватил один из наёмников пистолет, приставив к виску страдальца. — Не скажешь, где транспорт я тебя... Ну...
Рашид зажмурился, приготовившись к смерти. Выручил отец жён, поманив за собой наёмников. Один из них подался за ним. Тот завёл его в хлев вместо гаража и указал на четырёхкопытный транспорт.
— Ты сам ишак! — ударил боевик старика.
— Мул... — вытаращил старец в изумлении глаза.
— Зарежу, аки барашка!
Старик не понимал, чего требовали от бедной семьи Рашида эти люди. И вели себя не как правоверные мусульмане, хотя и считали себя защитниками и поборниками истиной веры в Аллаха.
Михаил с трудом приходил в себя, сознание возвращалось тяжело. Он бы застонал, если б оно не подкинуло ему то, во что он влип, а в очередную историю.
"Боевики! — выдало подсознание. — Наёмники!"
Точно — он в доме Рашида, а где им как не у своих сородичей скрываться после бегства из дачного посёлка.
Очки остались на глазах. Сквозь разбитые стёкла, покрытые трещинами, и взглянул он на тех, кто хозяйничал в доме джигита с маршрутки. Боевики занимались обычным для себя делом — запугиванием и избиением беззащитного населения.
Он принялся считать их мысленно про себя.
"Так, один, два... — и оба в доме. — Но и с улицы доносились крики с побоями. — Значит и там они — три... четыре..."
Определил по голосам Михаил, сколько их там. Но мог и ошибаться, остальные боевики запросто могли отдыхать в тишине и в тени.
Голова продолжала саднить. Дикое ощущение похмелья и близко не сравнить с тем, какую боль причиняли ему нанесённые раны боевиками. А били наверняка и целенаправленно, чтобы нескоро пришёл в себя, а потом и не смог подняться.
Сотрясение мозга заработал без всяких сомнений. Важно чтобы обошлось без переломов. Губы распухли, но зубы были на месте. Ворочая языком, Мешков учёл их все, а тридцать два зуба.
Нос разбит и также опух, а и сам. Всё лицо одна больная рана с багрово-синеватыми кровоподтёками.
"Убью, тварей! — захлестнули его эмоции. — Да и как они вообще посмели поднять руку на женщину?"
Пора было уже избавляться от неудачного образа и полученного опыта блондинки, а становиться прежним настоящим мужчиной и сотрудником ФСБ. Если бы моджахеды сразу узнали об этом — покончили с ним без особых раздумий. А так пока что "охаживали" семью Рашида вместе с ним.
Оружие естественно отсутствовало, но им Михаилу могло послужить что угодно, даже собственные ноги и руки. Да против отъявленных головорезов с огнестрельным оружием и в его состоянии нестояния много не навоюешь, а и продержаться не удастся. Занял выжидательную тактику, решив действовать наверняка, или когда уже будет очевидно: головорезы решат перерезать их всех без остатка, заметая за собой следы преступления, поскольку те видели их лица — свидетели.
Прибежал мальчишка — сынишка Рашида — и что-то затарахтел, указывая в сторону фермерского хозяйства.
Один из головорезов приложился к оптическому прицелу на автоматическом оружии, кивнул одобрительно, приметив там необходимый вид транспорта — грузовик. Туда и приказал выдвинуться своим людям для его захвата.
Село с броским названием Париж ожидало нечто наподобие того, что уже произошло в дачном посёлке. Хотя здесь боевиков в разы меньше, но были столь обозлены, что долго не станут думать, а начнут стрелять во всех и всё, кто или что попадётся им на глаза, а покажется подозрительным.
Кровопролития следовало избежать. Не жаждали его и наёмники. Им также хотелось скрыться втихую. По району уже разъезжали колонны спецтехники в сопровождении патрульных машин милиции. А и участкового не следовало сбрасывать со счетов. Вот куда Михаилу следовало податься в первую очередь — ошибка очевидна.
Да того самого побеспокоили те, кого он здесь, и оказался по соседству в наручниках с отведёнными руками за спину, и шапкой на манер кляпа во рту. Был ни живым, ни мёртвым, а также избитым до полуобморочного состояния.
От него исходила вонь.
"Засранец... — уяснил Михаил: его расчёт на него изначально не оправдался и план оказался провальным. — Лучше бы сам застрелился, чем дожидаться мига, когда тя прирежут головорезы!"
Вооружившись кинжалами и пистолетами, укрытыми в складках одежды, парочка боевиков устремились в сторону фермерского подворья. Сразу и не определишь, что они бандиты с большой дороги, но то, что не селяне, а и не "парижане", тем сразу бросилось в глаза.
Но им-то, какая разница. Знать гости Вахтанга-Рашида. Плевались презрительно вслед. Один из моджахедов не выдержал и толкнул бабу с вёдрами. Та развернула их, замахнувшись на него коромыслом, и поймала на себе недобрый взгляд.
— Иго басурманское! Ишь нечисть повылазила! — поспешила она прочь, но всё-таки не удержалась и плюнула... да не под ноги, а на спину, осталась вполне удовлетворена своим проступком, считая его геройским поступком. — Шоб у вас глаза повылазили! А их натянули кой-куда, кто надо! И куда токмо смотрят?..
Подалась к участковому. Да того, как всегда, не оказалось на месте. Спрятался от селян, и где-то квасит по-чёрному. А находился в заложниках у "чёрных".
Никто больше не встревал в перепалку с ними, провожая взглядами и тёмными мыслями дальше, чем видели сами, а и они. Пока наконец-то не достигли конечной цели своего короткого маршрута. Постучали, как водится по заведённой традиции. Им не открыли всё по той же причине, поскольку незваные гости хуже татарского иго.
Снова постучали, а затем полезли через тын во двор, где их стреножила какая-то собака.
— Кекс... — признала Дарья голос питомца. Покинув застолье, она выскочила из дома во двор.
Подле собаки возились два человека. Один уже схватил её питомца, а иной хотел разобраться с ним при помощи того, что поспешно спрятал у себя, отведя руку за спину.
— Мир вам, люди добрые...
А намерения недобрые — уяснила Дарья на раз. И выглядели оба "ходока" как те, кого она валила всю дорогу сюда, устилая трупами.
Они желали увидеть хозяина дома и транспорта, указав на грузовик.
— А больше ничего не хотите? — выдала девчонка.
— Мы хорошо заплатим! Деньги дадим! Только скажи сколько — не проблема! — заявили гости, отпустив собачонку девчонки.
— Машина не продаётся — ни за какие деньги — сама нам нужна! Проваливайте туда, откуда пришли!
— Молчи, женщина! Мужчину зови, да! Хозяин дома давай сюда!
— Опоздали, гости дорогие, нет его...
— Как — нэт!?
— Нет, он дома, но... Короче выпил немножко...
— А ты кто? Его ребёнок?
— Даже если и так, всё одно машину я вам не продам и в аренду не сдам! Она нас кормит! Но если вас интересует любой иной транспорт, могу продать, а показать...
Дарья пригласила гостей в "конюшню", но не "Формулы-1" с гоночными болидами, а той живностью, что обитала в "зверинце".
Наёмники поняли: ребёнок издевается над ними, решили проучить, а заодно применить силу. Тем более что командир предупредил: если что — дозволяет им взяться за оружие. Терять им всё одно нечего, того и гляди: нападут на их след силовики. Стремились выиграть время.
Налётчики обнажили клинки и не против живности. Один боевик отмахнулся от чего-то, что постоянно попадало ему на лицо, и оказалось хвостом коровы — дёрнул — и зря. Она что называется — насрала... ему в душу, а обосрала с головы до ног. И это было ещё не всё. Последовал удар копытом ниже пояса. И против Дарьи остался один боевик. Хотя она бы и с ними обоими разобралась, да не судьба и злодейка, а и дальше сыграла злую шутку с налётчиками.
На иного боевика набросились козлы. И какой козёл вытерпит, когда на твоё стадо накинулся джигит.
Отбившись от животных, налётчики кинулись вдогонку за девчонкой, понадеявшись догнать и наказать. Одного из них снова ударило тем, на что он наступил, а на грабли. Его напарник и вовсе наткнулся на шуфель, а и вилы дожидались своей очереди. Про серп же вообще отдельная история — не бумеранг — много опаснее. Им Дарья и пригвоздила руку с кинжалом к стене хлева одного боевика. А следом взялась за косу.
Один взмах и едва не дала маху, прибив налётчика за штанину, вгоняя лезвие косы меж ног. Из-за чего тот обделался лёгким испугом.
Оставалось разобраться со вторым. И тот больше не думал прирезать девчонку, а, не мудрствуя лукаво просто пристрелить, как собаку. Да её питомец вцепился ему в руку и...
— Зажмурься... — прозвучал голос Дарьи подле уха головореза.
Тот не послушался, и она сама помогла ему сделать правильный выбор, а изначально не было его у них, как и шансов выстоять против неё.
"Откуда же вы? И кто вас заслал сюда ко мне?" — принялась она пытать того, кто был прибит ей косой и серпом к бревенчатому хлеву по рукам и ногам.
Не говоря ни слова, и даже не стремясь задавать вопроса, Дарья принялась точить клинок налётчика, доводя его до совершенства. Проверила остроту при разрезании волоска. Попросту забавлялась. Всё-таки ещё ребёнок, как ни крути, а без этого никуда.
Налётчик не мог поверить в то, во что вляпался.
— Ну чё, засранец... — прикрыла Дарья наиграно нос рукой. — Будешь говорить? А всё одно мне ответишь — за всё разом! А сразу...
Тот бы и рад рассказать всё девчонке, да мешал кляп, коим послужил пук унавоженной соломы, торчащий во рту.
— И что мне с тобой делать, а как поступить? Помниться: у вас принято делать обрезание? Кастрировать для приличия, чтоб не прыгал как петух на всех, кто иного пола в отличие от тебя?
Налётчик затряс отрицательно тем, пока было чем. Да Дарью не удержать, она вошла в азарт. Клинок резко распорол штаны и...
Налётчик получил свободу действий. Коса больше не препятствовала ему сбежать, да и серп он выдернул иной свободной рукой, подхватив подельника — и был таков.
— Не вздумай возвращаться — убью! — бросила им вослед Дарья, а сама заняла наблюдательную позицию, следя за тем, куда подадутся налётчики — не сомневалась: туда, где засели иные головорезы.
Один косился на неё в оптический прицел оружия.
— Ох-ё-о... — растянулась она на земле, прячась за тын.
Недолго музыка играла, а продлился праздник в доме у "олигарха" местного разлива. Девчонка поспешила туда с одной-единственной мыслью: забить тревогу и поднять всех мужиков. Да где там и какое — они были не в стоянии определить время суток.
— Эх вы, а ещё мужики... — всплеснула руками в сердцах Дарья.
— А я... — подавился караваем Илья. — И этот, как его...
— Мушкетёр... — подсказала Наташка.
— Рыцарь я!
— Точно... — кое-что затеяла Дарья. И нацепила ему на голову кастрюлю, сунув в одну руку крышку, а в иную — черпак.
Чего-то не хватало? Доспех! Их и соорудила из тех же крышек, но поменьше и наспех, а на смех и подняла Наташка.
— Молчи, какашка!
— Э... слышь ты ...
— Слушать будешь сама — и меня, если жить не надоело! Ща сюда к нам заявятся отъявленные головорезы сродни бандитов с большой дороги!
— Это чё, типа рэкет...
"Ясно, — уяснила Дарья. — Жители Парижа уже сталкивались с проявлением криминогенной обстановки на селе! Это даже хорошо! Ничего объяснять, а лишний раз не придётся врать!"
Головорез, отправивший за грузовым транспортом парочку человек, не мог поверить тому, чего увидел, а затем и услышал от своих подопечных. С их слов получалось: с ними разобрался ребёнок, да ещё и девчонка.
Это же слышал, подсушивая, и Михаил, мгновенно уяснив кое-что, что было так немаловажно для него. Сейчас с ними останется один-два боевика в качестве надзирателей, а иные двинут на приступ фермерского хозяйства, на захват грузовика. Это был шанс и другого не дано. Ему лишь предстояло воспользоваться им.
— Рашид! — позвал едва слышно Михаил джигита с маршрутки. — Вах...танг...
— А... — поднял тот голову, реагируя на оппонента. — Чито твоя надо от моя? Зачем твоя подставлять моя голова и задница? За что твоя обижаться на моя?
— Заткнись и слушай, что я скажу тебе, чурка!
— Сам ты она! Я...
— А ну заткнулись! — влетел в дом иной горячий джигит, пригрозив оружием, передёргивая демонстративно затвор, вгоняя патрон в ствол.
Михаил одобрительно кивнул Рашиду, а тот своим родным и близким. Наступило гробовое затишье. Недолго продлилось оно, где-то заскреблась мышь, а завёлся паразит.
— Если кто-то из вас... — предупредил боевик, — провоцирует меня...
И выстрелил в потолок. Строение и так было не ахти какое, а крыша и вовсе сложена из кривых подгнивших жердин...
В одну такую и угодил головорез, а она зацепила его. Да и видимость скрыло соломой. А добавил уже Михаил, ударив головой в грудь — сбил боевика на пол и довершил начатое дело ногами. Затем не без помощи Рашида добрался до клинка, передав ему в зубы своими, хотя со стороны гарему показалось: они делают то, что мужики нетрадиционной сексуальной ориентации, но обошлось. Хотя опять же, что-то они там завозились — Рашид в ногах у короткой юбки до колен Михаила.
Как оказалось не то, что подумали его жёны, а перерезал путы у Мешкова, затем на руках. И прежде чем тот освободил Рашида, проверил боевика, зацепив его ногой туда, куда никто не ожидал, даже сам от себя.
Нет, гланды через задний проход не стал рвать, но вот выбить пару шаров как в бильярде, загоняя в лузу, точно мог, а бандит выплюнуть их вместо зубов изо рта.
Рашид даже нож выронил из раскрытого рта, когда Михаил обернулся к нему.
— Вах... шайтан!..
— Да не бойся, дружище, тебя я не трону...
Освободил. И заторопился с автоматом на выход, подавшись вдогонку за боевиками.
"Что там один из них сказал, а утверждали двое — их отоварил ребёнок? Это становится интересно! И всё меняет кардинальным образом!" — не сомневался Михаил: напал на след универсала, а наконец-то выяснил: кто он и что представляет собой. Оставалось убедиться в этом воочию.
* * *
— Готов, Илья? — озадачила Дарья фермерского паренька.
— Чё? К чему?
— Как водится к сдаче ГТО...
— Ась... — присовокупила Наташка.
— Перевожу — ГТО — это "Готов к Труду и Обороне"? — продолжала Дарья загружать чистый детский мозг "парижан" тем, что давно кануло в лету, но не для неё. И была серьёзной как никогда. Даже тогда, когда забавлялась с ними и прежними налётчиками.
