Наконец-то пробились. Выселки остались позади. До морга с больницей катить ещё километра два — один по прямой, иной при повороте налево. Справа бензоколонка. Там и окопались бойцы коалиции.
— Тогда что горело? Больница? — уставились охотники с партизанами на почерневшие руины здания больничных корпусов, проступившие издали. И были сейчас как на ладони.
Многочисленные возгорания там до сих пор не затухали.
— Ну и нахрена ещё мы нужны тут с огнемётами?! — уставился Артур сообразно фразе на Константина.
— Что-нибудь проще спроси! Я откуда знаю! И как выяснилось в итоге: не больше твоего!
Остановив продвижение колонны, комполка приказал экипажам боевых машин выстроиться в одну линию развёрнутым строем.
— Блин, всё никак не настреляются! — возмутился Егорыч.
Подлетел комполка, крича: "война и немцы" с "потными ноги в рот".
— Сам урод! — озадачил его Самылин.
— Это кто? И что себе позволяет? Я...
— Сказал бы тебе, кто ты, да не желаю выражаться при всех, — врезал на словах Константин. — Какого мы сюда припёрлись с огнемётами? Здесь и так кругом сплошной пожар с очагами возгорания!
— Ты ещё будешь мне перечить, майоришка! Да я тебя прямо здесь сейчас... — комполка снова противопоставил пистолет силовику.
— А отдача не замучает? — передёрнул Артур затвор на карабине, пальнув для острастки в воздух.
— Что себе позволяют гражданские лица? И вообще здесь твориться? — разошёлся в конец полковник.
— Это мы, и хотели бы понять, а услышать в первую очередь от тебя, полкан! — и не думал Константин извиняться перед ним за то, что оба наговорили друг другу в сердцах.
— Я непременно доложу твоему начальнику обо всех происшествиях здесь!
— Да застрелись! И пальцем... — намёк на патроны в исполнении силовика.
— Погоди у меня! Ещё свидимся...
— Ты что задумал, Костян? Опять заделаться Бессмертным соответственно фамилии? — живо уяснил Артур.
— Ну, раз мы уже здесь, то почему бы ни заглянуть туда, где остался тот, кто больше всего знает о порождениях пустоши. Зря мы, что ли ему доставляли всё это время трупы тварей? А гробили людей ни за грош? И потом нам без него никуда! Нельзя, чтобы такая светлая голова, как патологоанатом, пропала бесследно в морге! Там стены и потолок, наверное, остались ещё со времён войны, являясь образцово-показательной казармой архитектурного наследия в эпоху наполеоновского нашествия.
— Я с ним, Ваня... — примкнул Петров к Константину.
— Кто бы сомневался...
И морячок нарисовался в своей тельняшке, разорвав на груди. А тот ещё, блин, пехотинец из чёрной сотни Великой Отечественной.
— Уговорили... — подал Артур команду на построение отряда партизан колонной в две шеренги.
По краям от них расположились огнемётчики.
— Если чё, а было меж нами не так, полкан... — бросил напоследок Константин, — не поминай лихом!
— Не бзди — прикроем... — в свою очередь отлегло на сердце у комполка. Всё понимал: люди шли на верную смерть. И не военные по приказу, а гражданские на свой страх и риск.
Пока партизаны преодолевали пешью по асфальту оставшееся расстояние до руин больницы с моргом, комполка приказал ещё раз произвести беглый огонь из всех видов оружия.
Поддержка так себе, но если какие твари и прятались там, мстители уже приметили их — во всяком случае, те среди них, кто обладал оптикой на оружии.
Сам же комполка взобрался на башню Т-72, принявшись следить оттуда в бинокль за действиями гражданских лиц.
— Сразу видно: не военные... — пожурил он их про себя на словах. — Одно слово — партизаны! Разучились, чему их обучали в армии в молодые годы! Ну, ничего, всех, кто вернётся живым, загоняю на базе до полусмерти! А верну былые кондиции! Я буду не я — не комполка!
Наблюдая за действиями партизан, военные в колонне потеряли всякую бдительность, не замечая в упор опасности подстерегавшей их самих. Подле бензоколонки оживились твари — те, чьи логова находилось поблизости, и только ждали удобного момента, когда теплокровные существа повернуться к ним спиной.
Едва это произошло, пустошь пришла в движение. Никаких рыков или воплей в качестве боевых кличей от порождений не последовало, они подбирались к людям втихаря, крадучись до последнего момента.
Один из солдат решил покурить, пока никто из командиров не видит, чем он занят, даже не успел поднести зажигалку с сигаретой ко рту, открыл, а вместо крика предсмертный хрип.
В его тело вонзились острые когти, разрывая грудную клетку, и тут же в глотку клыками впилась хищная тварь, ломая мощными челюстями шейные позвонки.
С дозорным было покончено в одно мгновение, а в следующее порождения уже рвали военных вблизи бронетехники и на ней. Даже внутри, проникая в открытые люки.
Схватка людей с тварями на бензоколонке закончилась в считанные мгновения. Единственным, кто уцелел среди них, водитель "БТР" на отшибе, сумев своевременно захлопнуть люк над головой, прежде чем по нему когтями с клыками забарабанила тварь.
Первым делом он пытался наладить связь. Никто не отвечал. Даже отряд партизан, приближавшийся к месту зачистки. Пришлось наладить визуальный контакт. И тут ничего и никого кроме тварей. В перископе мелькали порождения пустоши. Одно из них даже ринулась с раскрытой пастью на оптический прибор, заставляя линзы покрыться мелкими трещинами.
Мешкать дольше водитель "бэтэра" не стал. Запустил двигатель и... налетел на колонку, выбивая в небо фонтан ГСМ. Влетел следом в иную бронетехнику, высекая искры. БТР воспламенился.
На заправочной станции прогремели взрывы, взмывая огненными столбами и тёмными клубами задымлений высоко в небо.
Сразу при столкновении водитель "бэтэра" не погиб. О чём пожалел. Ехать дальше он всё одно не мог.
Из оружия у него при себе автомат, а к нему одна обойма. Если не считать снаряды к 30-мм орудию. Также не стал расстреливать. Проще очередью из автомата пальнуть по ним, но так, чтобы видеть: твари рванули к нему. Он не просто так сдохнет в одиночку, а с толком.
Рука нащупала в нагрудном кармане примятую пачку от сигарет, а там одну и ту уже прикуренную разок.
Оставил напоследок по такому случаю. И вот же судьба — злодейка. Сыграла с ним в злую шутку.
Хотелось кричать. Но не "За родину" или иные фразы близкие по смыслу содержания, а просто из-за того, что жизнь вот-вот оборвётся и столь нелепо.
Откинул крышку люка, отринув сомнения, готовясь прикурить, неожиданно для себя почувствовал сильным запах газа.
Язвительно ухмыльнулся в лицо смерти — приближающимся тварям кровожадной стаей к нему.
— Ну же, ближе... я вас жду...
Едва в зажигалке чиркнул кремень, пространство вокруг бойца озарила яркая вспышка, повлекшая новый взрыв, заставивший тварей разлететься по пустоши точно демонов из преисподней.
Те из порождений пустоши, кого не разорвало, воспламенились. Некоторые особо живучие твари заметались, кидаясь в логова. Сгорали заживо там.
Партизаны остановились, уловив на слух канонаду всего в каком-нибудь километре от них.
— Хана... — опустил СВД Сидр.
— Конец... — вторил ему Артур.
— Засада... — выронил Константин бинокль из рук, повисший у него на груди, за счёт ремня, наброшенного на шею.
Партизанам и дальше требовалось спешно пробираться к моргу. Если что — там можно было отсидеться какое-то время, вызвав на помощь подкрепление извне. Но особо рассчитывать на это не приходилось.
У них у всех "билет" в один конец. И на обратный маршрут непригодный.
— Не останавливаться! Вперёд! И только вперёд! — заставили охотники ускориться партизан.
С одной стороны — по правую руку — находились развалины 2-й Городской больницы совмещённой с Районной поликлиникой, а с иной — по левую руку — развалины "инфекционки". Прямо же перед ними — низкое одноэтажное здание морга.
К нему и торопились партизаны, держа оружие наизготовку, озирались с опаской по сторонам. Да здесь пока что было тихо. Твари не проявляли себя во всей красе. После того, что военные устроили им тут, произведя массированную артподготовку, вряд ли встретишь достойное сопротивления от порождений пустоши. Да твари делом доказали: они не животные из мира людей — здешние много хитрей и умней.
Глава 23
До слуха омерзительного существа, хозяйничающего ныне в морге при разделывании и изучении людских трупов, и не только, но и хищных порождений пустоши, коим не являлся он сам, донёсся лай собак. Всё тёмное естество чужеродного организма захватившего иной в человеческом обличии, содрогнулось от ярости и злобы. Некто посмел отвлечь его от обожаемого кровавого занятия по расчленению тел, пускай уже мёртвых, а не тёплых, зато всё равно теплокровных существ.
Цепные твари рядом оживились, реагируя не столько на лай живности приматов, сколько на очередной кусок, оторванный порождением с хрустом при расчленении тела "жмурика", с вожделением и нетерпением оскалились, раскрыв клыкастые пасти в надежде: кому-то из них достанется сие лакомство. И если не утолят жажду извечного голода, то хотя бы вкусят человечины, так понравившейся им. Для них каменные джунгли заброшенного города приматов — подарок судьбы. Сюда твари стекались со всей пустоши. Запах человеческой плоти и крови манил их. Вот и сейчас сводил с ума.
Ни одна хладнокровная и кровожадная рептилия повела ноздрями, попутно реагируя иными органами осязания и обоняния на действия порождения, коему подчинялись безоговорочно. Он стоял на порядок выше в эволюционной цепи развития данного мира, и неподчинение ему — беспрекословное — каралось смертью.
Изучив визуально и не только, но и когтисто-крючковатой конечностью, нечто ужасающее избавилось от непотребного ему более органа человека. Цепные твари рванули к подачке, разорвав в то же мгновение при делёжке. Перегрызлись меж собой.
И снова этот неистовый лай собак снаружи. На этот раз много ближе чем прежде. И вновь нечто сверкнуло злобными очами на цепных тварей подле себя. Одно из них встрепенулось, скрываясь из виду. Нечто выбрало сию тварь в качестве лазутчика — своих глаз, зажмурив собственные очи. Могло видеть то, что цепная тварь.
Продравшись за разваленную кладку из рыжего выцветшего от времени кирпича, тварь просунула морду в образовавшуюся пробоину в стене морга, выглянула наружу, продолжая и далее щемиться сквозь узкий лаз, помогая себе как передними, так и задними лапами.
Видеть пока что противника порождение не могло. Мешали руины. Там и объявилась цепная тварь, извиваясь телом точно змея, но не отсвечивала, маскировка как у хамелеона — на должном уровне — меняла окрас под цветовую гамму окружающего её ландшафта, сливаясь с руинами. Глаза вращались отдельно друг от друга, и тварь водила ими по сторонам, выдвинутым немного вперёд и наружу из глазниц. Не телескопы, но нечто близкое по своему предназначению — широкие основания выдвинутых зрачков напоминали конус.
Приметить рогатки твари практически невозможно. Зато она с непринуждённой лёгкостью зафиксировала в поле зрения тех, кто приближался к блокпосту небольшим отрядом, следуя точным курсом в её направлении. Огрызнулась. Точнее это сделало порождение внизу, а она лишь подчинилась ему, клацнув клыками при смыкании мощных челюстей.
Нечто за счёт цепной зверюги уставилось на источник шума, заставляющий содрогаться не только того, кем оно овладело на расстоянии, а ещё и само.
Тварь среди цепных, явившись глазами порождения, послужила вожаком своры иных, кои полезли из всех щелей, прежде скрываясь и прячась в руинах.
— А вот и они... — молвил мимоходом Константин, прилепив палец к спусковому механизму ранцевого огнемёта, чуть заметно поднял трубку на уровень локтей, держа до этого внизу на уровне колен. — Приготовились...
Разглядеть тварей даже с близкого расстояния — на полусотни метрах — непросто. Они сливались с очертаниями руин. Человеческие глаза фиксировали исключительно движение, да собаки.
Лайки словно сошли с ума, захлёбывались от собственного лая, брызжа слюной как бешеное зверьё. Намёк людям на то: бой предстоит нешуточный. Это им не прогулка по частному сектору вблизи "Пентагона". Тут уже вотчина порождений пустоши, и они также будут биться за него как собственный клочок земли.
— Не останавливаемся... — наказал Артур, видя: темп ходьбы отряда партизан снизился, а некоторые вовсе остановились, замирая на месте подобно статуям.
— Вот же где истуканы... — вторил Егорыч ему.
Сидр уже держал на прицеле одного из призраков, мелькавшего среди каменных столбов подобно миражу пустыни — а точнее пустоши — подпускал ближе тварь, желая выстрелить с близкого расстояния наверняка, чтобы у твари не было шансов рыпнуться на кого-то ещё помимо него.
— Их слишком много... — подал голос Петров.
— Не больше чем нас... — заявил Самылин, заскрежетав зубами.
Странное дело — он перестал жевать. Когда обычно его любимое занятие грызть что-нибудь или чавкать чем-то ещё, как жвачное животное. Не тут-то было. Привычка осталась в прошлом. Еды не хватало даже родным, вот и стремился сесть на диету.
— Как думаешь, Купчина, а эти твари съедобные, если...
— Только не подавись, когда будешь делать из них жаркое! Хотя я бы не отказался от шашлычка из них!
— Ага, с пылу, с жару... — вставился Мишаня.
Рядом с морячком Дальнобой. Парень сам не свой. Мало того, что побледнел лицом, так такого же точно окраса стал весь его волосяной покров. Издалека можно решить: он — старик. Но стоит подойти ближе и увидишь: это не так, ещё совсем юнец. Зато в руках винтовка крупного калибра и самопальным разрывным патроном.
У каждого партизана такая, и обойма к оружию непростая — специальная. У всех ручной работы. Каждый делал на пулях спилы, вытачивая желобки. Кто-то обычной полосой — одной, кто накрест, а кто и вовсе три, деля пулю конической формы на шесть частей. Зато била лучше дроби, разрывая прочные тела тварей, закованные в чешую подобно латам средневековых воинов.
Руки партизан тряслись, да и видимость застилал пот крупными каплями, струившимися на глаза. Веки не спасали глаза, их застилало. Напряжение росло. Твари не спешили атаковать партизан, продолжали нервировать и кружить — медленно, но верно окружали, сжимая кольцо вокруг смертников.
До стен морга оставалось чуть более сотни метров, когда отряд партизан прекратил всякое продвижение вперёд, и все встали, как по команде.
— В кольцо! — объявил построение Артур.
На переднем крае чуть впереди остались огнемётчики, за ними расположились иные охотники с опытными партизанами, кто ничем не отличался от них — знал тонкости охотничьего дела, имея за плечами годы практики. А в центре те, кто впервые взял оружие здесь, но также был знаком с ним не понаслышке ещё по армейской жизни сверхсрочника, такие как Дальнобой.
Твари чего-то выжидали. Также замерли, скрываясь за обломками бетонного забора, не стремились нападать, как их предшественники из мира пустоши, огрызались, реагируя на лаек, и рычали, кто во что горазд. Возможно, собаки пугали их или они по какой-то иной совершенно непонятной причине не изъявляли большого желания нападать на них. Но одно всем очевидно: схватка предстоит не на жизнь, а на смерть. Просто противник изучает повадки достойного соперника, выискивая у него в тактике и построении боя слабые места. Своего рода стратегия, а сразу бросилась в глаза: это не те твари, которые кидались на них в пустоши, когда охотники катались там на "броне". Здесь нечто другое, словно кто-то незримый и невидимый руководил ими, оставаясь в тени.
