"Главарь!?"
"Что, не ожидал увидеть меня вновь, да ещё с большим отрядом всадников на горбулях! А нас будет ещё больше! И нас рать теперь, и нам на горных морфов!"
Меня интересовали новости, поэтому я первым делом заинтересовался у гномов, что слышно от Удура и с заставы.
Что и неудивительно, не было никаких вестей. Отсутствие известий, тоже новость, хотя и не неожиданная. Ничего, зато скоро их появится разом столько, что только успевайте получать те, кто остался во граде и дальше, прячась за внутренними границами Империи.
Гномы, и не только они, но и прочие наёмники, принялись расспрашивать меня о том, где я был, а что видел, да я отослал их в зрительный зал к тем, кто прибыл вместе со мной. А новобранцев хватало, вот с ними они и побратались по традиции наёмников, поскольку было с собой кое-чего, на что я попросту закрыл глаза, ведь завтра возможно нас ждёт бой на заставе — едва сюда подтянутся основные силы отряда, мы тотчас двинем туда.
Когда для себя я уже определил, отправлюсь сам в разведку с ватагой бродяг на горбулях.
— Ёр... — окликнул я гнома-мастера, а заодно и бригадира. — Брех...
Хватит им заниматься разным непотребством, что не пристало как командирам. У меня нашлась для них интересная работёнка, я задумал сделать несколько небольших ручных гранат-бомб. По такому случаю, мы взяли один бочонок пороха и пуль, и я на скорую руку смастерил примитивное взрывное устройство — засыпал во фляжку-бурдюк пороха и жменю пуль, а затем утрамбовал так, что они приняли форму шара, и вместо пробки затолкал фитиль в качестве запала.
Хм, что-то мне эта граната напомнила, а что — говорить вслух не хотелось, зато я взглянул в глаза моих подчинённых, и прочитал у них в мыслях: это оно самое и есть, на что я именно и подумал.
— А больше не из чего было приспособить фляжки, как из... — не поворачивался у меня язык сказать это вслух.
Нет, всё, хватит с меня, отныне закажу себе нормальную фляжку из металла у Яр-Гонна, ну и ящика два или три ядер.
Гномы ещё поинтересовались у меня, что это такое мы смастерили.
— Да гранаты...
О них они слышали впервые.
— Бочки с порохом помните, какие я, и вы подорвали?
— Ну...
— Так вот это будет покруче шрапнели!
— А чего такое шрапнель, главарь?
— Когда примените свои бомбы, тогда и поймёте — не раньше!
— А ежели одну рвануть прямо здесь? — не сдержался Брех-Унн.
Ну и я — наорал на него. У нас ведь не так уж много пороха осталось, да и боеприпасов в форме пуль для огнестрелов — теперь каждый выстрел придётся делать со снайперской точностью. По такому случаю я приказал гномам добыть каждому стрельцу подзорную трубу и приладить как у меня на огнестрел.
— Да где ж нам столько их взять, главарь?
— Не знаю, придумайте что-нибудь! И я не требую от вас это сей же час! Вот вернёмся на заставу, ваши там сородичи из мастерской Яр-Гонна и пособят!
— Забесплатно не станут!
— Жить захотят — никуда не денутся. А потом как-нибудь сочтёмся... в другой раз!
— Другого раза может и не быть!
— Вот и я о том же: не идиоты ведь поселенцы на заставе — должны понимать... вашу, и вы меня! — озадачил я своих подопечных. И уж лучше я их, как главарь, чем они меня, поскольку мне требовался покой и тишина — хотелось немного отдохнуть и подумать о том, что делать дальше. А всё и без того мне очевидно, как наёмнику.
Как уснул, и сам не понял, а когда проснулся, то увидел перед собой амазонку. Шпионка кесаря показалась мне видением сродни миража или приведения. Я отмахнулся от неё рукой, и уже хотел сказать: "Сгинь! Изыйди!", как она улыбнулась мне, просияв диадемой на голове.
Да она никак издевается?
Читаю её мысли, и что же узнаю, что она ко мне неровно дышит, а не вовсе к кесарю, от которого у неё имеется ребёнок, и также дочь, но считается незаконнорожденной, и её участь, как и матери, также незавидна — причём дочь императора-узурпатора, пускай и рождённая вне брака! Но чего может добиться, а какого положения — наложницы и шпионки в одном лице — максимум стать фавориткой, но не в гареме, а среди тех же всё наложниц.
Ну и нравы тут, хотя ничего против этого не имею, как мужчина. Да сомневаюсь, что женщины со мной согласятся, а Желанна и подавно. Поэтому я не замечаю и вовсе Кукумэ, и смотрю на неё не как на женщину, а в первую очередь как на мастера-атамана одной из ватаг, но привела с собой рать.
Вскакиваю и выглядываю наружу из тесного помещения в башне, прильнув к бойнице — снаружи толпиться уйма народа, и все галдят, некоторые из бродяг братаются, признав старых соратников по оружию. Это ветераны и бывалые воины, но среди нас также немало и новобранцев, таких, каким до недавнего времени был я сам, да за неделю моя жизнь в этом мире изменилась коренным образом.
Тороплюсь, Кукумэ больше не замечаю, а и дальше, как женщину, даже чувствую упрёк — её мне — недовольным взглядом в спину, и бросает такой, словно халдей в меня кинжал.
Как это не вовремя всё, и закрутилось. Ну не могу я ответить ей взаимностью, должна ведь понять, а принять, как женщина, что у меня уже имеется возлюбленная — это донна Желанна — и иная мне не нужна! Я однолюб, хоть и наёмник!
Выскакиваю наружу из башни и объявляю всеобщее построение за пределами кордона в чистом поле. Всадников отделяю от пеших вояк, а среди них выделяю в свою очередь тех, кто обладает стрелковым оружием, пускай и самым примитивным — самопалами, а не только самострелами или арбалетами. Даже лучники имеются, и доказали мне уже своё превосходство над иными стрелками в бою.
— Вот это я понимаю! — радуюсь я вслух, не скрывая своих истинных и искренних чувств. У меня под началом две сотни всадников на горбулях частично вооружённые самострелами и самопалами. У ветеранов среди них имеется броня — доспехи. Значит, они будут у меня тяжёлой конницей. И не так много как хотелось бы, но ударный кулак из них собираю ватагой. За ними, прикидываю в уме: двинут в бой всадники, вооружённые стрелковым оружием численностью до полусотни, а затем все остальные с "шашками" наголо.
Перехожу к осмотру пехоты. Итого этих бродяг у меня где-то четыре сотни. Неплохо. Из них у меня полторы сотни стрелков, не считая стрельцов — снайперов в будущем, а остальные обычные вояки, и даже не рубаки. Их ещё только предстоит обучать ветеранам, натаскивая в схватках с заклятым врагом.
На этом всё — с осмотром заканчиваю, давая время на отдых и на еду, объявляя всеобщий сбор в ближайшем будущем, а сам собираю при себе атаманов-мастеров. Отныне только их у меня самого ватага. Кого-то знаю, но больше таковых среди них, с кем мне ещё только предстоит познакомиться, и объявляю им о предстоящем походе на заставу, попутно зондируя мозг каждого на предмет лояльности в отношении себя и предстоящей битвы с горными морфами. Никто не ропщет, и все как один поддерживают меня, своего главаря.
Удара в спину от них ждать не приходится, а вот Кукумэ всё больше волнует меня, не дело затеяла амазонка, да сам виноват, мне не стоило демонстрировать ей диадему. Хотя увидь она её на донне Желанне, кто знает, чем бы это обернулось в будущем не только для меня, но и для неё. Особа-то, амазонка, ревнивой оказалась. И почему с женщинами так всегда: ты не даёшь им ни малейшего повода, даже намёка на взаимность, а они принимают обычную дружбу за любовь? Неужели нельзя просто мило пообщаться, как родственным душам? Почему сразу влюбляться? И потом любовь для меня должна быть с первого взгляда, а амазонка при встрече со мной не с того начала, вот я долго и не смотрел в её сторону, как женщину, просто как на обычную спутницу, от которой нескоро удастся отвязаться. А ведь привязалась, и я к ней, но это всё равно не любовь. Зато с донной Желанной у меня настоящие чувства, и она сама ответила мне взаимностью, пусть и взбрыкнула поначалу точно так же как Кукумэ, но ведь передала мне в знак любви дар, задействовав гномов.
Что-то я опять отвлёкся. К чему бы это? Не к дождю же, скорее к буре, или к стихийному бедствию, которое для нас сейчас представляют собой орды горных морфов.
Сидеть на кордоне без дела я не могу, а и занять себя больше нечем. Снова отправляюсь в разъезд с ватагой бродяг на горбулях, мне, как и наёмникам, необходима дополнительная, а постоянная практика в овладении транспортным средством под названием — горбуль. Всё более уверенно чувствую себя в седле странного животного, привыкаем один к другому — я к нему как к своему питомцу, а мой питомец ко мне, как к своему хозяину. Берём с собой ещё свору захров — и не одну, а парочку, и носимся едва ли не сломя голову по округе.
Мне всё больше нравиться моя затея с созданием летучего отряда наёмников, теперь мы способны преодолевать приличные расстояния вдвое, а то и трое быстрей по времени. И если раньше у нас ушла бы неделя на переход от заставы к граду, то теперь два дня, а если менять горбулей на кордонах, то и за один можно проскакать, как нечего делать — всё будет зависеть уже от выносливости всадника, а не скота под ним. Да и захры себя проявили с лучшей стороны, ручным тварям, как и горбулям, нет цены — они выносливые, и кажется, чем больше ты гоняешь их, тем больше им это нравиться. Двужильные какие-то, а трёхжильные — вся живность здесь у нас, наёмников, да и сами мы ничуть не уступаем им — и морфам.
В округе тихо, но эта тишина обманчива, а чем ближе будем подходить к заставе, тем очевиднее будем знать: там нас ждёт заклятый враг.
Возвращаюсь на кордон, и теперь бы мне самому отдохнуть, да время поджимает, я не только чувствую, но и знаю точно: нас ждут на заставе каждую минуту. А мы уже отсутствуем ни один день.
— Выступаем! — бросаю я призыв.
Его подхватывают боевым кличем наёмники, срываясь громогласный ором:
— За честь и отвагу!
Отряд в шесть сотен выстраивается в колонну, разбиваясь на ватаги. Впереди следуют всадники, за ними пехота, и все мы движемся под штандартом больше не принадлежащим Империи, а исключительно нам, наёмникам. Там наш герб, точнее мой, как главаря и сэра Чудака.
Я отправляю разъезды вперёд колонны небольшими ватагами, которые сменяются по мере надобности, чтобы не уставали горбули, да и захры тоже.
У нас даже обоз имеется с продовольствием и тяжёлым вооружением, которое в походе сложно на себе нести. В бою и то, но это необходимость. Сейчас же такой необходимости по большому счёту нет.
Разведчики уходят далеко — за пару вёрст, а порой отдельный усиленный отряд выезжает за добрый десяток — так что неожиданным нападение морфов из числа горных йети для нас не будет, даже если они сумели каким-то образом прорваться за пределы заставы. А ведь с наскока им нас не пройти — там всё плато перерыто рвом с частоколом и двойным рядом крепостных стен — бревенчатых и каменных заставы. Только если иные обходные тропы разведали заранее. Но после того катаклизма, что я устроил им там, в ущелье близ горного перевала, вряд ли найдутся такие тропки, а не только обходные пути. Морфы всё-таки не горный скот, и чем отличаются от нас, людей, косматой шерстью, как медведи, и кровожадностью с беспощадностью ко всему живому. Так мы сами не лучше их, и также жаждем их крови, как они нашей.
Тянемся, а не идём. И время для меня тянется столь же нудно во время перехода с кордона на заставу. Сейчас бы вновь поднять всадников и двинуть с ними на север быстрым маршем, пустив горбулей вскачь, да не хочется разбивать наш отряд. Без пехоты нам никуда.
Всё же не выдерживаю, и беру полсотни бродяг-всадников из числа тех, кто имеет на вооружении стрелковое оружие. Со мной Дэрг и Ахор, на остальных своих подопечных из числа мастеров-атаманов и покидаю отряд, назначая Ёр-Унна своим временным заместителем, а если со мной что, то отныне он голова — два уха.
Недомерок даже посмеялся про себя.
"Чудак!" — уловил я мысли не только гнома-мастера, но и прочих атаманов.
Да, я такой, а не собираюсь становиться другим, и меняться в лучшую сторону. Привык. Соответственно и все, кто при мне, должны принять это. Иначе не будет.
Пускаем вперёд себя захров, твари рычат, а горбули под нами хрипят. Мы мчимся во весь опор, оставляя позади себя вёрсты бескрайней тундры. Горы всё ближе, и вырастают своими вершинами с заснеженными шапками на перевалах всё больше, скрывая собой весь обозримый нами впереди горизонт — подпирают небо.
Ещё не вижу заставы, но зато знаю, где именно находится это самое плато, на которое мне в прошлый раз издалека указывал гном. И тропа мне не нужна, я уже довольно сносно ориентируюсь тут. И где-то тут нас встретил в первый мой приход сюда конный разъезд во главе с Кратом — командиром эскадрона с заставы. И там под его началом столько же всадников, сколько нынче у меня, зато у дорна Балдрика пехоты втрое больше, но мы вооружены лучше — огнестрелами и не только. У меня при себе гранаты, скоро, и очень, я применю их, вновь напомнив горным морфам, с кем они имеют дело, и что с нами, наёмниками, не забалуешь.
Мы ещё на добрый десяток вёрст стали ближе к заставе, плато разрослось, а из-за горных хребтов и вовсе ничего невидно, даже неба.
Река... — ловлю я чьи-то мысли. — И откуда она тут взялась — в горах? А не одна?
Отвлекаюсь от плато, и вижу, как колоннами бесчисленных орд к заставе стекаются горные морфы — всё-таки нашли лазейку или при таком массовом стечении сами сделали её, завалив обрыв, возникший в ущелье после схода лавин.
Кричу по отряду увеличить скорость передвижения, хотя и так уже мчимся на пределе возможностей горбулей, они не просто хрипят, а уже скрежещут клювами — выдохлись. Не они одни — захры тоже снизили скорость. Набегались. Даже сам почувствовал навалившуюся на меня усталость.
А вот и застава. Мы различаем её очертания издали в общих чертах, и мне она кажется плотиной, а морфы там подле неё с северной стороны, гигантской запрудой. Их количество не поддаётся подсчёту, и там их тысячи, да что там тысячи — десятки тысяч, или даже сотни тысяч, а нас тут всего ничего — полсотни всадников, и ещё раз в десять больше плетётся за нами на приличном удалении.
Мы останавливаемся, хотя по идее должны были не сбавлять скорости до той поры, пока не минём мост и врата с южной стороны. Я вскидываю огнестрел и прикладываюсь к подзорной трубе: на меня, как тогда на кордоне, в подзорную трубу смотрит дозорный, и не обычный ратник, а как минимум латник или рыцарь из чёрной ватаги "жнецов".
— Крат! — узнаю я командира эскадрона.
А он в нас — отряд наёмников, однако разочарован нашим количеством. Мы не рать, к тому же и не герцога Ромуальда. Что-то кричит там кому-то, отдавая какие-то распоряжения. Мост по-прежнему отсутствует с нашей стороны, как и закрыты врата. Гарнизон заставы находится на осадном положении.
Я отправляю туда с посланием Ахора, а с ним десяток бродяг для прояснения ситуации. Их встречают с поднятым мостом и закрытыми вратами. Вижу всё, что там происходит, но не слышу, даже мысленно не могу, слишком далеко нахожусь. Но это меня не беспокоит, а то: успеть бы собраться здесь с силами, и наконец-то присоединиться к защитникам на заставе.
