Я сам остолбенел, прислушиваясь к отдалённым хлопкам и шорохам. Никак за нами увязалась крылатая тварь? Уж с кем, с кем, а с тем, кто атаковал меня даже в дебрях Шишмора, не испытывал никакого желания встречаться вновь. Толку тут от копья изверга, пусть и с тяжёлым и довольно острым наконечником мало. Не привык я к столь массивному и громоздкому оружию, утратив безвозвратно любимую лопатку. И будь тогда она у меня, досталось бы на шиши не только страхолюде, хотя и так разобрался с ним. Ну и с этой тварью на пару с Ярилой сдюжим.
— Сдюжим, тварь? — подмигнул я длаку.
Тварь была готова провалиться сквозь землю — кинулась рыть лапами, привлекая к нам со стороны внимание хищника.
Ага, слышу его, но пока не вижу, как он прыгает и скачет, расправляя крылья, и планирует с ветки на ветку, и кружит, кружит, кружит.
Летела б ты отсюда, тварь, по-хорошему, а то ведь можем и по-плохому.
Вожак стоял, сжимая левой рукой снизу ножны от клинка на спине, а правой — держал за рукоять, припав на одно колено.
А я чего, дурак, торчу как истукан?
Сам уподобился ему, уперев копьё тупым краем в землю, придавив сверху стопой. Всё сподручней будет встретить вражину.
Жду. Не я один. Ярила сросся с обоюдоострым клинком, кажется, вообще не выказывает никаких эмоций, зато длак, тварь такая, осыпает меня вылетающей у него из-под лап землёй.
Чуть отвлёкся на него, скосившись краем глаза на то, что он там сотворил. Ого, окопчик что надо — сам бы там залёг вместо длака. Но тварь на этом не успокоилась, увеличивая высоту бруствера и глубину окопа, наконец, затихла, схоронившись там — закопалась, засыпав себя сверху землёй.
Угу, теперь мне ясно, как обычно длак избегал неприятностей. На будущее непременно учту и воспользуюсь его методом, когда смастерю себе нечто подобное на утраченную сапёрную лопатку.
Не прекращаю озираться, чуть двигая головой влево и вправо, являя собой комок нервов — один, иной — длак. Ярила — вожак, ему вообще неведом страх. Или я ошибаюсь — страх и для него нормальное состояние, заставляющее человека или иное живое существо мобилизоваться и не делать глупостей.
Точно — вот что мне не стоит делать, так это глупостей. Надо выждать — набраться терпения, и хищник сам объявится подле нас.
Некто продолжал стращать нас, по-прежнему кружа, подбираясь, всё ближе и ближе, и хлопки крыльев, или чем он там лавировал, не становились громче и чётче, напротив расплывчатыми и сбивчивыми, словно отвлекал отзвуками эха.
— Покажись, тварь! — заскрежетал я зубами.
— Ш-ш... — Ярила шикнул на меня.
Я мешал ему прислушиваться — сначала длак, а теперь я.
Вожак привстал, не разгибая коленей, и чуть высунул клинок из ножен, приготовился к сшибке с кем-то, кто заставил меня забыть о самых сокровенных мечтах.
Чмокнув оберег на груди, я мысленно обратился к Нюше: спаси, родная, и сохрани. Уж очень мне хотелось вновь свидеться с ней, моей нежной, хорошей и милой дикаркой.
Ох... — пропустил я момент атаки довольно стремительного и виртуозного хищника, сумевшего избежать сверкнувшего над головой у Ярилы обоюдоострого клинка и даже торчащего надо мной в воздухе наконечника копья.
Оно вонзилось в землю рядом со мной, зацепив длака.
Неужто это нечто срезало его своим острым хвостовым плавником? — единственное, что я успел разглядеть, прежде чем тварь промелькнула мимо меня, скрываясь в зарослях дебрей, снова принялась кружить шумливо, отвлекая нас.
Да нет же, вот он срез, как будто по древку копья скользнул обоюдоострый клинок варвара.
Ну точно — его работа, — подобрал я отрубленное навершие. Теперь у меня нечто вроде суженого варианта моей лопатки и палки в руках.
Да длак, скотина, взвизгнул и пытался сбежать от нас — рванул от зарослей назад, гонимый тем, кого я снова толком не разглядел, а Ярила промахнулся — на моё счастье и мимо меня.
Я ощутил, как он чиркнул по вздыбившимся волосам, посыпавшимся на меня. И длак, куда ж без него твари, опрокинул меня в свой "окоп".
Скорее всего, этого и добивался виртуозный хищник, набросившись на вожака. Но Ярила не переставая махать клинком, вращал его сейчас над собой и вокруг себя, держа за рукоять обеими руками, наконец, сумел достать изворотливого хищника.
А, не по нраву, гадина! — разглядел я её, когда она мелькнула надо мной с длаком.
Да и как обозвать иным образом то, что напоминало змея, но с раскрытым капюшоном как у кобры. И знамо дело кого — аспида!
Так вот ты, какой... северный олень! С рогами, тварь. Ими и бодалась, да потеряла один рог, воткнувшийся в землю подле меня. Рука сама вцепилась в обломок. Помимо него, я вооружился обрубком с наконечником копья изверга.
— Не лезь, — крикнул Ярила.
Я ненароком отвлёк его, заставив пропустить скользящий удар от аспида. Ну, такой бы и я пропустил, а любой иной варвар или дикарь.
Увернувшись от вожака, аспид кончиком хвоста поддел его под ноги, захлестнув коленку и...
Только я видел их.
— Ярила... — во дурила я. Ещё бы! Понадеявшись достать аспида наконечником копья, я естественно промахнулся, вогнав в ствол дерева. И не выдернуть сразу, основательно засел, но когда мне всё же удалось овладеть им, на меня хлынула белёсая жидкость.
Не понял! Дерево живое? Хотя всё здесь — и звери, и растительность.
Я отскочил, поостерёгшись: мутная жидкость, струившаяся из дерева, подобная на молоко, может оказаться ядовитой и...
Не удержался, понюхал и даже рискнул лизнуть. Язык онемел, а нёбо связало.
Теперь и с тварью не поговорить, разве что жестами. Ими и старался объяснить длаку: нам надо га за аспидом. Бросать Ярилу, я не собирался. Во-первых, он вожак, а во-вторых, спас меня от изверга. Настал мой черёд выручать брата-родовита из беды.
— А-а... — твердил я вместо "га", наседая на длака — притопнул ногой, как карга.
Длак рванул от меня, и как раз туда, куда смылся аспид. Я кинулся следом, и меня сейчас лучше никому не тревожить, могу дров наломать. А именно на это сейчас и настроен был.
Прекратив петлять меж деревьями, длак бухнулся на задние лапы, и протяжно завыл, привлекая аспида. Всё верно — так и надо. Сам бы когда ещё догадался, а так тварь пособила в меру своих умственных способностей, и сделала в дальнейшем ход конём с прыжком в сторону от меня и затихла, намекая мне: мол, давай, варвар, сам напросился — кричи дальше сколько душе угодно.
— А-а-а... — закричал я то, что сейчас лучше всего получалось у меня. Иные звуки давались тяжело, про слова мне и вовсе не стоило заикаться. Тут и по слогам в членораздельную фразу их не собрать. — А-а-а...
Да тут, похоже, что кричи, не кричи, никто не появится. И аспид, повстречавшийся нам с вожаком, был не таким уж большим. Метра два — максимум, а если отбросить страх и взглянуть реальности в лицо, то можно смело сократить его длину на четверть или вовсе треть.
Мне не к месту и не ко времени вспомнился бородатый анекдот, как препод в строительном Вузе заставил блондинок измерить флагшток, а возможно и не анекдот, — вспомнилась мне моя прежняя жизнь там, откуда я родом сам. Так вот, набрали они стремянок, и всё пытались забраться на него, а один из парней, проходивших мимо, решил их выручить, чтоб они получили зачёт, а он от них — ну сами понимаете, что именно — выдернул его и, положив на землю, измерил рулеткой.
И что вы думаете? Не обломилось ему от них. Он, по их мнению, измерил длину, а им требовалось — высоту!!!
Вот и я тут торчу, как этот самый флагшток, а длак изображает блондинку — или наоборот? Фиг поймёшь, и как мне валить аспида, если всё же отважится напасть на меня, поскольку я уже — и вот он. А тварь не торопиться нападать.
Не знаю, чем бы всё закончилось, не рыкни длак. Был бы собакой, наверняка залаял, но и за его реакцию с меня должок.
Задрал голову над собой и туда же инстинктивно ткнул наконечником копья. Его и проглотила ползуче-свисающая вражина. А право слово — пресмыкающаяся... тварь. Скрылась, удрав от меня, и на этот раз, пожалуй, что безвозвратно.
— А-а-а... — ору я дальше, разбитый параличом в ротовой полости, призывая вожака. Когда и обозвать его иначе — атаманом — не судьба.
Да судьба она такая, забористая и брыкливая как зебра — то наступит чёрная, то светлая полоса. Не знаю, какая ожидала меня, но сверху вновь показалась тень.
Отскочить в сторону я не успел. На меня рухнул...
Вожак!?
Что ни день, то новость, а что ни новость, то сюрприз.
Ярила был обвязан чем-то липким. Сразу видно: постарался аспид, опутывая его нитью, точно паук, плетя паутину, или гусеница — кокон.
Надо будет разобраться с этой изворотливой гадиной, и что она представляет собой. А точно бы не отказался от данного трофея, пусть и не охотник.
Яриле ещё повезло, что он рухнул на меня, иначе бы свернул себе шею, а так двинул ей меня в живот, и всё — вскочил и разорался, варвар, подавшись к дереву, срывая на нём зло. Да подрубить не получилось — его ждал сюрприз, как и меня с тем самым деревом, в которое я угодил куском копья.
В рожу вожака ударила молочного цвета струя, заставив онеметь мышцы лица с мимикой возмущения.
— А-а... — издал Ярила знакомый мне до боли звук.
Понимаю тебя, вожак. Сам ответил ему аналогичной фразой:
— А-а...
Наверное, мы с ним позабавили длака, поскольку тварь выдала нам:
— У...
Как всё запущено, — додумал я про себя фразу, не имея возможности её озвучить.
Вот и общались с вожаком жестами, используя первую букву алфавита во всех инсинуациях, полагаясь на интонацию. И вроде у нас получалось это неплохо, во всяком случае, мы понимали, чего каждый из нас добивается от соратника по несчастью, тогда как длак стал подвывать.
Да и чёрт с ним, с аспидом! Не он первый, не он последний, а попадётся иной такой — уж как-нибудь разберёмся, коль с этим совладали.
— А... — вожак. Веди, давай! — указал я ему в сторону, и надеюсь: Быстрой воды, куда и пролегал наш путь, проложенный им.
Однако варвар заинтересовался натёкшей жидкостью под ноги. А по мне, так лужа, как лужа, правда, на вид из пролитого молока. Но что-то длак не спешил её лакать — сторонился, чтоб ненароком не попасть на разлетавшиеся от неё во все стороны капли.
А тут вдруг варвар прыгнул в неё и искупался.
Ну не дурак ли? А то может оказаться: отбил себе голову при падении с дерева на меня. Так ещё и сам загнал меня туда силой.
Чтоб тебя, истукана! — поостерёгся я превратиться в некое подобие идола из-за этой жидкости, вскоре понял, что она представляет собой каучук, поскольку одежда на нас стала почти резиновой, напомнив комбинезон подводного охотника.
А здорово это придумал вожак. Надо будет непременно взять на вооружение его метод маскировки, поскольку мы, пока на нас окончательно не застыла древесная жидкость, качались по земле, цепляя на себя траву, листву и всякую прочую ветошь.
Встреть кто меня в моём мире, а и в этом из дикарей, решит: столкнулся как минимум со страхолюдом.
Запах гниения с разложениями, заставил нас с вожаком замереть. Ещё немного и оба могли бы умереть, но не от страха встречи с "олухом", а при стычке с ним; странным образом избежали её. Он погнался за длаком, а нас словно и не заметил, игнорируя как доступную пищу в своём скудном рационе питания.
Ну, сама виновата тварь, что отказалась купаться как я с вожаком.
А тут и "лохи" пожаловали под раздачу — стояли как столбики и раскачивались из стороны в сторону, принюхиваясь к посторонним запахам — вроде и чуяли нас, но никак не могли разглядеть среди зарослей дебрей; прошли мимо, удаляясь от нас, заставив натерпеться страху. Их тут толпа, а нас с вожаком всего двое. К тому же запнулись об него и наступили на меня. Но я сдержался, чтоб не закричать от боли. Раны всё ещё ныли и саднили. А некоторые, похоже, кровоточили.
Я показал вожаку жестом: хочу "пить"; и он вывел меня на берег реки с быстрым, но не бурлящим течением, как у горной.
Пришлось изобразить фляжку — я напомнил ему про "аптечку" и эликсир.
Ей он и набрал воды, поясняя мне в свою очередь: допинг закончился, дальше хоть травой давись или травись. А какой именно, поди, ещё разберись — недолго и впрямь отравиться, когда и челюсти с языком не ворочались. Мы сами были подобны на ходячих "лохов", единственное отличие: от нас пахло растительностью, а не разлагающейся плотью.
И снова враги. На этот раз странные, таких я раньше не встречал. В небе кружили кто угодно, но только не стервятники. Мы заинтересовали одну из крылатых тварей, спикировавшую к нам камнем вниз, но приземляться она не стала, заставив нас с вожаком прикинуться корягами, обросшими мхом с лишайниками. Да по запаху и учуяла, тварь такая — зашипела на нас, прыгнув на ветвистую крону, повисла вниз головой, укрывшись крыльями; выглядывала из-под них на нас хищными очами на обтянутом кожей черепе вытянутой яйцевидной формы с ушными раковинами и рожками, защищавшими их.
Я думал: уже ничто страшнее страхолюда или аспида в этом мире по определению быть не может, а оно вон как всё вышло — эта тварь не иначе из прорвы вышла, и явилась сюда по наши с вожаком души.
Нам бы с Ярилой один лук с колчаном полным стрел на двоих, уж мы бы эту вражину не упустили и достали, понимая: следит за нами, и не упустит. Не корни же нам тут на берегу пускать из-за неё. А то неровен час припрётся какой "олух" или "лохи" толпой, и опять придётся сплавляться по течению реки вниз до водопада, но Ярила планировал подняться выше — к землям прорвы.
Ой, не надо нам туда пока с ним, а то ведь и эти вражины сами готовы затащить нас туда!
Как в воду глядел, накликав беду. Хотя нет, вру: кто и накликал — крылатая тварь, и всем тварям тварь, привлекала тех, кто, как мы, передвигался по земле.
Из-под земли, окружая нас, полезли "лохи". Да нам до воды пару шагов. Я сделал их разом с вожаком, но от опасности не убереглись. Оторвавшись от ветки, крылатая бестия закружила над нами, стараясь выхватить когтистыми конечностями из воды. И ладно бы одна, а то всю стаю призвала.
Теряя остатки сил, я погрузился в реку с головой, вдруг понял: приплыл, оказавшись выброшен быстрым течением на отмель. Крылатые бестии только этого и ждали, обрушившись стаей на нас с вожаком. Одну рубанул клинком Ярила, отсекая когтистую лапу, распорол крыло и даже шею рассёк, а добил уже я, как мне показалось, вонзив в неё обломок копья с наконечником.
Бестия забилась, поднимая брызги грязи в воздух, не собиралась подыхать. Её крыло затянулось прямо на моих глазах, и это ещё не всё — сама выдернула обломок копья когтистой лапой, отшвырнув в сторону. И обвисшая лапа срослась.
— Ах ты... тварь! — проступила у меня человеческая речь.
Она кинулась на меня, а я на неё, и мы провалились с ней в реку, подавшись камнем на дно.
Раздирая на мне каучуковую защиту, бестия перестала трепыхаться, да и у меня практически иссяк в лёгких кислород. Вот и всплыл вновь на свой страх и риск, глотнув воздуха, снова нырнул, иначе, задержись я дольше на поверхности, и бестии, кружащие над рекой, оторвут голову. Так что вожака я не видел. Не до него мне сейчас, самому бы выжить, а как — уже неважно. Важен сам результат, и даже отрицательный, тоже своего рода результат. Ведь на ошибках — собственных — и учатся.
