— Кажется, не вскипятить нам чаю, — наконец, сдался Моран и тут же заявил, чтобы приободрить остальных, — ну, ничего, сухпаёк да колодезная вода — что ещё нужно?
— Ванная... — простонала Кэйлин.
Сам же Турмалин мечтал сейчас о паре часов безмятежного сна и ещё об излюбленном лакомстве кристаллий — сладком каменном яблоке, но вслух говорить об этом не стал.
— Знаете, что, — Бриан втянул носом воздух, — а оттуда, кажется, костром пахнет. Не иначе, как остановился кто-то поблизости. Пожалуй, схожу туда, попрошу кипятка. А то сейчас кто-то, — он выразительно посмотрел на Морана, — опять заменит утренний чай утренним пивом.
— Я с тобой, — с готовностью отозвался ничуть не обидевшийся Моран, — а то мало ли что...
Когда они отошли достаточно далеко, Турмалин тихонько потянул носом, но никакого запаха костра не почуял. Пахло прелой травой, навозом и влажной землёй. А с другой стороны, с чего бы ему подмечать такие вещи? В степи всё настолько иначе, не так, как в Горе... Интересно, почуял ли что-нибудь Чароит?
Он поднял взгляд, и с удивлением обнаружил, что волшебница, ещё мгновение назад сидевшая с флягой в руке, мирно посапывает, свернувшись калачиком на плаще Морана. И даже её хищная птица задремала, прикрыв глаза плёночками век.
— Она спит, — сообщил Чароит казалось бы очевидную вещь.
Некоторое время он косился на притихшего Турмалина, а потом пояснил:
— Можно разговаривать без опаски. Кэйлин крепко спит.
— А, хорошо, — Турмалин кивнул. Ему даже в голову не пришло проверить слова Чароита. Если рыцарь-тень говорит, что кто-то спит, значит, так оно и есть. И не важно, что это было: особая точка на теле или сонный артефакт.
— А вы тоже почувствовали запах дыма? — Турмалин почти не сомневался, что да. Но Чароит покачал головой.
— Чтобы чуять такие тонкости, надо родиться в этих краях. Ну или хотя бы пожить несколько лет.
— А кто там может быть?
— Не знаю. Может, такие же путники, как и мы. А может, стойбище кочевников...
Турмалин задумался. Он слышал, что кочевники могут быть весьма опасными. Но по здравому рассуждению беспокоиться за Бриана и Морана не стал. Во-первых, эти двое вместе уж точно не пропадут. А во-вторых, после событий этой ночи ему вообще не следует беспокоиться за тех, кого сам готов был убить.
— Инструктор... — Турмалин замялся, — я помню, что вы мне не учитель, но я хочу спросить вас именно как инструктора...
Чароит удивлённо поднял брови:
— Ну, спрашивай.
— А у меня получается вести себя, как светлый? — выпалил Турмалин. — Какую оценку вы бы мне поставили, будь я вашим учеником?
— У тебя неплохо выходит, — сказал Чароит, подумав, — высший балл я бы не поставил, но для этих мест маскировка вполне сносная. Хотя, конечно, все эти оценки на самом деле не имеют значения. Надеюсь, ты это понимаешь?
Турмалин не понимал.
— То есть, как это 'не имеют значения'?
— А вот так. Не важно, как оценит твои знания учитель, — пояснил Чароит, — свой настоящий результат ты сможешь узнать, лишь применив его на практике. Вот как сейчас, например. Пока никто не заподозрил обмана, можешь считать, что в твоей зачётной табличке красуется руна 'хе'. А как только что-то пошло не так, всё — экзамен завален. Наблюдатель не имеет права на ошибку, и жизнь промежуточных оценок ставить не будет. Теперь ясно?
Турмалин кивнул. Хоть на самом деле так и не понял, отругали его или похвалили. Одно было очевидно: если для жителей Юга его маскировка и казалась приемлемой, то на Севере с той же легендой Турмалина раскусили бы в два счёта. Да он и сам не осмелился бы сунуться к настоящим светлым. По счастью, их путь сейчас лежал в совсем другом направлении.
— А вам случалось бывать в Озёрном Краю? Ну, чтобы в маскировке... — Турмалин не смог унять любопытство. Хорошо, что Чароит находился в хорошем расположении духа.
— Пару раз бывал, ага, — сказал он это таким тоном, словно речь шла не о смертельно опасной вылазке в стан врага, а о прогулке до соседней лавки.
Спрашивать насколько успешными были эти визиты было как-то глупо, и Турмалин восхищённо умолк.
Кэйлин перевернулась на другой бок, завозилась, наматывая на себя плащ Морана, а потом снова засопела носом.
— Она точно нас не услышит? — Турмалин снова забеспокоился.
Чароит махнул рукой.
— Можешь беседовать так, словно мы здесь одни. Ты ещё о чём-то хотел спросить?
Турмалин много о чём хотел спросить, но, как обычно, не мог решить, с чего начать. Когда вопросов слишком много, запутаться в них — проще простого. Значит, начать надо с самого очевидного.
— А мои родители? Что им сказали?..
— Что их сын пропал без вести. В Горе.
Турмалин опустил взгляд. Конечно же, что ещё им могли сказать?
— И как они это... восприняли?
— Вот этого не знаю, — Чароит развёл руками. Турмалин горько вздохнул. Отец, скорее всего, расплакался. Он всегда был чересчур чувствительным. А матушка... она тоже печалится, но молча. И, скорее всего, оба уже не чают увидеть единственного сына живым. Те, кто пропал в Горе, редко возвращаются.
Турмалин раскрыл было рот для нового вопроса, как вдруг увидел, что Бриан и Моран возвращаются. Оставалось лишь закрыть рот обратно и скорчить презрительную физиономию — ведь только что ему, светлому эльфу, пришлось так долго терпеть общество проклятого подземника, а волшебница так вообще имела наглость заснуть.
Кстати, Кэйлин уже проснулась. Не иначе, как возвращение своего ненаглядного Брианчика почуяла.
— Э-э-эй! — она радостно махнула рукой, как вдруг на неё шикнул Чароит.
— Тише. Кажется, нам несут плохие новости.
И правда, лица вернувшихся были серьёзны донельзя.
— Там засада, — начал Бриан без обычных предисловий. — Сначала мы думали, что это просто стойбище кочевников. Но, присмотревшись, поняли: там нет ни одной женщины, только воины, вооруженные до зубов. И лагерь их расположен слишком уж близко к дороге. Я не знаю языка кочевников, но Моран уловил пару знакомых слов. Похоже, они поджидают караван.
— Ну, мы-то не караван, значит, нам нечего опасаться, — усмехнулся Чароит.
Волшебница посмотрела на него с надеждой, а вот Бриан — с осуждением.
— Мы должны предупредить тех, кто следует за нами, — решил он.
— А как же срочная погоня за некромантом? Или она уже не такая срочная, как с утра? — похоже, Чароит, молчавший полдороги, вдруг решил отыграться на несчастном рыцаре.
Было видно, как Бриан разрывается между одним долгом — выполнить приказ и поймать преступника, и другим — предупредить ничего не подозревающих путников об опасности.
— Езжайте вперёд, — наконец, решил он, — встретимся вечером в седьмом форте. Одинокому всаднику проще обернуться туда-обратно, чем всем вместе. Я возьму сменную лошадь.
— Брианчик, как же ты один... — начала было Кэйлин и тут же осеклась под гневным взглядом рыцаря.
— Вечером увидимся! — он легко вскочил на коня и вскоре исчез из виду.
Волшебница всхлипнула пару раз, но реветь для разнообразия не стала. Тем более, что Моран тут же нашёл для неё подбадривающие слова:
— Да не тревожься ты так, вернётся твой Брианчик ещё засветло, вот увидишь. А нам бы пообедать — и в дорогу. А то не успеем к седьмому форту до ночи добраться, и Брианчик нам зада-а-аст!
— Не пообедать, а позавтракать, — фыркнул Турмалин.
Моран только вздохнул и развёл руками.
Наскоро перекусив, они продолжили путь. На этот раз даже Моран не пел песен и частенько оглядывался. Поймав на себе насмешливый взгляд Чароита, он принялся оправдываться:
— А кто знает этих кочевников? Вдруг они не назад, а вперёд решат податься? От них всего можно ожидать! А опасность лучше издали углядеть, пока не стало поздно. Наши ребята не раз с караванами ходили и такого рассказывали... Лишь одно спасение от этих разбойников есть: переждать беду в форте. Стены осаждать они не станут, а вот в степи от них не скроешься, она им как дом родной.
— А зачем они нападают? — спросила Кэйлин. — Ну в смысле, мне понятно, какой им прок от караванов. Но одинокие путники тут причём? Мы же не везём с собой серебро-золото.
— Эх, девочка, иногда на большой дороге и за медяком охотятся, — ответил Моран. — И я бы не сказал, что с нас совсем уж нечего взять. Лошадки, например. Или вон господин светлый эльф одет богато. А господин Чароит, помнится, говорил, что он торговец самоцветами... На нём это, конечно, не написано, но у подземников часто камни дорогие бывают, это каждому известно.
Чароит аж закашлялся. Хотя, может, нарочно.
— Скажешь тоже! Во-первых, у меня только образцы с собой. А во-вторых, может, им не камни нужны, а оружие? Или кожанка, как у тебя? А то и колбаса из вещмешка, которой ты ни с кем не делишься, сгодится.
Моран подозрительно покосился и на всякий случай проверил мешок — колбаса была на месте.
Кэйлин, наблюдавшая за этой сценой, хихикнула в кулак. Турмалин тоже едва не рассмеялся, но вовремя спохватился.
— Так что же, выходит, все эти ваши кочевники на самом деле — обычные разбойники? — уточнила Кэйлин.
— Не совсем так. Есть племена, которые не зарятся на чужое, а есть и настоящие банды, — Моран понизил голос до шёпота, — а ещё я слышал, что есть и такие кочевники, что скитались, скитались, а потом в городе прижились. Только свои их теперь за людей не считают.
— Как же так? — возмутилась волшебница. — Разве каждый не сам выбирает, где ему жить? Понятное дело, если земля занята, то разрешения надо спросить. А тут же вон — целая степь. Чего делить-то?
Моран поскрёб в затылке.
— Не в этом дело. Сам-то я не видел, но рассказывают, что у степных жителей есть неписанное правило: не ночевать в четырёх стенах и под крышей, если это не крыша шатра и не стены шатра. И все строго-настрого должны его соблюдать. Но в стародавние времена одно племя, повздорив с соседним, укрылось в каком-то форте. После чего остальные кочевники поклялись вырезать отступников. А те, хоть и с потерями, но добрались до Города-на-Перекрёстке и осели там. А вот с чего им понадобилось из степи бежать, нарушая древние обычаи, то никто не знает. Говорят же разное. То ли знамение им было, то ли какого-то юного короля кочевников от заговора спасали, то ли какую-то могущественную штуковину нашли и не захотели с остальными делиться...
— Как интересно! — у волшебницы загорелись глаза. — Вот бы и нам найти могущественную штуковину, а?
— Чтобы за нами тоже по всей степи кочевники гонялись? Нет уж, спасибо, — Чароит выглядел возмущенным, но всё это явно было напускным.
Волшебница на всякий случай оправдалась:
— Я же не говорю, что именно ту самую штуковину. Можно и другую интересную...
Турмалин узнал этот блеск в глазах. Кэйлин почуяла тайну, и в душе сразу же стала мечтать её раскрыть.
Такие знакомые желания... Только вот именно сейчас Турмалина мало интересовали замшелые секреты кочевников — тут и от более насущных тайн отбоя нет. Он покосился на Чароита — вот уж кто знает невероятное количество секретов, а уж тайн раскрыл и того больше.
Осеннее солнце в этот день отчего-то долго не хотело скрываться за горизонтом. Дорога показалась Турмалину не просто утомительной, а выматывающей. Но как бы там ни было, а к закату путники всё же оказались у ворот седьмого форта.
Ужин прошёл в тягостном молчании. Моран, пару раз попытался пошутить, но его никто не поддержал. Кэйлин ждала Брианчика, даже к каше не притронулась. Турмалин, по правде говоря, тоже украдкой выкинул свою порцию под бревно — очень уж неаппетитно выглядело варево. Покопавшись в сумке, он нашёл несколько сухариков, один из них он отложил для Мыша, а остальные сгрыз сам. Чароит в раздумьях ковырял в тарелке ложкой, ему тоже явно было не до еды. Турмалина тоже беспокоила одна мысль: близилось время обновлять маскировку. И кто знает, когда ещё выдастся подходящий момент? Признаться, нынешние условия тоже были далеки от идеальных. Но тут по крайней мере была вода. И из всех присутствующих только от двоих следовало скрываться. И Турмалин решился. Капризным голосом он заявил, что пыльная степь — просто настоящий ад для чистоплотного эльфа. И если некоторые могут себе позволить хоть по уши грязью зарасти, то лично он такого безобразия терпеть не будет, и поэтому вот прямо сейчас намерен помыться. И использовать для этих целей котелок Морана, раз уж настоящей ванной никто не озаботился.
Моран воздел очи к небу, но котелком поделился. Турмалин уединился в одном из закрытых помещений форта, на всякий случай приперев дверь камнем поувесистее. Покраска в походно-полевых условиях была делом непростым. К тому же проклятый желтый ползунец отчего-то подвял. Влаги ему не хватало, что ли? Если теоретическая ботаника юному наблюдателю давалась неплохо, то вот в уходе за растениями он был не силён. Оставалось надеяться, что либо они доберутся до Города-на-Перекрёстке к исходу недели, либо вялый ползунец протянет ещё немного, а не засохнет на корню. Турмалин сложил весь свой гербарий обратно в сумку и вздохнул. Процедура перекрашивания была уже такой привычной, что он даже не задумывался, делал всё машинально. И татуировки подновлял, и ногти красил так лихо, что любой светлый обзавидовался бы. Страхи, что от постоянной маскировки могут быть какие-то нехорошие последствия, тоже ушли в небытие. В конце-концов, он уже не первый месяц так ходит, и ничего страшного пока не случилось. Турмалин промыл волосы — воды едва хватило, и подумал, что, возможно, на данным момент он единственный кристаллия, проверивший на себе длительное воздействие перекраски. Может, хоть за это пожалеют и не отправят на рудники? Он вздохнул, проверил, что лак на ногтях окончательно высох и не смажется, поднял уже ненужный котелок, вышел и, не говоря ни слова, вручил его Морану.
— Всё нормально? — Кэйлин, кажется, заметила, что 'господин светлый эльф' выглядит слишком уж задумчивым.
Турмалин кивнул, и снова отправился у своё убежище. Общаться он сейчас совершенно не желал. Слишком устал, и чувствовал, что может не уследить за языком. А сболтнуть чего-нибудь лишнего — себе дороже.
Он взобрался по лестнице на второй этаж башенки и расстелил на полу одеяло. Решил, что не будет спать, только полежит немного, чтобы привести в порядок мысли.
За стеной заскрипел, пробуя голос, сверчок. Но сон уже подкрадывался, и вредные насекомые с Изнанки не были ему помехой. Турмалин закрыл глаза — всего на минуточку. А когда открыл их снова, солнце уже встало.
Он скатал одеяло, поправил одежду, пригладил рукой волосы и вышел во двор, где, судя по запаху, готовился завтрак повкуснее, чем вчерашняя каша. Чароит и Моран, по всей видимости, ещё не проснулись. А возле костра сидела понурая Кэйлин и помешивала супчик. Похоже, волшебница сегодня ночью глаз не сомкнула. А Бриан так и не вернулся.
Глава двадцать вторая — А
— Стой, догоню!
— А вот и нет!
— Поймаю!
Детские голоса и топот ног разнеслись по всей разросшейся базе. Два белокурых мальчика лет шести-семи на вид пронеслись мимо Женевьевы, едва не сбив её с ног, и затормозили о стенку ангара. Один ладошками, второй — носом. Ожидаемого рёва, однако, не последовало.
