— Кто это с тобой сделал? — Захар нахмурился, даже едва не оступился — видимо, когда во всех подробностях представил мое лицо под очками. Руки его непроизвольно сжались в кулаки — будто потянулись что-то схватить. Оружие, например.
— Упала, — не сбившись с ритма, бросила я. После стычки с Бэль тело все еще не было готово вернуться к физическим нагрузкам, но в некоторых вопросах я умела проявлять упрямство. Достаточно отдыха в субботу и воскресенье, с понедельника следовало возвратиться в колею, а по-хорошему и вовсе — увеличить программу тренировок. Появление в жизни Бэль было верной приметой — предвещало рукопашные драки, погони и мерзкие ритуалы.
— Я могу помочь! — настаивал юноша, подхватив, наконец, мой ровный ритм.
— Вряд ли, — представив в голове это "сражение века", хохотнула в ответ. У Бэль была сила, опыт, навыки, хитрость и определенное коварство. У Захара — скорее всего только сила.
— Послушай, — схватив меня за локоть, юноша заставил остановиться и посмотреть в упор. — Если твой парень или... муж... типа... бьет тебя, я смогу защитить! Накостылять в ответ, наконец. У меня есть знакомые, они — помогут.
— Кто? Феликс, например? — я освободилась и сделала шаг назад. Слава Силе, он позволил мне. — Его имеешь в виду?
— Ты — из этих типа, да? Из ведьм? Всесильных семей "столицы"?
— Родов, — педантично поправила я и без дальнейших пояснений, перевела тему. — Как ты узнал, что я бегаю по утрам? Как нашел?
Юноша промолчал. И хотя вопрос мой заставил его напрячься, словно тугая струна, руки в кулаки Захар больше не сжимал. Хороший добрый признак.
— Следил?! — предположила я самое очевидное, так и не дождавшись ответа. — Еще с пятницы?
Захар снова промолчал. Однако по неискушенному в интригах лицу я прочитала все сама — следил. Весь день — от пробежки до встречи с последним бывшим клиентом детективного агентства в "столице".
Что с него взять? Потребовать извинений? Объяснений? Прогнать? Вряд ли мальчику жилось легко, раз он связался с Феликсом.
Когда-то Сэм заметил, что имя главы "столичных" ведающих знает только определенный круг лиц. Захар не имел кровного родства с Силой, не обладал властью и нуждался в финансах. Но настолько ли, чтобы и в самом деле продать за медяки родную мать?
Я подумала, что, может, и к лучшему было позволить юноше остаться на виду, когда беззаботно и легко добавила:
— Я все-таки хочу закончить свою тренировку сегодня. Можешь присоединиться. Но, учти, я предпочитаю бегать молча и под музыку.
— Договорились, — с энтузиазмом как болванчик всего через мгновение закивал Захар. Его лицо вмиг украсила сногсшибательная улыбка. От накатившего ощущения дежавю у меня едва не подкосились ноги.
По дороге в офис детективного агентства я купила новый телефон, вставила родную сим-карту и вышла, наконец, на связь. Миллион уведомлений о сообщениях и пропущенных вызовах едва не оглушил.
В выходные меня искали: Зо — тридцать девять раз, Гоша — десять раз, Иосиф — два.
Отчаявшись в конечном итоге, они все прислали по сообщению.
Зо:
"Надо срочно встретиться. СРОЧНО! Дай знать, когда и где. Если не смогу до тебя дозвониться и в понедельник — пойду к Гоше! Пусть хоть из-под земли тебя выискивает!"
Гоша:
"Приходила твоя придурочная. Требует, Оксана Викторовна, тебя из-под земли ей выкопать. Обиделась и кинулась с кулаками, когда я указал на кладовку с садовыми инструментами и дал компас. Как будешь на связи, сообщи, все ли в порядке. Иначе поеду в квартиру твоего Остревского сам. И придурочную захвачу!"
Иосиф:
"Оксана Викторовна, у вас что-то произошло? Требуется помощь? Георгий купил десять садовых лопат, сложил их в багажник и собирается в "столицу". Сказал — вас откапывать, а некую "придурочную" — наоборот, в землю утрамбовать и сверху присыпать. Полагаю, он имеет в виду Зою. Позвоните, пожалуйста, как появиться возможность!"
Успокоив пожилого дворецкого и велев Гоше вернуть лопаты в магазин, я ответила подруге предложением встретиться сегодня в полдень в "столице", когда перешагнула порог офиса, машинально придержав дверь. В нос ударил насыщенный аромат жасмина.
— Оксана... В-в-викторов-в-вна-а-а... — ошеломленно протянула Люся, выскочив из-за стойки регистрации. Разведя руки в стороны и выпучив глаза, как выброшенная на берег рыба, она попыталась добавить что-то еще, но впервые на моей памяти не смогла подобрать и слова, а потому только нелепо открыла и закрыла рот.
Вот и первый плюс непрезентабельного внешнего вида.
— Я неудачно упала, — прежде чем у девушки-секретаря прорезался бы голос, я объяснила беспрекословным тоном. — Несколько раз.
Люся опять открыла рот и снова его закрыла. Мысли-догадки о том, как можно было так "неловко" бухнуться, куда, и на кого, или точнее с помощью кого, вереницей прошествовали в глубине ее глаз. Правда, озвучить их девушке-секретарю все же не хватило смелости.
Я внутренне поморщилась и обогнула Люсю по дуге, остановившись у двери в свой кабинет:
— В пятницу я привела в порядок, наконец-таки, все архивные дела. Акты осталось подшить в папки. А в выходные — справилась с вашим типовым договором на оказание услуг и подготовила бумаги на подпись для нового клиента. Зайди минут через тридцать — все передам. И, Люся... я буду тебе безмерно благодарна, если коллеги сегодня меня не побеспоко...
Закончить предложение не получилось. Входная дверь детективного агентства открылась: с утра пораньше на рабочем месте появился Андрей.
Люся активно закивала головой, при этом, не сдвинувшись с места. Кажется у сердобольной девушки на фоне смятения, недавних потрясений в морге и общего нестабильного нервного фона в целом случилось серьезное зависание думательной системы.
Нечто подобное я смогла прочитать и по лицу Андрея, который успел сделать пару шагов прежде, чем замер перед растерянной Люсей. А после, словно в замедленной съемке, перевел взгляд на меня.
Я отстраненно подумала о том, что некоторым образом скучаю по его прежнему щегольски-мальчишескому стилю: майкам, джинсам, пальто и курткам по последней моде, небрежно взлохмаченным волосам с закрывающей лоб челкой. Портрет Андрея семилетней давности был полон легкости, веселья, неумолимого упрямства и самоуверенности, нынешний — будто назло подчеркивал, сколько всего мы натворили и какой глубины пропасть разрыли. Хотя, пожалуй, стоило сделать ему комплимент — через семь лет Андрей научился жить по средствам. И зарабатывать, кажется, самостоятельно.
Мужчина оценил мой внешний вид в мгновение: отметил все — от максимально прикрывающей тело одежды до малейших оттенков сплошной гематомы на лице. Реакция его была предсказуемой: шок и удивление переросли в до бела накаленную ярость. Критическую настолько, что мне стало страшно за Люсю — девушка-секретарь рисковала оказаться случайной жертвой.
Я не успела даже моргнуть, как правая рука Андрея сжалась в кулак, а в воздухе мелькнула опасная искра.
Второй раз за утро! Угрожающая тенденция.
Однако Андрей — не Захар. Не мальчик с улиц; не сирота, прибившийся к Феликсу из-за желания заработать копеечку на жизнь. С раннего детства у Андрея была Бэль, отец — фигура достойная особого внимания и мать — личность, о которой могли бы рассказывать легенды, если бы ее судьба сложилась иначе.
Я сняла темные очки и посмотрела на мужчину в упор со всей мягкостью и мольбой, на какие сейчас была способна. Попытка приободрить и предотвратить несчастный случай провалилась. Андрей разозлился только сильнее. В его руке уже мелькнула не просто искра, а намек на оружие — отблеск обоюдоострого лезвия, резная устрашающая рукоятка. "Раскаленное пламя".
А Люся все стояла и качала головой, как кукла-неваляшка. У меня не осталось выбора.
Однако задуманный маневр осуществить не получилось. Андрей за долю секунды до моего шага на место Люси, и толчка девушки-секретаря в сторону, отступил назад, расслабил руки и закрыл глаза, встряхнувшись.
Я с облегчением выдохнула, едва не упустив сумку из рук.
— Поговорим в моем кабинете. Наедине! — жесткий непримиримый к возражениям мужской голос пророкотал громом в сузившимся пространстве приемной. Люся подпрыгнула так, будто по ногам ударила высоко разрядная молния. А я устояла, сухо кивнув.
— Что случилось? — Андрей толкнул меня к двери, припечатав двумя руками по бокам без возможности не то чтобы вырваться, но и шелохнуться. Его лицо оказалось близко настолько, что я смогла уловить синхронный такт, в котором стучало сердце и раздувались ноздри мужчины. — Кто тебя избил?
— Не твое дело. Не считаешь?!
— Когда на тебе нет живого места — это всегда мое дело, Ксана, — прорычал мужчина, подняв правую руку к моему лицу. Я снова заметила искры. Только другие. Светлые и теплые. — Я могу помочь.
— Только попробуй.
— Или что? Что ты сделаешь? — переполненный язвительной яростью Андрей рассмеялся в голос. Я ощутила обиду, несправедливость и бессилие. — Дашь кулаком по морде? Толкнешь? Или снова будешь угрожать стилетом? Кажется, в предыдущей заварушке — это не сильно помогло...
— Не твое дело! — я отвернулась, насколько позволяло положение. Смотреть в упор на Андрея было мучительно. Словами мужчина научился бить также мастерски, как и оружием.
— Тебе больно, — ласково на ухо прошептал мужчина. Он сделал маленький шаг, прижавшись к моему телу вплотную, наклонился, согревая дыханием. Я не сдержала нервную дрожь, — я просто хочу избавить тебя от этого... а после — зарезать ублюдка, который сотворил подобное!
— Мне от тебя и пластыря не нужно, не то что... — глаза защипало. Я не рискнула повернуть голову, побоялась попасть в дурман — сладко-горький коктейль из воспоминаний, соблазнительной близости, поддаться чувству незащищенности и детскому желанию спрятаться за сильной спиной того, кто готов решить все проблемы. Якобы готов. Мысль отрезвила и вернула к реальности. — Если хочешь подработать Айболитом, займись помощью Алине Лаврентьевой! Она примет ее куда охотнее.
Андрей отшатнулся, будто я только что его ударила.
— Этого не будет! — припечатал мужчина жестко.
Я отступила от двери его кабинета, повернула голову и с нескрываемым облегчением проследила за тем, как Андрей отошел к окну. Расстояние в несколько метров между нами было лучшим лекарством для моего состояния. Как физического, так и морального. Лучше, конечно, разбежаться на километры, но... лучшее — враг хорошего, и недостижимая мечта в текущих реалиях.
— А как же ваше общее прошлое? Ностальгия? Приятные воспоминания?
— Место этой вздорной стервы — в психушке! Мне плевать. Пусть хоть загнется там от старости!
— Твоя разборчивость, — холодно отчеканила я, доставая из ножен стилет и присаживаясь на диван. С клинком в руках пришло ложное чувство уверенности, подавляющее рассыпающееся внутреннее состояние. Я будто с головой нырнула в зыбучий песок — история с Алиной Лаврентьевой была отягчена большим количеством нюансов, — всегда вызывала во мне отвращение. Как можно выбирать, кому помочь, а кого — отправить восвояси?
— Когда у тебя есть способности — нет ничего элементарнее, — прорычал Андрей в ответ. Спина его была напряжена. Я подумала, что мужчина боролся с гневом — правда, насколько успешно, предполагать не стала. — Чтобы не произошло с Алиной, меня это — не касается.
— А со мной, значит, другая история?
— Всегда, — Андрей крутанулся на месте на сто восемьдесят градусов. Лицо его полыхнуло праведными эмоциями. — Не сравнивай вас, Ксана!
— Мы должны Алине. Оба.
— Я не сделаю и попытки ради этой блондинистой мегеры. Пусть катится в ад! И радуется хотя бы факту, что провалиться у нее в прямом смысле туда — не получиться, — Андрей опасно ухмыльнулся. Я вздрогнула, встречая в нем нечто такое, что ранее не видела — холодное продуманное желание "повеселиться". — Но думаю, всегда можно рассмотреть варианты...
— Не смей!
Я вскочила, замахнувшись стилетом, не понимая, происходящее, но предчувствуя опасный путь, на который ступил разговор. Это было что-то непонятное, пугающее и еще менее предсказуемое, чем характер Андрея в целом. Что-то, что разглядел прежде Сэм, и о чем сейчас шептала, предупреждая, интуиция — темное, запретное, коварное. Что-то, что я не могла опознать, хотя очень старалась. Может, если бы Андрей дал мне достаточно времени?
Мужчина оказался в мгновение передо мной, перехватил занесенную руку со стилетом и прошептал в губы:
— С Алиной — вопрос решен! Иного моего внимания, кроме гарантированной прогулки в горячие кровавые и смертоносные долины, она не получит. Я ничего не должен этой стерве.
Еще один шаг. Легкий толчок на диван. Дрожь от страха, смешенного с острым возбуждением. Вес тяжелой мужской фигуры. Положение, в котором нельзя дернуться — только, если поднять руку выше и ударить кинжалом милосердия в спину, использовать стилет по предназначению — прямо в сердце.
— Я все еще ненавижу тебя настолько... что это почти разрывает изнутри... но лучше так, чем оглушающая пустота к окружающим...
— Не прикасайся... — я смогла лишь прошептать. Во рту было сухо; хотелось пить, убежать, остаться и любой возможной физической разрядки.
— Или ты увидишь весь ад моей будущей жизни?!
— Я не выдержу сейчас эту... агонию...
— Я разорву мразь, ударившую тебя, голыми руками... Хулигана из подворотни, друга, знакомого, воображаемого жениха, отца... Кто бы это ни был!
Андрей прижался бедрами, потерся, заставляя меня задрожать сильнее. С мрачным терзанием по причине сложившихся обстоятельств, он, тем не менее, все еще хотел меня. И, наверное, не только для того, чтобы что-то кому-то доказать. Однако после четырех лет я не была уверена в Андрее на сто процентов.
— Тебя это не касается, пойми...
— Если уверена в этом, убей. Сейчас — отличная возможность. Юре скажешь, что я порывался тебя изнасиловать, пытал. Только так ты сможешь избавиться от меня в своей жизни. В ином случае... За четыре года я научился ждать, и я буду ждать. Пока ты не вернешься. Ты — мой мир, Ксана Циммер...
Опустить руку, дав ей немного силы, было слишком легко и слишком сложно одновременно. На одной чаше весов лежали моя размеренная предсказуемая жизнь, Миша, удобное счастье и спокойные отношения, на другой — Андрей с миллионом и еще одной новой проблемой, эмоциональные скандалы и истерики, угрозы, скользкий путь по краю длиной в бесконечность. Наверное, в какой-то момент я превратилась в конченую жертву с прогрессирующим Стокгольмским синдромом, раз первое, о чем подумала, взвесив все за и против — о желании сию минуту выпить руту и без сковывающих проблем со способностями завершить баталию жарким сексом.
Нас обоих спас стук в дверь.
— Андрей, Оксана Викторовна, — не рискнула сунуться на рожон и заглянуть в кабинет Люся. — Я приготовила кофе. Будете?
Андрею пришлось встать и открыть дверь. Не знаю, чем все закончилось, если бы мужчина криком решил послать девушку-секретаря восвояси со своим кофе, и остаться на месте. Однако благодаря Люсе у меня появился прекрасный шанс сбежать, спрятав стилет на место, забрав брошенную в пылу "сражений" сумку и прикрывшись негромким "надо работать, много дел и документов...".
