— С того, госпожа Дара Кон, что мой народ уже много миллионов лет изучает многомерную физику и обладает определённой чувствительностью к ней и её проявлениям. Я совершенно точно могу сказать, что вы используете силу Мистерии Червя для изучения меня и моих творений. Фигурально выражаясь, я их осколки по запаху чувствую. А поскольку ни один Червь не проходил в звёздных окрестностях этой системы как минимум последние два миллиона лет — я могу с уверенностью сказать, что вы из более далёкого места, времени или того и другого.
— Что вам известно о Сущностях?
— Не так много, как вы могли бы подумать. Мой народ всегда чуял их на большом расстоянии и уходил прежде, чем они достигали системы. Могу сказать, что это невероятно сильные многомерные существа, путешествующие между звёздами, что найдя планету с разумными обитателями, они изолируют её от внешнего космоса и что-то там внутри делают, а затем улетают, увеличившись в числе, планеты же на том месте не остаётся — некоторые народы называют это Мистерией. Также известно, что иногда меньшим разумным удаётся унести с собой часть их сил. И что они сеют раздор между более слабыми существами, и это каким-то образом способствует их целям. Полагаю, это всё и вам известно.
— Далеко не всё. Спасибо и за эту информацию. Я могу дать вам больше сведений о них — взамен на сведения о вашем народе.
— Благодарю, но это невозможно. Я не могу допустить попадания подобных сведений к Червям. Лучше всего будет, если мы разойдёмся, не мешая друг другу.
— Я уважаю ваше право на конфиденциальность, Рас Тавас... если, конечно, это ваше настоящее имя. И я могу не задавать лишних вопросов, если вы полагаете, что так будет лучше. Но ваша помощь как человека, как учёного — необходима не только нам, но и всему Барсуму.
— Моё настоящее имя вы бы не смогли произнести, Рас Тавас — имя человека, изначального обладателя этого тела. Увы, я не могу передавать знания моей цивилизации кому бы то ни было. Я пользовался ими, чтобы заработать немного денег, необходимых для моих изысканий на этой планете. Но вмешательство в глобальную политику других разумных видов для нас недопустимо. То, что для вас оно не только допустимо, но и желательно — лучшая иллюстрация того, почему нам лучше не иметь друг с другом дел. Слишком велики расхождения этических норм.
— Видите ли, тут есть один нюанс. Ваш маленький бизнес в любом случае скоро подойдёт к концу. Как только видеофоны достаточно распространятся в обществе, я планирую обнародовать записи из долины Дор. Ну, вы знаете, что на самом деле происходит там с паломниками? Традиция путешествия в конце жизни сойдёт на нет. Я также собираюсь покончить с войнами, из-за которых подавляющее большинство барсумцев не достигает тысячелетнего рубежа. А это значит, что неизвестное барсумцам старение — станет распространённым феноменом. Появятся миллионы стариков, готовых на всё, чтобы вернуть молодость, силу и красоту. В том числе и очень влиятельных стариков — джеддаков, например. Я могу просто оставить вас в покое. Они — не оставят. С другой стороны, если технология пересадки мозга будет у меня, на вас никто вообще не обратит внимания. Кроме того, у меня достаточно ресурсов, чтобы обеспечить вашу неприкосновенность. В чём бы ни состояло ваше задание на Барсуме, вы сможете его спокойно закончить и улететь.
Рас Тавас некоторое время помолчал, обдумывая её аргументы, затем кивнул:
— Это имеет смысл. Разумеется, я бы предпочёл, чтобы вы оставили в покое и меня, и Барсум, но у меня нет средств, чтобы вас заставить. Я согласен сотрудничать, но при соблюдении трёх условий.
— Каких?
— Во-первых, вы не втягиваете меня в политику — я остаюсь простым хирургом, а не членом Совета. Во-вторых, не пытаетесь узнать больше о моей расе или получить доступные ей знания. В-третьих, вы обеспечиваете мне все инструменты и препараты, какие существуют на Барсуме, и золото количеством до килограмма в день, отчеканенное в форме любых монет, имеющих хождение на Барсуме, а также доставляете в любую точку планеты. По первому требованию и не задавая вопросов.
— Согласна, за одним исключением.
— Каким?
— Я не буду пытаться узнать о вашей расе ОТ ВАС. Независимые исследования в данном направлении, вас не затрагивающие, вы мне запретить не можете. Я слишком любопытна для этого.
— Запретить не могу, однако настоятельно РЕКОМЕНДУЮ не вмешиваться в это. Для вас это слишком опасные знания. Впрочем, это будут уже ваши проблемы. В остальном я согласен. Будем считать, что договор заключён.
После этого её уже ничто не могло остановить. Войны на Барсуме не то чтобы совсем прекратились (это было малореально с учётом местного менталитета), но превратились в ритуальные схватки почти без кровопролития. Использовать радиевые ружья и пушки теперь вообще никто и не думал, но огнестрельное оружие и раньше было скорее исключением, чем правилом — его брали с собой только на случай, если враг окажется бесчестным и начнёт стрелять первым. Схватки на мечах имели место, в полном соответствии с традицией. Но если раньше воин стремился как можно быстрее убить противника, то теперь целью боя скорее было — показать своё мастерство, обезоружив противника или нанеся ему лёгкую несмертельную рану (а несмертельными при барсумской медицине считались практически все, кроме попадания в голову или в сердце).
Нет, красные, жёлтые и чёрные воины не прониклись внезапно духом гуманизма (они и не слышали такого слова). Просто это теперь был единственный возможный способ войны. Стоило только хоть нападавшим, хоть обороняющимся войти в азарт, увлечься резнёй — мечи в их руках внезапно исчезали. Никто не мог быть уверен — не наблюдают ли за ним невидимые летающие роботы.
Разумеется, эти методы вызвали возмущённые крики, что скоро Барсум погибнет от перенаселения. На что Дракон спокойно продемонстрировала четыре новых атмосферных фабрики, готовых к запуску, как только приборы покажут хоть незначительное снижение процента кислорода. А также тысячи солнечных станций, аэропонные комплексы, баки по производству синтетического мяса, обслуживаемые роботами и способные прокормить несколько миллиардов марсиан. И пустые пока города, в которых эти миллиарды смогут жить. И первые километры подземных каналов-трубопроводов, в которых вся вода доставлялась по назначению, не теряя ни единой капли в процессе (в отличие от каналов традиционных, открытых, где значительная часть воды терялась за счёт испарения).
А самое главное, что ни один джеддак не мог отказаться от её предложений. Это было всё равно, что земному государству — отказаться от предлагаемого пришельцами бесплатного ядерного оружия. Если у тебя население исчисляется миллионами, а у твоего соседа — сотнями миллионов, то очень скоро сосед к тебе придёт. В гости. И останется пожить на следующие несколько тысяч лет. Дракон ведь не запретила войны полностью — всего лишь сделала их менее кровавыми. Но от того, что тебя победят в серии эстетичных ритуальных схваток, потеря территории не станет более приятной!
Население всех стран начало стремительно расти.
Не приняли благожелательной опеки искусственного интеллекта только зелёные кочевники, ферны и чёрные пираты. Первые не смогли отказаться от радости кровавой битвы на истребление, вторые — от своих людоедских традиций, третьи — от того и другого вместе.
Но это была исключительно их собственная проблема. После того, как Совет Великих Умов предоставил неопровержимые доказательства жестокого убийства паломников в долине Дор, традиция путешествия в "страну любви, мира и покоя" сама собой исчезла, а все крупные государства начали готовить военные экспедиции к южному полюсу. Было только вопросом времени, как скоро чёрное и белое "государства", воевавшие между собой много тысячелетий, будут смяты объединённым флотом, как ранее пал Джахар. Даже если они объединятся между собой, что маловероятно, вряд ли протянут более двадцати лет.
С зелёными было несколько сложнее. Тарс Таркас, которого красные джеддаки, пусть неохотно, но признали равным себе, пояснил, что он, в принципе, готов принять новые реалии, но подавляющее большинство его подданных — нет. В других ордах ситуация ещё хуже. Чтобы остановить их, необходимо либо вырезать всех, либо запечатать навсегда в удерживающую пену и кормить через трубочку до конца жизни.
Красные барсумцы, конечно, могли сделать первое, а Дракон — второе, но это как-то ставило под сомнение все её цели.
Тарс Таркас сам же и предложил выход. Уложить всех зелёных, не способных жить в мире или вести ограниченные правилами войны, в ледник. До тех пор, пока не найдётся цель, достойная их клинков и пуль, но недостойная гуманной войны по правилам.
После того, как Дракон сказала, что может это обеспечить, предложение было принято всеми с большим облегчением.
Прошло пока всего четыре года
Но как же изменилось всё вокруг
Как быстро нам принес цветущий луг
Плоды неоднозначного подхода
Теперь всё просто, без страстей
Любой вопрос всегда предельно ясен
И мир земной безоблачно прекрасен
И не волнует бегство дней
И ты не знаешь что такое
Сомнения, колебания и стыд
И ты не знаешь ни обид
Ни сожаления за решение былое
И в том, над чем всю жизнь мы размышляем
Ты вроде как уже разобралась
Но слишком уж ты быстро вознеслась
Не много ли тебе мы доверяем
А автоматизация, естественный процесс
И так уже в масштабе всей планеты
Так что же зря была столетняя борьба
Все революции, великие победы
Но может цель и есть машинный коммунизм
И труд свое утратил первородство
А наш коллективизм и вовсе атавизм
От недоразвитых моделей производства
— Тут одна странность, — заметила Кассандра. — Всё остальное вполне укладывается в социологические модели с активным вмешательством доброжелательного искусственного интеллекта, с поправкой на барсумский менталитет. Александрия и Граприс проверили по своим моделям, у них тоже сходится. Но по идее Дракон уже должна была столкнуться с сопротивлением лотарцев, единственной силы, которая достаточно развита и осведомлена, чтобы ей противостоять. Нет, пацификация их устроит, они не то чтобы великие милитаристы. Это, пожалуй, самое миролюбивое племя на Марсе нынешнего века, не считая калданов. Но они собирались сами править замиренной планетой, а не отдавать её кому-то. И то, что они продолжают спокойно обустраивать свою жизнь, будто ничего не происходит, даже не заметили исчезновения осаждавших город зелёных орд, наводит на неприятные мысли.
— Безумная Луна, — мрачно констатировал Джаффа Шторм.
— Да. Они не выходят с нами на связь, потому что Дракон перехватывает все сигналы, по той же причине прекратилось транспортное сообщение. В отличие от живых барсумских астрономов, она наблюдает за небом круглосуточно, не теряя бдительности ни на секунду. Но телепатически они бы могли выйти на связь — однако молчат. Это значит, что Турия уже управляет ими. И мы не знаем, насколько плотно.
Вместе с Ковенантом в космосе остались только трое лотарцев — пара воплощённых проекций и один рождённый от женщины. Двое рождённых, если считать джеддака Тарно, условия содержания которого постепенно смягчались. Они были так же удивлены поведением сородичей на Барсуме, как и кови. Им это не нравилось, но проверять на своей шкуре психотропные эффекты они не торопились.
Была, впрочем, и хорошая новость. Команда раскопок наконец сумела извлечь из "заморозки" Каска и находившуюся в паре метров от него Костепилку. Жрец-Король не выказывал особого стремления сотрудничать, но и агрессивности не проявил. Эти существа вообще не склонны к насилию, они если и убивают, то удалённо, при помощи сложной техники, и только если на то есть санкция высшей власти. Также они разумны, и если встречаются с подавляющей силой, то могут её узнать и признать.
Вот Костепилка вполне могла наделать дел из желания "поиграться", но к счастью, во-первых, её сдерживал хозяин и "горианское ограничение", а во-вторых, Ковенант тщательно проверял каждый кусочек органики и неорганики, который она получала.
После некоторых сомнений было решено посвятить этих двоих в главную проблему Ковенанта в этом веке. Независимо от морального облика, специалистами они были хорошими — миллионолетний опыт не пропьёшь, а уж шард тем более.
Костепилка очень оживилась, услышав, что воевать придётся с громадными массами мёртвой плоти. По её мнению, это была "офигенно увлекательная штука", и она тут же села продумывать формулу раствора, который уничтожал бы мёртвую органику, не нанося вреда живой. Но это была для неё так, разминка, не более. Если бы она смогла поймать несколько "живых" некроморфов... Граприс на всякий случай старался держаться от этого милого ребёнка в паре астрономических единиц — а то вдруг она и хаска найдёт интересным... "А мы ещё Кэтрин Хэлси считали садисткой", — шептались между собой Спартанцы.
Но увы, ни Каск, ни Костепилка ничего не могли поделать с главной угрозой — близостью Турии к Марсу. Они были биологами, а тут требовались астроинженеры. Самые изощрённые генетические и хирургические операции не могли переместить тело планетарной массы. Возможно, Дракон могла бы что-то придумать, но она как раз работала на противника.
— И где эти грёбаные Предтечи с их порталами планетарного диаметра как раз тогда, когда они нужнее всего? — ругался Джексон-007, отбрасывая одну схему "антилунной" операции за другой. — А что если нам Дракона похитить?
— Как? — приподняла бровь Дейзи-023. — Она же распределена между десятками серверов по всему Марсу.
— Да, но мы можем поставить в нужных местах спутники-шпионы, прочитать её коды и скопировать на свои носители...
— Не получится, я говорила с Александрией. Дракону запрещено копироваться. Как только мы запустим нашу копию, и она осознает, что барсумская по-прежнему функционирует, она сразу самоликвидируется. Не более одной копии одновременно может быть активно.
— А Бакуда не могла бы сделать для него стазисную бомбу с планетарной зоной поражения? Или Костепилка — какое-нибудь снотворное, которое усыпит Луну, но не убьёт. На пару веков, пока мы её оттащим подальше от Марса?
— Никакое гамма-излучение не пройдёт сквозь километры планетарной коры. А Костепилке нужно знать анатомию мозга существа, чтобы эффективно бить по его нервным центрам. Обычно анатомию для неё сканирует шард, но против псайкера такой силы... она сойдёт с ума раньше, чем увидит что-то толковое.
— Куда уж ей больше сходить-то... Я всё же послал запрос Грапрису, пусть прощупает на эту тему, может что и придумают там вместе...
Единственное преимущество Ковенанта в этой холодной (пока) войне заключалось в том, что Турия тоже не хотела уничтожать жизнь на Барсуме — свой любимый инструмент. "Приливная бомба" сработает только в том случае, если Луна погибнет — во всех остальных случаях она будет удерживать аномалию до последнего. Это создавало какое-то подобие ситуации взаимного гарантированного уничтожения. Владеет ценностью тот, кто может её уничтожить — так что красной планетой они владели поровну. Но это пока. Как только барсумская империя распространится хотя бы на всю Солнечную систему, столица станет важной, но не обязательной частью государства. Луна вполне сможет допустить размен планеты. Четвёртый Ковенант — не сможет. Ни сейчас, ни в будущем.
