Оставив в покое почти собранный узел, она пересмотрела список запланированных дел и, вычеркнув некоторые из них, поспешила к сцепленным поездом платформам. Все были плотно загружены поврежденными деталями рыцарей и другой техники, для восстановления которых требовалось специальное оборудование. Устроившись в пассажирском вагончике, Ханли задумалась над тем, о чем ей говорить с увиденными людьми. И здесь к девочке дошло, что она не знает, как начать разговор. До сих пор она общалась только на известные ей темы. А как попросить кого-то рассказать ей... Да хоть что-то! Она ничем больше до этого момента не интересовалась! Неужели именно таких людей называют затворниками? Однажды Кайя обозвала ее странным словом "отаку", что означало лицо, уделяющее своим увлечениям большую часть времени.
Занятая своими мыслями, девочка даже не сразу заметила, что воздушный поезд уже вылетел на свою миссию. Су-Ван висел в нейтральном пространстве, вдали от людских глаз и поселений. Все делалось для того, чтобы не привлекать постороннего внимания. Бортовой герб Шатерей решили не прятать и действовать от имени королевства. Тем более, что документы были настоящие. Зачем прятаться, если можно представиться теми же охотниками на пиратов?
Школа для одаренных действительно когда-то здесь была. Но вскоре после ее основания открылись новые пути сообщения. Из-за относительной близости Академии одаренные ученики стали получать здесь только начальное образование, а заканчивали обучение в более престижном заведении, одновременно работая на благо Святой земли. Редко кто возвращался в родной город, и с каждым годом одаренных становилось все меньше. На данный момент здесь остались только умники, способностей которых хватало лишь на работу со станками. Ремесленники — самый низкий ступень одаренности. Вот так, продолжая существовать на бумаге, большая школа постепенно превратилась в мануфактуру, поделками которой пользуются в основном всякие анонимные лица.
Директор этой "школы", пожилой мужчина с шрамом на щеке, радушно принял гостей и даже не очень вглядывался в документы. Просто подмахнул все грамоты и отправил на приемку. Там уже кипела работа. Поврежденные артефакты разгружали и осторожно переносили на диагностические стенды. После краткого обзора их отвозили внутрь помещений. Ожидая, что им самим придется браться за работу, островные механики были приятно удивлены темпами работы местных мастеров. Быстро оценив масштабы работы, директор сказал, что на все потребуется не более двух дней. А потом добавил, что за двойную плату можно справиться и за сутки. Поскольку средств было мало, предложение отклонили, взамен предложив самим включиться в процесс ремонта. На это уже начал отрицать сам директор, не желая раскрывать секреты производства посторонним, и вообще пускать внутрь.
Не желая оставлять незнакомцам уникальные артефакты, механики расположились во дворе школы, пристально наблюдая за всеми подходами, чтобы их заказ случайно не похитили. Ханли же, не зная чем себя занять, начала бродить по двору, время от времени поглядывая на огромный школьный цех. Бригадир местных мастеров сказал, что там находятся несколько крупных станков, но с ними могут работать только сильные одаренные. Без регулярного использования их эфирные структуры распались, и не было никого, кто мог бы проверить это. Распались, без использования... Может без притока эфира? Но нет, она все услышала правильно. Станок вышел из строя не из-за изношенности деталей, не через повреждения, а потому, что им не пользовались. Нонсенс! Как человек, который занимается изготовлением артефактов, может не знать таких элементарных вещей? Если бы школа располагалась на возвышении, куда эфир нужно закачивать принудительно — она бы поверила. Но здесь, где даже кулон-светлячок может работать годами...
В старое крыло никто из местных мастеров идти не хотел. Только заглянув внутрь, изобретательница поняла — почему. Огромный комплекс зданий был полностью заброшен. В нескольких местах обвалилась крыша. Дожди постепенно размывали землю под фундаментом, и здание просто раскололась пополам, как буханка хлеба, а дальняя стена вообще давно отвалилась и уползла вниз по склону, оставив после себя просеку с молодыми деревьями и промоинами от дождевой воды. Вместо того, чтобы спасать никому не нужное крыло, люди постепенно перебрались в меньшее помещение, которое располагалось выше по склону, на более надежной основе. Его удерживать было проще и дешевле. А габаритное и дорогое оборудование, которым никто не мог пользоваться, так и оставили без присмотра. Его даже продать не удалось — дешевле было сделать новое. У Ханли аж сердце кровью обливалось, когда она видела такое богохульство. Механизмы должны работать, а не лежать хламом под открытым небом!
Осторожно переступая кучи мусора, занесенные ветром через разбитые окна сухие листья и гнилые доски, изобретательница проникала все дальше в поисках рабочих агрегатов. Вот стоит калибратор. Такой необычный, большой, и с широким рабочим диапазоном. Только самых калибров для него нет. Шкаф, где они должны были храниться, стояла пустой. Кто и для чего их забрал — непонятно, ведь кроме этого станка их больше нигде не используешь, и к другим станкам они не подойдут. Разве что перековать их в нечто другое! Мысли о таком богохульстве Ханли сразу выгнала из головы, и пошла дальше. Девочка надеялась, что дорогие детали просто перенесли в более безопасное место. А вот эфирная камера. Просто гигантская, почти четверть помещения заняла! В нее даже рыцаря можно запихнуть, если постараться. Рядом притаился компрессор. Вполне рабочий, с пометкой "Y" на корпусе — то есть способен в одну единицу пространства нагнетать шесть ее объемов. Этого уже достаточно, чтобы делать боевые артефакты. Су-Ван не может таким похвастаться. Сейчас было бы неплохо его выкупить, и тогда у них не будет проблем с боеприпасами! Жаль, что денег у них больше нет. Лашура хоть и скряга, но на своих людях не экономит. Знать бы ранее, что придется действовать в условиях автономного полета... Обойдя камеру, Ханли заметила еще один подозрительный момент — люк стоял косо. Это сразу бросалось в глаза, если стать сбоку. Понятно, что в таком положении камера вообще не могла работать. Но сам люк ходил легко, без люфтов. Завесы были в прекрасном состоянии. Не могли же его с самого начала так ставить? Или могли?
Погрузившись в свои мысли, Ханли не заметила, как наступила на гнилую доску. Доска не рассыпалась, но громко треснула и заставила девочку дернуться. А мокрый слой прелой листвы, скрывавшийся под сухой верхушкой, только и ждал опрометчивого движения, и сразу же выскользнул из-под ног изобретательницы. Грохнувшись на пол, Ханли с визгом заскользила вниз, пытаясь уцепиться хотя бы за что-то. В какой-то момент ей это почти удалось, когда под руку попался кусок шланга: послышался треск истлевшей материи, скорость скольжения начала падать а потом... Шланг оторвался. "Я только что сломала диспенсер", — грустно подумала девочка, с грустью поглядывая на сжатый в руке фарфоровый наконечник. Не металлический, какой должны ставить на качественный инструмент. Падение продолжилось. Роба механика из толстой плотной ткани еще несколько секунд спасала свою хозяйку от серьезных ран, пока пол не закончился, и девочка выпала из здания на землю. Прямо в грязь после недавнего дождя. С этого момента остановиться было уже невозможно. Все быстрее и быстрее, она неслась по дождевой промоине к подножию горы. Туда, где исчезла отваленная стена заброшенного цеха. Страшно представить, что ее там ждет.
Ханли пыталась расставить руки, чтобы хоть как-то выровняться, и первый же камень сразу же врезался ей в руку ниже локтя. Схватив поврежденную конечность, девочка попыталась сгруппироваться, будто для прыжка в воду. И это тоже было ошибкой — очередной камень прошелся по всему правому боку, отбивая плечо, ребра, таз и бедро. Далее изобретательница уже ничего не делала. Тело просто отказывалось ее слушаться. Как брошенная кукла, она с все более густым потоком грязи неслась вниз. Она не видела, что происходит вокруг. Она даже не чувствовала, что с ней происходит. Еще несколько ударов, и сознание покинула ее.
Очнулась девочка от недостатка воздуха, вися над пропастью. Внизу между камнями бушевал горный поток, а тугой воротник робы все сильнее душил горло. Если бы не туго затянутые ремни, она бы выскользнула из мокрой и грязной одежды, и сейчас лежала бы хорошо отбитым куском мяса на остатках утерянной стены, окончившей свой путь тут же. А вместо этого она висела. На чем-то остром. И это острое все сильнее раскачивалась. Осторожно вытянув руки вверх, Ханли нащупала какую-то деревянную палку, которая заканчивалась крючком. Резным крючком, в природе таких гладких граней не бывает! Додумать ей не дал сильный рывок, забросивший девушку в щель на скале, позволив ей упереться ногами в твердую поверхность, а затем чья-то рука вытащила ее вверх.
— Цела? — спросил у нее кто-то, измазанный в грязи не меньше ее.
— Да, — только и смогла выдавить из себя изобретательница, разваливаясь на земле.
Некоторое время она лежала, пытаясь отдышаться, пока не услышала шорох рядом. Неизвестный спаситель поднялся на ноги, опираясь на трость. Ту самую, которой подцепил ее. Одетая в грязный балахон сгорбленная фигура была в чем-то неправильная, не совсем симметрична, будто одна рука больше другой. А там вообще есть рука?
— Ну чего разлеглась? — буркнул незнакомец, поправляя на себе одежду, не выпуская своей трости. — Вставай! Я не для того тебя спасал, чтобы ты от простуды умерла.
— Простите, просто... Ой! — руку прострелило болью, и девочка снова повалилась на землю, едва опять не съехав в пропасть.
— Ах ты ж... — незнакомец в долю секунды ловко провернул трость в руке и, выставив ногу вперед для лучшей опоры снова подцепил девочку и вытащил ее чуть дальше на землю. — Что же ты такая неуклюжая? Неужели все внутренности себе отбила, пока катилась сюда?
— Наверное. Я не знаю.
— Я так и понял. Давай, вставай потихоньку. Попробую довести тебя до своей норы.
А незнакомец оказался с сюрпризом. Круто задранные вверх носки его обуви оказались достаточно жесткими, чтобы подцепить край робы девочки и подтянуть к своему владельцу. Ну а там, осторожно перекинув ее через плечо, мужчина направился вдоль обрыва. Ханли молчала. А о чем можно говорить, если тебе даже дышать больно? Кайя говорила, что это может свидетельствовать о переломе ребер. Нет, ребра были целыми, по крайней мере, опираться на них еще можно. Болели только отбитые участки тела. Как могла, девочка вцепилась в склизкую одежду своего спасителя, чтобы не соскользнуть с плеча.
Ханли не могла сказать, сколько длилось их путешествие. Они дважды поднимались поросшим склоном, и дважды снова спускались к обрыву. Наконец путешественник остановился и осторожно спустил девочку на землю, после чего отошел к ближайшему дереву, достал нож и начал срезать ветку. Только сейчас она задумалась над тем, что совсем не знает этого человека, не знает его намерений, даже имени его не знает. Но все же он спас ее.
— Меня Ханли зовут, а вас как?
— Кош. Гайдама Кош. Поднимайся, — Кош протянул ей только что сделанный костыль, — Нам не стоит здесь задерживаться. Давай за мной.
Обернувшись, девочка увидела ручей, а затем и вход в пещеру, из которого тот вытекал. Проход был очень низким. Ее спутнику, чтобы пройти внутрь, пришлось встать на колени. Сама же она могла передвигаться только ползком — половина ее тела превратилась в одну огромную гематому. Мужчина помогал ей, подтягивая за собой. Сразу чувствовалось, что ему и самому нелегко.
— Далее нужно плыть.
— Куда?
— К моему дому.
— Я не уверена, что смогу...
— Просто держись за меня.
Выбора не было. Ханли уцепилась за хламиду и позволила Кошу тянуть себя. Вопреки ожиданиям здесь вода была относительно теплой. По крайней мере, теперь девочку не трясло от холода. Или это ей только показалось? Нет, вода действительно стала теплее по сравнению с той, что была на входе.
И вот они уперлись в русло подземной реки. Вытаскивая из-за пазухи светлячок Ханли ожидала, что сможет видеть не дальше своих рук. Но тот вспыхнул, будто под открытым небом. Светил ровно и сильно, и не выдыхался, как это бывает в герметичных помещениях. Значит, здесь есть постоянный приток эфира.
Двигаясь таким необычным образом, Ханли не могла смотреть вперед. Однако она хорошо видела, что находится позади, и была уверена, что в случае необходимости сможет найти дорогу назад самостоятельно. По ее прикидкам они уже прошли вглубь горы более двухсот шагов. И, несмотря на ограниченность пространства у девочки не возникало ощущения замкнутости, стены не давили на психику, а достаточное количество света отгоняло страх. Все было прекрасно видно.
За своими размышлениями она упустила момент, когда вода снова стала ледяной, а стены разошлись. Привычные к близким бликам глаза не сразу смогли приспособиться к новым условиям, а когда это удалось... Ханли на мгновение даже не поняла, где находится. Первая же вспышка светлячка выбила из темноты множество бликов, очертив огромные сталактиты, сталагмиты, колонны, пороги и другие причудливые образования. Все поверхности были настолько отшлифованы водой и временем, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Как в огромное кривое зеркало. Плывя за своим буксиром, Ханли уже не могла точно сказать, куда и как долго они идут. Все вокруг было таким похожим и одновременно отличающимся... Наконец они добрались до берега.
Кош медленно вышел на сушу, помог подняться девочке и попросил ее подождать, пока он не добавит света. И действительно, едва он зашел за один из выступов, как по другую сторону, казалось, засияло маленькое солнце. У Коша на груди оказалось целое ожерелье из светлячков. Они светили лучше любого прожектора. Только лицо мужчины все еще было в тени. Оно и понятно, иначе бы он сам ничего не видел. Но выглядело это жутко. У него под ногами виднелась узкая истоптанная дорожка. Слишком узкая, чтобы на ней можно было разминуться двум. Гайдама медленно ковылял между этой немой красотой, не подгоняя девочку, которая едва ли не с открытым ртом осматривала пейзажи. Везде, куда хватало глаз, раскинулся лес из сталагмитов и сталактитов.
Поднимаясь на очередной "порог", Ханли показалось, что где-то впереди есть источник света. Через минуту она уже могла уверенно идти вперед, погасив свой светлячок. Кош также плавно убрал освещение, чтобы девочка смогла сориентироваться. Посмотрев под ноги, изобретательница с тревогой поняла, что здесь больше нет тропы. Весь пол вокруг был вытоптан, иногда до самого камня. С этого места обратный путь найти будет гораздо сложнее. Утешало только то, что они все это время шли только прямо, никуда не сворачивая.
Наконец свет привел их к берлоге Коша. Но берлоге уютной. В центре очерченной колоннами площадки стоял большой самодельный светильник. Из мебели здесь был только грубый стол и стул, сбитые из грубо остроганных ветвей и бревен. Особенно выделялся причудливый ткацкий станок, собранный из сломанных вещей и частей станков из школы. Из нескольких корзин доносился запах копченой рыбы. С потолка свисали нити с нанизанными на них грибами. На широких подносах сушились тонко нарезанные яблоки и крупные ягоды. В углу виднелась куча соломы, на которой, скорее всего, и спал хозяин пещеры. Все остальные вещи были или вылепленные из глины, или сплетенные из лозы. Ханли привыкла к эстетике цивилизованных городов, поэтому такие кустарные поделки вызвали у нее смешанные чувства. С одной стороны удивляла находчивость их владельца, который сумел подогнать их под себя, под свои нужды, а с другой все это выглядело настолько примитивно и ненадежно, что душа инженера корчилась в агонии, требуя взять в руки инструмент и сделать все как надо. То, что у мужчины не было руки, она уже догадалась. И тем более поражал выбор его места жительства. Почему он не поднимется в город? Он одарен, и довольно сильный, чтобы зажечь одновременно столько светильников. Мог бы даже запустить несколько станков из заброшенного крыла. А вместо этого он сбежал сюда. Судя по тому, что почти все было сделано его собственными руками, Ханли сделала вывод, что он вообще не контактирует с другими людьми.
