Говорила Мать Флотилии и о Стражах, которых называла "беглецами". Столетия назад, объясняла она, их клан оказался под угрозой уничтожения из-за глупого, давно осужденного всеми конфликта. Никто не винит их за то, что они, отрезанные от новостей из родного мира, боятся и ненавидят соплеменников. Старые шрамы болят долго, так что их недоверие вполне объяснимо. Беда в том, что в их силах затянуть конфликт, привести к большим жертвам у всех вовлеченных сторон, в том числе людей. Она, Мэйма, призывает их сдаться или хотя бы вступить в переговоры для обсуждения ситуации. Конфликт с беглецами при вхождении Флотилии в Солнечную систему весьма прискорбен, вина за него лежит в основном на Флотилии, но никто не хочет продолжения войны. Придите к нам, и вместе мы сможем преодолеть и забыть старые, никому не нужные распри. Мы не враги друг другу. Наш враг там, далеко меж звезд, но все ближе. Мы не можем себе позволить воевать друг с другом.
В таком духе с незначительными вариациями сообщения повторялись каждый день не по разу. И отрезанные от других источников информации люди начинали верить. По домам начинали возвращаться члены лесных партизанских отрядов, стихийно сформировавшихся в первые дни. Военные покорно принимали новых командиров. Парламенты и правительства не только без возражений подписывали все, что приказывали "советники", но и сами буквально через несколько дней вошли во вкус ревизионизма. Даже былая видимость демократии оказалась быстро развеяна по ветру, замещаясь жесткими пирамидальными структурами военизированного командования. Разумеется, не все становились коллаборационистами: существование секретных космических баз типа нашей "Экстраваганцы" никто не выдал, хотя количество осведомленных достигало десятков тысяч. Однако в целом процесс ассимилирования Земли шел на удивление быстро, и уже через две недели пришельцы начали постепенно снимать давление и восстанавливать земные коммуникации, пока что на уровне наземных каналов.
Когда в один прекрасный вдень на "Экстраваганцу" вернулась "Тройная спираль" и Вероника связалась с Лизой, чтобы поболтать о своем, о девичьем, Лиза включила меня в разговор. Когда мы поинтересовались, что именно Стражи думают по поводу заявлений конкистадоров, та только вздохнула.
— Понимаете, милые мои, — пояснила она грустно, — они в значительной степени говорят правду. Наши предки смотались на Землю в те времена, когда война с неизвестным врагом только начиналась, но уже тогда все шло в точности так, как они описывают. Первые столкновения с Санду показали полную неэффективность старого оружия и старой тактики. Так что, возможно, у них на хвосте и в самом деле висит полноценный флот вторжения, способный появиться здесь в любой момент. Проблема в том, что они используют классический — не только у нас, но и у вас — метод смешивания правды и лжи. Мэйма много говорила о цивилизациях, загнанных обратно на планеты, но ни словом не обмолвилась, что ни одна цивилизация, кроме нашей, не обладала космическими технологиями. Всех, кого мы находили, а мы нашли довольно много разумных видов, мы сходу подчиняли себе. А поскольку все они находились в лучшем случае на уровне вашего средневековья, у них так никогда и не появился шанс выйти в космос самостоятельно. Вся космическая инфраструктура в их системах построена и контролируется нами. По крайней мере, так было два века назад. Сомневаюсь, однако, что что-то изменилось. Так что Санду воюют не с цивилизациями вообще, а конкретно с нами. Да и о том, как началась та война, есть разные мнения. Вы вообще в курсе, откуда у нас, монорасы без естественных врагов и даже просто конкурентов, в моменте столкновения имелись специализированные военные корабли? Рассказывал уже кто-то?
— Не-а, — сообщила Лиза. Я поддержал.
— Междоусобные войны. Постоянные. Непрекращающиеся. Войны кланов между собой — сначала, в докосмическую эру, за территорию и ресурсы, а потом, в космическую, за контроль над территориями. Над другими разумными расами. Уже ни для чего практического, просто потому что так привыкли. Войны, союзы, предательства, битвы — героические, никому не нужные традиции, поскольку ничем иным не удается заполнить пустоту бытия. Не такие битвы, как у вас, только между воинами в заранее согласованном месте и времени, но все равно. Когда предки клана Железных Гор сбежали с Саванны, традиции междоусобиц уже отходили в прошлое, тем более что приходилось консолидироваться для войны с Санду. Однако мы не видим никаких признаков того, что наши собратья изменились. Захват вашего мира выполнен ими в точности по тем же лекалам, что и захват всех предыдущих цивилизаций. Ну, с поправкой на ваш технологический уровень, конечно. А наши древние традиции как-то не предусматривают своеволия и непослушания слабых. В такой ситуации, как нынешняя, мирные переговоры для Стражей означают только одно: принудительную ассимиляцию в кланах конкистадоров. Клан Железных Гор перестанет существовать, да и прайды, наверное, тоже. Хорошо, если удастся сохранить хотя бы семьи.
— И дискинов они не любят.
— Да. И дискинов не любят. Все те же самые старые догмы, верные в определенных обстоятельствах, но бессмысленные в вашем случае. Стражи нашли в себе силы критично их пересмотреть, но наши собратья даже не колеблются. И самое главное — страх. Массированное нагнетание страха перед неизвестной угрозой, которую невозможно верифицировать. В вашей собственной истории этот метод многократно применялся испокон веков, а уж мы довели его до совершенства. Каюсь, Стражи тоже применяли его для контроля вашего общества. Действует безотказно в любом социуме с низкой индивидуальностью и высоким коэффициентом группового сознания. В общем, мы не думаем, что конкистадоры собираются дать вам свободу. Независимо от того, придет ли к вам война с Санду и кто в ней победит, вы навсегда останетесь под ярмом.
— А мне так и придется прятаться до конца жизни, — резюмировала Лиза скорее философски, чем огорченно.
— Возможно, да. А возможно, и нет. Конкистадоры прекрасно понимают, что дальняя недетектируемая связь сейчас является самым мощным нашим оружием. Нас они засекают достаточно уверенно, а вот твои способности — дар Призраков — им пока не по зубам. Но это мощное оружие только здесь и сейчас, пока человечество еще сохранило волю к сопротивлению и необходимые ресурсы. Если нынешняя ситуация с массовой промывкой мозгов сохранится, ваша воля быстро истает. Станет появляться все больше и больше коллаборационистов, причем не по принуждению, а искренних, начнет формироваться костяк тех, кто осознал все выгоды служения новым хозяевам. А количество быстро перейдет в качество. Еще вгод-другой — и вашим партизанским силам, буде такие останутся, придется иметь дело не с конкистой инопланетян, а со своими собственными соплеменниками, отчаянно заинтересованными в сохранении нового статус-кво и переименовании предательства в благоразумие. И тогда твоя дальняя связь уже станет никому неинтересна, благо и глушилки радиосвязи к тому моменту уже выключат. У конкистадоров останется масса других дел, помимо ловли тебя и твоих соратников по "паутине". Все данные о твоей генетической линии они в конце концов выцарапают из WOGR-а, так что никто не станет особо напрягаться ради старых живых образцов. Потребуется практическое исследование — наштампуют новых.
— А у нас есть шансы? — поинтересовался я. — Несколько военных баз, беззащитные поселения внезов, ваши старые корабли и горстка новых наших — как-то не густо против такой армады. Ника, ты вообще в курсе, что мы строим на местной верфи? Сначала я думал, что классические земные дестройеры с вашими движками, но теперь что-то сомневаюсь. Неужто тайное оружие победы?
Отвечать Вероника, однако, отказалась. Хихикнув (я помнил ее реальные размеры, но здесь мне представилась озорная мелкая девчонка), пообещала, что в свое время все узнаю, и вообще отключилась: пришла пора задействовать маскировку и отправляться в следующий рейс. Я же остался раздосадованный и с распаленным любопытством.
Со Стремительными-Стражами общение вообще не складывалось. Важность и уникальность Лизы признавали все. Каждый из Стражей, появлявшихся на базе, обязательно выражал ей свое почтение личным вызовом, но на том разговор и заканчивался. Однажды на связь даже вышла удивительная персона: Неторопливый, еще одна разновидность Чужих, сохранявших нейтралитет. Не знаю, зачем его корабль заглянул к нам в гости и как вообще узнал о базе — вряд ли его вводили в курс дела. Но их раса, по объяснениям Хины, настолько превосходила Стремительных технологически и по боевой мощи, что связываться с ними не рисковали даже конкистадоры. Они обладали странными умениями и не менее странной философией "активных наблюдателей". Иными словами, существа с какой-то невероятно далекой планеты, не имея психологической потребности менять мир, испытывали истинное удовольствие от игры в людей.
Если Стражи на протяжении столетий всегда оставались в тени, истово блюдя свою культуру и вступая в тайные контакты лишь с немногими, то Неторопливые активно внедряли своих человекообразных дронов во все слои общества и жили по тем же правилам, что люди. Мне, кстати, так и осталось совершенно непонятным, что пятиметровые, двухтонные и почти бессмертные болотные слизняки нашли в нас, мелких короткоживущих потомках приматов. Скука, которой они оправдывали свою игру в людей, меня как-то не особо убеждает. Я лично не могу представить, что бы могло соблазнить меня столетиями управлять гигантским слизнеобразным дроном среди других слизней. Или дроном хомяка среди хомяков, если сохранять пропорции. Ну ладно Стремительные — они схожи с нами и размерами, и психологией, и вообще люди провоцируют в них родительские инстинкты, как кошки в людях. Но болотные слизни?
Но я опять уклонился. Итак, нам довелось пообщаться со случайным Неторопливым, но даже он не стал затягивать беседу и быстро откланялся. Лиза горела желанием завалить его грудой вопросов о происхождении, жизненных убеждениях, путешествиях по Вселенной и тому подобных глупостях, но задать их так и не смогла.
Зато все компенсировалось беседами с Далилой и ее мужьями — левым мужчиной Джанго и правым Фунго.
Отрезанные от соотечественников, пленные конкистадоры отчаянно скучали. Их даже не допрашивали: малочувствительные к боли Стремительные не выдавали военные тайны, да и интенсивные пытки в их культуре, к счастью, не приняты — из-за своеобразных понятий о чести или чего-то такого. Так что после первых бесплодных разговоров их просто оставили в покое. Специально для них на скорую руку склепали однокамерный жилой модуль, чтобы не допустить случайное проникновение к людям их ядовитой атмосферы или ядовитого для них кислорода в обратном направлении. Модуль подключили к развлекательным каналам базы в режиме только приема, оставили им какие-то развлекательные материалы Стражей, после чего о них практически забыли. Как призналась Далила, когда они принимали решение не возвращаться на Флотилию, они рассчитывали на роль переговорщиков, убеждающих прекратить бессмысленное сопротивление. Однако с ними просто никто не общался. Стражи появлялись на базе редко и ненадолго и вовсе не выглядели заинтересованными в пропаганде конкистадоров. Терране относились к ним откровенно враждебно, а внезы, хотя и более-менее нейтральные, просто отказывались разговаривать, мотивируя отсутствием времени. С большим удовольствием с ними поговорила бы Хина, но с "аберрацией" наотрез отказывались взаимодействовать уже они сами. А поскольку любая исходящая активность для них оставалась заблокированной и приходилось ждать, когда кто-то соизволит их вызвать, фактически они оказались в тюремной изоляции.
Так что единственной отдушиной для них оставалась главная скучающая бездельница на базе — Лиза. Ну, и я иногда присоединялся, когда отдыхал между сменами, хотя обычно прокручивал на четырехкратной скорости записи бесед (между прочим, очень быстро адаптируешься). Поскольку отсек Лизы относился к классу люкс, их изображение на большом настенном экране показывалось в натуральную величину. С их стороны экранов не имелось вообще: пленным приходилось довольствоваться наглазными гарнитурами. Хотя не походило, что они слишком страдали: с учетом их восьми глаз, четырех на "груди" и четырех на "спине", даже плохонькие гарнитуры создавали им практически идеальную имитацию всей сферы. А еще они оказались весьма наблюдательными. Уже после двух или трех вдней общения они освоились с человеческой мимикой и отлично научились разбирать по нашим лицам оттенки эмоций.
Нам пришлось суда сложнее. Ничего похожего на лицо или даже звериную морду я у них так и не нашел: супер-крокодилья пасть в передней части туловища являлась чисто функциональным механизмом раздирания и измельчения пищи, а кожа, окружающая глаза, сжималась и растягивалась в соответствии с движениями тела, а не эмоций. Только внеделю спустя, наблюдая за пленными и Стражами, я научился замечать едва заметные движения единственной пары конечностей и кончика хвоста, позволяющие хоть как-то судить о состоянии внутреннего мира.
(Примечание: Бернардо. На самом деле мы обладаем богатой мимикой, реализуемой всем телом. Движения кожи, подкожных мускулов, рук, хвоста и даже обрамляющих зубной аппарат губ (хотя и куда менее развитых, чем у людей) вкупе с непроизвольно издаваемыми звуками (игнорируемыми стандартными переводчиками) формируют у собеседников вполне отчетливую картину эмоционального состояния. Люди же привыкли в первую очередь обращать внимание на область вокруг глаз, ассоциирующуюся у них с лицом. Однако у нас мозг защищен прочным внутренним скелетом, аналогом человеческого черепа, а потому головогрудь внешне статична. Так что без специального обучения люди нашу мимику распознавать не умеют. Описание Аттилы является характерным примером "необученного" восприятия.)
Что удивительно, отношения с пленными у нас (ну, в основном у Лизы) сложились вполне душевные. Началось все с коротких сеансов, когда она то ли из чистого любопытства, то ли из чувства вины за погибшие корабли конкистадоров вызывала их, чтобы поинтересоваться, все ли в порядке. Ответная реакция варьировалась от холодной настороженности поначалу до заметного энтузиазма на последующих стадиях. После первых напряженных сеансов, в течение которых Далила с мужьями пытались уговорить Лизу сдаться, а то и самоубиться, разговоры как-то постепенно перешли в русло культурного обмена. Лиза живо интересовалась родной культурой Стремительных — не Стражей, которые за столетия тайного сосуществования с людьми заметно трансформировались психологически, а именно нативной культурой Саванны. Социологию она изучала в колледже в качестве необязательного спецкурса и теперь с большим интересом пыталась применять полузабытые знания к совершенно чужой цивилизации. Получалось плохо. Некоторые их реакции ставили нас обоих в тупик.
Ну вот, например. Представьте себе новый модный тренд. Маркетинговые манипуляции на Земле доведены до такого совершенства, что могут без особого труда вызвать едва ли не массовое помешательство на почве какого-нибудь совершенно убогого мороженого или примитивных трусов с известной маркой. Народ начнет обваливать магазины, где их продают, хватать без разбора все в соответствующей цветовой гамме, заказывать на дом тысячами тонн — и все потому, что какой-нибудь инфлюенсер на популярном канале бросит несколько тщательно просчитанных фраз, сопровождаемых парой отточенных жестов. Дальше безумие начнет раскручиваться само: сарафанное радио понесет весть от человека к человеку, от группы к группе, от форума к форуму. Достигнув пика, оно начнет быстро сокращаться, вытесненное очередной продажной кампанией. Естественно? Естественно. Вы и сами наверняка это наблюдали неоднократно. Возможно, и сами попадали в общий поток и не могли вспомнить уже через месяц, что вы в том мороженом или трусах нашли. А что было бы у Стремительных?
