— Покажи. А я попробую уговорить.
Главное, что генерал оказался на месте, остальное было делом техники. Начал грубовато, подчинив волю, потом внушил доверие к себе и желание помочь, а дальше генерал уже сам решил после деликатной подсказки, что полковник Чутьев слишком загружен, и тему следовало бы передать.
— Только кому вот? — задал он риторический вопрос.
— Я у вас тут только двоих знаю — сделал вид, что вопрос адресован мне — полковника Чутьева и капитана Пчелинцева. Может, капитану?
— Молод ещё.
— Так это быстро проходит. Но вам, как командиру, виднее.
И дальше, уже без моего влияния, генерал вызвал капитана и полковника с моим делом и с сам переписал распределение. Полковник вздохнул с облегчением, капитан — пожалуй, что с надеждой.
Я ещё немного задержался, продемонстрировал генералу эффект прокола пространства и ушёл, оставив того озадаченным.
Капитан дожидался в коридоре. Без папки с секретным делом, полковник не захотел лишний раз тащиться в секретное хранилище.
— Как вам удалось? И почему я?
— Удалось потому, что немного экстрасенс. А кроме тебя и полковника я тут никого и не знаю. Теперь вот и с генералом познакомился.
— Всё равно, спасибо за доверие, это моё первое самостоятельное дело.
— Тебя свести с человеком, который на производстве сидит?
— Конечно!
Прямо из коридора я набрал Игоря, объяснил ситуацию, потом передал трубку. О чём-то они договорились, я уже не особо слушал.
"Командир, мимо завода Нива прошла, номер нечитаемый".
"Не понял, что, специально?"
"Не думаю, она вся замызганная. У Петровича похожая".
"Василия предупредишь?"
"Уже".
Потом отправились на рабочее место капитана, такой же кабинет, как у полковника, но на троих. Втиснули даже стулья для посетителей и большой закрытый шкаф у каждого.
— Вы не могли бы...
— Слушай, капитан, давай лучше на "ты", а то как-то неправильно у нас выходит. И, кстати, имя у тебя есть?
— Давай, — неуверенно ответил капитан — а зовут меня Дмитрий.
— Ну, так что ты сказать-то хотел?
— Хотел спросить, может, у вас намётки есть, что вы хотели бы сделать на моём месте? На чём, по вашему, сконцентрироваться следует?
Отвлёк звонок, точно, Петрович. Был в соседней деревне, где мы с Пьером пожар тушили, рассчитывал меня застать. Не сложилось. По телефону обсуждать ничего не стал.
А Дмитрий ждёт.
Вот я и сел на своего конька, и полчаса рассказывал о том, как вижу ближайшее будущее вооружённых сил и что для этого необходимо сделать. Двое соседей-сослуживцев сидели, что называется, раскрыв рты. Где-то на середине лекции к одному из них заглянул коллега и тоже завис. Под занавес я потребовал два стакана и дал офицерам возможность развлечься с гайками, восторг был как у детей.
Но после огорошил — серийное производство таких устройств маловероятно, только единичное, и то, что они сегодня видели и слышали — большой-большой секрет. Для маленькой такой компании.
А потом уехал.
Телефон играл свою мелодию непрерывно, короткими сериями, видимо, звонок сбрасывался и звонивший набирал снова. Маша сделала вид, что не проснулась, а может и правда, не слышит, очень устали с вечера.
Запредельным усилием воли посмотрел на экран: О господи! Четыре утра! Чтоб этому яйцеголовому... но сразу проснулся, проклятье получается и спросонок.
Ну точно, Альберт. Не иначе, свой дурацкий эксперимент закончил.
— Вы на часы... — начал я сердито, придя на кухню.
— Двести семьдесят восемь!!! — раздался вопль, приглушённый трубкой. — Ваш Пьер гений, так и передайте! Первый сработал на двести пятьдесят шесть, это здорово, но двести семьдесят восемь! Мы всех сделали!!! Передадите ему? — в наступившей паузе стало слышно бряканье стекла.
— А сами что не поздравите?
— Он запретил звонить ему ночью.
— А ко мне, значит, можно?
— Так вы же сейчас не работаете?
— Действительно, не работаю! — мне стало смешно. — Передам обязательно. Пьер, ты слышал?
"Слышал, командир. Я рад, Поздравляю".
"И я тебя".
— Наш гений слышал и всех поздравляет с результатом. Я тоже.
Видимо, Альберт включил громкую связь, на том конце линии явственно стали чокаться. Я отключился.
"Двести семьдесят восемь по Кельвину, это по-нашему плюс пять получается?"
"Точно. И это я ещё лантаноидами не играл".
"Пьер, ты прямо гигант мысли, такую штуку состряпал. Вот вызовут тебя в Кремль, медаль на шею вешать, что делать будем?"
"Отговорюсь, что свадьба у меня, простят".
Спохватился, что не доложил о визите к военным. Что ни говори, но после визита к Царю министр меня опекает, возможно, как ценного кадра для пожарных, но скорее, по заданию Царя. Самому ему и некогда, и невместно, а контролировать следует, И на всякий случай, и, как я надеюсь, любопытно.
Но не тут-то было. Хоть и дал он мне "закрытый" телефон, в смысле, сам трубку берёт, но дозвониться до него, как до министра. То вообще вне зоны, понимай — выключен, то сбрасывает, стало быть, не вовремя.
Поздно вечером сам перезвонил, голос уставший.
— Что там у тебя, столько вызовов за день?
— Доложиться хотел, что был на Фрунзенской, должны начать шевелиться.
— А что так долго-то?
— По-моему, человеческий фактор сработал, но исполнителя поменяли, так что пока нормально.
— Ладно, при случае уточню. Всё у тебя?
Хотел сказать, всё, но подумал, как он про меня уточнит? Если я под псевдонимом?
— Есть один момент, я там под псевдонимом выступаю. Сантехником меня записали, я и менять не стал. Просто, имейте в виду, мало ли спрашивать будете.
— Это ещё зачем? — в голосе появилась заинтересованность.
— Ну, сначала похулиганил немного, не пускали меня в воинскую часть, так и в протоколе записали. А когда на Фрунзенскую пригласили, подумал, зачем показывать, что не только медициной и пожарными занимаюсь? Опять же, слухи не пойдут, Царь и надёжа наш сердиться не будет.
— Да, это сильный ход. Постой, они что, документов у тебя не спрашивали? Так пустили?
— Так плохонький у меня с собой был, проверку по базе не прошел бы, а допуска у меня и так нет.
— Как это, нет?
— Так у меня и первого отдела нет, ни на заводе, ни в больнице.
— Все равно, непорядок. Так как ты сказал, тебя вояки зовут?
— Сантехник Александр Николаевич.
— Мог бы и поблагозвучнее что-нибудь придумать.
Куда уж благозвучнее — Святой Техник!
Но через день он сам мне позвонил и сообщил, что мы с ним завтра приглашены к Царю на ужин. Можно без фрака, но галстук обязательно.
Это он пошутил так, насчёт фрака, а вот про галстук нет. И можно не опасаться, если Хозяин на ужин приглашает, то в тот день уже не расстреляют. Тоже пошутил, стало быть, и отключился.
Глава у Царя
У Гийома просто дар появляться некстати. Только устроил в креслах двух новых курсанток из Центроспаса, даже шлемы ещё не надел, а тут он звонит, понимаешь ли. И вообще день сегодня ответственный, вечером к Царю назначено.
— Господин Николаев, это де Витри, мы прилетели, только Мари въехала по чужим документам, оказалось оформить гражданство очень долго, а в Штатах русскую визу не получить, но мы поженились.
Я же говорил, торопыга он. Но раз приехал, придётся работать, по времени я вписываюсь с приличным запасом. Этой новобрачной, насколько я понял, особый уход нужен, а после и конспирация. В моей комнатке ни того, ни другого не обеспечить, придётся их в санаторий везти. А, сами доедут.
— Здравствуйте, Гийом.
— Ох, извините, я волнуюсь, здравствуйте, конечно.
— Запишите адрес, пожалуйста, я сегодня приму вас в другом месте. Готовы? — я продиктовал адрес санатория. — Если я немного опоздаю, обратитесь, пожалуйста, к главврачу, он откроет вам номер.
Теперь Айболита предупредить.
— Привет, ты на месте сегодня?
— Я-то всегда на месте, а ты с прошлого года не объявлялся. Дела в больнице?
— Не только, но самое напряжённое позади. Хочу сегодня у тебя попрактиковать, там в порядке всё?
— Думаю, да. Сменить бельё в номере?
— Наверно, неплохо бы, а ещё помочь туда добраться и поесть на двух персон, думаю, они до завтра останутся.
— А сам?
— Дело сделаю и уйду.
— Ко мне загляни, не забудь. Есть что обкашлять.
— Лады. Думаю, они часа через полтора-два подъедут. И да, бабушка по-русски пока не говорит.
Действительно, не был в санатории с ноября, как они там?
Надел шлемы, погрузил в сон. Этим Пьер жреческую версию зальёт, минут на пятьдесят работа, придётся из больницы порталом переходить. Не самая лучшая затея, рядом сестринский пост, засекут. Придётся Фёдоровича просить, чтобы отвлёк, к себе вызвал.
Кто-то из молодых придумал электронную запись открыть на платное лечение, вернее, на приём, один раз уже отказали, диагноз неправильный был. Я-то думал, неврологов заявками завалят, это же только наша фишка, а вот не угадал, у гинекологии популярность выше. Но идут пока сплошь наши, так что больнице в плане дохода разницы никакой, что ФОМС платит, что пациент.
Через час отпустил курсанток, пошёл к Федоровичу насчёт медсестры, но завис, от соседей новости появились, в смысле, с полигона. В смысле, и могли бы уступить участок, но заплатить нужно здесь и вперёд, а решать будут в Москве, и ещё неизвестно как решат.
Фёдорович распыхтелся, наш Геннадий Саныч тоже недоволен, в общем, добеседовался я до звонка Айболита — гости прибыли, ты где? Пришлось, ноги в руки и ходу.
Постучался в номер, как воспитанный человек, дождался разрешения войти.
На одной из кроватей лежит бабушка, спит, рядом Гийом сидит, показывает, тише, мол.
Ну, сон поглубже для меня не проблема, заснула бабушка сном праведника. Да, просматривается опухоль в области придатков, но и метастазы тоже видны, и множественные. Правильно сказали, немного ей осталось.
— Как, можете её вылечить?
— Технически могу, пока она в здравом уме, но что у нас с перечислением? Банк мне ничего не сообщал.
— Понимаете, тут такое дело... — начал бормотать француз. Крутит что-то, неужели обмануть рассчитывает?
— Господин Гийом, мы же обо всём договорились. А вы, мало того, что прилетели без предупреждения, ещё и оплату не провели! Зачем летели тогда?
— Понимаете, у неё почти все средства вложены в недвижимость, кое-что в акции, а недвижимость быстро не реализовать, адвокат сказал, не меньше трёх месяцев только оценка займёт. Она оформила передачу собственности вашему фонду, не половины, а всей собственности. А уже вы, то есть фонд, сколько-то ей можете вернуть после реализации, тогда её и искать никто в Америке не станет, кому нужна пожилая дама без денег!
Говорит правду, во всяком случае, сам в это верит. И здравое зерно в этом есть, конечно, и жертвователю вернуть часть суммы я смогу, вот постороннему лицу никак.
— Документы покажите, пожалуйста.
Блин, издевается он, что ли? Опять не по-русски! Но да, в Америке составляли, там мало кто нормально говорить умеет, вот счёт правильный указан, остальное не понять, хотя многие слова явно знакомые. Это я забыл, или юристы специально так пишут, чтобы непонятно было? Ладно, буду считать, условия соблюдены, тем более строить мне не сейчас.
— Вы действительно женились на вашей Анне-Марии?
— Женился, я...
— Стоп-стоп-стоп. Пожалуйста, просто отвечайте на вопросы. Это
ваша жена? — я показал на лежащую.
— Да.
— У неё остались знакомые или друзья в Америке?
— Знакомые остались, конечно, друзья нет.
— Хорошо, сейчас вы отдохнете, а она получит знания языка, потом мы с ней немного побеседуем, и если не будет неожиданностей, начнём лечение. Ложитесь на кровать, пожалуйста.
Дождавшись, пока Гийом вытянется, отключил его и достал шлем. Да, великоват он ей, но ничего, Пьер разберётся.
"Пьер, русский язык задашь? Лучше, если есть с английского американского, или с французского".
"Да откуда американский-то, я только двух пиндосов и видел, и то твоими глазами. И французский-то так себе, с деда Машиного снимал и с Антонины".
"Ладно, не ворчи. Грузины вон раньше любое вино из одной бочки наливали".
"Почему раньше?"
"Подевались все куда-то".
Процедура запущена, можно и к Айболиту.
— Заходи, кофе будешь? — отреагировал, увидев меня в дверях. Сидевшая у него завхоз сразу засобиралась куда-то и ушла.
— Ну, здорово! Рассказывай!
И я, не слишком кратко, начал описывать ему свои приключения с больницей за последние три месяца.
Когда Пьер просигналил, вернулся к французам. Гийома не будил, чтобы не мешался, дождался, когда бабушка проснётся.
— Добрый день, мадам де Витри!
— Бонжур.
— Я вас понял, но постарайтесь отвечать по-русски. Вы теперь собираетесь жиь во франции?
— Да.
— Вы жена господина де Витри?
— Да.
— Вы передали всё своё имущество фонду строительства клиники?
— Да.
— Благодарю вас. После обращения вашего имущества в деньги я верну вам половину, не беспокойтесь. А сейчас пройдите, пожалуйста, в соседнее помещение, там я погружу вас в сон на несколько часов, вы проснётесь здоровой и помолодевшей. И я прошу вас не распространяться об этом и ни с кем, кроме супруга и меня, не обсуждать ни в какой форме. Договорились?
— Да.
Вот такая у нас содержательная беседа получилась. Ну и ладно, помог бабушке подняться, прошаркала она довольно бодро, вот с влезанием на стол заминка вышла. Ничего, вдвоём справились, но в больнице стол удобнее.
Передал её Пьеру.
"Докуда откатим, командир? Чтобы лет на десять младше лягушатника?"
"Давай на пятнадцать. Сумеешь?"
"Ха! Я даже могу сделать, что она забеременеет!"
"От тебя???"
"Ты чего, командир? От лягушатника. А вообще у них нравы простые, от кого придётся".
"Раньше не мог, вроде".
"Работаю над собой! Так делать?"
"А, сделай".
Собрался вернуться к Айболиту, звонок. Жора звонит.
— Приветствую тебя, у тебя ведь с Борисом бизнес какой-то был?
— И тебе здорово, был.
— Звонила Жозефина, спрашивала как тебя найти. У Бориса инсульт, он ничего не говорит и не двигается, но самое главное, его вызвали в МОССАД, и он прямо на допросе завалился, представляешь? У вас было что-то, чтобы их заинтересовать?
Ага, решил меня заложить всё-таки, не поверил в проклятие. Чувствовалась в нём гнильца, чувствовалась!
— Не было ничего такого. На бирже он спекулировал общими деньгами, но почти всё растратил недавно, может, его арабы развели? Ещё с лечебными браслетами начали небольшое дело в Штатах, Борис должен был туда полететь, но не полетел, насколько я знаю. Нет, с нашим бизнесом навряд ли связано. — Конечно, не связано, заложить меня за деньги решил, паразит.
— Так мне давать твой телефон, или как?
— Дай, всё равно узнает. А что ей от меня надо, не знаешь?
— Что денег не оказалось, она в курсе, наверно, по поводу Америки.
— Даже не знаю, как быть. Он чёртову уйму моих денег про/
* * *
/л, а теперь с ней чем-то делиться, что ли?
