Хоть какая-то польза от моих хобби. В перелётах делать особо нечего — в игры играть нельзя, а себя и коллег как-то развлечь хочется.
Звучало это соло просто божественно — оно использовало многие звучания, которые пока ещё не нашли широкого употребления на публике. Звучало это божественно в духе классического рока — так ещё и кавер получился техничнее старомодного оригинала — тут как бы без слов, всё на гитаре.
Всё-таки правильно папа говорил — есть талант — нехрен идти в технари. Но я пошёл — а мог бы музыкой заниматься.
Доиграл быстро и не без удовольствия — давненько не брал гитары в руки, но вчера как следует потренировался.
— Охренеть.
— Ась?
— Охренеть говорю. Ты где так научился? Что за мелодия?
— Да это так, моё хобби. С детства ещё люблю что-нибудь на гитаре лабать.
— У тебя талант.
— Знаю. Но я всё же пошёл в технари.
— Не пожалел? — спросил Ринго.
— Не знаю, как-то не задумывался об этом. Ладно, зима как-никак, вам нужно отсниматься. А я пока сыграю ещё одну мелодию.
Второй я сыграл nothing else matters — поспокойнее и помеланхоличнее, и звучала она очень неплохо — гитарное соло было шикарным. То есть звучала переигровка отлично — трудно судить, когда ты и играешь, и слушаешь. Своё всегда кажется хорошим — но я всё-таки ни разу не слажанул и в ноты попал точно.
Так что работали ребята фотомоделями мод мою музыку — а я просто отдыхал от тяжёлой работы — беготни по инстанциям, юридическим фирмам и многочисленным подрядчикам, фирмам-оптовикам и прочим.
— Эй, Лео, иди сюда, — помахал рукой один из четвёрки. Кажется, снова Ринго.
— Что такое? — я вошёл в кадр.
— Сфотографируйся с нами. Ты обалденно играешь — думаю тебе нечего прибедняться. Жаль только у нас с игрой на публике всегда проблемы.
— А что так?
— Публика так кричит на концертах, что мы сами себя не слышим, — пожаловался он, — честно говоря, это всё уже порядком задалбывает.
— Вам нужно быть пожёстче к своей публике. Она это поймёт — попросить заткнуться нахер иначе концерта не будет. Я бы так сделал.
— Да ты что, нельзя. Это всё-таки публика.
— Толпа есть толпа — на рок-концертах иногда толпу нужно усмирять. Если ничего не делать — они вам всю сцену разнесут в экстазе. И вас насмерть затопчут и не заметят.
— Слушай, вот та песня — Still Loving You, она чья? — спросил Джон.
— Музыка не моя, играю и пою я, плюс ещё кого нашли из ударных. Я особо не заморачивался — нужен был красивый фон просто.
— А кто автор? Кому авторские права принадлежат?
— Считайте что мне.
— Тогда может быть договоримся — я хочу попробовать эту песню в деле — а в оплату мы за эту фотосессию не возьмём денег.
— Хм. Попробовать можно — хотя это может быть как провальной идеей, так и прибыльной, — пожал я плечами, улыбаясь фотографу, — предлагаю по другому сделать. Оплатим вам фотосессию как обещали — а дальше сыграем где-нибудь. Музыка всё-таки сильно отличается от того, к чему вы привыкли.
— Нам сейчас как раз очень не хватает свежего звучания, — со вздохом сказал Харрисон, — я могу уступить на один концерт гитару такому гитаристу как ты. У нас выступление в четыре часа, там будет полный угар.
— Ну хорошо, — я с подозрением посмотрел на него, — могу сыграть и спеть вместе с вами — а потом уступлю вам песню с одним единственным условием.
— Каким?
— Она будет выходить только на аудиокассетах. Ни один альбом, ни одной официальной плёнки, пластинки, и прочего — только эксклюзив для аудиокассетного формата. На пластинку и так хрен перепишешь, на плёнку проще — но всё же. Оригинал — только бонусом на аудиокассетах.
Идея зашла. Ещё бы — они получали бесплатно топовую композицию — а я... а я получал всех битломанов как свою личную армию! Самое время рассмеяться злодейским смехом!
* * *
На выступлении битлов творилось вообще чёрт знает что. Полнейший неадекват среди публики — потому что это напоминало фанатизм и безумие. Какого чёрта они так орали? Наверное это эффект от первой рок-группы — молодёжи нужно куда-то выпустить энергию.
Концертный зал был битком забит, причём выступали битлы очень часто и ковали железо, пока горячо — выступление было одним из многих — до рождественских праздников осталось не так много — сегодня шестнадцатое декабря. В этот солнечный день публику собрали в большом зале, где на сцену вышли в костюмчиках четыре музыканта — пообщавшись с ними я лучше узнал ребят — и вовсе они были не страшные, и фанатеть тут было не от чего совершенно — но они просто появились в нужное время в нужном месте. И это сделало их легендарными — хотя они сами боялись своей гиперпопулярности. Публика орала как сумасшедшая — так, что действительно было трудно услышать что-то, а ещё битлз были очень скромными на сцене. Эдакие пай-мальчики в костюмчиках и отличались только длинными волосами.
Меня это слегка выбесило. Слегка? Да нет, меня это сильно разозлило. Поэтому когда после первых трёх песен публика не унималась. После трёх скромных песенок Ринго вышел вперёд и коротко сказал, что они повстречали чувака, который хорошо лабает на гитаре и подарил им песню с необычным звучанием, поэтому они дадут ему сыграть её. Публика чуть-чуть притихла, но лишь немного.
Он махнул за кулису, где я снимал свою полуспортивную толстовку — разок перед публикой можно. Помнится, когда мы летали в дальние рейсы, я играл перед коллегами и друзьями — но тут другое.
И ещё главное — на футболке была надпись "Shut up bitches and let these guys sing! — Заткнитесь, суки, и дайте этим парням петь!"
Надпись была ярко красными буквами на белой майке. И надо признать — свой эффект это возымело — публика затихла буквально за полминуты. До полной тишины. Ещё бы — такого бунта они не ожидали. Я решил немного вразумить публику.
— Все прочитали? Знаете, что это значит? Вы все прекрасные ребята, но когда вы орёте так громко — эти прекрасные ребята, которые поют для вас — не слышат сами себя. Если вы хотите послушать свой собственный визг — то для этого вам не нужны Битлз на сцене. А если вы пришли сюда послушать музыку — то вы проявляете неуважение, крича тогда, когда для вас поют. Если вы хотите выразить эмоции — то поднимите в воздух зажигалку — отсюда со сцены зал кажется тёмной пропастью — покажите что вы здесь! — сказал я, — покажите своим любимым исполнителям что вы здесь и слушаете их! Ринго, жги! Эй, ребята, взбодритесь! Поехали!
Песня Still loving You звучала хорошо — а ещё моё исполнение отличалось от обычного. Мне понадобились все четверо музыкантов, чтобы её сыграть — они всего пару раз её репетировали. Тем не менее, звучала она совершенно не так, чем то, к чему публика уже привыкла — не лайт-рок-напевы с весёлой тематикой, а глубокая и с вокалом, и с большой роковой мелодией, развесистой, с хорошими такими запилами на гитаре. Играл тоже я.
Вместо микрофона на сцене я пользовался наголовным — с двумя лазерными звукоснимателями и ИИ, улучшающим голос — убирающим паразитные звуки и выделяющим голос особенно хорошо.
Биоформинг долго не держится — недели две-три — так что мой "волшебный" голос скоро пропадёт — это не чудо-технология — но для людей тридцать седьмого века такая же простая, как для людей этого волосы покрасить.
Вокальные композиции в песне были прекрасные — да и в отличие от четвёрки — я на сцене почти что хулиганил. По местным меркам неподвижных пай-мальчиков — устроил им тут тот ещё концерт, и спел от души. Публику проняло очень сильно — это было хорошо видно по реакции — зал почти полностью замолчал. Когда на сцене бренчат гитарой битлы — это вызывало у них неконтролируемый приступ истерики — но новое звучание и настрой песни, меланхоличный, ещё и с текстом таким — повлияли на публику магически.
Я снял гитару, проехавшись по струнам пальцами.
— Вот. Знаете, в мире написаны тысячи книг о том, как надо красиво говорить, и тысячи книг о том, как надо играть музыку. Но ни одной о том, как надо слушать, — сказал я, оглядывая передние ряды, — а это совсем нелегко на самом деле. Может быть все войны и вражда в мире появились именно потому, что много людей просто не умеют слышать друг друга. Спасибо, — я снял гитару, — за сим я, исполнитель, дарю эту песню вам, Битлз. Я не собираюсь становиться музыкантом — поэтому надеюсь, что вы научите этот мир слушать... — и уже уходя, — кстати, ребят! На правах рекламы! Я не музыкант — я занимаюсь звуко и видеозаписью — и недавно создал просто обалденный магнитофон, — поднял его. Магнитофон заранее был поставлен на стульчик, который мне как гитаристу вынесли. Но я им не воспользовался по назначению, — он читает компакт-кассеты, вот такие, может переписывать музыку с кассеты на кассету, а ещё обалденно звучит. Благодаря обилию микросхем и тщательно продуманной схеме.
— Кстати, да, — в микрофон сказал Ринго, — подтверждаю — он нам подарил такие — и они правда звучат очень хорошо. Спасибо, Лео.
Мы церемонно пожали руки.
— Покедова, Британцы! — махнул я на прощанье рукой, — Мир Вам!
* * *
Мало того что концерт транслировали по ТВ, так ещё и какая-то бл...дь записала его на видеоплёнку студийную и повторно транслировали ещё девять раз. Причём мою рекламу магнитофона вырезали — но не полностью.
Песня стала хитярой и мой корабль несчастный просто захлёбывался от однотипной штамповки магнитофонов, один за другим, один за другим... постоянно... безостановочно...
И всё равно — я наблюдал за стартом продаж через три дня после концерта — и вся партия, которую успели сделать в НИИ — ушла за первый день.
В качестве дополнения корабль нанёс на решётку динамика логотип The Beatles Limited Series — и стоил он тысячу двести фунтов. Баснословных денег!
Зато в магазины шли кассеты — сразу пятьсот типов кассет с записью — штамповка шла полным ходом. И чистые кассеты — но спрос меня ошеломил. Как на грёбаный третий айфон — люди приходили и выкладывали большую, очень большую по нынешним временам сумму — потому что лимитированная серия "The Beatles" — была прорекламирована самими битлами.
Их альбомы шли к этой серии в коробке — семь кассет с записями, объединёнными в один пластиковый бокс.
Сказать, что это популярно — значит вообще нихрена не сказать — я наблюдал как битломания нашла ещё один новый символ — магнитофон Битлз — и его стали покупать в чудовищных масштабах.
И я начал рубить деньги, пока мог — когда улетела BLS — то есть на третий день — в продажу поступила Beatles Forever! — Или "2x2 Miracle BF" — и к этой серии в коробку — в свободное пространство уже положили буклет "The Beatles History" — сборник коротких иллюстраций-слайдов с битлами и коротким описанием истории группы, и фигурки — пластиковые фигурки исполнителей у микрофона — это мерч, да. Но этот мерч рекламили по ТВ — и его хотели все. Официально заявили, что это продаётся только пока идёт партия магнитофонов — когда она закончится — мерч сменится и больше выпускаться не будет. Серия ограниченная.
Плюс реклама заработала — мощнейшая рекламная кампания, которую развернули на всех фронтах — короче, это классический пример хайпа — популярность рождает популярность — а я играл на них, добавляя новые фигурки, третья и последняя лимитированная партия состояла из ста тысяч магнитофонов — и была привезена сюда на самолётах — и на этот раз в упакованных по высшему разряду магнитофонах были автографы четырёх битлов, набор кабелей и мерч — я прислушался к общепацифистскому настрою и сделал мерч в виде военных жетонов, как у пиндосов, только с надписью "We are soldiers of the peace" — "мы солдаты мира". Пиас, мир.
Ох, вот это была бомба покруче — я не знаю, почему это так популярно и так нравилось народу — но почему-то прошлый мерч просто имел коллекционный статус, а этот — какой-то культовый.
Сотня тысяч магнитофонов разлетелась за неделю.
Когда народ смекнул, что пустые компакт-кассеты стоят полфунта, а записать на них можно почти без потерь с основной кассеты — даже рачительные и экономные сторонники как-то резко передумали.
Короче, комбо-эффект. А тут главное — на дворе декабрь. Двадцать третье число — рождество, время дарить подарки — и поэтому корабль просто захлёбывался — изготовители уже перешли в суперэкономный режим — роботы построили цех по производству корпусов и деталей — и клепали их на обычных станках. Обслуживали тоже строительные боты — и делали крупной серией...
Двадцать седьмого декабря я выжатый как лимон рухнул в кресло в своём самолёте, рядом примастились ребята из НИИ — они смотрели на меня немного иначе. С уважением. Самолёт взлетел я даже не заметил как. Даже не пристегнулся, пошарил по подлокотнику, отодвинул панель, достал трубку телефона и набрал номер.
Да, тут был спутниковый телефон. Да, он у нас был. Вопросов больше нет.
— Алло.
— Товарищ Однофамилец? Заняты?
— Да.
— Тогда позвоните Шокину, мне нужно с ним срочно переговорить. Во избежание последствий.
— Наглеешь.
— Я и не скромнел. Вопрос нашей с вами безопасности.
— Понял.
Через десять минут я набрал номер Шокина. Министр электронной промышленности в этот декабрьский день оказался у себя в кабинете и работал, видимо, в МЭПе сейчас конец года — сдача отчётов, плановых показателей, и прочая документальная муть.
— Ало? — резко спросил он.
— Это Шелепин, младший.
— А, это вы, Лео.
— Я буду краток — мы продаём в британии свои аудиомагнитофоны, разработанные в НИИ. Большими партиями — и производим на жутко секретном предприятии. О котором никто, даже в политбюро, кроме Косыгина с Гречко, знать не должны. Так что у меня к вам скромная просьба — залегендируйте производство аудиомагнитофонов так, чтобы вопросов не возникало. Серийно выпуск налажен в нашем НИИ, но там максимум тысячи три сделали.
— А сколько вы продали?
— Триста пятнадцать тысяч, и продолжают продаваться.
— Так... я не должен спрашивать вас, откуда они у вас?
— Верно. О производственных базах знает только министр обороны, председатель КГБ ну и Шелепин само собой. Ну и руководство нашего НИИ. Сами понимаете — вопрос чрезвычайной важности, промышленный шпионаж, колоссальные инвестиции. А наш дорогой Леонид Ильич любит выпить да похвастаться... Задним числом там нарисуйте нашему НИИ производство хотя бы ста тысяч — и остальное на свои чистые зоны и свои сборочные цеха спишите. Вы там видеомагнитофоны делали? Я позвоню — наши ребята привезут вам всё, что нужно для серийного выпуска наших магнитофонов — сделайте официальное производство — скажем что заранее делали и создали запас к старту продаж.
— Понятно. И как коммерческие успехи? Много выручили? — спросил Шокин.
— Полмиллиарда. Хит продаж в Британии, Франции, Испании и Италии. И в США тоже фирмы закупали целыми пароходами.
— Сколько?
— Пятьсот миллионов долларов. Это после уплаты налогов и пошлин — чистый доход. Мы уже договорились о лицензировании формата аудиокассет с фирмами, производящими плёнку, и много ещё разных контрактов.
