Реал
Когда Дэниэл ушел, Хьюз вдруг предложил вместе поужинать:
— Тебе следует компенсация за доставленные неудобства — небольшой стриптиз во дворе. Должен заметить, несмотря на всю серьезность ситуации, я все же получил эстетическое удовольствие. Итак, Полина, любой ресторан или кафе, по твоему выбору.
Но я отказалась: неудобно мне это в реале, в моем районе, вечером, с мужчиной ужинать в ресторане — не могу. Реал— это реал.
Он понимающе кивнул и сказал:
— Когда-нибудь я приглашу тебя на ужин в лучший ресторан в любом из миров Голденгейта, а сейчас позволь угостить тебя хотя бы чаем достойным фуэнсена — с самых знаменитых цейлонских плантаций.
Он отправился на кухню, а я за ним. Там, в сверкающей чистоте, я увидела множество своих отражений в электроприборах, стеклах и даже в белом плиточном полу. По кухне бесшумно скользили две женщины, почти одинаковые, в нарядах напоминающих кимоно. Лица у них были обычные, незапоминающиеся, они улыбались, но в глаза не смотрели. Хьюз сказал, что они — проекции в реал из другого мира, мне пока неведомого. Они заваривали чай, досыпали туда каких-то специй — я уловила аромат апельсиновых корочек. Одна из них отнесла в гостиную на подносе чайный сервиз из тончайшего, почти прозрачного фарфора с золотой росписью. Другая застелила столик в гостиной белой кружевной скатертью и уставила его яствами: тарелочками с печеньем, тонко нарезанным сыром, ломтиками паштета, блюдцем с лимоном и вазочку с мармеладом из гуавы. Хьюз сказал, что все куплено в магазине деликатесов, который я сама ему когда-то рекомендовала. Мне было приятно, что он пользуется моими профессиональными советами. Женщины прислуживали так ненавязчиво, что совершенно не мешали нам разговаривать — они тихо скользили по полу как лунные лучики.
Джеф рассказал, как демоны плакали и причитали, обнаружив однажды утром, что не могут приблизиться к нашему медицинскому центру ближе, чем на двести метров. А когда они объединили силы и пытались прорваться сквозь окружавшее меня защитное поле, их выбросило оттуда, да так, что они надолго потеряли управление; некоторые долго бились в конвульсиях, и Ахху потребовалось много реального времени на их восстановление. Это было неслыханное по силе и плотности поле, которое, по всей вероятности, было активировано в момент, когда я впервые примерила Женин подарок.
— Возможно, ты была орудием в тестировании нового оружия против зла, — произнес Хьюз с насмешкой.
После этого защитное поле стало разрастаться и достигло почти пяти километров в радиусе. Когда демоны пытались прорваться сквозь толщу заслона, оно только укреплялось и радиус его увеличивался. В результате, Ахх запретил демонам и Хьюзу приближаться ко мне и велел избегать всяческих контактов. Я вызывала у демонов такой же страх, как казадоры. Интересно, что поле укреплялось и когда вирусы гриппа и коньюктивита недавно пытались просочиться, а так же парочка недобрых пожеланий и один ненамеренный сглаз. Кто же эти недоброжелатели? Неужели кто-то на работе? А может это сосед по прозвищу Плохиш — он ненавидит моего кота Феншуя.
Когда разговор переключился на бывших коллег и пациентов, я рассказала Хьюзу, что телефон не умолкает, и пациенты его разыскивают, и что без него стало пусто. Чай и вправду был отменный — душистый, бодрящий, а пока мы разговаривали, снег пошел крупными хлопьями. Я подбежала к окну полюбоваться, и услышала, что служанки спрашивали у Хьюза — с каким ароматом пену готовить в ванной для дамы, и в какой из спален постель взбить постель и протереть ли амапольские зеркала. А он им ответил, что нет, этого не потребуется, уверенно так сказал, меня задело это немножко. Я привыкла, что он меня раньше хотел, и сейчас мог бы у меня поинтересоваться, не хочу ли я у него остаться, а если да, то в какой спальне. Я бы, конечно, отказалась. Это — реал, тут — и мораль, и совесть, и здравый смысл, а еще страх. Но меня, видимо, задело, что он не оставил мне возможности ему отказать. Интересно, сколько у него всего спален в доме и во всех ли есть те странные зеркала? Мне бы хотелось посмотреться в них еще раз, но он сочтет это заигрыванием.
Так я размышляла, в окно глядя, пока не спохватилась, не считывает ли он все это с фуэрзы. Обернулась, а он — да, головой качает, а в глазах искорки веселые, но и печаль рядом незнакомая... А я тогда отомстить решила, и его фуэрзу прочитать, к столу подошла и хотела из его чашки отхлебнуть остатки чая того ароматного, и не смогла — чашку в руки взяла, к губам поднесла, а отпить не смогла, не знаю почему. Я поблагодарила за угощенье и попросила отвезти меня домой, пока снежный покров еще невелик, и направилась в прихожую.
Он молчал почти всю дорогу. Потом сказал:
— Видишь ли, Полина, — он издал странный смешок. — Эта маскота... — и тут он выругался, да так, что я вздрогнула — прежде он такого себе не позволял.
— Ты не понимаешь, что сделал этот ювелир клятый! Я знаю, что тебе приятно вспоминать сны о нем, но он закрыл путь к тебе любому мужчине. Этой вещицей он заманил тебя в ловушку и ты вошла в нее легко и плавно, и барахтаешься, не замечая самого капкана. Я виноват, я должен был сообразить, что он так просто от тебя не откажется. Но ты — тоже хороша! Тебе не показалось странным, что человек, который бросил тебя в Демонете столь бесцеремонно, вдруг присылает реальный подарок?
— Нет, не показалось. Я обрадовалась и подумала, что ему, должно быть, приятно подарить мне вещицу своего изготовления. Откуда же я знала, что туда заключены комплот и перзак!
— Подарок от казадора должен был тебя насторожить. Они умеют вкладывать эмоции в предметы и извлекать их оттуда.
— Да, я знаю. Он извлекал при мне чужие эмоции из старой кровати.
— Ишь ты! Впечатление на тебя произвести хотел. Видишь ли, подарок от человека, с которым связаны сильные эмоции, может вмиг отбросить тебя в прошлое, где нет развития, то есть, в тупик. Отношения с дарителем могут меняться, а вещица хранит застывшее чувство. В зависимости от ситуации, она может включить его вновь.
— Ну и пусть включает. Я надеюсь, что Женя вернется и мы опять будем вместе. Джеф, а что ты так волнуешься? Может, ничего страшного, а? Комплота больше нет, а персональное заклятье не так уж мне мешает. Может, оно само рассосется постепенно, а?
— Все не так! Чертова кукла! Не то ты говоришь! Полина, я хотел, чтобы ты рассердилась, ногой топнула, и закричала: ''Да как он смеет управлять моими снами! Навязывать мне свои мысли и ощущения!'' Куклы столь умные и прекрасные, как ты, могут выбирать мастеров сами, по своему вкусу, а ты совсем размякла. Неужели, и вправду, так заманчив секс с ним? Жаль, что ты с уроженцем Демонета никогда в постели не была! И пока перзак работает, никогда не будешь! Он сделал этот выбор за тебя, понимаешь?
— Джеф, ну что ты так разошелся? Я любила Женю. И сейчас люблю, наверно.
— Что же ты не ушла с ним? Он же звал тебя.
— Потому что я не нужна ему так, как он мне, понимаешь?
— Пожалуй, понимаю. За время жизни в реале я научился понимать эти тонкости. Полина, он мало того, что балластом у тебя на шее повис, но и управлять тобой хочет на расстоянии!
— Ты хочешь меня разозлить, настроить против него! Это в Демонете, любовь — средство, а для реальной женщины — это и есть цель. А отсутствие любви — и есть самый глухой тупик.
— Как мне рассердить тебя хоть немножко? Ты не понимаешь всей степени его наглости!— пальцы его задрожали на руле. Он вдруг резко затормозил:
— Полина, ты в Демонете себя четко ощущаешь? Без проблем?
— Да. Спасибо тебе большое.
— Я не о том. Ты ведь одна сейчас?
— Одна. А что?
— Я собираюсь пренебречь указом Ахха и применить к тебе грубое насилие.
— Зачем? Ты что? Не надо!
— Я иду на нарушение этики сознательно, чтобы ускорить процесс. Можешь жаловаться администрации или даже верхним уровням на вторжение в личное пространство, я за все отвечу!
Он припарковался, включил свет, порылся в ящичке и вытащил оттуда маленький фонарик, включил его, и, неожиданно, мощный луч осветил салон машины. Затем он резко расстегнул на мне пальто и посветил фонариком на маскоту. Луч сфокусировался на медальоне, и тут же погас — будто провалился в него. Хьюз отбросил фонарик на заднее сиденье, а женский силуэт на медальоне, к моему изумлению, продолжал светиться, а из камешков— амористов посыпались разноцветные искры. Но я не успела этому подивиться, как Хьюз грубо схватил меня за плечи и стал целовать в губы, крепко, сильно, жадно, так, что у меня звон в ушах раздался, а рука его в тот же миг оказалась у меня под юбкой. Я не усела ни дернуться, ни возмутиться, а его пальцы даже не успели согреться о мои бедра, как все исчезло — ранняя зима за окнами, автомобиль Хьюза и он сам... А мои ноздри уловили Женин запах. Женя, любимый мой! Женя со мной! Ах, как жаль, что я надушилась сегодня — он же терпеть не может искусственных ароматов — они мешают вдыхать аромат тела, любви и желания.
Занавеска, окрашенная предрассветным солнцем, колышется на ветру, я укутываюсь в одеяло, собираясь погрузиться в сладкий сон... Надо хорошо выспаться, у меня впереди — много интересного. И вдруг одеяло исчезает... Я растерянно оглядываюсь по сторонам. Вместо постели — горячий песок, а вместо утренней садовой прохлады — жаркий полуденный зной.
Сначала кожа ощутила жар, потом обоняние включилось — Женин запах — на нем пропотевшая грубая рубашка. А теперь глаза увидели Женю, он усмехается довольно, морщинки у его глаз — такие любимые. Его пальцы касаются самой чувствительной точки моего тела, а сердце мое стучит от радости, восторг и легкость небывалая охватывает — ради таких моментов стоит жить! Подо мной песок горячий, впереди гора поросшая редким кустарником, а вершина ее — в облаках скрыта. Женя шепчет мне на ухо: "Любовь моя, Полинка, как ты нашла ко мне дорогу? После осматриваться будешь, успеешь еще... Ух, как я хочу тебя! Разве можно сны сравнить с настоящим сексом? Иди ближе, да не надо песок отряхивать, не обращай внимания. Ух, как я соскучился! После поговорим, после..."
Жарко как! Женя стаскивает с меня купальный халат, срывая застежку торопливыми пальцами. Порыв душного ветра уносит халат в сторону, и он, зацепившись за куст, развевается под потоками воздуха, как белый флаг. Я прижимаюсь к нему крепко, еще ближе, еще... а можно и еще ближе?
— Э, нет! — слышен голос Хьюза. — Ты совсем стыд потерял, казадор Галушко! Держи свой халат, Полина!
Мне в лицо летит белая махровая ткань с песком, я закашливаюсь и протираю глаза. Женя неохотно отрывается от меня, оглядывается по сторонам и произносит грязное ругательство.
Женя....ох... это не Женя... Это Хьюз... в машине. Моя юбка задрана, пальто расстегнуто. На его ладони светящаяся маскота.
— Черт! Медленно гаснет, — сердится Хьюз. — Сейчас, сейчас... Еще пару минут займет, пожалуй.
Я накидываюсь на него с кулаками:
— Что ты сделал? Дурак!
— Тихо, тихо, Полина. Подожди немного,— он хватает мои руки и крепко держит их, не сводя глаз с маскоты.
— Отпусти меня! Я не хочу здесь быть!— голос мой звучит истерически. Хьюз зажимает мне рот.
— Тихо ты! Сейчас погаснет... Еще сотня реальных секунд... Молчи, а то прохожие подумают, что я тебя насилую, вызовут полицию и мне придется всех гипнотизировать.
... Купальный халат валяется на полу. Пять чувств переключаются постепенно в обратном порядке: мои глаза еще видят Женю — он сейчас там, где песок и чахлые кусты. Он хватает воздух руками, а меня нет. Моя кожа уже ощущает прохладу простыней и свежий ветер из сада. Я лежу на кровати в своих покоях, на простынях песчинки другого мира. Последнее, что вижу: Женя поднимается, отряхивает песок со штанин, и грозит кому-то кулаком. Он замечает что-то в песке, наклоняется, подымает застежку от моего купального халата, кладет в нагрудный карман и идет прочь. Я хочу позвать его, но понимаю, что он уже не услышит меня. Он оборачивается на мгновенье и я вижу злой блеск в его глазах. И все — больше нет ничего.
... Все чувства собрались воедино, только сердце страшно колотится то ли от возбуждения, то ли от резкой смены миров. Я сижу на кровати в халате, с оторванной застежкой и тяжело дышу. Мне все еще жарко, на моих руках — запах Жениного пота. Что произошло? Кажется, я была там, где живет Женя. Я исчезала из Демонета и реала одновременно.
Маскота гаснет на моей груди, она еще теплая, будто, живая. Я отталкиваю руку Хьюза и лезу на заднее сиденье, пытаясь достать отброшенный им фонарик. Он не мешает. Не двигается. Смотрит на меня сочувственно. Я верчу фонарик в руках... Как он включается? Ага, вот кнопки ... Пустые щелчки... Я хочу повторить то, что сделал Хьюз. Я хочу к нему! Он включил вонарик и направил на маскоту. Опять пустые щелчки. Ничего не получается. Я роняю фонарик, закрываю лицо руками и начинаю плакать.
— Пореви немножко,— соглашается Хьюз. — Не стесняйся, я же доктор, в конце концов. Слезы — отличная разрядка. Надеюсь, эта встряска сдвинет тебя с мертвой точки.
Я поправляю одежду, застегиваю пальто. Мне стыдно и страшно — будто кто-то влез в мои мысли, подсмотрел сны и прочитал мечты. Я не могу даже глаз на него поднять.
— Ты никогда не разучишься стесняться, — говорит он неожиданно. — Ты, и вправду — редкость, Полина. Отсюда острота ощущений и яркость эмоций.
Он вынимает из ящичка небольшую фляжку, открывает ее и протягивает мне:
— Хлебни. Я бы тебе составил компанию, но я за рулем.
Я послушно делаю несколько глотков. Это коньяк. Алкоголь оказывает свое действие — я расслабляюсь. По мере того как гаснет маскота, голова проясняется. Я сижу в машине Хьюза, припаркованной напротив залива. Мимо идет мужчина с собакой, бегут куда-то подростки, старушка катит детскую коляску — все обычно и нормально. Я остываю, пальцы замерзают, а кожа еще пахнет горячим песком и в волосах запутался Женин запах.
Все, я совсем спокойна. Машина трогается с места.
— Полина, надеюсь, ты простишь меня, но я должен был проверить свои подозрения. Я предположил, что в маскоте может быть вход в мир казадоров и оказался прав. Когда я активировал маскоту при помощи амапольского огнива, то высвободил демовэйв в Аррид и управление твоей проекцией в Демонете было перехвачено. Одновременно я коснулся тебя там, где на маскоте расположены амористы с заклятьем — один на лбу, два — на груди и один, самый крупный — между ног. И казадор немедленно возник в твоем реальном сознании, как и предполагалось. Эх, теперь я уверен, что у него есть приемник твоих эмоций! Если бы я активировал только демовэйв в Аррид, он заподозрил бы неладное. Он видимо, ждал удобного момента, чтобы выкрасть тебя. Два одновременных действия сбили его с толку, он отвлекся на твои эмоции, и не успел среагировать, а я вернул тебя прежде, чем остыла маскота. Он предупрежден, что мне известно об амористах. Он будет вынужден проявить себя. Он пойдет в наступление.
Но я не могла вникнуть в сказанное. Слезы катились по щекам.
