Когда они выходили из зала заседаний, каждый со своим набором дел, Каллен, наконец, поймал ее взгляд. Она поприветствовала его наклоном головы, радуясь, что ее выступление не отпугнуло его, а затем слегка вздохнула, смирившись с тем, что ей придется извиниться перед Джозефиной. Однако прежде чем она успела повернуться к послу, Джозефина окликнула ее.
— Инквизитор, можно вас на пару слов?
Эвана подошла к Джозефине, которая безмятежно стояла перед своим столом. Однако, когда Эвана приблизилась, обычно спокойный взгляд посла дрогнул.
— Инквизитор, я хочу попросить у вас прощения за свое недавнее поведение. Я не хотела ставить вас в неловкое положение.
Брови Эвана удивленно приподнялись.
— Мама серэннас. Это многое значит. Но, думаю, мне следует извиниться перед вами за свои резкие слова и тон. — Она отвела взгляд в сторону и вздохнула. -Я не хочу... Я плохо реагирую на поддразнивания. И никогда не реагировала. Но я хочу стать лучше. Я знаю, что тебе нужно, чтобы я стала лучше.
Джозефина кивнула, и на ее лице появилось любопытное выражение.
— Раньше ты говорил, что у тебя были проблемы с твоим кланом. Так вот почему?
Приступ упрямства, нежелания говорить о себе, заставил Эвану сделать паузу. Она знала, что посол была бы лучше подготовлена, если бы знала больше о своем инквизиторе, но Эвана так сильно переживала эти обиды, что не могла позволить другим увидеть это. За исключением Дешанны, ее признание Каллену было первым и единственным случаем, когда она поделилась своими недостатками. Даже тогда ей пришлось заставить себя рассказать ему эту историю в надежде на то, что это поможет навести какой-то мост между ними — магом и храмовником. Она преуспела больше, чем в своих самых смелых мечтах, и впервые ей пришло в голову, что, возможно, именно замкнутость в себе в первую очередь и мешает ей общаться с людьми. Однако она слишком долго молчала, и Джозефина быстро пошла на попятную.
— Не то чтобы тебе нужно было рассказывать мне. Мне просто было любопытно. Пожалуйста, позволь нам...
— Все в порядке. Я... — Она с трудом сглотнула и позволила своему взгляду скользнуть по безмятежному лицу Джозефины, прежде чем опустить его на стол. Она протянула руку и начала теребить ленточку с закладкой, лежащую между открытыми страницами книги на столе Джозефины. — Все было не так плохо до... до того, как на нас напали храмовники. У меня было несколько друзей детства, один из которых тоже учился на ремесленника, а другой был двоюродным братом по отцовской линии. Но я была другой, потому что моя мать была другой, а другие дети любили меня дразнить. Я... отреагировали плохо, что, конечно, сделало меня еще большей мишенью. Я начал избегать их.
— Однако после того, как я стала... после того, как проявилась моя магия, поддразнивания превратились в осторожное избегание с их стороны. Эвана криво усмехнулась и снова взглянула на Джозефину, прежде чем вернуться к ленте. — Никто не хотел, чтобы огненный шар полетел ему в голову. Я сосредоточился на своей магии и очень мало думал об этом, пока не потерял нескольких друзей, которые у меня были, во время нападения храмовников. После этого я сосредоточился исключительно на изучении магии и знаний с Дешанной.
Эвана умолчала о том, что ее друзья на самом деле не погибли. Они просто обвинили ее в хаосе и смерти и перестали с ней разговаривать.
— О, какой ужас, — выдохнула Джозефина. — Мои глубочайшие соболезнования, инквизитор. Как давно произошло нападение?
— Прошло почти шесть лет. Это... раны затянулись.
Джозефина понимающе хмыкнула.
— Значит, с тех пор ты была сосредоточена на учебе? Неудивительно, что ты так хорошо владеешь своей магией. Я не понимала тебя... Прости, что так откровенно опозорила тебя с Калленом.
Эвана покачала головой.
— Это было нечто большее... Я думаю... что ж, судя по вашим действиям, вы с Лелианой заметили что-то вроде... Она прочистила горло и подняла глаза к потолку, чтобы не произносить эти слова вслух. — ...что-то вроде... чего-то между мной и командиром?
Когда она снова опустила глаза, Джозефина просто кивнула, на ее лице застыла маска сочувствия и понимания. Блин, она хороша.
— Ну, я думаю, это связано с тем, что я действительно не уверена в себе. — Эвана насмешливо рассмеялась. — На самом деле, почти обо всем. Но с Калленом... так много сложностей. Я не знаю, что он чувствует. Не совсем. Но я чувствую, что..... когда мы вместе, я чувствую...
Она замолчала, едва ли желая обдумывать эти слова и, конечно же, не желая произносить их вслух. Слова сделали это реальностью. Но лицо Джозефины все равно расплылось в широкой улыбке, а руки она сложила перед собой в порыве радости.
— О, так ты в него влюблена?!
Эвана сделала маленький шаг назад, широко раскрыв глаза, когда эти слова вызвали шквал противоречивых эмоций. Дориан задал ей тот же вопрос несколько недель назад, и, по-видимому, эта идея пустила в ней корни, укоренилась глубоко в ее подсознании. Теперь это чувство вырвалось из глубин ее сознания, как росток нежных чувств, и ее сердце запело в ответ. Разум и логика впали в панику, и она едва не выпалила что-то бессвязное и побежала, чтобы спрятаться от полного надежды взгляда посла. Однако она оставалась невозмутимой и боролась с буйством чувств, достаточно успокоившись, чтобы заговорить.
— Я... Полагаю, он мне... небезразличен, — наконец призналась она ошеломленным тоном, и все ее тело залилось краской, — но даже если бы это была любовь... Она быстро подняла руку, услышав вздох Джозефины. — А я и не утверждаю, что это так. Но даже если бы это было так, любовь не обязательно означала бы, что все будут жить долго и счастливо. Даже если он... заботится обо мне в ответ, мы могли бы сделать друг друга по-настоящему несчастными во многих отношениях.
Джозефина с любопытством склонила голову набок.
— Что вы имеете в виду? — спросила она.
— У нас обоих долгая история конфликта между магами и храмовниками. Он больше не храмовник, но его симпатии определенно склоняются в мою сторону. Что, если в конце концов он возненавидит меня за то, что я маг? Или что, если мы решим быть вместе, а потом я погибну в одной из этих безумных миссий? Я не непобедима, и моя полоса везения может закончиться в любой момент. Одно дело — взаимно тосковать на расстоянии, но создать отношения — добровольно построить что-то между нами только для того, чтобы один из нас погиб в этой битве... Я не знаю, сможет ли он это вынести. Я не знаю, смогу ли я это вынести.
Лицо Джозефины стало серьезным.
— На самом деле я не думала об этом с такой точки зрения.
Эвана крепко обхватила себя руками.
— Я думала. Моя смерть вполне реальна.
— Я полагаю...
— И хотя, возможно, я им безразлична, тем не менее... Я должна думать о своем клане. Предполагается, что когда-нибудь я стану его Хранителем. Чтобы быть с ним, мне придется отказаться от всего, ради чего я работала всю свою жизнь. Навсегда. Они бы никогда не приняли человека, и меня сочли бы предательницей своей расы. Быть с ним означает, что я никогда не смогу вернуться домой. Несмотря на далеко не идеальные обстоятельства, я... Я не уверена, что готова к этому.
Джозефина выглядела пораженной.
— Я что-то читала об этом в одной из книг, которые нашла о долийцах, но не знала, применимо ли это к вашему клану. Это... это важное решение.
— да. И все же... — Она понизила голос до тихого шепота и закрыла глаза, в кои-то веки позволив новым нежным чувствам взять верх: — Я так восхищаюсь его нежным сердцем и сильным чувством правоты и долга. То, что я чувствую к нему, то, как мне комфортно просто находиться в его компании... Я никогда ни к кому раньше такого не испытывала. Потом я думаю о том, как он обнимает меня... и что бы я почувствовала, если бы он... если бы он поцеловал меня...
— И? — Спросила Джозефина после короткой паузы.
Эвана открыла глаза, покраснела еще сильнее, когда посмотрела на посла, и в очередной раз призвала себя быть храброй.
— И я думаю, что это того стоит, — призналась она шепотом.
Джозефина тихонько взвизгнула от волнения, а Эвана печально улыбнулась.
— Так вот почему я хотела бы, чтобы вы с Лелианой и..... ну, и все остальные... позволили нам самим найти свой путь. Если это произойдет, я разрешаю вам подразнить меня... немного. Но я не обещаю, что буду этому рада.
Джозефина протянула руку, и Эвана внезапно оказалась в крепких медвежьих объятиях. Несмотря на свое удивление, Эвана обняла посла за талию и сжала в ответ. Так ли это?.. неужели у нее только что появился еще один друг? Возможно, в конце концов, поделиться своими мыслями было не так уж и плохо.
— Удачи, инквизитор, — сказала Джозефина, отстраняясь. — Я не сомневаюсь, что вы добьетесь успеха в этом, как и во всем остальном.
— Неловко и с огромным количеством невероятной удачи? Звучит примерно так. Желаю тебе хорошо провести утро, Джозефина.
Чувствуя себя удивительно легкой для такого тяжелого утра, Эвана почти вприпрыжку вошла в большой зал, а затем остановилась, чтобы осмотреться. В конце зала она увидела Каллена, который разговаривал с Варриком. Гном помахал ей, и она направилась вниз, чтобы встретить их, восхищаясь изящной фигурой Командира и одновременно пытаясь унять странное буйство эмоций, все еще отдававшееся эхом в ее мыслях и вызывавшее легкую дрожь возбуждения во всем теле.
— А, Снежинка! — воскликнул я. — Позвал Варрик, когда она приблизилась к их месту. — Я забыл упомянуть, когда мы разговаривали ранее, что завтра вечером у нас в таверне намечается небольшой праздник. Там будут все. Я даже убедила Керли сделать десятиминутный перерыв.
Эвана взглянула на Каллена, и он кивнул ей и криво улыбнулся. Она не смогла сдержать ответной улыбки.
— О, ну, это звучит как... забавно, — осторожно произнесла она.
— Мы бы сделали это сегодня вечером, но Железный Бык настаивает, чтобы вы выпили с ним стаканчик-другой особого сорта кунарийского алкоголя, чтобы вместе отпраздновать убийство дракона. Этот новый бармен, Кэбот, говорит, что это должно быть завтра... Так что мы празднуем завтра.
— Я обязательно загляну. Спасибо, Варрик.
— Не стоит благодарности.
Варрик подмигнул ей и продолжил писать, а Эвана повернулась и увидела, что Каллен предлагает ей руку. Она удивилась его наглости в присутствии Варрика. Должно быть, это очень важно — рисковать будущими мучениями от Варрика Тетраса.
Пожалуйста, пусть это будет сад! Мужчина, который может разбить сад для женщины только потому, что она упомянула о своем желании, стоит того, чтобы рискнуть...
— Миледи?
Сердце Эваназабилось быстрее, когда она положила руку ему на сгиб локтя. Она затрепетала, когда позволила своим пальцам слегка коснуться его доспехов, чтобы коснуться тисненой кожи под ними.
— И куда же мы направляемся, сэр Резерфорд?
— Сейчас вы увидите.
Он подвел ее к противоположной двери и открыл ее перед ней. Это, несомненно, был выход в сад. Ее дыхание участилось, когда она вышла в коридор и, обернувшись, увидела, что Варрик улыбается ей как дурак, прежде чем Каллен закрыл за ними дверь. Он направился ко второй двери, и его лицо внезапно стало серьезным.
— Если тебе это не по вкусу...
— Я уверена, что это чудесно, — быстро заверила она его.
Он улыбнулся и с легким поклоном открыл дверь, жестом приглашая ее пройти первой. Она переступила порог и ахнула, ее сердце воспарило при виде открывшегося перед ней зрелища.
Весь сад был преобразован сверху донизу. В центре располагался действующий колодец с современным оборудованием, а на небольших участках по всей территории росли грядки с рассадой. Края сохраняли ощущение неукротимой дикости, несмотря на узкую извилистую дорожку, которая шла по периметру участка, вела к беседке и затем петляла среди кустов и фруктовых деревьев. Садовники установили несколько решеток для овощей, зелени и цветов, а небольшие побеги виноградной лозы уже обвивали их дно. Это была незавершенная работа — в конце концов, растения росли не так уж быстро, — но, тем не менее, это было великолепно.
— Ой... Каллен! — выдохнула она, и все эмоции, которые она пыталась сдержать, снова вырвались на свободу. — Это..... Это...
— Значит, тебе это нравится? — спросил он нерешительным голосом.
Ее сердце было так переполнено, что она думала, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Этот человек, в распоряжении которого были армии, который планировал кампании, которым командовал отрядами, разбил для нее сад. Если бы она не знала о его великодушии, это могло бы стать сюрпризом. Как бы то ни было, она могла только гордиться тем, что он сделал это для нее.
В порыве благодарности и не в состоянии связно мыслить, она обвила руками его шею и притянула к себе, чтобы крепко поцеловать в щеку. Затем, прижавшись своей щекой к его щеке, она прошептала ему на ухо:
— Это прекрасно.
Отстранившись, она поймала его, когда он открыл глаза, на его лице застыло ошеломленное выражение. К ней мгновенно вернулась застенчивость, и она густо покраснела от своего дерзкого поведения.
— Я абелас... Я... Я имею в виду... моя серэнна, Каллен. Я знаю, что это не было приоритетом, но... — Она повернулась и указала на сад. — Это просто делает меня такой счастливой.
— Ах... Хорошо... Да, — отстраненно пробормотал он, делая глубокий вдох. Через мгновение его взгляд сфокусировался, и он выпрямился. Его щеки залил румянец, и он откашлялся, бросив на нее быстрый взгляд, прежде чем окинуть взглядом сад. — Я надеялся... э-э-э..... Я подумал, что тебе это может понравиться. Я попросил их сохранить для тебя один участок, чтобы ты могла выращивать все, что захочешь. Он прямо здесь, в этом уголке. Садовники заверили меня, что это лучшее место в саду.
Изо всех сил стараясь подавить неловкость, она подошла к указанному им участку и опустилась на колени, чтобы пощупать почву. Она никогда особо не интересовалась садоводством у себя дома, потому что все, что им было нужно, росло в лесу вокруг них. Здесь горы были прекрасны, но у нее не было места, которое напоминало бы ей о доме. Теперь, благодаря Каллену, оно у нее будет.
К тому времени, как она взяла себя в руки, к нему, казалось, тоже вернулось самообладание. Он галантно предложил ей руку помощи.
— Не хотите ли пройти полную экскурсию, миледи?
Она протянула руку, и он поднял ее, снова обхватив за локоть. Он провел ее по саду, и выражение его лица было спокойным и непринужденным, когда он показывал ей различные участки, этикетки, которые маги сделали для каждого ряда трав и овощей, и то, как Дориан пристроил шахматную доску к беседке. Он также указал на скамейки, расставленные в разных местах, в основном рядом с цветущими клумбами.
Она удовлетворенно вздохнула и улыбнулась ему.
— Как я могу хоть как-то отблагодарить тебя за это? На душе у меня уже стало спокойнее. Единственное, что могло бы улучшить ситуацию, — это кровать прямо здесь, в центре, чтобы я могла спать под звездами каждую ночь. Однако с Джозефиной случился бы припадок.
