— Да есть причины...— встала.
— Первое впечатление обманчиво...
— Возможно. Что теперь?
— А что ты хочешь?
— Ты знаешь.
— Иди — махнул рукой назад. — Хочешь общаться с Константиновцами — иди.
— С кем?!
— С Константиновцами. Неужели непонятно? Костик отравил людей и объединил их под своим именем.
— Это как "отравил"?
— Напоил их своей ядовитой кровью.
В голове Ады всплыли "инквизиторы", и особенно тот, что взывал к какому-то Константину.
— Костик на редкость ядовитая тварь...Даже не верится, что у нас с ним один отец...Ядовита его кровь, смертельны его прикосновения и особенно поцелуи. Причем особенно для вампиров. У людей же есть шанс выжить стать его "братьями", как он их зовет. Назвать их Друзьями не поворачивается язык, поскольку он берет у них всё, даруя им только смертельную зависимость от себя, сам же даже и не чует, что с ними, да его это и не волнует...Он, видно, ещё недостаточно вырос, чтоб понимать, что творит. Придумал себе игрушки...весьма жестокие и бессмысленные. Он либо слишком погрузился в игру, либо просто сумасшедший, что в общем одно и тоже...Но особой опасности в нем я не вижу.
— Скажи, а Константиновцы тоже косят под инквизицию?
— Судя по всему — да. Не знаю, что делает инквизиция, но эти охотятся на вампиров.
— Инквизиция охотится на ведьм — улыбнулась Ада.
"Судя по всему я уже сталкивалась с этими "Константиновцами", и больше не хочу".
— А что ты предложишь делать?
— Можно пойти ещё в несколько деревень...
— Зачем?
— Надо же что-то делать. Да и ты ещё есть хочешь, не так ли?
Обычаи, значит обычные здесь. Да, везде обычаи разные, однако их надо чтить.
По лесу бродили они долго. Но Фарс всё же вывел её на поселение. Как и прошлая — эта деревня была на поляне, но поляна была много больше, хотя строений было всего три-четыре больших длинных дома. Дома были заросшие мхом, хотя явно сбитые недавно судя по видным кое-где светлым бревнам. Странное солнце уже склонилось и только покрывало желтым и красным верхушки деревьев предположительно на западе. Он постучал в дверь. Та открылась. На пороге стояла высокая женщина. Глаза Ады уже привыкли к местному освещению и она могла точно сказать, что одежда и волосы той были иссиня-чёрные. Глаза её были как два лаково-чёрных шара.
— Без злого умысла пришли мы — позволь войти нам.
— Входи, коль правду говоришь — произнесла холодным голосом, отходя в сторону, пропуская их.
Дверь захлопнулась. Они оказались в большой комнате без окон. Освещена она внутри аналогично предыдущему зданию, но свет был совсем слабый. Пять боковых дверей, лестница наверх. В центре стоял стол. Вокруг стола и у стен лавки. Воздух был тяжёлый, теплый, удушливый с запахом гниющего дерева.
— Ну с чем пришли...— тут крылья носа её задрожали. Она резко изменилась в лице, глядя на Фарса. В глазах читалась странная радость. Она куда-то убежала.
— Что это с ней? — спросила Ада.
— Запах почувствовала — отмахнулся Фарс, приглашая её сесть на лавку у стола и садясь сам рядом. — В мире, где кромешная тьма чередуется с выжигающим глаза светом, редко имея промежуточные состояния, легче жить в мире запахов и звуков, чем красок.
— Чей запах?
— Мой.
— Ну и чем таким от тебя пахнет? — старательно принюхалась.
— Скорее чем не пахнет...
— От тебя пахнет, как от человека.
— От человека...но...То, что можно учуять, говорит о том, что они сделают дальше, и что дальше сделаю я.
— Ну и что же ты сделаешь?
— Не обязательно того, что они ждут.
— А что же?
— Увидишь...
Вернулась женщина.
— Да, да, принеси! И её позови! — крикнула она в открытую дверь. Подошла к ним, поставила на стол кусок чего-то явно похожего на хлеб и кувшин зеленого металла. — Ничего более предложить не в силах, но...
— Но и этого достаточно — сказал Фарс, наклоняя голову. — Меня зовут Фарс, это — Ада.
— Лэти.
— Какой урожай собрали в этом году? — обратился к ней Фарс.
— Урожай приличный. И никто не умер. Надеюсь будущие годы будут столь же благосклонны.
— Я тоже. Сколько человек здесь живет?
— Тридцать два здесь, а всего — сто восемнадцать.
Отломил кусок хлеба, протянул его Аде. Хлеб был почему-то желтый внутри и чёрный снаружи, тесто не дрожжевое, а судя по всему на воде и от этого жесткое. Ада понюхала — пахло гнилой листвой и болотом — и положила на стол под неодобрительным взглядом Фарса. Словно демонстрируя ей он отломил ещё кусок и сел его, запив содержимым кувшина. Женщина внимательно на неё смотрела.
— Плохие времена нынче...Люди злые нынче — произнесла она, продолжая смотреть на Аду.
— Многие. И многие сходят с ума.
— И многие гибнут от чужих рук без причины.
— Надеюсь, что вас минует беда...
— Я тоже на это искренне надеюсь...
— Что вы собираетесь делать?
— Защищаться любыми силами.
— И как же?
— С начала следующего месяца начнется стройка стены.
— Это может защитить от многого, но отнюдь не от всего. Сметающие всё на своем пути сомнут и стены, а текущие водой просочатся и сквозь них.
— Что же ты предлагаешь делать?
— Я не в силах что-либо предложить.
— Тогда это — лучше, чем ничего.
— Не спорю.
— Вы долго здесь будите?
— Мы скоро уйдем.
— Как скоро.
— Через пару часов.
— Через пару часов совсем стемнеет. Не думаю, что вам стоит идти ночью.
— Раз ты так говоришь...Я бы хотел у вас кое-что просить...— он встал.
— Что именно? — Лэти тоже встала.
Они вышли. Видимо их разговор не предназначался для адиных ушей. Раньше их беседа её не волновала, но теперь ей стало страсть как интересно. Ада напрягла слух, но бесполезно. От этого любопытство разгорелось ещё сильнее. Из рукава выполз Факел. Подросший дракончик пискнул и юркнул под дверь, за которой они скрылись.
"Ну вот...ты увидишь, а я — нет...".
Видимо от воздуха она начала зевать, глаза начали слипаться. Она прилегла на лавку и задремала. Ей приснился странный сон:
Мир будто разделился надвое. С одной стороны она по-прежнему видела двери и пол из-под опущенных век, с другой же...Тоже деревянные стены и пол, но такие огромные. Перед носом два огромных сапога из которых торчат ноги в кожаных штанах. Задрала голову вверх. В штаны вправлен зеленый свитер. Ещё выше. Зеленоглазая голова с рыжими волосами. Похоже мужчина. Где-то она это видела, но где и когда? Повертела головой. Ещё кто-то черноволосый в чёрном платье. Скорее всего женщина. Женщина и мужчина смотрят друг другу в глаза. Вскоре женщина начинает моргать. Она зевнула и начала клониться. Лицо её спокойно как у спящей. Мужчина подхватывает её, не давая ей упасть. Он целует её в губы, усаживает на лавку. Она приходит в себя. Неосознанно проводит рукой по губам. По руке размазывается несколько капель крови.
Она очнулась. Выпрямилась. Из-под двери на неё смотрел Факел. Факел с бешеной скоростью рванул к ней и забрался в одежду. Дверь открылась. Фарс с Лэти вернулись. Фарс сел вновь рядом с ней, а хозяйка куда-то ушла.
— Ну и что вы там делали.
— А тебе прямо всё надо...
— Представь себе.
— Не всё следует знать.
— Ну не целовались же вы там! — непонятно отчего ляпнула она.
На лице "вампира" застыло выражение удивления и испуга. Но уже через пару секунд оно пропало.
— С чего ты взяла?
— А всё же?
— Да...
— А зачем?
— Чтобы сохранить ей жизнь.
— Странная мотивация.
Вошла девушка. Она так же была в чёрном. Лицо её было спокойно, но в глазах блуждал интерес. И опять какими-то не человеческими были эти глаза — светло-голубые шары.
"Похоже у них всех тут глаза такие...".
— Вы остаетесь на ночь?
— Да — ответил Фарс с улыбкой.
Она улыбнулась во все тридцать два зуба, глаза её засияли.
— Пожалуйста, я покажу вам, где вы будете спать.
Они пошли за ней через одну из дверей. Прошли по коридору мимо нескольких помещений. В помещениях были люди, прекращавшие свои занятия при их появлении и провожавшие их взглядом. Всю девушка бросала на Фарса какие-то странные взгляды. Они пришли в небольшую комнату. Окон не было. На полу была лежанка, занимавшая собой больше половины комнаты, застланная шкурами. От неё несло прелым сеном. Девушка помялась на пороге и ушла.
— Ну и чулан — проворчала Ада.
— Почему ты так говоришь? Ты хочешь их обидеть?
— Нет. Я говорю что думаю.
— Странно думаешь...И почему?
— Тут тесно — места и для одного мало, нет окон, а вместо кровати какая-то настилка...
— Крова чего?
— Кровати.
Судя по выражению его лица не о какой кровати он явно не знал.
— Это доска на четырех ножках. Сверху ещё матрац кладется.
— Что такое матрац?
— Огромный прямоугольный мешок набитый чем-то мягким, или не очень — относительно терпеливо произнесла она.
— Какие же проблемы с этими иномирцами — пробормотал он. — Нет здесь кровати. Не придумали. Что касается тесноты — здесь и без нас места мало. В это комнату человек пять умещаются, судя по размерам постели. Ради нас они и так потеснились. Так что не брезгуйте, ложитесь на постель и спите спокойно.
— А ты куда?
— Как куда? Рядом. Места вполне хватит.
— Ещё чего! — возмутилась она.
— А чего тут такого?
— А того!
— Объясни мне, не вижу причины.
— Неприлично девушке спать в одной постели с мужчиной.
— Что за чушь — рассмеялся, явно счев это за шутку. — Неприлично кинуть ком грязи, ещё неприличнее плевать, а в этом нет ничего такого.
А Ада и сама уже не понимала, почему она возмутилась. Села на лежанку. Та оказалась не жесткой и не мягкой, а в самый раз. К удивлению Ады шкуры не были влажные. Она медленно опустилась, свернулась клубком. Фарс опустился рядом. Ада долго ворочалась, пытаясь уснуть, но сон не шёл. Села. Повернулась к Фарсу. Тот лежал закинув руки за голову. Глаза его были открыты.
— Ещё один спит с открытыми глазами — пробормотала она.
— Я не сплю — без нотки сна в голосе произнес он. Но живости в голосе тоже не было.
— А что делаешь?
— Думаю.
— О чем?
— Обо всём и сразу — отрезал он.
Ада помолчала несколько минут.
— А я вот хочу спросить...— нарушила она тишину.
— Чего?
— А почему тут все в чёрном — один ты в зеленом.
— Чёрная краска — самая распространенная — её можно получить из всего и любым способом. Прочие краски — редкость, особенно белая.
— Почему же белая — редкость? Стоит постирать и...
— Что рать?
— Постирать. В воде очистить от грязи.
Он ухмыльнулся.
— Такая вода, которая может очистить от грязи здесь редкость и цена её равна высшей крови. Никто не станет тратить её на очистку одежды.
— Что же тогда люди пьют?
— Кровь. Кровь древ.
Память услужливо подставила Аде словосочетание "березовый сок".
— Пняаатн...— протянула она. — А чо окон нигде нет?
— В любую щель лезет вякая дрянь. Чем больше щель — тем больше. Окон здесь не делают. Окна есть только в жилищах в горах. Ну или по крайней мере не прямо у земли — в пяти полных ростах. Ладно. Всё. Спи. С восхода много придется идти. К тому же кто знает, что принесет завтра.
— А я не хочу спать.
— Ты в этом так уверена?
Ада серьезно взглянула ему с глаза. Словно по команде её начала окутывать сонливость. Глаза начали слипаться. Ада зевнула, мотнула головой. Странная сила текла от него. Сила сама впитывалась в тело, струилась по жилам. В самой силе не было ничего снотворящего, но чем больше она впитывалась в тело — тем сильнее хотелось спать. Ещё раз зевнула, прилегла и...провалилась в сон.
Когда Ада проснулась только еле-еле начало рассветать. Об этом она догадалась по блеклому освещению, похожему на предрассветный сумрак, по её суждению явно связанному с солнцем. Встала, огляделась. Фарса не было. Вышла из комнаты, по памяти пошла по коридору. Память её не подвела — она вернулась в большую комнату с кучей лавок и столом.
— О, ты уже проснулась?! — воскликнул Фарс, выходя из другой двери.
В руке его был мешок в котором что-то явно шуршало и шевелилось. Через плече висела плотно набитая дорожная сумка.
— Что тебе снилось?
— Ничего — сказала Ада.
На лице Фарса возникло удивление.
— Пошли — открыл дверь и вышел.
Ада пошла за ним.
— Что это — Ада с любопытством глядела на мешок.
— Пискли.
Ада вопросительно подняла бровь.
— Это Парящие Под Дождем — он остановился, засунул руку в мешок.
Когда он её вынул в руке его висел отчаянно трепыхаясь и шипя чёрный комок. Спустя несколько минут комок замер. Ещё через несколько минут развернулся. Это животное более всего напоминало летучую мышь. С той лишь разницей, что имело четыре лапы а не две и крылья были пушистые, да хвост был слишком длинный для летучих мышей — само существо было размером с крысу, хвост же весьма подходил для приличного кота. Плотная короткая шерсть, покрывавшая всё тело, кроме головы напоминала бархат. Полностью круглая голова с огромными ушами была вся в морщинках и пупырышках, огромная пасть с плотными рядами зубов-колышков была чуть приоткрыта, являя дрожащий алый язычок. Сколь Ада не силилась — она не могла разглядеть глаза этого создания.
"Но ведь у всех летучих мышей есть глаза" — рассуждала она. — "Хоть маленькие, но есть".
— Зачем это? — спросила Ада, закончив изучать "летучую мышь".
Потревожившие воздух слова заставили писклю вновь забиться.
— Чтобы их есть — ответил Фарс, запихивая крутящийся комок обратно в сумку. — Но есть и другое применение — пошёл дальше.
— Какое? — догнала его Ада.
— Они могут избавить от погони.
— Как?
— Если их выпустить в небо они кинутся на тех, кто останется за твоей спиной.
— А они не кинутся на того, кто их выпустил?
— Таких прецедентов не было.
Улепетывай, но, когда тебя схватят за голо, ты очень огорчишься. Бегство не дало результатов.
Вот уже час, как Фарс и Ада вышли из леса и пошли по совершенно безлюдной открытой местности. Изредка торчали скрюченные деревья. Ветер гулял над пустошью, крутя плотные тучи пыли. Земля была хрупкой, однако их шаги не вздымали клубы пыли и не оставляли заметных следов.
— А зачем мы из леса вышли.
— Тебе наверное представляется, что этот мир — огромный лес с редкими плешами болот. Скажу тебе, что всё наоборот: этот мир одно огромное болото из которого торчат клочки леса и тонкая полоса гор с небольшой пустыней с одной стороны.
— Знаешь, я здесь не видела ни одного болота.
