При всей склонности главтелемага к наведению критики, он слегка надулся от важности:
— Двойной заряд, что предложил Вахан, сделать можно даже на трехфунтовых. Нужны лишь подходящие кристаллы турмалина, пусть даже совсем маленькие. Или галенит, тоже подойдет. Что до плотов, то на них хорошо бы установить чучела людей и посмотреть: упадут или нет.
На этом месте замечания пошли потоком:
— Не установить, а прибить гвоздями к плоту. Не очень большими, вот такими. И уж если они не удержат, значит...
— ...и обязательно центральное бревно сделать удлиненным, чтобы выступало. И стесать под углом. Ну вроде как форштевень...
-...плот должен идти не под парусом, а под кристаллом. Большой-то и не понадобится...
— ...еще размер плота: чтоб приблизиться к длине 'дракона'...
-...не забыть также 'Гладкую воду'. Академики побоятся выйти в океан в сезон штормов...
Через час обсуждений план был готов.
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
Все пассажиры 'Альбатроса' и все члены экипажа, включая капитана, имели основания для чувства глубокого удовлетворения.
Моряки совершили длительный и трудный рейс без серьезных поломок. Все товары были закуплены в ассортименте, включая трех верховых коней. Мало того: программа была перевыполнена. В Хатегате капитан Риммер получил письмо от вождя Тхрара с приглашением посетить остров Стархат, В результате Заокеания совершила выгодную торговую сделку.
Казалось бы, старшина Хагар как глава купцов должен был быть довольней всех. Но нет, этот достойный человек явно был озабочен. Сторонний наблюдатель, случись он на корабле, сделал бы вывод, что уважаемый Хагар упустил прибыль и теперь, горько сожалея об этом, прикидывает, как избежать в дальнейшем повторения столь прискорбной ситуации. И этот наблюдатель оказался бы неправ.
В беседе с вождем старшина узнал, что вождь острова Груннат получил заказ от Академии на постройку корабля класса 'водорез', который предполагалось спустить на воду уже после окончания сезона штормов. И теперь Хагар деятельно прикидывал: что бы этот факт мог значить?
В разведке старшину приучили думать, поскольку лейтенант, заслушивая командира группы, вернувшейся из поиска, всегда требовал, чтобы в докладе были представлены не только факты, но и выводы. Так зачем бы мог понадобиться второй корабль в дополнение к уже имеющемуся 'Дракону'?
Надо заметить, что бывший разведчик в совпадения не верил (сказалось благотворное начальственное влияние). Следовательно, этот заказ имел прямое отношение к предстоящему рейду Академии. 'Водорез' мог пересечь океан, поскольку 'Ласточка' (корабль того же класса!) делала это неоднократно. Правда, там задействовали хорошие кристаллы. Выходило, что МОЖЕТ быть экспедиция из двух кораблей. Но зачем?
В чем, собственно, преимущество этого кораблика перед 'драконом'? В скорости и только. Во всем остальном он хуже. Способность сопротивляться шторму (не к ночи будь помянут!) меньше, то есть налицо повышенная потребность в кристаллах для магии воды. Удобств на столь маленькой посудинке точно меньше. Если речь идет об атаке с двух сторон — почему не использовать два 'дракона'? И все же 'водорез', даже не 'змей'...
Старшина подумал, что набрел на мысль, но таковая могла подождать до прибытия в Надежду.
* * *
Наш министр финансов сумел удивить. Он вежливо потребовал, чтоб его доклад выслушал не только я, но и главные маги.
Сразу же по окончании выступления Сарат поднял руку:
— Командир, предлагаю сейчас это вообще не обсуждать.
Мы с Шахуром догадались сразу:
— Так ты думаешь...
— ...собрать дополнительные факты?
— Верно. Моя жена не может об этом не знать.
Все было сказано почти верно. Это 'почти' и надо было исправить.
— Добро. Принято. Тебе: получить мнение супруги. А тебе, Хагар, похвала от нас всех. Сразу видно: прошел хорошую школу в разведке.
— Дык это... лейтенант старался.
— Все так, он учил хорошо, но у тебя и свои мозги имеются. Отдыхай пока, а книги с записями оставь, я их еще просмотрю.
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
Пути Пресветлых неисповедимы, это все знают. Пути начальства — тоже, и почти в той же степени. Поэтому-то Хассан, как ни старался, не смог угадать наверняка причины своего вызова в кабинет к Первому, но на всякий случай захватил с собой папку с документами по своей доле работы над организацией экспедиции.
— Доброго вам дня, почтеннейший.
— И вам. Насколько мне известно, почтеннейший Судур именно вам поручил оформить получение нужных кристаллов из хранилища?
— Совершенно верно, Первый.
— Бумаги?
— Они готовы, Первый, и при мне.
— Это хорошо. Покажите.
Послышался шелест листов.
— Вы внесли в список четыре кристалла.
Сказано было настолько нейтральным тоном, что никто, в том числе Хассан, не смог бы сказать: гневается ли Первый Академик или, наоборот, удовлетворен работой.
— Абсолютно точно, Первый. В полном соответствии с приказом от почтеннейшего Судура.
— Этого недостаточно. Насколько помню...
Даже самый лютый недоброжелатель не посмел бы обвинить Первого в недостаточно цепкой памяти. Южанин придерживался того же мнения.
— ...в хранилище имеются и другие кристаллы. Специализированные, имею в виду.
— Вы правы, почтеннейший.
— Проведите их отдельным списком, под вашу роспись. Высших оповещать не надо.
Формально говоря, это не было нарушением правил. В соответствии с рангом Хассан имел право сделать заявку и получить в свое распоряжение указанные кристаллы. Главный Хранитель, разумеется, мог послать надлежащий запрос о подтверждении полномочий и целей. А мог и не послать, тут не угадаешь. Впрочем, пусть себе запрашивает. Получит ответ от Первого.
— Будет сделано, почтеннейший.
Немалым усилием воли высокопочтенный запретил себе думать о причинах, вызвавших данное распоряжение. Вместо этого он мысленно пробежался по цепочке действий, необходимых для выполнения приказа.
* * *
Никто из нас не рассчитывал, что Моана сможет разыскать какие-либо данные, касающиеся 'водореза', раньше, чем через неделю. Было время заняться радиополукомпасом.
Мною предлагалась самая примитивная его версия — в соответствии с задачами. Никто не планировал изыски вроде наведения с одного аэродрома на другой (у нас был лишь один) или, скажем, точного определения координат самолета. Цель была, в сущности, одна: наведение на свой собственный аэродром. Рамку я посчитал изделием не из сложных. Программирование... тьфу ты, пропасть, наложение заклинаний на амулет связи — как бы не еще проще.
На многоуважаемого летчика Гюрина было возложено опробование прибора. Это был тот самый случай, когда штурманские качества оказались ценней, чем умение пилота. Впрочем, приказ был недвусмысленным: дальность полета до пятисот миль, ни в коем случае не удаляться в океан за пределы обнаружения земли.
Испытания прошли весьма гладко (небольшое уплывание частоты не в счет). Само собой, Готхар также получил возможность набраться опыта работы с этим прибором. По возвращении с первого полета он заметил:
— Хорошая вещь. На корабль надо поставить. Прибрежный туман тогда не помеха.
Разумеется, я восхвалил инициативу, особо подчеркнув, что только моряк мог до такого додуматься.
Конечно же, оба летчика получили искомое звание. Также каждому была вручена нарукавная нашивка бело-голубого цвета с тремя поперечными черными полосками.
— Голубой — цвет неба, белый — цвет облаков, три полоски — сами понимаете.
Как и предполагалось, радиограмма от Моаны пришла лишь через неделю. Связь была неважной, поэтому сообщение передавалось морзянкой и было кратким: 'Информаторы не знают о 'водорезе'. В документах никаких следов. Моана'.
Я прочитал радиограмму еще раз. Тот самый случай, когда надо вызывать соратников.
— Ознакомьтесь, ребята.
Лист с текстом радиограммы скользнул по столу. Вопреки обыкновению, посыпались немногословные реплики сразу со всех сторон:
— Как может быть, чтоб никаких следов?
— Ошибаешься, друг. Отсутствие следов и есть самый настоящий след.
— Ты полагаешь, что не Академия...
— Не Академия, а один академик.
— Кто?
— Тот, у кого есть причины и возможность.
— Сарат, ты лучше меня знаешь эту кухню...
— Причины могут быть только у тех, кто сам отправляется за океан. А возможности?
— Я вижу лишь одного такого.
— Первый?
— Он.
Воцарилось молчание. Пришлось вмешаться:
— Минуту, братцы. Кажется, все согласны, что есть только один кандидат на заказ 'водореза' — сам Первый Академик, так? Однако причины остаются неясными, верно? Для их прояснения надо исключить все боковые варианты. Тарек, есть ли какой-то военный смысл в организации атаки двумя кораблями сразу?
Уж кто-кто, а бывший командир разведвзвода и взвода пехоты понимал в тактике:
— Разделение сил имеет смысл, только когда планируется одновременный удар по двум разным точками или направлениям. Например, одна атака главная, другая отвлекающая. Но в нашем случае нет никаких оснований полагать, что отвлекающий удар вообще необходим. Также целью может быть создание трудностей в распределении ресурсов обороны. Имею в виду: ни одно подразделение не может помочь другому, потому что само находится под ударом. Тоже отпадает: противник наверняка знает, что наши ресурсы — в неких тяжелых устройствах, которые быстро с места на место не перебросить. Короче, подобное разделение сил с целью атаки полагаю...
Лейтенант явно хотел сказать 'бессмысленным', но в последний момент выбрал более обтекаемое слово:
— ...маловероятным.
— Дофет?
— Согласен с Тареком, но есть дополнение. Такой маленький и ходкий корабль, как 'водорез', вполне можно использовать не для атаки, а для спасения людей, если 'дракон' потопят в ходе боя. Не знаю, как у академиков, а у Повелителей моря есть опыт: мы всегда позволяли им оказывать помощь своим.
Шахур, по обыкновению, полез с критикой:
— Не согласен! Будь 'водорез' изначально предназначен академиками для этой цели, его бы провели по документам. И мы бы об этом узнали. Отсюда следует...
Оратор запнулся, бросив взгляд на лицо старого товарища. Сарат сделался изжелта-бледным. Он догадался о выводе еще до того, как сам Шахур успел его сформулировать.
Глава 37
Кто вам сказал, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять? Бессовестное, гнусное, мерзкое, ни на чем не основанное вранье! Разумеется, при условии, что высказавший это — презреннейший из лжецов! — имел в виду пассивное ожидание, а не то, что было у нас.
Вся команда, включая меня самого, проявила полнейшее единодушие в оценке ситуации: Первый Академик деятельно готовился спасти себя, родного и желанного. В подобной ситуации жизнь всех остальных Высших магов не стоила и медяка — даже вскладчину. Вот почему мы были намерены защищать Моану всеми средствами.
— Вся надежда на тебя, командир, — выразил общее мнение Сарат. — Только тебе под силу высказать идею с достаточным уровнем идиотизма. Потому что стандартные методы нападения Первый в дело не пустит.
Все время вплоть до прибытия 'Альбатроса' я деятельно упражнялся в выдаче кретинских магических решений. Разумеется, все индивидуальные поражающие заклинания были отвергнуты сразу: удар, вне сомнений, должен быть одним-единственным и притом смертельным.
Мои критики похоронили идею относительно 'Черного пятна': при безусловно эффективной работе этого заклинания по площадям не было никакой гарантии, что кто-то из Высших не поставит на себя надлежащий щит; по той же причине отмели мысли об ударе холодом или огнем. Формулировка была такой:
— Старо. Применялось еще шесть тысяч лет тому назад, и уже тогда существовали эффективная защита. Потом, радиус поражения такой, чтобы целиком корабль класса 'дракон' — это ресурсов потребует немало.
— Хорошо, ну, а Первый сам мог бы такое провернуть? Без кристаллов?
Не особо долго обсуждение дало результат: нет, такое невозможно.
— А защита?
— В том-то и дело: она требует меньших затрат, прикрывать ведь надо не весь корабль, а лишь одного человека...
Появилась даже мысль, что Первый вообще может пальцем не шевельнуть для нападения, положившись на Заокеанию в нанесении достаточно сильного атакующего удара. В этом случае ему надо было бы лишь защититься от атаки самому и спокойно дождаться подхода второго корабля. Но эту идею также подвергли уничтожающей критике, справедливо указав, что в такой критической ситуации Первый Академик, с его-то опытом, не станет рассчитывать на кого бы то ни было постороннего.
Вариант с ударом 'Вихря Рухима' по себе самому (маг, находясь в центре вихря, ничем не рискует) Сарат разнес в клочья, ласково поинтересовавшись: где в открытом море я найду землю для поражающих элементов? Пришлось спешно сдаться, но тут же возник вопрос: а чем плох в этом случае 'Вихрь Шантура'? И на этот вопрос ответов не нашлось.
Возник, правда, дополнительный вопрос: а хватит ли Первому запасов собственной силы на это заклинание? На этом месте появился раскол среди моей команды.
Шахур твердил, что 'Вихрь Шантура' диаметром в длину корабля никак не может быть продуктом силы одного человека; лишь надлежащий кристалл (не из маленьких) способен на такое. Сарат упирал на то, что гигантский 'вихрь' и не нужен, достаточно лишь создать катаклизм с диаметром в поперечный размер 'дракона' и провести его вдоль корпуса, с гарантией сметая все живое с палубы. Шахур с ехидством вопрошал: а как тогда уцелеет сам Первый? Бедняге-академику придется опрометью бежать по палубе вслед за центром вихря, давая тем самым драгоценные секунды другим Высшим магам на спасение. Со скрежетом зубовным коллега вынужден был признать, что скачка за центром вихря, конечно, выходит за пределы разумного.
— Движущийся вихрь нереален, ребята, — подвел я итог. — Впрочем... Сарат, дружище, у тебя ведь был список тех самых кристаллов вместе с характеристиками, верно? А нельзя ли извлечь информацию из этих данных?
С этого момента дело пошло куда бодрее. Количество возможных вариантов пошло на убыль.
Работы прибавилось с приходом 'Альбатроса'. Механик Фарад за очень приличную цену продал все запасы фанеры, чертежи на машинерию для производства таковой, да еще прибавил кое-какие детали. Самолет наши молодцы собрали в считанные дни. И он сразу же оказался не особо востребованным или, сказать точнее, не первой необходимости.
Я не знал в точности, что понадобится от самолета, поэтому готовили сразу несколько вариантов применения. При всей занятости наших летчиков им в нагрузку подвесили курсанта. На кандидатуру был объявлен конкурс. К всеобщему изумлению, выиграла его переселенка с острова Стархат Фитха. Девчонка не только оказалась грамотной (другие в летном составе и не предполагались), но и самой способной к языкам. Во всяком случае, ее акцент был наименее заметным, а фразы она строила лучше всех. К тому же морская болезнь была ей незнакома. Способности к летному делу оказались на уровне лингвистических. Даже упертые скептики (Готхар в первую очередь) вынуждены были цедить сквозь зубы признания вроде: 'Ишь ты, девка-то не вовсе дура.' Догнать по уровню наших многоуважаемых летчиков третьего класса ей было не под силу ввиду намного меньшего опыта, но упорство в соединении с талантом делали свое дело. Думаю, что появившиеся поклонники также являлись мощным стимулом. Рыжая с необыкновенной скоростью научилась управлять сильным полом. Я так и не узнал: то ли эту науку ей преподавал гигант педагогики, то ли сама она была талантливой свыше всяких мер. Как бы то ни было, пришлось привлечь Иришку, да еще Марику как средство усиления, чтобы те объяснили зарвавшейся покорительнице мужских сердец, где находятся тормоза и как ими пользоваться.
