— А я — только что, — мрачно хмыкнул рыжий.
Наши переглядывания и перешептывания не остались незамеченными. Лидер свободных несколько воспрянул духом:
— Оставьте тогда спорный материал и уходите. Они все равно никогда не принадлежали Лагону. И, как уже сказала Амара, никому из нас не выгодно...
— Она не вмешается. — Ригуми заговорил тихо, но свободный сразу умолк. — Та, на кого ты рассчитываешь. Она не вступает в безнадежные сражения и достаточно хорошо знает меня.
Разум лидера будто бы почернел и стал очень холодным. Но спокойствием и рассудительностью там и не пахло, как будто замерзла сама способность к логическому мышлению и расчетам, и осталось только леденящее желание причинить боль. Я нервно сглотнула. В похожем состоянии была кузина Лоран, когда разбила нос своему парню. Не то чтобы совсем без причины...
— О, да, достаточно хорошо. Вообще-то именно она подговорила Юмиру забрать твое создание. Ту куколку, — показал он на Итасэ, — которую ты слепил вместо сына. Или вместо твоей дев...
"Юмира — Шестой", — успела сообразить я, а потом осознала вдруг, что не чувствую ни рук, ни ног.
И не вижу. И не слышу. Мир исчез; осталась только жуткая белая пустота, где нечем было дышать. Рядом со мной выгнулся в судороге Тейт, и его разум тоже охватила паника. Наверное, именно это и напугало меня больше всего. А потом ужас потек со всех сторон, как кипяток, который наливают в слишком узкий стакан. Лишь Лао оставался почти безмятежным — озеро, огромная неподвижная масса ледяной воды с легчайшей рябью на поверхности. И именно он прошептал кому-то:
— Проснись, сокровище мое.
У меня за плечом нечто открыло глаза, пронзая взглядом белую пустоту. И в ней — очень медленно и слабо — начал отпечатываться реальный мир. Сизым туманом, тенью, намеком на движение.
— Хорошо держишься, Трикси-кан, — шепнул Итасэ Ран и проскользнул мимо, обдавая меня и Тейта шлейфом из черной дымки.
Он сделал четыре шага, а на пятом обхватил со спины мастера Ригуми и произнес отчетливо:
— Успокойся, Шаа-кан. Я бы понял, если бы так отчаянно за женщиной тянулся Тейт, но ты?
Интонации у Итасэ били рекорды по саркастичности. Наверное, на месте мастера я бы не выдержала и в челюсть ему двинула, но Ригуми ограничился резким выдохом через нос и изящно сложил белый ужас вокруг в тонкую полосу, как веер, а затем убрал его в рукав.
Тот самый, запятнанный.
— Ты забываешься, Ран-кан, — скучным голосом произнес мастер.
Итасэ посмотрел на него, сощурившись, без капли раскаяния и ответил:
— Не я, — а затем повернул голову и в упор уставился на так называемого лидера свободных, сейчас распластанного по скале и тяжело дышащего. Выдержал секунд десять, после небрежно отвернулся и поправил чужое трико, обернутое вокруг бедер.
Все это — с достоинством императора вселенной.
Им с Лиорой самомнение, что ли, из одного источника отсыпали? Ох, Лиора!
Я вывернулась из объятий Тейта и на заплетающихся ногах подбежала к фиолетовому куполу, под которым лежала Лиора. Белее простыни — про нее, определенно... Сознание было точно заключено в кокон. Со стороны могло показаться, что она в глубоком обмороке, но в ментальном плане звучала песня — едва слышная, дисгармоничная.
Мне в голову закралась дикая мысль: а что если телепатический фон искажает не та, рыжая, а Лиора? Но зачем тогда купол? И почему Кагечи Ро так встревожен?
Я снова пригляделась к блондинке. Внешних повреждений вроде бы нет, кроме разорванной штанины. Мое трико, залитое кровью от горла до штанин, и то выглядит страшнее.
— Что с ней? — тихо спросила я Кагечи Ро.
Он был целиком сосредоточен на своих горшочках и прозрачных кубиках с густой сероватой массой — собирал и расставлял, помогая себе щупальцами, да ещё и костерил негромко каких-то сильномогучих шленделей, мозги у которых выжрали риизы. Однако и для меня пару ласковых нашел:
— Свали отсюда, я занят. Тут кое у кого половины легкого нет и дыра под ребрами размером с детскую голову, и с этим надо что-то делать, а я даже не подмастерье. Мне нужно хотя бы двадцать катов без лишних помех, а этот подопытный материал идиота снова... — Кагечи Ро прикусил язык, стрельнул взглядом в сторону Ригуми и, выпустив ещё пару щупалец, принялся за работу вдвое усерднее. Часть из конечностей потянулась к Лиоре, а другие, почти прозрачные — к мастеру, но, не дотянувшись до него, словно в тумане растворились.
Рыжий обвел взглядом всех троих, молча помог мне подняться и заставил отойти в сторону.
— Какого шраха здесь вообще произошло? — прошипела я.
Прекрасно понимаю, что Тейт ни при чем, но... У меня самой под ребрами саднит, стоит только подумать о Лиоре.
— Она пострадала из-за меня, — ответил вместо него Маронг. Свой пост рядом с мастером он покинул; его место занял Итасэ. — Сейчас сказать не могу... Чуть позже.
И снова — подозрительный взгляд в сторону Ригуми Шаа. Сначала Кагечи Ро, теперь вот эта обычно покорная овечка.
— Хоть какие-то хорошие новости есть? — со вздохом сдалась я, утыкаясь виском рыжему в плечо.
— Есть, — неожиданно улыбнулся Маронг и, отбрасывая повлажневшую прядь волос с лица, кивнул в сторону огромных сквозных туннелей в горном склоне: — Как ты думаешь, кто это сделал?
Я только неопределенно качнула головой.
— Лиора, — проникновенно ответил он. — Вот той штукой, — и указал на что-то, зажатое у нее в руке.
Мы с Тейтом одновременно повернулись, всматриваясь...
Там был шар — переплетение тоненьких то ли косточек, то ли палочек, ажурное и хрупкое на вид. Как этим можно пробурить скалу насквозь — загадка из загадок.
Между тем, пока мы бродили вокруг Лиоры, переговоры благополучно завершились. Не знаю, что произвело на свободных более сильное впечатление — маленький срыв Ригуми Шаа или триумфальное пробуждение Итасэ, но дело решилось миром. Мастеру без споров передали "старуху" — женщину по имени Аламати, лет тридцати на вид. Диккери тут же бросилась ей на шею, рыдая с подвываниями. Похищенных подростков нам вернули уже не столь охотно; троих не досчитались, и рыжеволосая девушка-телепат, Амара, несколько смущенно пояснила, что их, вероятно, "забрали старшие", которые ушли первыми.
Ригуми Шаа стиснул зубы. Я чувствовала кожей, как он желал броситься в погоню и уже даже почти отдал приказ, но Лао вдруг взял его за рукав и обвел пальцем по контуру темное пятно.
— Благоразумие — это добродетель, — пропел он и отступил.
— Я понимаю.
Таким голосом хорошо фрукты для десерта замораживать, о да.
Заботу о перемещении полусотни испуганных подростков к океану взял на себя Итасэ, несмотря тошнотворную слабость. Свежесотворенное мешковатое трико сидело на нем кривовато, словно было не по размеру, но его это нисколько не смущало. И, что было ещё удивительнее, он подозвал меня и попросил о помощи.
— Детей нужно успокоить, — пояснил Итасэ, и уголок губ у него дернулся. — Я прекрасно понимаю, что они чувствуют. Но всем нам станет гораздо легче, если они перестанут визжать, как риизы, и начнут слушаться меня. Думаю, что ты будешь более убедительна, чем я, Трикси-кан.
Я захлопала ресницами в стиле дорогой кузины Лоран и смогла выдавить из себя только:
— Постараюсь... — и добавила осторожно: — Ты немного изменился, Ран-кан.
Итасэ улыбнулся — саркастически, но все-таки улыбнулся. Аж мурашки по спине пробежали. Он что, пытается быть дружелюбным?
— Думаю, я понял кое-что.
— Да?
— Двое сильнее, чем один, — туманно ответил он и свернул в туннель к пещере, где свободные держали подростков.
Вспоминая школьные автобусные экскурсии, я боялась, что придется полдня угрохать на то, чтобы вернуть всех похищенных обратно в деревню. Но немного эмпатии, с десяток средней злобности взглядов, несколько успокаивающих улыбок — и совместными усилиями мы с Итасэ и Лао сумели заключить подростков в летающие пузыри. Ригуми Шаа с Лиорой и Кагечи Ро отправились отдельно, чуть позже, но прибыли на место даже раньше.
Жители к тому времени в дома не вернулись. Они прятались неподалеку, в пещерах, и, если б не "старуха" Амати, вряд ли вышли бы сразу. Однако эта женщина, похоже, имела непререкаемый авторитет в деревне. Понадобилось всего несколько минут, чтобы убедить перепуганных людей покинуть убежище. А затем они увидели возвращенных подростков.
Атмосфера переменилась так резко, что у меня даже закружилась голова. Я смотрела на Ригуми Шаа глазами жителей — матерей и отцов, которые уже отчаялись увидеть своих детей; молодых людей, которые мысленно похоронили младших братьев и сестер; стариков, смирившихся было с тем, что их род прервался, и внезапно обретающих потерянное.
Ригуми Шаа утратил смертную природу; в чужих глазах он стал светом милосердным, сияющей надеждой. К нему тянули руки, стремясь прикоснуться, заполучить частичку этого света и сохранить в памяти, как святыню. А он стоял и терпел, когда его трогали за плечи, грудь, лицо, и старался дышать ровно, улыбаясь. Ему было жутко.
— Ступайте к своим семьям, — произнес он наконец. — Мы остановимся на пляже, к востоку от деревни. Говорить будем завтра, а сегодня возвращайтесь и не бойтесь ничего.
Никто сперва не услышал. Но затем в ментальном фоне прокатилась почти беззвучная волна-песня, и жители начали отступать. А мы все той же маленькой процессией, но уже без Диккери и Пайна, выступили к пляжу. На месте Итасэ возвел несколько шатров, а вокруг них купол, и произнес:
— Теперь можно. — Голос звучал хрипловато. — Никто не видит и не слышит. Четыре сета у нас есть.
Стоило ему договорить, как одновременно произошло сразу несколько событий.
Во-первых, Маронг покачнулся, и колени у него подогнулись от выматывающей, тошнотворной усталости.
Во-вторых, Лиора резко подскочила, живее всех живых — и ринулась к нему; раздражающее телепатическое искажение исчезло.
В-третьих, на боку у Ригуми Шаа проступило темно-красное пятно, и запахло кровью. Меня по касательной задело чужой болью, ошеломляюще острой. Черная краска сходила с губ, оставляя их почти бесцветными и сухими.
И я поняла все — с огромным опозданием.
— Это был блеф, — сорвалось с языка.
— Это был полный фаркан, — с неожиданной серьезностью ответила Айка и плюхнулась на песок, подворачивая ноги под себя. — Чуть не слуксились. Жрать хочу страшно, Тейт, принеси, а?
— Сейчас. — Взгляд у рыжего стал сосредоточенным. — Трикси, не отходи далеко!
Он махнул рукой и, пробежав по пляжу, нырнул в воду. Мастер, очевидно, был уже не в состоянии стоять и потому повис на Итасэ; Кагечи Ро увел в шатер их обоих, не прекращая ругаться под нос.
— Все-таки выбрались, — прошептала Лиора, помогая Маронгу улечься; под голову ему она подложила свернутый шарф. — Трикси, нужно обустроить лагерь. Ты не ранена?
— Нет, — выдохнула я, машинально касаясь висков. Голова раскалывалась, конечно, но вот чья это боль?
— Тогда делай, что я говорю. И, кстати... — Блондинка смерила меня задумчивым взглядом. — Костюм можешь оставить себе.
Я согнула руку; подсохшая ткань похрустывала и царапала кожу. Сменная одежда осталась в старом лагере, как и припасы, так что приходилось пока терпеть.
— Даже ни о чем не спросишь?
Лиора опустила взгляд и немного помедлила с ответом.
— Видишь ли, я предпочитаю белое.
Пока мы разговаривали, Лао исчез — то ли патрулировать отправился, то ли рыжему помогать с припасами. А я наконец узнала из первых уст, что произошло со второй командой.
Пусть Ригуми Шаа и не был хорошим бойцом, однако его подавляющее превосходство в силе какое-то время искупало это. Пока Лиора с Маронгом "шумели" на своей стороне долины, имитируя жутко неумелое скрытное проникновение, а мы вытаскивали Итасэ, мастер играючи отражал чужие атаки. Он подчинил агрессивных химер и выпустил их против создателя, а затем успокоил; вывернул наизнанку огненные провалы в земле, обращая их в каменные шпили; ядовитую нассову траву приручил и заставил расцвести...
Не агрессия, но высокое искусство обращения смертоносного в живое, гармоничное и прекрасное.
Заминка произошла, когда на поле боя появилось новое действующее лицо — тот самый Пайн, который почувствовал, что с экспериментальными айрами, вживленными в Мику, происходит что-то странное. Коротко допросив девушку, он бросился на выручку своей ненаглядной дикарской принцессе и заодно помог Ригуми Шаа разделаться с очередным противником. Преимущество совершенно очевидно было на нашей стороне, но случилось кое-что непредвиденное.
— Видишь ли, Трикси, — глухо произнесла Лиора, помешивая закипающую шергу. — Эта стерва, оказывается, умеет учиться. Она использовала то, что едва не убило ее, против мастера. Помнишь, как мы с ней справились? Так вот, она раздобыла такое же оружие.
Что за "стерва", уточнять не пришлось.
В тот короткий промежуток между атаками, пока Ригуми объяснялся с Пайном, буквально из-под земли выскочила молодая женщина и понеслась к мастеру. Он не стал причинять ей вреда и попытался смести в сторону воздушным потоком...
И не смог.
— А у Игамины стало такое страшное лицо... — Лиора уже почти шептала. — Никогда не видела его таким. Сразу вспомнила, что он тоже из свободных, причем из семьи, которая не отличается милосердием. Он перекинул меня через плечо и рванул к мастеру. Только вот немного не успел.
Незнакомка разорвала защиту Ригуми, как бумажную ширму... и ударила. Его спасла Айка: она сумела немного отклонить удар, а затем отбросила женщину в сторону. Чуть правее и выше — и рана стала бы смертельной.
Все-таки Аринга не зря считалась одним из сильнейших мастеров. Побороть болевой шок, заместить часть своего тела воплощенным ничто и снова встать в строй — на это не каждый способен. Ригуми сумел только остановить распространение яда и частично — кровотечение, но поддержание иллюзии оттянуло на себя большую часть сил.
— В запасе было несколько секунд. Если бы свободные поняли, что он серьезно ранен, то растоптали бы нас. Игамина придумал план, я пропела его для остальных, мастер согласился, — слабо улыбнулась Лиора. — Как видишь, свободных удалось обмануть. Я затуманила пространство вокруг и заставила их поверить, что удар пришелся на меня. Это оправдало запах крови. Игамина помогал мастеру с иллюзиями — прикрывал Кагечи Ро, меня. Вырастил ту каменную штуку, где мы стояли, — нервно усмехнулась она и снова уткнулась взглядом в землю. — А ещё показал себя той женщине, которая едва нас не погубила. Она сразу сбежала. Похоже... похоже, это была его сестра. Он ничего не сказал, конечно, но полностью мысли спрятать не сумел.
— И никто не догадался? Не насчет Маронга, а насчет мастера, — уточнила я, потому что лицо у Лиоры тут же стало встревоженным.
Ну да, конечно. Если в Лагоне станет известно, откуда пришел Маронг, то ему не поздоровится.
