— Я рада, что наше общество доставило тебе столько радости, милый, — улыбнулась принцесса. — Но, должно быть, у твоих восторгов есть и более весомый повод, нежели упоение от созерцания столь дивного зрелища, каким являемся мы?
— Конечно, — признался довольный бог и выразительно приподнял бровь, бросая косой взгляд на брата.
— Будь моим гостем, Мелиор, — официально позвал вампир, сделав приглашающий жест рукой.
Мелиор не заставил себя упрашивать. Он перенесся в апартаменты Энтиора, выбрал себе кресло по вкусу и, опустившись в него, позволил довольной улыбке скользнуть по своим губам. Маленькая пауза заполнилась шорохом присаживающихся родственников. Слуга, словно повинуясь некому высшему зову, вновь возник в комнате и, скользнув к гостю, подал принцу бокал с вином.
— У меня есть новости, — торжествующе объявил бог, приподнимая бокал. — И эти новости стоят вашего внимания и всех наших трудов, потраченных на шкатулку Миреахиля.
Родственники изобразили на лицах должное внимание и интерес, большей частью даже не наигранный, перерастающий в нетерпение, по мере того, как Мелиор затягивал с рассказом, вдыхая аромат вина и оценивая игру света в хрустале.
— Через нити шкатулки я убедился в том, что вар Монистэль и Мичжель собираются повести серьезный разговор, и укрепил усик от нити со столика драборк в покоях ист Трака на самого вара. Не далее как пять минут назад на прогулке в Садах Монистэль, устраивая Мичжелю выволочку, во всех подробностях поведал коллеге о том, ради чего в Лоуленд прибыло посольство из Жиотоважа, — утолив жажду, промолвил принц.
— Они хотят нашей защиты от надвигающейся угрозы войны? — невинно уточнила принцесса, подкалывая брата за маленькое издевательство над своим терпением.
— Ты тоже подслушивала, драгоценнейшая? — нахмурился Мелиор, стараясь не выдать голосом своего разочарования и скрытой досады от того, что утратил эксклюзивное право на обладание знанием.
— Нет, в этом я вполне доверяю твоим талантам, — примиряюще заверила брата богиня. — У меня иные источники информации. Но я рада, что наши сведения совпали, это только лишний раз подтверждает их правдивость.
Элия заявила о своем приоритете вовсе не для того, чтобы унизить брата, это был инстинкт, выработанный с годами жизни в семье. Инстинкт единственной женщины, вынужденной изо дня в день доказывать свою значимость не только как редкого украшения двора, но и как равного или превосходящего, пусть не по физической силе, но по интеллекту и прочим талантам существа. Да, уважение родичей принцесса заслужила, но время от времени, как и любое другое знание, это нуждалось в напоминании и обновлении.
— А теперь перестань дуться, милый, — Элия, пустив в ход капельку своего очарования, подарила брату ослепительную улыбку, подошла к нему, поцеловала в щеку и потрепала по плечу. — Не упрямься и поведай нам подробности!
— Хорошо, — смирившись с тем, что сестра обошла его, ответил Мелиор, для уязвленного самолюбия которого стало утешением удивление, проскользнувшее в глазах брата. Бог-сибарит понял, что Энтиор, в отличие от Элии, еще ничего не знает.
Как раз к тому времени, когда Мелиор уже завершал обстоятельный с воспроизведением фрагментов диалогов рассказ, Элию вызвал король, выбравшийся из комнаты совещаний. Послав братьям воздушный поцелуй, богиня растворилась в воздухе, так и не поделившись с принцами собственной информацией.
— А сейчас наша драгоценнейшая сестра поведает все это отцу, в очередной раз восхитив его своим умом и логичностью выводов, — задумчиво, но без злобы констатировал Мелиор, осушив бокал, и щелкнул по нему длинным ногтем, наполняя снова.
— Если бы ты выбирал, кого слушать, тоже предпочел бы Элию. Но она обязательно упомянет и наши заслуги, — уверенно заметил Энтиор. — Стради эгоистична, как и все мы, но чувство чести по отношению к членам семьи ей присуще.
— Это так, — не стал спорить Мелиор. — Но какова будет наша доля в той паутине, что успела сплести сестра? Насколько она покажется значительной отцу? Элия ведь так и не рассказала о том, что поведали ей ее источники.
— Сердишься? — уточнил вампир, выгнув бровь.
— О нет! Как можно злиться на Богиню Любви? — позволил себе философскую улыбку сибарит, поуютнее устроившись в кресле и приготовившись немного посплетничать о сестре. — За ее поцелуй даже более расчетливые и циничные мужчины, чем мы, способны не только открыть все жуткие тайны, сохраняемые тысячелетиями, но и отдать даром душу. К счастью нам, по праву родства, за наслаждение компанией богини приходится рассчитываться лишь сомнениями в собственном интеллекте. Правда, и это подчас бывает несколько оскорбительно.
— Но с другой стороны, и очень многие женщины готовы жертвовать всем за честь находится рядом с нами, — задумчиво заметил красавец Энтиор, никогда, несмотря на свою зловещую славу, не испытывающий недостатка в претендентках на место любовницы. — Разве Элия расплачивается чем-то подобным за наше общество?
— Разумеется, — немного помедлив, самодовольно ответил принц, вскидывая голову. — Она вынуждена считать нас братьями. Нас: самых красивых, могущественных и талантливых богов на этом Уровне. Это ли не жестокая плата для Богини Любви?
Отец перенес Элию к себе в кабинет. Сейчас его величество не возвышался надо всем окружением, занимая массивное кресло во главе стола. Для разговора с дочерью владыка предпочел обосноваться на диване — одном из самых редко используемых в этом помещении предметов мебели. По большей части посетителям королевского кабинета приходилось стоять или довольствоваться жесткими стульями, а если они получали разрешение присесть, то чаще всего выбирали кресла. Но сейчас диван не пустовал, и когда принцесса пришла, король пригласил ее присаживаться рядышком.
— Так что ты спешила мне сообщить, милая? — приобняв дочь, прогудел Лимбер, откинувшись на подушки дивана.
Уютно устроившись в надежных, как крепость, объятиях короля, Элия довольно объявила, добавив в голос слегка насмешливых торжественных интонаций:
— Теперь, папочка, ты знаешь, по какой причине посольство Жиотоважа потревожило Лоуленд.
— Великолепно, — согласился король. — Так поведай, что именно я знаю.
— Ты знаешь, что они желают пасть к твоим стопам..., — начала принцесса.
— Даже так? — ухмыльнувшись, переспросил Лимбер.
— Не перебивай, — Элия шутливо шлепнула отца по коленке. — И просить защиты от войск Дзаайни, намеревающихся обрушить свою карающую длань на Вичтбааар. Несчастный Жиотоваж, мало им эпидемии Красной Смерти — динельва — оказался между молотом и наковальней в войне миров Грани.
— Ясно, — коротко кивнул государь, мигом просекая обстановку. — И откуда я все это узнал?
— Если с неофициальной точки зрения, то результаты дала Мелиоровская шкатулка Миреахиля, выкачав сведения из наших гостей. Информацию подтвердили и мои шпионы, в том числе великолепный Грей, хоть и ругался самими черными словами, опять вляпавшись в любимую осеннюю грязь. А если официально, то информация о Дзаайни была доставлена принцем Нрэном из Альхасты, которая совершенно случайно, или вернее по воле Сил Случая, избрана местом проведения обычных учений.
— Отлично, — снова согласился Лимбер и, неожиданно жестко прищурившись, спросил: — А что ты уточняла у герцога Лиенского?
— То же самое, — невинно улыбнулась принцесса. — Он больше половины суток шлялся в компании вара Мичжеля. Совместное распитие разнообразных спиртных напитков, так же как и поиски выхода из лабиринта, необычайно сближают.
— Ты хочешь сказать, что выходки герцога пошли на пользу государству? Не верю! — категорично отрезал Лимбер.
— Сама не верю, папа, — честно ответила принцесса, не допустившая в разговоре с отцом ни слова лжи, что же касается утаивания информации, то ложью это никогда в Лоуленде не считалось, да и чутье государя хоть и подсказывало ему, что Элия что-то недоговаривает, но не указывало на то, что именно скрывает дочь. Если принцесса использовала таланты Богини Любви как средства добывания информации из собственных источников, об этом Лимбер знать не желал. Вместо того, чтобы выпытывать из дочери подробности, его величество предпочел развить тему:
— Но раз уж я, многомудрый и проницательный, — отец улыбнулся, — так, возможно, я уже успел принять решение, касательно того, как ответить на прошение посольства Жиотоважа?
— Не исключено, — охотно согласилась принцесса, поддерживая заданный легкомысленный тон, но одновременно стараясь быть очень осторожной в своих высказываниях, чтобы отец понял: все сказанное дочерью — лишь ее собственные выводы, а не руководство к действию, на котором она настаивает. — Мощь интеллекта вашего величества повергает в трепет недругов и восхищает друзей. Мне, принцессе, коей выпала великая честь греться в лучах светоча высшего разума, остается только уверенность в том, что, взвесив все имеющиеся факты на весах правосудия и выгоды Лоуленда, ваше величество приняло единственно верное решение. В силу своих скромных дарований я могу лишь предполагать.
— Предположи, — доброжелательно повелел государь, погладив дочку по волосам, и приготовился выслушать выводы Богини Логики, уже успевшей собрать достаточно информации, чтобы просчитать оптимальную линию поведения Лоуленда. Теперь Богу Политики оставалось только оценить сказанное дочерью со своей точки зрения, не всегда логически точной, но зато верной политически для государства и Источника Лоуленда.
Элия быстро и четко изложила все известное ей о дзаайнийской армии вторжения и ненависти Нара к демонам, опуская роль Элегора в развязывании конфликта. Закончила свой рассказ богиня короткими выводами:
— Мы не Орден Милосердия, но помощь Жиотоважу в разумных пределах полезна. Заварушка у Витчбаара привлечет ненужное внимание, второй мир, подпадающий под влияние Лоуленда в одном том же регионе за несколько лет, может заинтересовать не только Мэссленд, но и Силы, даже Суд Сил. И пусть на сей раз мы действительно не причем, но дело с Кристаллом не должно иметь шанса выйти на свет, по крайней мере, сейчас, пока не истек срок давности преступления и живы его жертвы. Пока Дзаайни официально не объявил войну Витчбаару, ее можно предотвратить.
— Ты считаешь, что погасить конфликт удастся малыми силами? — хмыкнул отец.
— Считаю, — согласилась принцесса, внимательно наблюдавшая за настроением отца. — Главное — своевременное воздействие на ключевые точки конфликта.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но одной из тех самых 'ключевых точек' является бог-воитель Нар, — вынес вопрос для уточнения король, начиная хмуриться.
— Да, — не стала отпираться принцесса.
— И ты предполагаешь воздействовать на него лично? — осведомился Лимбер, не склонный с энтузиазмом приветствовать каждого претендента на общество его любвеобильной дочери.
— Нет, — огорошила отца неожиданным ответом Элия. — Я намерена использовать для этих целей посланца. Думаю, переговоры существенно облегчит маленький флакончик, благородно пожертвованный Энтиором из своих необозримых запасов.
— А не слишком ли круто ты забираешь? — крякнул от неожиданности Лимбер.
Столь кардинальные способы решения проблем были свойственны сыновьям короля, а Элия обычно предпочитала действовать более утонченно. Например, с милой улыбочкой настолько заморочить противнику голову наилогичнейшими доводами, чтобы он был готов согласиться со всем на свете, даже с тем, что ранее казалось ему полным абсурдом.
— Флакончик содержит мазь от ожогов алого демона, обезобразивших лик воителя, — уточнила богиня, бросив на отца укоризненный взгляд, в котором плясали серебристые смешинки. — Маленькая милая взятка.
— А, я-то уж подумал, не слишком ли много времени ты провела в обществе Мелиора и Энтиора, — покачал головой отец и, потерев подбородок, оценил задумку Элии: — Может сработать, а может и нет.
— Не сработает — привлечем Нрэна, — богиня успела продумать пути отступления.
— Почему же ты не хочешь ввести его в игру с самого начала? — задался вопросом король.
— Слишком мощная фигура, — тонко ответила разборчивая принцесса, сморщив носик. — Я хочу приберечь его напоследок. Дело в том, что мой м-м-м... агент не собирается афишировать свое отношение к официальным кругам Лоуленда. Попробуем обойтись легкими намеками без верительных грамот. Боги-воители не слишком любят, когда на них оказывают давление.
— Хорошо, действуй, — разрешил Лимбер, одобряя план дочери и давая ей почти официальное дозволение.
— Спасибо, папа, надеюсь, к вечеру у тебя будут на руках факты для серьезной беседы с варом Монистэлем, — искренне поблагодарила Элия, очень довольная тем, что все сложилось так, как она рассчитывала. Принцесса не всегда могла принять безупречно верное решение, если знаний, на основании которых строилась гипотеза, оказывалось не достаточно и предположения касались области, не являвшейся призванием богини. В таких случаях требовались уточнения специалиста.
— Не думал, что наши лодыри в этот раз сработают столь успешно, а главное, быстро, — выпустив дочку из объятий, не без удивления признал король, имея в виду сыновей. — Видно, было кому их подталкивать.
— Ты, когда пожелаешь, весьма убедителен в роли деспота, — поднимаясь с дивана, согласилась принцесса, не цепляясь за шанс унизить братьев. — Кроме того, та работа, которая была поручена мальчикам, тесно связана со сферой их божественных интересов.
— Защищаешь братьев? — с усмешкой, похожей на оскал матерого волка, переспросил Лимбер, давно уже взявший за правило общаться с сыновьями с помощью небрежных словесных тычков, дабы парни не зазнавались и слушались беспрекословно.
— Нет, я им не мамочка и не Хранительница, — спокойно отрезала Элия, остановившись перед дверью, — просто констатирую факт, как Богиня Логики. Ни восхвалять, ни унижать Мелиора и Энтиора мне нет нужды. Мы оба прекрасно знаем цену их чудовищным недостаткам и великолепным достоинствам. Да, кстати, я выяснила, Элегор угодил в лабиринт через портрет в Галерее, но клянется всем святым, что отныне туда его больше ничем не заманишь — скучно.
— Да уж, герцог у нас весельчак..., — иронично подтвердил король.
Глава 23. Во саду ли нагородят
Переодетая в самое простое и короткое свое платье цвета малахита, разобравшая замысловатую прическу и стершая с лица всю косметику Ижена была просто потрясена, когда новая подруга, тащившая ее в Сады, мимоходом призналась, что гулять они будут вместе с ее братом — принцем Джеем. Но отступать было поздно!
'Пусть не удастся произвести ослепительное впечатление на мужчину своей мечты, но зато выпадет шанс побыть в его обществе', — решила жрица. А чуток подумав, присовокупила к этому доводу еще один утешительный, насчет того, что принцу Джею представится возможность узреть, насколько разной может быть она, Ижена, — и строгой жрицей, воплощающей могущество Авитрегона, и веселой девушкой. Мужчины ведь, как она слышала, любят разнообразие!
Но, оказавшись в Садах и увлекшись играми с Бэль, юная жрица вовсе отодвинула на задний план мысли о том, что принц Джей является объектом ее воздыханий. Наносное кокетство, то и дело проскальзывавшее в ее поведении поначалу, испарилось, оставив лишь естественную грацию и живость. Играть с Бэль и Джеем оказалось так интересно, куда интереснее, чем заигрывать! Официальные обращения и 'реверансы' были отброшены в сторону. Сложно соблюдать нелепые правила приличия, играя в лесу. И в маленькой компании установились великолепные панибратские отношения.
