* * *
Мне надо было рассказать Тимуру о предложении Стаса. Но, попросив у Калугина несколько дней для раздумий, я тянула с ответом ему и признание Тиму откладывала на потом. Стас, догадываясь о сложности выбора, тем более в свете моих развивающихся отношений с Тимуром, предложил еще один вариант.
Встречу в Париже.
Близились выходные. До моего отлета оставалось три дня. Но я все еще не заказала билеты и все еще не поговорила с Тимуром. По сути, мой рейс был известен, мне оставалось только заполнить нужные графы на сайте и после получить на личную почту электронный билет. Всего ничего. Но я терялась в собственных мыслях. Работа во Франции была моей давней мечтой. Но что скажет Тим и стоит ли...
— Попалась! — ледяные руки Тимура, подкравшегося ко мне со спины, легли мне на грудь. Я взвизгнула и попыталась отбиться.
— Холодно! Уйди!
— Ага, испугалась! Что делаешь? — сердце ухнуло в пятки, а Тим уже без зазрения совести уставился в мой монитор, — Билеты в Париж? Смотришь рейсы на день всех влюбленных или...
— Тим, я...
— Эти выходные? — Керимов удивленно уставился на меня. А после отошел на два шага. По его обнаженной коже стекали капли воды. Мужчина даже не потрудился одеться, выбираясь из душа. Моя уверенность в том, что Тим пробудет там достаточно долго, тем самым позволив мне определиться, сыграла со мной неудачную шутку. Злорадный внутренний голос гадко напомнил, что я должна была Тиму все объяснить еще после встречи со Стасом.
Не так уж я идеальна, какой хочу притвориться. По крайней мере, что я могу требовать от Тимура, если сама скрываю от него свое общение с бывшим?
— Да, эти выходные.
— Разве ты не говорила, что встречаешься с Лидой?
— Планы чуть-чуть поменялись...
Тим вздохнул.
— Ты хочешь во Францию на распродажи? У Аэрофлота акция началась на прошлой неделе. Давай полетим вместе на следующих выходных? Походим днем по магазинам, а вечером где-нибудь потусим.
Керимов замолчал, наверное, заметив что-то в моем ошалевшем взгляде. Вариант с распродажами и полет — непременно с подругой и уже послезавтра — в Париж был превосходной лазейкой. Все, что мне нужно было сейчас, это ... расслабиться и доиграть эту роль до конца. Но я не могла. Хватит уже и того, что я не рассказала Тимуру о предложении Стаса.
— Меня пригласили на встречу в Париж. Это по работе, — сказала настолько спокойно, насколько хватило сил. Откуда только взялось это мерзкое ощущение, что я предаю Тимура?
— Какое отношение к Франции имеет автосалон?
— Это... новая работа, — выдохнула. И вдруг успокоилась. Признание сняло часть тяжелого груза с плеч.
— Калугин, — зло предположил Тим, попадая "в десятку" с первого раза.
— Нет, — я вскинулась. — Эта компания, с которой мы работали...
— И когда ты хотела мне рассказать? Или вообще говорить не хотела? — Керимов схватил с кресла свое белье.
Почему-то язык не повернулся ответить, что я еще ничего не решила.
— Это просто встреча, мы обсудим, что они могут мне предложить.
Тим обернулся ко мне, натягивая джинсы.
— Это означает, что если тебя устроят условия, то ты переедешь в Париж?
Я не думала об этом. Честно.
В голове последние дни царил такой кавардак. Я судила о действиях Тима еще осторожней, еще серьезней, чем делала это раньше. Выбор, перед которым меня неосознанно поставил Калугин, касался моей будущей жизни. Не стоило сомневаться, что отношения на расстоянии нам с Тимуром не пережить (о, да! С его-то потребностью в сексе хотя бы три раза в неделю!). Три с половиной тысячи километров окончательно разрушат хрупкое равновесие между нами. Если даже сейчас, находясь в пределах Московского ТТК, каждый день мы будто ходили с Тимуром по натянутому канату. Неверный шаг мог привести к нашему падению в пропасть. И финита комедия, ваша песенка спета.
— Ничего это не означает, — откликнулась хмуро. И Керимов, нацепив на лицо кривую улыбку, тут же спросил:
— Тогда зачем тебе туда ехать?
Зачем?...
Я могла бы ответить Тимуру, что работа в Париже моя мечта. Мы много и часто говорили об этом со Стасом. И нет, ничего странного в том, что он мне предложил попробовать силы вместе с одним из его давних партнеров. Я могла бы ответить Тимуру, что...
— Я хочу знать, от чего откажусь. Или на что соглашусь, если ...
Продолжение фразы повисло. Закончить я не смогла.
Слишком все было не просто в наших отношениях с Тимом. Даже сейчас, обсуждая мое приглашение в Париж, я думала подспудно о том, что сам Керимов на выходные собирался уехать на дачу. Встреча с родителями, какое-то большое семейное торжество. Уже далеко не в первый и даже не в пятый раз Тимур в одиночку посещал подобные семейные сборы. О моем приглашении туда мы оба тактично молчали. Я не задавала Тимуру вопросов, давая мужчине время, чтобы привыкнуть. Но... неделя шла за неделей. И все оставалось, как было. — И от чего же будет зависеть твое решение? — Тим почти успокоился. И мне так сильно захотелось поверить, что он хоть немного понял мое состояние. Работа в Европе это билет в новую жизнь. Выбор Париж или Москва имеет слишком большое значение. Мне придется пожертвовать чем-то, но что... или кто это будет?
— Тим, — я сделала паузу прежде, чем ответить мужчине, — я не уверена в том, что .... — движение в воздухе, воображаемый круг, — у всего этого, у нас с тобой... есть счастливое будущее. Люди, которые хотят быть друг с другом больше, чем на протяжении романа, ведут себя по-другому. — Керимов в шоке уставился на меня. — И вот поэтому я хочу съездить в Париж. Потому что отказываться от такого предложения сразу, при этом не имея гарантий с другой стороны, — кивок в его сторону, — глупо.
— И каких же гарантий ты хочешь?! Штамп в паспорт?
Взбешенный моим объяснением Тим снова все понял неверно. Сравнил меня с Аней? Решил, что я захотела связать его узами брака?
— Если бы я ждала от тебя подобных гарантий, Тимур, то не молчала бы, точно. Но я не хочу фальшивых уверений. Уж точно не от тебя, — Керимов опять округлил глаза. — Тим, я все еще не могу поверить тебе до конца. И наша с тобой пародия на отношения лишь подтверждает то, чего я так сильно боюсь.
— Какая,
* * *
, пародия?! Чем ты опять! В тысячный раз недовольна?
Я едва не сделала глупость. Чтобы не сорваться на крик, пришлось напомнить себе, что резким ответом Тимуру я с легкостью могу все уничтожить. Но в отличие от того же Керимова, я очень хотела оставить нам хотя бы призрачный.
— Тим, у меня будто смешалось прошлое и настоящее. Ты во многом изменился по отношению ко мне. Но... Мне кажется, мы ушли не так далеко от того, что было пять лет назад. Мы с тобой, будто, заперлись внутри твоей или моей квартиры и делаем вид, что все хорошо. Что все так, как надо. Но, на самом деле, не все проблемы решаются через постель. — Керимов после этих слов хмыкнул. — И вообще... нельзя говорить о каком-то будущем, когда ты даже не можешь пригласить свою девушку на встречу с родителями. Нельзя требовать от меня отмены поездки в Париж, когда ты сам не готов поверить в меня... И в нас. Я и сама не знаю, как нам дальше быть. Может, все действительно складывается так, как надо? Нам нужна эта поездка, чтобы что-то понять. Чтобы решить, как быть дальше.... По крайней мере, мне она точно нужна, — добавила после паузы, в течение которой Тим переваривал мою крайне информативную речь.
— И ты хочешь в Париже принять решение? — спросил, наконец, мужчина.
Я видела, чего стоит Тимуру сдержаться и не продолжить скандал.
— Я просто хочу подумать.
Керимов нахмурился, передернул плечами. А после, кардинально меняя тему, хрипло спросил:
— Я так понимаю, сейчас не лучшее время, чтобы отправляться гулять. Закажем ужин сюда или...
— Н-нет. Не хочу. Я приготовлю салат. В холодильнике есть индейка.
— Хорошо, я помогу.
Глядя на то, как Тимур разворачивается и уходит на кухню, я некоторое время пребывала в состоянии кэрроловской Алисы, попавшей в кроличью норку. Удивление? О, нет. Я была в шоке...
* * *
Вооруженный до зубов нейтралитет в наших отношениях с Тимом затянулся на несколько дней. Мы продолжали общаться, встречались и ночевали, как раньше, вместе. Но от легкости последних трех месяцев нашего супер-романа не осталось следа. Мы с Тимуром будто шли по минному полю, боялись вскрыть старые раны, боялись чем-то обидеть друг друга и все потерять. Я с ужасом все ясней понимала, что не смогу отказаться от Тима. Сама — не смогу никогда.
Какие мысли при этом бродили в голове у Тимура, я не бралась утверждать. Он был почти всегда напряжен и отвечал осторожно... А еще у нас в первый раз абсолютно не было секса. Оказываясь со мною в постели, Тимур показывал мне свою широкую спину, отворачивался набок и единственный раз, не выдержав моих попыток его растормошить, прохладно ответил, что у него напрочь пропало желание. Видел бы он мой удивленный взгляд после своего откровения!
На вопрос о том, что происходит, Тим со скрипом признался, что хочет дать нам возможность, чтобы все прояснить. "Не все проблемы решаются через постель", — хмыкнул уныло, цитируя один из моих упреков.
— И ты намекаешь, что больше не хочешь меня? Совсем?!
Тимур посмотрел на меня почти с возмущением.
— Только не усложняй.
Действительно. Куда уже больше...
Странные реакции Тима, жадные взгляды, которые он кидал на меня, когда не догадывался, что я за ним наблюдаю, только сильнее разжигали мой интерес. Как назло, я просто сходила с ума от необходимости к нему прикоснуться. Секс не решает проблемы? Нет, его отсутствие точно их создает! Если каждую ночь последние месяца полтора я засыпала в объятиях Тима, уверенная в том, что нам хорошо и комфортно друг с другом. То сейчас без ежедневных прикосновений Тимура, без его привычных настойчивых ласк я чувствовала себя потерянной и одинокой.
Мне не нравилось подобное положение вещей. К субботе я накрутила себя до предела...
Тимур поднялся утром раньше меня, разбудил поцелуем, и, пока я была в ванной, успел разогреть мне вчерашние блинчики. Удержаться от слез было почти невозможно. Я все время отводила глаза, лишь бы не видеть задумчивых взглядов Тимура. Казалось, что я разрыдаюсь, если и дальше буду смотреть на него.
После короткого завтрака и торопливых сборов, после напряжения и собственных страхов, обострившихся десятикратно за десять минут до выхода из квартиры, я была всего в шаге от того, чтобы вообще никуда не лететь. Мне было физически плохо от мысли о том, что я уезжаю от Тима. Возможно, мое возвращение в Москву расставит все точки над "и"...
— Ты ничего не забыла? Проверила паспорт, страховку? Взяла телефон? — Тимур, суетливо осматривающий дамскую сумку, не видел мой взгляд, направленный на него. В коротком пальто, в перчатках, под горло замотанном шарфе, я приклеилась к двери шкафа в прихожей и все вопросы Керимова неосознанно пропускала мимо ушей. — С тобой все в порядке?
Тим, наконец, заметил мой зачарованный, полный отчаяния взгляд. Прислонился к стене чуть поодаль, тихо заметил:
— Мы опоздаем.
Я промолчала. Выдавить из себя "мне плевать" было сродни признанию в любви. Страх остаться без Тима был так же силен, как и страх от всего отказаться. Отказаться от собственной цели ради мужчины, с влечением к которому я не справилась даже за многие годы. Это диагноз. Я абсолютно... неизлечимо в него влюблена.
Несколько минут мы с Тимуром молча стояли напротив друг друга. Я не двигалась с места, Керимов за мной наблюдал. Напряжение росло, тишина становилась невыносимой. Я почти прошептала, что не хочу никуда уезжать. Почти... потому что мое безнадежное: "Тим, если ты скажешь, что..." послужило сигналом к движению. Тимур отлепился от стенки, в два шага добрался до шкафа и прижался ко мне.
— Я испорчу укладку, — Тим все еще пытался меня образумить. Но его тело, руки и губы говорили совсем об обратном. Он не хотел останавливаться. Я не хотела ему запрещать.
— Да...
— Мы опоздаем...
— Да...
— Ты меня любишь?
— Д... Что?
Тихое хмыканье, и поцелуи становятся ниже. Дыхание сбивается. Я закрываю глаза.
— Пообещай, что не примешь решение одна.
— О чем ты? — я с трудом пыталась понять, что от меня хочет Тимур. — Какое решение?
— Что ты примешь их предложение и будешь работать в Париже, — терпеливо откликнулся Тим, продолжая внимательно меня изучать.
Я сглотнула, забывая слова и свои мысли о том, что я никуда не поеду. Может, не стоит так торопиться?
— Я... обещаю.
— Хорошо, — Тимур облегченно вздыхает прежде, чем окончательно стянуть с меня кофту. — Ты обещала мне.
— Да...
* * *
Прощание с Тимуром вышло скомканным и невеселым. К счастью или к несчастью, в аэропорт мы не опоздали. До вылета оставалось еще сорок минут. Чертова прорва времени, чтобы успеть сдать вещи в багаж, выпить чашечку кофе и расслабиться перед трехчасовым перелетом в Париж. Из этого списка только последнее выполнить не получилось.
Тимур спокойно проводил меня к окошку паспортного контроля, осторожно поцеловал. Это был наш последний с ним поцелуй перед трехдневной разлукой, которая имела все шансы стать в итоге бессрочной. Но, наплевав на собственное растущее беспокойство, я усиленно притворялась, что все в абсолютном порядке. Не прятала взгляд, не хваталась за плечи Тимура. Слезы и жаркое дыхание в ухо мужчины отложила до лучших времен. Если они когда-нибудь настанут в наших отношениях с Тимом. Хотя... Судя по решительному виду Тимура, он не собирался никуда меня отпускать. До тех пор, пока его интерес к моей непокорной персоне никуда не исчезнет, так просто уйти от него Керимов мне не позволит.
Это вдруг стало понятно, когда Тимур уже в третий или четвертый раз за последние пятнадцать минут достаточно жестко повторил мне о необходимости с ним созвониться сразу после прилета. Подавляя желание спросить "для чего", я непонятно зачем согласилась.
— Хорошо. Я позвоню, как только устроюсь в отеле.
Керимов, недовольно качнув головой, еще раз меня обнял и промолчал. Последнее слово осталось за мной, как я того и хотела.
Уже в самолете, погруженная в собственные мысли, я незаметно для себя задремала. И хотя о нормальном сне речи даже не шло (голос Example, включенный на полную мощность, пульсировал в наушниках), к моменту нашего приземления в аэропорту Шарль де Голя я чувствовала себя отдохнувшей. Образы, рожденные подсознанием под лиричный повтор Skies don't lie заменили собою реальность и отвлеки от бесконечной цепочки раздумий. Тяжелых самокопания и сожалений. Обо всем и ни о чем одновременно.
Единственным подходящим под описание моего состояния словом была пустота. Решение не было принято. Я не знала, что ждет меня дальше. Но я была пуста точно так же, как и в тот день — памятный день моего отъезда из Энска.
* * *
...Чистое небо над головой дышало солнечным зноем. Город снова тонул в объятиях июльской жары. Моя белая кофта промокла от пота и прилипла к спине. Но я не обращала внимания на мелкие неудобства. Я вообще ни на что не обращала внимания, было не до того. Невидящим взглядом уставившись на дорогу перед собой, я заставляла себя отключиться от мыслей о Тиме. И только Ник за рулем подержанной Хонды, недовольно молчащий, осунувшийся от недосыпа и наших затянувшихся на два дня скандалов, временами отрывал меня от размышлений.
