Он зарычал, низкий предупреждающий рык, он крался к западному краю, и я снова вспомнила свое раздражение.
— Это просто мы, Сэт, — отозвался Джейкоб.
Я постаралась понять, почему мое сердце забилось так быстро, когда я услышала его голос. Был ли это страх, из-за того, что мне предстояло сказать ему. Я не могла позволить себе радоваться тому, что он вернулся. Это только помешало бы мне.
Эдвард появился первый, вид у него был спокойный и равнодушный. Когда он выступил из тени, солнце отразилось от его кожи, так же как от снега. Сэт направился поприветствовать его, глядя прямо в глаза. Эдвард слегка кивнул, и его лоб напряженно нахмурился.
— Да, это все, что нам нужно, — пробормотал он сам себе, прежде чем ответить большому волку. — Не думаю, что нам следует удивляться. Но время уже совсем близко. Пожалуйста, попроси Сэма чтобы Элис уточнила расписание.
Сэт, опустил голову кивая, в этот момент и я захотела уметь рычать. Конечно, теперь, оказалось он умеет кивать. Я повернулась, взбешенная и сообразила, что и Джейкоб тут.
Он стоял спиной ко мне, смотрел в сторону, откуда пришел. Я с осторожностью ждала, когда он обернется ко мне.
— Белла, — произнес Эдвард, неожиданно оказавшийся рядом. Он смотрел на меня глазами полными беспокойства. Его великодушие не знало границ. Я его не заслужила, особенно после сегодняшних поступков.
— Есть осложнения, — сказал он, осторожно подбирая слова, что бы не испугать меня. — Я отойду с Сэтом подальше, и мы с ним попытаемся все выяснить. Я буду достаточно далеко, и не буду вас подслушивать. Я знаю, ты не хочешь зрителей, не важно, что ты решишь.
Только в самом конце, его голос выдал переживания и боль.
Я никогда больше не сделаю ему больно. Это будет цель моей жизни, сделать все, чтобы он больше никогда не смотрел на меня такими глазами.
Я была слишком несчастна, чтобы спросить, что там за проблемы. Сейчас мне ничего не было нужно.
— Поспеши назад, — прошептала я в ответ.
Он легко поцеловал меня в губы и затем исчез в лесу вместе с Сэтом.
Джейкоб продолжал стоять в тени деревьев. Я не могла точно сказать, что за выражение было у него на лице.
— Белла, я спешу, — глухо сказал он. — Давай, быстрее все закончим.
Я сглотнула, горло внезапно стало сухим, и я не знала, смогу ли произнести хоть слово.
— Давай, говори и закончим.
Я глубоко вздохнула.
— Прости меня, за то, что я такая испорченная, — прошептала я. — Прости, за то, что я такая эгоистка. Я хотела бы никогда не встречать тебя, чтобы не причинять тебе боль. Я никогда больше этого не сделаю. Я обещаю. Я буду держаться от тебя подальше. Я уеду из штата. И тебе больше никогда не придется смотреть на меня.
— Это не очень-то похоже не извинение, — горько заметил он.
Я не могла говорить громче, только шепотом. — Скажи мне, как все сделать правильно.
— А что, если я не хочу, чтобы ты уезжала от меня? Что, если мне лучше, чтобы ты осталась, это эгоизм или нет? Я не пойму, ты что, пытаешься все сделать лучше для меня?
— Это ничему не поможет, Джейк. Было неправильно оставаться с тобой, когда мы оба хотели совсем разного. Лучше не станет. Все только будет еще больнее для тебя. Я не хочу ранить тебя. Я ненавижу это. — мой голос сорвался.
Он вздохнул. — Перестань. Не нужно больше ничего говорить. Я понял.
Я хотела сказать ему, как мне будет не хватать его, но я прикусила свой язык. Это тоже, ничему не поможет.
Некоторое время он стоял тихо, смотрел в землю, и я сражалась с своим желанием подойти и обнять его. Успокоить его.
Потом он поднял голову.
— Ну, не ты одна способна на самопожертвование, — сказал он с надрывом. — В эту игру могу играть двое.
— Что?
— Я и сам вел себя не очень хорошо. Все усложнил и тебе, и себе. Нужно было в начале не обольщаться. Но я и тебе тоже причинил боль.
— Это моя вина.
— Не могу позволить взять тебе всю вину на себя, Белла. Или всю славу. Я знаю, как искупить свою вину.
— О чем, это, ты говоришь? — возмутилась я. Сумасшедший огонь в его глазах испугал меня.
Он взглянул на солнце, и улыбнулся мне.
— Там внизу, готовиться серьезная битва. Я не думаю, что будет сложно удалить себя из игры.
Его слова дошли до моего сознания, медленно, одно за одним, и у меня перехватило дыхание. Несмотря, на все мои попытки убрать Джейкоба из моей жизни насовсем, я, до этой самой секунды, не представляла себе, насколько глубоко это вонзит в меня нож.
— О, нет, Джейк! Нет, нет-нет-нет... — тараторила я в ужасе. — Нет, Джейк, нет. Пожалуйста, нет.
У меня от страха задрожали коленки.
— Какая разница, Белла? Всем будет, только, лучше от этого. Тебе даже никуда не придется уезжать.
— Нет! — мой голос стал громче. — Нет, Джейкоб! Я не позволю тебе!
— И как ты меня остановишь? — язвительно спросил он, улыбаясь, чтобы не быть слишком колким.
— Джейкоб, я тебя умоляю. Останься со мной. — я чуть было не упала на колени, если бы могла двигаться.
— Пятнадцать минут, пока я пропущу заварушку? Чтобы ты, снова смогла сбежать от меня, как только решишь, что я в безопасности? Ты наверно шутишь.
— Я не убегу. Я передумала. Мы что-нибудь придумаем, Джейкоб. Всегда можно найти компромисс. Не уходи!
— Ты лжешь.
— Нет, не лгу. Ты знаешь, я не умею врать. Посмотри мне в глаза. Я останусь, если останешься и ты.
Его лицо стало жестким: — И я буду твоим шафером на свадьбе?
Я не смогла ничего возразить ему, все что я могла произнести, было: — Пожалуйста.
— Я так и думал, — сказал он, лицо стало снова спокойным, но огонек в глазах не потух.
— Я люблю тебе, Белла, — произнес он.
— Я люблю тебя, Джейкоб, — несчастно прошептала я.
Он улыбнулся: — Я знаю это лучше, чем ты думаешь.
И Джейкоб повернулся, чтобы уйти.
— Все что угодно, — закричала я ему вслед, горло сжималось от страха за него. — Все что хочешь, Джейкоб. Только не делай этого!
Он остановился, медленно повернулся ко мне.
— Не думаю, что ты говоришь именно это.
— Останься, — умоляла я.
Он мотнул головой. — Нет, я ухожу, — замолчал он, решая что-то. — Но, я могу предоставить судьбе решать.
— Ты о чем? — выдавила я.
— Мне не придется ничего делать специально — я просто пойду и сделаю то, что могу изо всех своих сил, для стаи, и позволить случаю решить. — он пожал плечами. — Если ты и правда сможешь убедить меня, что действительно хочешь, чтобы я вернулся, а не просто бескорыстно упрашивала.
— Как? — спросила я.
— Можешь попросить меня, — предложил он.
— Вернись, — прошептала я. Как он мог сомневаться в моих намерениях?
Он покачал головой, снова улыбаясь.
— Я не это имел в виду.
Мне понадобилась секунда сообразить, о чем он говорил, и все это время он смотрел на меня с таким видом, что заранее знал мой ответ. Как только я все это сообразила, я выпалила, не задумываясь, сколько эти слова будут потом мне стоить:
— Ты поцелуешь меня, Джейкоб?
Его глаза широко раскрылись от удивления, затем подозрительно сузились.
— Ты блефуешь.
— Поцелуй меня, Джейкоб. Поцелуй и возвращайся.
Стоя в тени, он раздумывал, сражаясь сам с собой. Он уже почти повернулся на запад, чтобы уйти. Все еще смотря вдаль, он сделал один неуверенный шажок в моем направлении, затем второй. Повернулся, посмотреть на меня, сомнение было в его глазах.
Я смотрела на него. Я не знала, что за выражение застыло на моем лице.
Джейкоб качнулся на пятках, и затем рвану вперед, три длинных скачка и между нами больше не было расстояния.
Я знала, он воспользуется преимуществом, данным ему этой ситуацией. Я ждала этого. Я стояла не двигаясь, закрыв глаза, руки сжаты в кулаки, когда его руки коснулись моего лица и его губы нашли мои, он целовал меня настойчиво, почти переходя в насилие.
Я знала, он злился, когда его рот почувствовал мое пассивное сопротивление. Одна рука переместилась мне на затылок, схватив меня за волосы. Другой рукой, он грубо схватил меня за плечо, встряхнул меня и прижал к себе. Двигаясь вниз, нашел мое запястье и закинул себе на шею. Я оставила руку там, моя кисть все еще была сложена в кулак, я не была уверена, насколько смогу далеко зайти в своем желании оставить его в живых. Все это время, его губы, смущающе мягкие и теплые, пытались заставить меня ответить.
Как только он понял, что я не отпущу руку с его шеи, он оставил мое запястье, его рука переместилась на мою талию. Его горячая рука прижалась к коже на моей спине, он дернул меня вперед, крепко прижав к себе. На какой-то момент, он перестал целовать меня, но я знала, он не успокоиться, пока не получит свое. Он целовал мне щеки, линию челюсти, опустился вниз на шею. Отпустив мои волосы, закинул мою вторую руку себе на шею.
Обе его руки были на моей талии, а его губы нашли мое ухо.
— Ты можешь лучше, Белла, — прошептал он хрипло. — Ты недооцениваешь себя.
Я задрожала, когда он куснул мочку моего уха.
— Да, именно так, — шептал он. — Хотя бы раз, позволь чувствам вырваться наружу.
Я автоматически отрицательно затрясла головой, пока одна его рука не вернулась мне на затылок, и не остановила меня.
Его голос снова стал язвительный. — Ты уверена, что хочешь, чтобы я вернулся? Или ты хочешь, чтобы я погиб?
Злость на него прокатилась через меня, как удар хлыстом. Это уж слишком — он не сражался честно.
Мои руки уже были вокруг его шеи, так что я схватила его волосы, не обращая внимания на боль в сломанном суставе, и попыталась оттолкнуть его от себя.
А Джейкоб не понял меня.
Он был слишком силен, чтобы сообразить, что мои слабые руки пытаюшиеся с корнем выдрать у него волосы, пытались сделать ему больно. Вместо злости, он вообразил себе страсть. Он решил, что я наконец-то ответила ему.
Задыхаясь от безумного желания, он прижался своим ртом ко мне, его пальцы сильно прижались к коже на моей талии.
Толчок ярости, вывел из строя мой самоконтроль, его страстный неожиданный ответ отключил его. Если бы в действиях Джейкоба был только триумф, я способна была бы противостоять. Но абсолютная беззащитность его внезапной радости, сломали мою решимость, уничтожили ее. Вопреки всему, мои губы двигались с его губами, странно, так они не двигались никогда — с Джейкобом мне не нужно было быть осторожной, и он совсем не был осторожен со мной.
Мои пальцы запутались в его волосах, но теперь, я притягивала его ближе.
Он был везде. Слепящее солнце окрасило мои веки красным, и это был подходящий цвет для страсти. Жара была везде. Я не видела ничего и никого, кроме Джейкоба. Маленький кусочек разума, оставшийся у меня, кричал мне вопросы.
Почему я не останавливала его? Еще хуже, почему я не хотела, чтобы он остановился? Что это означало? Почему мои руки ласкали его плечи и почему мне нравилось чувствовать, какие они у него широкие и сильные? Почему мне казалось, что его руки, и так слишком сильно прижимавшие меня к его телу, прижимают меня не достаточно тесно?
Вопросы были глупые, потому что я знала на них ответ. Я врала себе.
Джейкоб был прав. Он был прав все это время. Он был больше, чем просто мой друг. Вот почему, было невозможно, сказать ему прощай, потому что я любила его. Тоже. Я любила его, больше чем было позволено, и все равно недостаточно. Я любила его, но этого было недостаточно, чтобы что-то изменить. Это лишь усиливало наши страдания. Это, лишь еще больше ранит его.
А я не переживала больше не из-за чего, только из-за его страданий. Я больше чем заслужила свои мучения. Я надеялась, что мне будет больно. Я надеялась, что буду стардать.
В этот момент, я почувствовала, словно мы были единым целым. Его боль всегда была и будет моей болью — теперь его радость, будет моей радостью. Я радовалась, и его счастье было с примесью боли. Почти ощутимой — она жгла меня словно кислотой, медленно и мучительно.
На одну короткую, бесконечную секунду, совершенно другой мой путь, открылся перед моими увлажненными слезами глазами. Словно я смотрела через фильтр мыслей Джейкоба, я видела себя, видела именно то, чего я лишусь, точно зная, что это осознание не поможет мне ничем. Я видела Чарли и Рене, странный коллаж вместе с Билли и Сэмом в Ла Пуш. Я видела, как пробегали годы, как я старею. Я видела огромного красно-коричневого волка, моего возлюбленного, он всегда вставал на мою защиту в нужную минуту. На самый маленький фрагмент этой секунды, я увидела головки двух бегущих вдаль черноволосых детей, убегающих от меня в знакомый лес. Они исчезли, и с ними исчезло и мое видение.
Потом, почти отчетливо, я почувствовала, как мое сердце раскалывается на части, маленький кусок откололся от целого.
Наши губы все еще были соединены. Я открыла глаза, Джейкоб смотрела на меня радостно и удивленно.
— Мне нужно идти, — прошептал он.
— Нет.
Он улыбнулся, довольный моим ответом. — Я не надолго, — ответил он. — Но еще кое-что сначала...
Он наклонился поцеловать меня снова, и не было причины сопротивляться ему. Какой в этом был смысл?
В этот раз, все было по-другому. Его руки мягко держали мое лицо и его губы были нежные и неожиданно робкие. Поцелуй был легкий и очень, очень сладкий.
Он обвил меня руками, крепко обнял и прошептал в ухо.
— Это должен был быть наш первый поцелуй. Лучше позже, чем никогда.
Уткнувшись ему в грудь, чтобы он не мог видеть, моих слез, я разрыдалась
—
—
Глава 24
Внезапное решение
Я лежала, уткнувшись носом в спальный мешок, и ждала справедливой кары. Пусть меня завалит лавиной. Как это было бы удачно. Никогда больше не взгляну на свое отражение в зеркале.
Эдвард появился совершенно беззвучно, будто возник из ниоткуда, и холодной рукой провел по моим всклоченным волосам. От его прикосновения, я виновато задрожала.
— С тобой все хорошо? — волнуясь, спросил он.
— Со мной, все плохо. Я хочу умереть.
— Это никогда не случится. Я не позволю.
Застонав, я прошептала:
— Ты можешь изменить свое решение.
— Где Джейкоб?
— Ушел драться, — пробормотала я в пол палатки.
Джейкоб оставил наш маленький лагерь с радостью. — Я скоро вернусь, — весело сказа он мне, и побежал по направлению к полю, его очертания уже дрожали, словно он уже собирался превратиться во вторую часть своего я. Но теперь, вся стая уже знала. Сэт Клирвотер, прохаживаясь за палаткой, был свидетелем моего бесчестия.
Эдвард помолчал мгновение.
— О, — в конце концов, произнес он.
Тон его голоса, заставил меня пожалеть, что меня не завалило лавиной. Я внимательно смотрела на него, его глаза глядели куда-то далеко, он прислушивался к тому, что я, умерла бы, но не позволила ему узнать. Я снова уткнулась лицом в пол.
И удивилась, когда Эдвард сдержанно усмехнулся.
— А я еще думал, что дерусь не по правилам, — сказал он почти с завистью. — Да я, по сравнению с ним, просто святой.
Он погладил меня по щеке. — Я не сержусь на тебя, любовь моя. Джейкоб гораздо коварнее, чем я думал. Хотя, лучше бы ты не просила его.
