— Фух, справились, — в тишине прозвучал мой усталый, но довольный голос.
— И не говори, — откуда-то слева раздался такой же голос Брина.
— Нужно убрать тут все.
— Угу, — мрачно кивнул он, — жалко парней, хороши парни были, молодые, успешные, перспективные, а главное надежные.
— Сочувствую.
— Угу, спасибо, — немного постояв, смотря на мёртвые тела молодых воров, он встряхнулся и начал командовать другим. — Ладно, парни мы живы и это хорошо, но сначала давайте уберем здесь все! Сложите все на места! И заприте этого ублюдка в самой надежной клетке, голого, я не хочу, чтобы он смог убежать! — Ткнул он рукой в бесчувственное тело Мерсера. — Нечего стоять, как овцы, живо за работу!
И работа закипела, хотя все были как морально, так и физически уставшие, но никто ничего не сказал, а все молча работали, я тоже не стоял без дела, нужно же убрать следы собственного колдовства, вот и ходил, исправлял все что мог. Наконец, очередь дошла и до Мерсера с выжившими ассасинами.
— Бриньольф, у меня есть предложение... — обратился я к нему, когда он подошел, как и я к месту ловушки.
— Какое, хочу услышать его суть?
— Продай мне данмерку, — просто ответил я, чем его сильно огорошил.
— Что?!
— Прощай мне вот этот кусок мяса, что выглядит как данмерка.
— Ты вообще понимаешь, о чем просишь?! Да она моих людей убивала!!! — Вспылил он.
— Тише, успокойся. Да я понимаю, о чем прошу даже более чем. Мне. Нужна. Эта. Данмерка. — С нажимом произнёс я, смотря в его лицо.
— Да меня свои же забьют, если я её кому-то отдам, парни очень злы на Тёмное Братство и вряд ли отдадут кому-то ещё шанс на месть. Очень уж многие сейчас бросают на них взгляды с мыслями о том, как будут их пытать за сделанное ими.
— Поговори с ними, успокой их, свели всю вину за случившееся на Мерсера, в конце концов, именно он и виноват во всем, тем более убить провалившегося ассасина Тёмного Братства это одно, а вот пытать его совсем другое. Вам этого не простят.
— Тц, ты прав, но как же я хочу ее убить, долго и медленно мстя за каждого погибшего парня с этим нашей стороны.
— Пятьсот золотых, — сума была очень большая даже огромная за такое, лучших из рабов в Сиродиле можно купить максимум за двести.
— Сколько?
— Пять сотен круглых желтых кругляшек за вот это тело. Ну же, соглашался! Ведь деньги вам сейчас понадобятся, а достать их не так уж просто и я их предлагаю вам практически ни за что, просто так.
— Да уж, умеешь ты торговаться парень, — как то даже с пародией на улыбку ответил он, что после всего случившегося за сегодняшнюю ночь весьма и весьма хорошо.
— Зачем тебе лишние проблемы с ней, когда можно получить за неё хорошие деньги тем самым вернув часть полученных убытков.
— Л-ладно, по рукам! — Все же сдался он.
— Средства для держания её в бессознательном состоянии тоже с вас, — тут же подхватил я.
— Плюс пятьдесят золотых, — сразу же ответил Брин.
— Что?! Да за такие деньги я могу личного алхимика на неделю нанять!
— Ага, а потом ещё дополнительно оплачивать все его ингредиенты, которые он будет использовать в своих зельях. Так что пятьдесят и не меньше!
— Эй, я у тебя не прошу эликсир бессмертия, а всего лишь сильный парализатор и усыпляющее. И самым дорогим ингредиентом в них является Корень Нирна стоимостью в два золотых за штуку, а одного такого хватает на сто порций минимум.
— Вот за что я вас не люблю, маги, так это за то, что вы слишком многое знаете! Ладно, сорок девять золотых и то в знак нашей с тобой дружбы.
— Пф, да не стоит твое третьесортное снотворное столько денег! Одиннадцать золотых.
— Может и не стоит, но оно нужно тебе прямо сейчас и я единственный, кто сможет тебе его сейчас продать, — ухмыльнулся он.
— Заклинание паралича еще никто не отменял, хотя у меня и будут потом некоторые трудности с транспортировкой тела, но зато ты не получишь от меня и медяка, — тут-то вся проблема, цель попавшая под воздействие паралича (моего) не поддается физическим воздействиям со стороны и поменять положение тела становится невозможным. Все же мой паралич хоть и универсальный, но и не лишен своих минусов, да и честно признать само заклинание паралича весьма примитивное. Работает скорее, как тиски, действующие на всю поверхность тела, чем как стандартный паралич, что блокирует связь мозга с телом.
— Вот еще и поэтому я не люблю магов. Сорок, — опять скривился он.
— Два-а-адцать, — медленно протянул я.
— Побойся богов, у меня двадцать голодных ртов!
— Вот каждому рту по золотому, — сразу нашелся с ответом я.
— А как же я, мне же тоже на что-то жить нужно!
— Ладно, двадцать золотых и один медяк.
— Тридцать! За меньшее не отдам!
— Двадцать пять в знак нашей дружбы.
— Аргх, маги! Чтоб вас всех. По рукам.
— Отлично! — Мы скрепили рукопожатие в знак подтверждения сделки.
Настои данные мне за весьма приличную сумму оправдали свою стоимость в полной мере, стоило мне вколоть пленнице стандартную дозу как эффект пришел незамедлительно, ее тело расслабилось и потеряло всякую чувствительность. Что весьма облегчило мою дальнейшую работу, избавив данмерку от остатков ее доспехов в некоторых местах даже отрезая их от кожи, я, наконец, мог приступить к ее лечению, которое хотел провести максимально аккуратно, мне разная практика нужна. И стоило в этот момент появиться одной особе, мда, картина ей предстала весьма интересная картина. Во всем помещении виднелись следы недавнего боя, на полу все ещё виднелись следы крови, то там, то тут валялись стрелы, некоторые сломанные, а некоторые все еще целые и пригодные для использования, две кучки мёртвых тел в разных сторонах, ну и я склонившийся над полностью голой и заляпанной кровью данмеркой с активным заклинанием в руке. Мда, картина ещё та, хотя её больше тревожили трупы, чем я над голой женщиной, что меня весьма радует да даже если бы и наоборот, максимум что мне бы она сказала, это было что-то вроде: "Будишь добивать потом или нет?". Ну и естество все увиденное у неё вызвало закономерный вопрос, который она и озвучила:
— Мне кто-нибудь объяснит, что тут ради всех даэдра произошло? — Весьма странным голосом спросила Алесса, смотря то на меня, то на Брина, то на все в целом.
— А мы тут ээээ, плюшками баловались... — попытался с хохмить Брин.
— Неудачно, — дополнил я.
Хотелось бы сказать, что на этом вся эпопея с Гильдией Воров закончилась, но вот только это далеко не так. Как только мы немного отошли от только что минувших событий, как в наши прояснившиеся головы пришли вопросы: "Почему другие воры, вне главного зала, не помогли нам?", "Как убийцы Темного Братства смогли проникнуть в Гильдию незамеченными?" и другие похожие вопросы. И ответы на них мы получили, весьма красочные ответы, багряные такие. Все входы и выходы из главного зала Гильдии были надёжно запечатаны как магией, так и дорогостоящими замочными механизмами и чтобы только открыть их потребовалось немало времени, первая дверь была открыта только к обеду, а за ней нас поджидал сюрприз. Мёртвый.
Внутри комнаты лежали три трупа со следами борьбы, было видно, что убили их не внезапно, и они даже начали сопротивляться, вот только это им не помогло. Кроме того комната была чиста, в смысле вычищена от любых ценностей, убийцы забрали все что имело ценность с собой. Это стало мрачным потрясением для всех выживших. Спустя немного времени отойдя от нового шока, все оставшиеся воры, будто с цепи сорвались, вынося следующие двери, менее, чем за двадцать минут. Картина за ними была та же. Третьи, четвертые, пятые двери за ними все было идентично — чистая комната и мёртвые тела на земле. Каждая новая открытая дверь становилась для воров очередным гвоздем в крышке гроба их Гильдии, ведь гильдия это в первую очередь люди и во вторую — связи. И сегодня она утратила многое, до этого Гильдия и так не могла похвастаться особыми успехами и ели держала себя на плаву, а после всего случившегося на ней смело можно ставить крест, она не выживет. Это понимали все и именно поэтому они рвались в каждую новую дверь в надежде увидеть там кого-то живого, хоть одного живого собрата, но находили лишь трупы. Это вгоняло их в отчаянье, атмосфера царившая среди них, что и до этого не была из лёгких, становилась все более тяжёлой и гнетущей.
Шестые открытые двери стали тем лучиком надежды, что был так необходим ворам. Двое выживших. Да, они были в тяжелом состоянии, тяжелом, но стабильном. Пускай среди десятка они были единственными живыми, но этого было достаточно. Седьмые и восьмые двери ещё больше подняли настроение воров, укрепляя их слабую надежду, всего три трупа среди десятка живых в первой и все живые во второй. Как стало ясно со слов выживших, во всем виноваты подручные Мерсера, именно они убивали своих братьев по ремеслу, и стоит отметить в этом они преуспели.
Девятые и последние двери принесли смешанные чувства, вроде и выжившие есть, вот только настроение у тех, кто зашёл туда резко упало, а причиной тому стала Векс. Тело Векс мирно лежало в углу комнаты подперев собой стену, а опущенная вниз голова делала вид, будто она просто заснула. Вот только под спящими обычно нет лужи крови, возле спящих не лежат трупы, на спящих нет изрезанной в лохмотья одежды и кровоточащих ран и самое главное у спящих из груди не точит рукоять эльфийского кинжала.
— Алкей... — тихо прошептал себе под нос Делвин глядя на окровавленную рукоять, а пройдясь взглядом по комнате и не найдя искомого так же тихо добавил, — сбежал...
— Делвин..., — положив ему на плече руку, успокаивающе произнёс Бриньольф, со скорбью в глазах смотря на тело мёртвой женщины.
— Не стоит, она бы этого не хотела и ты это знаешь, — повторила жест Бриньольфа Алесса.
— Я знаю... я знаю, друзья. И именно поэтому убивать этого гада буду долго и со вкусом, — угрожающе произнёс он, смотря на все ту же рукоять.
— Дел..., — начала Алесса, но была перебита.
— Не нужно, Птичка, не нужно. — Показал он головой. — Я уже не маленький. Но сейчас прошу, оставьте меня одного. Мне нужно побыть наедине с ней, попрощаться.
— Хорошо, — проговорил Брин и, хлопнув на прощание плечо Делвина, взял за руку Алессу и взглядом дал понять другим, чтобы они ушли тоже, пошёл следом за другими прочь из комнаты.
И только выйдя из комнаты и поравнявшись со мной Бриньольф обронил:
— А ведь через месяц они планировали пожениться, уже даже присмотрели для себя домик...
— Винишь меня в этом? — Спросил я его, остановившись на месте и повернувшись к нему лицом.
— Нет, — он покачал головой, — но часть вины за это есть и на тебе.
— Да есть, также как и на многих других, — не стал отпираться и признал правоту его слов я.
— Да... часть, я это понимаю, но многие могут и забыть об этом факте, сегодня порушилось много судеб, надежд, ожиданий и оборвалась столько же жизней. Люди злы, напуганы, и они требуют мести.
— Люди всегда что-то требуют, все и всегда будут что-то требовать, хотеть, на что-то надеяться. Такова наша природа. Но если ты думаешь что мне безразлично, то ты ошибаешься. Я целиком и полностью отдаю себе отчёт в произошедшем. Да, по большей части меня можно обвинить во всем случившемся и в некоторой степени те, кто меня в этом обвинят, будут правы. Отчасти. Но на самом деле я не был причиной, как и не был виновником, я тот камушек, что обрушил лавину, критическая отметка, пересечение которой отрубает пути обратно. Я стал средством. Инструментом в руках Судьбы. И мне жаль тех, кто сегодня пострадал от обрушившийся на ваши головы лавины. Но и не стоит думать, будто я убиваюсь по мертвым, мне их жаль, жаль так же и утраченных возможностей, но не более. Уже завтра я забуду обо всем произошедшем тут и буду двигался дальше по своей дороге жизни. Не вини меня, но и не полагайся на меня, я здесь посторонний. Чужой. Я уйду, а ты останешься. Останутся и другие, кто-то начнёт жить дальше, а кто-то навсегда застрянет в прошлом. Как бы там ни было, а тебе придётся позаботиться обо всех них. И на твоем месте я бы начал думать об этом уже сейчас ибо, потом будет поздно.
— Сволочь ты..., как и все маги, — только и сказал он.
— Хм, — я приподнял левую бровь — ты прав. Я — сволочь. Так же, как и ты, так же как и другие. Но это не отменяет всего выше мной сказанного.
Бриньольф смотрел на меня, смотрел долго и не мог решить, что ему делать, то ли дать мне по морде, то ли что-то ответить, то ли сделать что-то иное. Но вот он отвёл свой взгляд от меня и посмотрел на других, обвёл всех и каждого взглядом, а затем снова посмотрел на меня. Посмотрел и, развернувшись на пятках, ушёл прочь. Что ж, это мудрое решение.
— А что ты думаешь обо всем, Алесса, — спросил я до этого молча слушающую нас эльфийку, — что ты скажешь?
Она подняла на меня свой взгляд и ответила:
— Ничего..., — её голос звучал тихо и в нем были неприкрытые нотки боли, — сегодня я потеряла многих верных друзей, товарищей, даже свою названную сестру, что стала для меня наставницей и мне больно от этого. Ещё больней от того, что меня тут не было, когда все это произошло. Это будет грызть меня ещё долго, ведь если бы я тут была, то все могло пойти совсем иным путём. — Она замолчала, ей было сложно все это произнести. Чувство горечи и вины проросли в её душе сплетаясь воедино и от того делая ей ещё больнее. Она искала утешения.
— Не жди от меня слов, которые бы тебя оправдали. Тебя тут не было — вот истина. Можно сказать "что если" но это только хрупкое "если". Знаешь, сколько раз я себе задавал вопросов с этим трижды клятым "если"? Много, больше, чем ты сможешь прожить дней в этом мире. Но это только глупые чаянья и предположения, мы же имеем то, что имеем и этого не изменить. Может все пошло бы иначе и Векс, и многие другие были бы живы, а может ты бы сейчас лежала бы рядом с ней, и я бы уничтожил этот город и его окрестности в своей безудержной ярости, превратив этот жалкий кусочек земли с его обитателями в выжженную пустошь. Все может быть. Но могу посоветовать, иди вперёд не останавливаясь и не оглядываясь. Шаг за шагом. Делая себя лучше, сильней, могущественный, чем вчера. Так делаю я, так можешь делать ты, но запомни такой путь только для тех, кто не боится потерь.
— ...
— Что, не этого ты ожидала?
— Да, — просто ответила она.
— Не стоит расстраивается, то, что я не дал тебе так тобой желанной поддержки совсем не означает, что ты мне перестала быть интересна или что-либо ещё, просто есть некоторые моменты в жизни каждого разумного, которые он должен преодолеть сам, и сейчас именно такой момент. Так куется характер, закаляясь в потерях и разочарованиях и облагораживается новыми победами и достижениями.
— Что бы ты делал, если бы на месте Векс была бы я? — Все ещё смотря на моё лицо, спросила она у меня.
— Что бы я делал? Первое, что бы я сделал, это сравнял этот город с землёй. Пусть другие увидят и ужаснутся ярости одного из сильнейших Дова в этом мире, а затем, когда от этого города не осталось бы и камня на камне, я бы начал разрушать все что увидел бы перед глазами, и моя ярость бы длилась не один год. Я бы опустошил этот край и Скайрим стал бы пепелищем. — Чем больше я говорил, тем больше распалялся, тем шире становилась моя улыбка, тем злее я становился. — А когда ко мне бы вернулась здравость ума, я бы продолжил жить дальше, вечно помня тебя как жизнерадостную, немного жадную и жутко ревнивую воровку, а не как окровавленный труп с пустыми глазами. Вот что я сделал бы. Тебе от этого стало легче?
