Она махнула рукой в сторону выхода и троица, в этот раз не стала задерживаться, все еще держа головы склоненными, они направились к выходу. Последнее замечание ведьмы было лишним, все они давным-давно надеялись только на себя.

Сельфовур слишком затянул время пребывания в метаморфозе, ему срочно надо было вернуться в человеческий облик, иначе все могло закончиться плохо. Звериная часть его естества могла победить, и он закончил бы свои дни зверем. Поэтому, как только сегодня орки остановились на ночлег, он помчался подальше от лагеря, надо было найти безопасное место.

Он очнулся, открыл глаза и вздрогнул — из темноты на него смотрели, поблескивая в свете звезд, три пары глаз.

— Ну вот так лучше, — вместо приветствия сказал один из гостей, тот, что был человеком. — А то я ненавижу вонь зверя. Пойдем к нашему костру, Сельфовур, надо побеседовать.

За спинами троицы, вдруг действительно, вспыхнул костер. Сельфовур едва удержал себя, чтобы опять не превратиться в зверя, он вовремя понял, что это ничего не даст. Слишком мощная аура исходила от непрошенных гостей, с наскоку ему не справиться. Он молча прошел мимо троицы и присел к огню. Маги последовали его примеру.

— Вы слишком рискуете, — решил прервать затянувшееся молчание Сельфовур, он уже овладел собой и понял, что раз с ним не расправились во время метаморфоза, когда он был наиболее беззащитен, то сейчас тем более не тронут. — Орки увидят костер и отправят сюда патруль.

— Не увидят, — спокойно отмел это предположение старый шаман-орк. — Мои сородичи не видят этот костер и не чувствуют запах его дыма.

— Я так и подумал, — согласился маг. — На всякий случай предупредил.

— Ладно, хватит болтать, — прервал их человек. — Пора о деле, а то я чувствую в степи еще одного такого же зверя.

Сельфовур невольно оглянулся — кого это он почувствовал? Говоривший понял, о чем он подумал и коротко пояснил:

— Кошка.

Значит, точно! А Сельфовур думал, что ему показалось, когда он вчера почувствовал необычный запах степного кота. 'Это та Лесная, — сразу подумал он. — Видно так и будет охоться за мной, пока я её не прикончу'.

— Похоже, ты её знаешь, — человек словно читал мысли Сельфовура. — Ну, это твое дело, а вот дело охраны пленников в стане орков, теперь становится нашим общим делом. Давай расскажи все, что нам необходимо знать.

Сельфовур спрятал улыбку — так вот вы кто. Значит Тень посчитала, что тысячи орков и одного из сильнейших магов мало. Хотя теперь мысль поторговаться с Тенью, используя детей, становится неосуществима, но с Зерги не поспоришь.

— Я все расскажу вам, но ответьте мне лишь на один вопрос — куда мы должны будем отвести этих пленников?

— Туда, где их ждет Великая, — просто ответил гость. — В Дальние Запретные Горы.

Саафат пришел, когда все уже собрались. В огромном полутемном зале, в котором когда-то для своих дел собирались князья и маги Вогалов, горстка людей была почти незаметна. Они сидели вокруг большого овального стола, за которым легко можно было разместить сотню гостей. Сейчас же здесь находилось всего несколько человек.

Глава братства шаркая подошел к своему месту, пришедший вместе с ним секретарь Рунгас отодвинул кресло, и старый маг тяжело опустился в него. Все присутствующие с удивлением смотрели на него — что это произошло с Саафатом, еще вчера он выглядел как молодой.

Маг в ответ грустно посмотрел на сидевших и тихо произнес:

— Наше Братство оказалось фикцией.

Потом вдруг вскочил, хлопнул ладонью по столу и громко выкрикнул:

— Мы никчемные глупцы! И главный недоумок здесь я! Лучше бы мы просто лечили людей где-нибудь в поселении, наверное, тогда мы бы принесли больше пользы.

Рунгас наклонился к старику и что-то шепнул, похоже успокаивал, потом приобнял за плечо и усадил в кресло.

— Что произошло? — не выдержал сидевший слева, маг с аскетичным бледным лицом.

— Произошло то, что мы воевали с призраками и проглядели главное — Зерги возродилась!

Саафат схватился за голову и застонал:

— Я во всем виноват. Я просто старый дурак...

Услышав такую невозможную весть, маги повели себя по-разному. Большинство не поверили, они недоуменно смотрели друг на друга и перешептывались. Однако, несколько человек поверили сразу — они поникли в своих креслах. И только один из присутствующих не изменил своего поведения, он не услышал ничего нового, поскольку сам принимал деятельное участие в этом возрождении. Кроме того, он знал, что Саафат, все-таки, сгустил тучи — на самом деле Проклятая еще не возродилась, но остался ей до этого всего один маленький шажок.

— Саафат, успокойся и расскажи, — потребовал тот самый маг с изможденным лицом. — Слишком уж невероятные вещи ты говоришь.

— Скарудлин, я и сам не хочу в это верить, но факты... Я получил вчера ночью ментальное сообщение от Корада, нашего брата на службе короля Дугавика. Вы все его знаете, это честный и преданный делу Братства маг. Вы сами понимаете, что значит для мага отправить такое сообщение, никто не станет рисковать своей жизнью, ради чего-нибудь не столь важного. И скажу честно, его весть стоила этого. Выслушайте сами.

Саафат на мгновение замолчал, прикрыл глаза, словно вспоминая что-то, потом набрал воздуху и заговорил голосом Корада.

Когда он закончил, все еще минуту молчали, старый маг сам заговорил первым:

— Вот так и я вчера не смог сразу поверить в это. Я полночи сидел, обдумывал и пришел к однозначному выводу — это правда!

— Подожди, Саафат, — со своего кресла поднялся его помощник Эссон Заридан. — Ведь ошибаются в этом мире все, даже боги. Ты сам прекрасно это знаешь. Что если, Корад, просто неправильно интерпретировал некоторые факты и события. И сейчас в горячке, мы тоже можем принять какое-нибудь ошибочное решение, вопрос слишком серьезный, чтобы ошибаться. Давай не будем торопиться, сейчас разойдемся и хорошенько подумаем над всем этим. А вечером соберемся и уже подготовленные, решим этот вопрос.

Он не заметил, как за его спиной Рунгас ожег его злым взглядом. Потом наклонился к Сапафату и тихо прошептал:

— Ну что я говорил — Заридан сразу начал тянуть время.

— Перестань, — отмахнулся глава Братства. — Ты несправедлив к нему, он просто предлагает успокоиться и все хорошо обдумать.

Потом он опять обратился ко всем:

— То, что предлагает брат Заридан, это хорошая идея, всегда необходимо обдумывать решения по важным делам. Но в это раз, у нас просто нет времени, действовать надо незамедлительно — в нашем случае лучше перестраховаться, чем недооценить. На карте не наша судьба — судьба всего мира решается сейчас.

Его сразу поддержал Скарудлин:

— Саафат прав, думать некогда — надо действовать. Если все это окажется выдумкой — что ж посмеемся потом, но если это правда, тогда заплачем не только мы. Я предлагаю собрать ударную группу, как на боевую операцию и прямо сейчас отправить её в степь. То, что там уже находится Корад, это отлично, он сразу поможет нам сориентироваться.

Маги еще немного посовещались, но в конце концов, все согласились с предложением Скарудлина. Чуть больше времени заняло обсуждение кандидатур — в Стереге сейчас находились в основном маги из аналитического блока. Боевые, работающие в поле, находились в разъездах.

Первой прошла кандидатура Скарудлина, во время Великой Войны он был боевым магом и непосредственно участвовал в сражениях. Еще двоих: Крателлу из Глимса и Морингара выбрали за то, что они были настоящие практики и прикладная магия была их коньком. Крателла оказалась на этом экстренном собрании случайно — она жила не в Стереге, её вотчиной был Пограничный Край, а в Стерег она приехала в библиотеку, хотела разобраться с каким-то своим вопросом, связанным с Вогалами. Морингар же, как и Скарудлин, в свое время немало повоевал, даже участвовал в Саремской битве.

Еще двоих отправили посланцами — одного к Дугавику, второго к эльфам, вполне возможно, что понадобиться их помощь. Хотя большой надежды ни на людей, ни на эльфов не было — Зерги выбрала подходящий момент, война сейчас была для этих рас главным злом, а не далекая перспектива гибели мира в горниле новой Великой Войны. Большая надежда была на членов Братства, работающих в поле. К ним отправили гонцов. Остальные оставшиеся должны были помогать отсюда знаниями и необходимыми советами.

Когда уже было решено, попросил слова Рунгас:

— Я прошу отправить меня тоже отправить в степь, я хоть и не маг, но больше меня никто не работал с книгами Вогалов, поэтому я считаю, что буду полезен там, на месте. Сообщения это одно, а когда знания под рукой, это другое.

Потом смущенно улыбнулся и добавил:

— Кроме того, отец с детства заставлял меня упражняться в стрельбе из лука и верховой езде.

Доводы сочли убедительными и Рунгас стал членом команды. Саафат подумал, что без секретаря, к которому он так привык за эти годы, ему будет нелегко, но происходящее в степи было гораздо важнее, поэтому он тоже согласился.

Через три часа группа выехала из пределов Стерега. Воздух словно стал прозрачнее и солнце ярче.

— Все, здесь уже можно открывать портал, искажений не будет, — остановил отряд Скарудлин. Сопровождавшие группу маги сложили свои силы и портал получился образцовым, его края даже не мерцали — горели ровным голубым светом. Отъезжавшие кивнули им на прощание и один за другим скрылись в светящемся овале.

Погода впервые за эту осень испортилась. Хотя обычно она до самых зимних ветров держится теплой и сухой. Осень и весна самое лучшее время в Желтой степи, не жарко и не холодно. Молодой вождь кочевников знал, что и сегодняшний холодный ветер, скорее всего к вечеру стихнет и поменяется на южный, теплый. Он покачивался на своем гнедом жеребце и обдумывал странное поведение, неизвестно за чем появившихся орков. Так что мысли о погоде, появившиеся, когда порывы северного ветра сорвали с головы капюшон плаща, через несколько шагов исчезли. Шаху обернулся и посмотрел на ехавшую чуть сзади новую жену — к сердцу подкатила, невозможная для настоящего степного воина, волна нежности. Вождь быстро, чтобы не заметили воины, отвернулся и спрятал глаза.

Он был женат всего лишь три месяца, но за это короткое время понял, что он совсем как мальчишка потерял голову. Шаху даже потряс головой, отгоняя эти мысли — не пристало воину, тем более вождю думать о женщине, направляясь в степь. Он подавил счастливую улыбку и ударил коня пятками, тот сразу понял, что от него хотят и вынес всадника вперед, прямо к проводнику из дозора.

— Еще немного и мы их увидим, — разведчик повернулся к командиру и показал на видневшийся вдали холм. — Вон оттуда должны разглядеть.

Вдруг суровое лицо воина расплылось в улыбке, он увидел, что их догоняет Веша, жена вождя. Эта не по степному красивая юная девушка, ни во что ни ставила правила степняков. Жена без разрешения не должна ничего делать, кроме женской работы, а Веша всегда поступала так как хотела. Но, по непонятной причине, ни старики — ревнители традиций, ни их старые жены, почему-то никогда не осуждали новую жену вождя. Да и сам Шаху, совсем не мог злиться на нее. Вот и сейчас он приготовился чтобы строго отчитать жену, без разрешения догнавшую их, однако взглянув в улыбающиеся глаза Веши, тут же забыл об этом. Вместо этого он, как и дозорный, тоже заулыбался.

— Шаху, — голос девушки был серьезен. — Когда мы их увидим? И не кажется тебе, что мы едем слишком открыто? Орки могут заметить нас.

Она совсем не была глупой красавицей, которая могла похвастаться только красивым личиком. Именно эта равноценная смесь — доброта, ум и красота, расположили к ней все племя.

— Не беспокойся, Веша, — опередил вождя воин. — Они еще далеко, и даже орки не смогут нас разглядеть. Потом, когда подъедем ближе к холму, надо будет спешиться и пройти наверх без лошадей. Там уже могут заметить.

Невозможная в любом другом войске, что у людей, что у эльфов, и даже у орков, ситуация, когда воин перебивает вождя, здесь в племени степняков была абсолютно обычной. Степняки еще не переняли обычаи цивилизованных рас.

Вскоре их догнали остальные четверо всадников — все молодые воины были родственниками вождя и являлись по сути, его неофициальной охраной. Еще через некоторое время они подъехали к холму. Внизу их уже ждал всадник, который держал в поводу еще одну лошадь.

— Шанген на холме, — пояснил он. — Ждет вас. Только надо пешком.

Они лежали прямо на земле и смотрели туда, куда показал дозорный Шанген. Ветер здесь был особенно сильный и все кутались в плащи. Вскоре все разглядели то, про что он говорил — тоненькую темную ленту, вьющуюся по степи.

— Там больше воинов, чем людей в нашем племени, — прошептал Шаху.

— Да, это так, — подтвердил дозорный.

— Не зря ты отправил гонцов в племена, — Веша поглядела на мужа. — Одним нам не справиться. Но может быть лучше просто не приближаться к ним? Пусть идут своей дорогой.

Шаху и сам уже думал об этом, а сейчас воочию убедившись в многочисленности орков, понял, что это было бы лучшим выходом. Но тут были свои нюансы, связанные с взаимоотношениями между племенами. Каждому воину в племени необходимо было постоянно доказывать, что он настоящий воин, что он лучший боец, наездник и охотник. Именно поэтому между племенами постоянно шла война — вождям, как и простым бойцам, надо было постоянно доказывать, что его племя лучшее.

Это было не просто прихоть, не бурление дикой крови — долгие годы жизни в дикой безводной степи выработали у кочевников такую систему поведения. Иначе они бы давно исчезли под натиском суровой природы, и почуявших их слабость гостей из других земель. А так, автоматически выбраковывались слабые линии рода и оставались наиболее приспособленные и закаленные.

Если Шаху сейчас просто так пропустит орков через территорию племени, это не останется без последствий. Его посчитают слабым, и, скорей всего, набеги соседей усилятся. Молодой вождь не боялся этого — его воины были крепки и выносливы, их стрелы разили не хуже эльфийских, а кони были быстры, как степной ветер, но можно было потерять авторитет в своем племени, а это уже гораздо хуже.

Поэтому он сделал грозное лицо, и больше для воинов рядом, чем для Веши, ответил:

— Еще не один странник не проходил через наши земли, не заплатив дани.

Одобрительный шепот за спиной, показал, что он выбрал правильный ответ. Увидев удивленный взгляд жены, Шаху про себя подумал: — 'Объясню ей все потом, наедине. Она поймет'.

Они рассматривали приближавшийся бесконечный отряд, и не догадывались, что их тоже уже увидели. Все трое Черных заметили кочевников, однако, как и Борезга, посчитали, что можно не обращать внимания на малочисленных дикарей, впереди была большая цель. И надо было торопиться.