Кресло в руках Званцева взорвалось струями огня. Гром проник сквозь шлем безо всяких микрофонов. Пламя ударило в плечи и бедра, сшибло с ног. Магнитные подковы оторвались от пола, его впечатало в стену.
Пожалуй, оставайся у Званцева вестибулярный аппарат — он бы потерял сознание.
А так к нему лишь вернулось давно забытое ощущение пропущенной оплеухи.
Броня дымилась и тлела. Иньекторы торопливо подавали в кровеносную систему лошадиные дозы стимуляторов.
Однако, взрыв оказался все же слабее, чем он ждал. Фугаски вместо кумулятивных гранат? Даже при прямом попадании кираса бы защитила — пусть не от контузии...
Званцев не тратил времени на такие мысли. Взвыли приводы, бросая доспех вперед. Лязгнули подковы, примагнитившись к полу в полуметре от деструдо.
Рявкнул "низкобой". По шлему заехало, будто дубинкой. Званцев пошатнулся — и вложил в удар всю энергию замаха и три центнера веса. Хрустнули кости.
Бронированные пальцы сомкнулись вокруг пистолетной рукояти.
Выстрел! Званцева слегка развернуло, когда мягкая пуля разбрызгалась о его локоть. Выстрел! Он почти пропустил выметнувшуюся из рассеивающегося тумана тень. Но успел — и его пуля разнесла череп летящего вперед деструдо в миллиметре от ствола.
Туман расходился. По ту сторону стола взмывали над потолком, вцепившись друг другу в горло, генерал-десантник и деструдо. Второй деструдо на глазах Званцева вогнал новый пакет гранат в мортиру. Рванул из кресла сирену-астроразведчицу — и, прикрываясь ей, вскинул оружие.
Выстрел Званцева отшвырнул их на стену. Плечо сирены брызнуло в стороны. Деструдо согнулся. Вторая пуля вошла точно между почерневших глаз.
А третья — в спину противника генерала, пронеся обоих вдоль рубки и швырнув на главный экран.
Лже-Уотерс еще тянулся за пистолетом. Кем — чем — бы он не был, а по скорости реакции деструдо его опережали в несколько раз. Его оружие успело покинуть кобуру — и на скулу Джека-Уотерса обрушился бронированный кулак Званцева.
— ЭЛИЗА! — гаркнул он во всю мощь динамиков.
Из-под стола вынырнула голова начальницы медицинского отдела флота. Глаза — по плошке, лицо в обрамлении выдающих лагранжианку костных шипов — белое, как мел. Она смотрела на Званцева с восторгом и ужасом.
— Оказать помощь! — рявкнул Званцев, ткнув в сторону окруженной каплями крови, словно газовый гигант — спутниками, Елены. — Генерал?
По ту сторону стола, кашляя, распрямился десантник. Он осторожно ощупывал собственное горло.
— Кхе... кхе... Даже "паучара" может засидеться в штабе... Спасибо, сэр, — он ловко поймал брошенный Званцевым "низкобой" своего противника.
Званцев перевел взгляд на люк. У него самого кружилась голова, и перед глазами мерцали светлые точки — то ли глючили дисплеи, то ли собственная сетчатка. Жалобно пискнул статус-монитор, подавая в кровь порцию медикаментов.
— Система пожаротушения заблокировала вход. Теперь попасть сюда можно только по спецкоду, который имеется у четырех офицеров парома, включая командира. Я надеюсь, никто из них не был захвачен противником... но будем исходить из худшего.
— Сэр, — генерал слегка неуклюже оттолкнулся от потолка, затормозился рядом со Званцевым. — То, что он говорил... — он перевел взгляд на Джека. Прищурился.
— Еще дышит.
— Он мне был нужен живым, — отрезал Званцев. — Хочу выяснить, говорил ли он правду — или просто хорошо изучил мое досье.
Глаза Джека приоткрылись. Зрачки сфокусировались на забрале.
Званцев сгреб его за шиворот.
— Сколько вас на пароме?
Джек осклабился.
— Браво, капитан. Ты — великолепный противник. И достойная добыча.
Ты впечатлил даже кровного брата — а это многого стоит. Ты сполна оправдал все усилия, затраченные на сохранение твоей жизни.
— Я задал вопрос! — Званцев чуть повернул кисть, и Джека от души приложило о край стола.
— О, немного. Восемь, включая их, — Джек дернул подбородком в сторону тел.
— Что? — брови генерала взлетели вверх. — Да на что вы вообще надеялись?
— Уж конечно, не захватить "Пангею", — Джек сплюнул кровь. — Проклятье... Какое неудачное стечение обстоятельств.
— Для тебя — да.
— И для всей Земли тоже.
Званцев всмотрелся в разбитое лицо.
— Что ты имеешь в виду?
Окровавленные губы шевельнулись, складываясь в улыбку.
— Видишь ли. Если бы жизнь вождя ГлобДефКома была в наших руках — это чертовски придало бы убедительности нашим предложениям о мирных переговорах.
Исполосованный облачными стенами голубой исполин медленно спускался к горизонту. Миллионолетняя неподвижность была прервана ударом, что расколол ледяную кору. Синий в иссиня-черных, расцвеченных импактом небесах, Нептун неторопливо сжимался и клонился к содрогающимся айсбергам. Реки красно-розового льда текли через болота азотной шуги, на ходу кипя и вздымаясь скалами, фонтаны пара поднимались над полюсами, чуть корректируя орбиту спутника.
Четыре зеркальных клина прервали торможение на полпути, исчерпав свои небогатые запасы топлива. Сенсоры засекли пламя двигателей землянина, и при желании "иглы" могли бы отправить на пересечение с курсом монитора стаю смертоносных гостинцев. Но это не входило в планы их хозяина.
Взрыв произошел безо всяких внешних эффектов — буднично и просто. Просто черная паутина трещин вдруг расползлась по обшивке биомашин, грозные очертания подернулись облачками тумана — и "иглы" дрогнули, распадаясь на тысячи осколков. Струи жидких карбидов вырывались в космос, мгновенно застывая роем дробинок.
Земной корабль находился слишком далеко, чтобы наблюдать за столкновением обломков с поверхностью спутника. Но пролетные зонды, опередившие монитор, засняли во всех подробностях, как рой вонзился в бурлящую кору Лариссы, роем комет перечеркнув ее новорожденную атмосферу. Столкновение испятнало целое полушарие сыпью вспышек и кратеров — довольно небольших, впрочем, и быстро затянувшихся льдом.
Корабль походил на старинный артиллерийский снаряд со срезанным носом. Плиты радиопоглощающего композита перемежались ракетными шахтами и орудийными башнями. Дополнительные баки-бустеры были отстрелены, и узлы подвески зияли пустотой. "Мурманск" был введен в строй более полувека назад, и его обитаемый отсек мог поддерживать существование десяти человек (в основном, инженерно-обслуживающую команду) на протяжении полугода. Современная робототехника позволяла сократить экипаж монитора до двух космонавтов — впрочем, сейчас вмещая пятерых.
"Мурманск" сближался с Нептуном, продолжая гасить скорость. Монитор не рискнул выйти на орбиту самой Лариссы, вместо этого следуя за ней приблизительно градусах в десяти, удерживая спутник над горизонтом ледяного гиганта. Маневровые двигатели корабля изредка вспыхивали, когда тому приходилось уклоняться от взбаламученных встряской в системе ледяных булыжников.
Многослойная обшивка корабля предназначалась прежде всего для защиты от радиации, а не столкновений. И хотя небольшие тела она могла остановить — о вытянутых радиаторных плоскостях или сенсорных датчиках сказать того же было нельзя. Защитой "Мурманску" служила не броня, а скорость и маневренность, которые ему давали маршевые ионники, и маневровые васимры, и объемистые баки с топливом и реактивной массой. По своим боевым качествам монитор примерно соответствовал звену истребителей — в десять раз превосходя это звено в стоимости. Но в отличие от истребителя — монитор мог быстро и в широком диапазоне скоростей оказаться в той точке космоса, где требовалась огневая мощь. При этом месяцами защищая свой экипаж от солнечных вспышек и уверенно маневрируя в потоках жесткого рентгена.
Новая группа зондов покинула пусковые. Тормозясь двигателями, они нырнули в густеющие пары, опускаясь на бурлящий лед. Там, внизу, из столбов гейзеров выползали реки ледяного крошева, текли к экватору раскрученной ударом Лариссы. У экватора — закручивались в медленные водовороты, проглотившие один из пяти зондов. Отливающие металлом пятна всплывали из глубин Лариссы, размазываясь вдоль потоков шуги, уже водяной, а не азотно-метановой. У экватора сливались, набухая самородками, вздымаясь позвонками спящего подо льдом чудовища. Отливающий металлом хребет опоясал Лариссу по экватору, разделив кружение водоворотов в обоих полушариях.
Два зонда остались на орбите, от них, расходясь ожерельями, потянулись длинные цепочки диполей. Заработали дальномеры "Мурманска" и орбитальных зондов, сверхточные атомные часы отследили запаздывание сигналов от сверкающих алюминиевых крылаток.
Ускоритель довернулся. Плюнул в такт отбойникам синей молнией плазменного выхлопа. Огненная точка снаряда устремилась к Лариссе, канула в облака. Внизу зонд, качающийся и кренящийся на тающей льдине, тщательно записал и измерил расхождение в скорости прохождения ударной волны через ядро спутника и вокруг его новорожденного океана.
В рубке "Мурманска" двое обменялись взглядами.
— Плотность аномально увеличена. Такое впечатление, что все обломки "игл" собрались у центра спутника. Ядро расплавлено почти на девяносто процентов, что подтверждается характером приливной деформации. По сути, Ларисса сейчас фактически — большая водяная капля с включениями... черт знает чего.
— Речь о зонах высокой плотности?
— Да. Если замеры верны, они имеют форму разветвленных нитей, тянущихся от центра спутника к его поверхности. Группируются у экватора, но направлены и к высоким широтам вплоть до полюсов. Зоны выхода на поверхность совпадают с точками выброса... вещества неизвестной нам природы. Анализаторы утверждают, что мы имеем дело со... смесью молибдена, вольфрама и металлов лантаноидной и актиноидной групп. Правда, этим штукам там, на поверхности, забыли сообщить, что при такой температуре они должны, согласно известным нам законам физики, сохранять кристаллическую решетку.
— А центральная структура?
— Те же металлы со включениями... ну, я бы сказал, что речь идет о сверхтяжелых трансуранидах, с помощью какой-то черной магии сохраняющих стабильность. Если, конечно, верить оценкам плотности. Кстати, нечто похожее мы уже находили в обломках сбитых "игл". Сопоставьте это с радиационным фоном полярных выбросов и подтвержденным уменьшением диаметра Лариссы...
— Оно... пожирает спутник???
— Перегоняет на тяжелые изотопы, придает им стабильность и формирует из них экваториальную кольцеобразную структуру. Полагаю, мне нет смысла добавлять, что большая часть процессов принципиально невозможны с точки зрения земной физики?
— Никакого. Что же... пока все совпадает с информацией, которую нам потрудились сообщить. Переходим ко второму этапу миссии.
Из раструбов маршевых дюз вырывается синее свечение. Бурлящий диск Лариссы медленно проваливается вниз и назад, затем вновь начинает настигать корабль.
— Коммандер, будьте осторожны.
— Разве не вы сказали, что эта чертовщина для нас безопасна?
— Немного не так. Согласно секретным данным разведки, Ларисса не должна представлять для нас опасности. Но у Лариссы на этот счет может быть другое мнение.
Монитор выходит на орбиту спутника, впрочем, сохраняя приличную дистанцию — почти вровень со сферой Хилла. Ларисса сократилась в диаметре уже на треть, опоясывающее экватор кольцо, напротив, лишь выросло, удерживаясь — вернее, удерживая Лариссу внутри себя абсурдно тонкими опорами. Поверхность огромного тора вздувается и расходится трещинами. Вдоль внешней стороны проклевываются первые побеги "паутины", облик чужой конструкции становится все более узнаваем для землян.
Нейрометаллические струи отвердевают, кое-где складываясь в нагромождение кристаллов, арок и решеток. Техногенные мини-горы, покрытые зарослями плесени, поднимаются над застывающими равнинами.
— Начинаем запуск сценария А. Стадия один. Трансляция числовых последовательностей, подтверждение восприятия, определение каналов контакта.
Вниз, к нейрометаллическим волнам, уходит череда радиоимпульсов. Через некоторое время радиоволна приносит ответный сигнал — повторяющий входящую череду простейших комбинаций.
— Сценарий А подтвержден. Переход к стадии два. Трансляция числовых рядов, накопление грамматики.
Частоты сдвигаются, вопросы и ответы перестают дублировать друг друга. Земной компьютер и порождение чужого разума обмениваются потоками чисел в пулеметном темпе.
— Стадия три. Трансляция множеств, накопление семантики.
Диалог продолжается в слишком быстром темпе, чтобы человеческий мозг успевал следить за созданием нового языка. На визуализационных окнах пляшут графики, изгибаются трехмерные поверхности, бегут по экранам строки формул. Черное кольцо проплывает в опасной близости от монитора.
Ларисса кипит водоворотами зыбучего снега, взрывается осколками металлический лед в оторочке затвердевшей воды. Открываются, становясь кратерами, подповерхностные каверны, тут же сглаживаясь. Спутник рушится внутрь себя, словно летящий по орбите схлопывающийся горный обвал. Из кипения вырастают шпили и башни, поверхность наливается источниками излучения.
Растопырив посадочные опоры, зонды аккуратно подметают выхлопом поверхность. Один из разведчиков, следуя зову радиосигнала, ныряет в открывшуюся в металлической равнине дыру. Разматывается ведущий к ретранслятору кабель, видеокамеры и локаторы передают на "Мурманск" изображение пологого туннеля с дрожащими, будто подернутыми рябью стенками.
Туннель оканчивается в двадцати пяти метрах под поверхностью — неожиданно, будто срезанный, погружаясь в толщу ртутно блестящей жидкости. Манипулятор робота осторожно подается вперед, тусклый блеск втягивается в патрубок. Аппарат разворачивается, устремляясь к выходу из туннеля и к медленно пролетающей над туннелем мобильной лаборатории.
— Образец представляет собой водную эмульсию... ожиженных металлообразных веществ, назовем это так. Проявляет свойства сверхтекучести. Отмечены супрамолекулярные нити и гелевые включения неясной природы, предположительно, на углеродных и кремниевых гелеобразователях с высоким содержанием щелочных металлов. Отмечено спонтанное возникновение в среде образца замкнутых микротоковых контуров. Отмечено спонтанное нарушение нормального термодинамического состояния.
— Поздравляю. У нас в пробирке запечатан живой демон Максвелла. Что вы собираетесь делать с образцом?
— Ну уж явно не тащить его на "Мурманск"... Выводите лабораторию на низкую орбиту. Если аппарат вдруг начнет сближение с монитором — задействуйте... штатные процедуры безопасности.
Механическая рука извлекает прозрачную пробирку из термостата. Внутри миниатюрной орбитальной станции мутная капля медленно смешивается с ртутной жидкостью.
— Дисперсные включения группируются вокруг нервных клеток, интенсивность микротоковых колебаний существенно возросла.
Теперь уже капля ртутной жидкости срывается с блестящего кончика иглы и впитывается в подложку, разбегаясь по влажной поверхности невидимой пленкой.
— Подтвержден осмос дисперсных включений через нейронные и глиальные мембраны. Наблюдаем выстраивание микроструктур во внутриклеточной среде, рост внутрисинаптических образований. Начинаем стимуляцию нервной сети.
