Самой ей хватало нескольких подруг, с которыми она перезванивалась, но встречалась редко. Отсутствие друзей мужа с ее точки зрения только добавляло миру устойчивости и гармонии. Так что на робкое замечание мужа, что с бывшими друзьями, их родственникам и знакомыми общаться опасно, она ответила долгим ироничным взглядом и сказала:
— Будь спок, не о чем мне с ними говорить, а если даже они иначе считают, я их слушать не буду.
Но этого, конечно, было мало. Нужно было как-то донести это до Влады. А это представлялось Змею более тяжелым. Молодые все воспринимают в штыки. Возьмет, да скажет, мол, вы не общаетесь, а я здесь причем?
Проблема была в том, что нужно было рассказать самую суть. А это сделать без того, чтобы признаться, чем он занимался по вечерам, не получалось. А как такое расскажешь близким? Особенно жене. Змей долго обдумывал, как бы это преподнести, чтобы обойти самый неприятные признания. Но никак не получалось. То есть, наверное, получилось бы. Но жена поверить в историю с мистикой не смогла бы, смотрела бы на него как всегда как на дурачка, да еще могла бы побежала к Володе, выяснять подробности, чтобы доказать потом мужу, что он дурак. И напоролась бы на то, за что боролась. И что тогда? Может проще аккуратно признаться дочери? Не влезая в конкретику, просто рассказать, что было так и так. А подстроили все это Рюрик с Володей. Змей вспомнил, что одна из проклятых фигурок предназначалась Владе. Тем более Владе, по-видимому, нужно как-то объяснить, как на самом деле было дело. "Нужно решаться", — подумал Змей, — "сейчас или никогда". Дело нужно было делать быстро, Влада должны была скоро уехать, а что на уме у Володи и его "чистильщиков" неизвестно, и когда они действовать начнут, тоже неизвестно. Времени на обдумывание не оставалось, и Змей решил действовать, как бог на душу положит.
Случай представился за день перед отъездом Влады. Люда убежала в магазин, чтобы купить чего-нибудь вкусненького дочке в дорогу. По Змеевым расчетам у него было около получаса. Вполне достаточно, чтобы объяснить, в чем дело.
— Влада, мне нужно с тобой поговорить, — начал он преувеличенно быстро проговаривая слова, — история неприятная, и довольно опасная.
— Для кого? Для нас?
— Да. С Людой поговорить, наверное, не получится, поэтому нужно поговорить с тобой. В общем, мой бывший друг Володя, и мой бывший друг Рюрик, они сказали мне, что я Змей.
— Это, кажется, многие говорят, — испуганно сказала Влада, — и ты в это веришь?
— Н-не знаю, — честно признался Змей, — сомнения есть. Скорее да, чем нет. Слишком много случайностей сходятся.
— А что это значит, быть Змеем?
— Вот и я спрашивал, и, сказали мне, что это очень плохо. Я вроде козла отпущения для всех. Самое никчемное существо.
— Ты?! Кто придумал такую ерунду?
— Не знаю. Но какие-то большие силы стоят за всем этим. Какие-то "чистильщики", Рюрик среди них. Он свою дочь убил. Его нужно опасаться.
— Папа, а ты не рехнулся?
— Вроде нет. Хотя иногда думаю, а может и правда рехнулся. Короче, ни с Рюриком, ни с Володей не общайся. Ни с их семьями.
— Это ерунда, папа. Просто фантазия. Кто-то пустил утку, что ты Змей, посмеялся над тобой. Все вокруг перешептываются, ты и стал верить. Ты ведь такой восприимчивый.
— Нет, может быть я восприимчивый, но это не фантазия. Они как-то могут влиять на людей. Помнишь эти фигурки, которые нам Рюрик подарил? Одну мне, другую тебе?
— Да, припоминаю что-то. Они какие-то неприятные были, только поэтому и запомнила. Ни разу не смогла себя заставить их в руки взять.
— И хорошо, что не смогла. Большой беды избежала.
-Что?
— Я эти фигурки взял на работу. Там и держал. Так вот... — Змей замялся, — из-за этого у меня появилось желание смотреть порнуху по интернету.
— Что? — ахнула дочь, — Порно по интернету? Прямо на работе?
— Ну не прямо на работе, — сдавленным голосом продолжил Змей, — вечером, после работы. Просто налетало невесть что, и ничего не мог с собой сделать. А Володя мне недавно сказал, что все это из-за этих фигурок.
— И сколько же ты этим занимался?!
— Давно, — жалко признался Змей, — и вроде совсем прошло, а вот недавно снова началось. Это все Володя.
— А-ах ты... — дочь вскочила, из глаз у нее брызнули слезы, — ах ты мерзавец! Какая гадость! Мы с матерью тебя ждали по вечерам, а ты... Работа, значит!
Змей понял, что погиб. Нужно было все-таки продумать, как преподнести это.
— Так ведь это все из-за фигурок! Из-за Рюрика с Володей!
— И ты думал, что я в это поверю!
— Постой, для тебя есть опасность! Я, совершенно не имея ввиду давать каких-то обещаний, сказал Рюрику ...
— Для меня опасность? — дочь гомерически рассмеялась, — Вот как? От кого?
— От Рюрика с Володей.
— Чушь! Опасность — от тебя! От такого позорного отца! Бедная мама! Бедная мама!
— Влада!
— И слушать ничего не хочу! — Влада, рыдая, выбежала из комнаты.
Змей бросился за ней, но она вбежала в свою комнату и заперлась изнутри.
— Влада, Влада, — постучал он в дверь, — Влада, ну открой, ведь этого нет уже, и я в этом не виноват, на меня воздействовали!
— Пошел вон отсюда! — закричала изнутри дочь, — У меня — такой отец! Вон!
Она захлебнулась в рыданиях.
Змей понял, что это все. Дальше будет только хуже. Трясущимися руками он накинул ветровку, натянул кроссовки и вышел из квартиры. Что было делать дальше, он не знал. Для начала нужно было купить пива.
* * *
Через два часа, хлебнув пива как следует, он вернулся домой. Было понятно, что ничего хорошего ждать ему не придется, но, тем не менее, когда он робко вошел в комнату и увидел трагические лица жены и дочери, сердце у него ёкнуло.
— Ну что вы, девчонки? — как-то по-нищенски спросил он, — Расстроились? Но ведь не виноват я, правда, не виноват. Это все Рюрик с ...
— Всё, — строго оборвала его Люда, — всё. Всё кончилось, песенку ты свою спел. И песенка получилась гнусная. Мы уходим.
— То есть как — уходим? — Змей понял, что совершается непоправимое, именно то, чего он и боялся.
— А как ты хотел? — иронически спросила Люда. Она обращалась к нему, как к чужому, — Как ты хотел, чтобы мы продолжали жить с тобой, после того, как ты изменял нам... То есть, мне, — поправилась она, — Ты думаешь, ты нам такой нужен?
— Я не изменял тебе, — сказал Змей почти правду, — не изменял! Даже если бы это было по моей вине, это не измена, а просто дурость. Но ведь это сделали Володя с Рюриком! Володя — он не человек! Он ... Маннергейм...
— Хорош врать, — брезгливо бросила ему жена, — хорош, изврался уже за столько лет, уже не знаешь, какую бы ересь придумать.
— Да поймите же, что они опасны, эти "чистильщики", они не только для меня опасны, но и для вас!
— Пытаешься из себя сумасшедшего корчить? На жалость давишь? — Люда презрительно засмеялась, — Всё, мы уходим.
— Да куда вы, — жалко заканючил Змей, — куда вы?
— Пока к знакомым, потом посмотрим. Квартиру будем снимать, но под одной крышей с тобой не останемся.
Люда чеканила слова, чувствовалось, что решение она приняла бесповоротно.
— Такого удара я не ждала, — брезгливо сказала она.
— Постойте, тогда уйду я, — сказал Змей, — что ж вы-то будете мыкаться по чужим углам?
— Нет, уйдем мы, — сказала Люда, — а ты, если у тебя есть остатки совести можешь съехать за для два... то есть дня за для... Тьфу, неделю тебе даем, чтобы тебя здесь не было. И подавай на развод, чтобы не мне, бабе, за него платить. Всё, пошли.
Женщины встали. Оказалось, что они уже успели собрать какие-то сумки.
— Стойте, дайте я помогу, — вскинулся Змей и бросился к ним.
— Стоять! Ишь ты, погляди, как он кинулся баб выпроваживать, обрадовался наверное, урод! Так ты и из квартиры нас выгонишь!
— Уйду я, уйду и не выпроваживаю я вас, вы же сами уходите.
— Да уж, сами, — горько усмехнулась Люда, — это он называет — сами. Прочь с дороги.
И, взяв в руки поклажу, женщины прошли мимо него.
Так кончилась семейная жизнь Змея.
Он надеялся, что завтра уедет Влада, и Люда, оставшись одна, постепенно смягчится и согласится его выслушать. Она должна понять, что в случившемся его вины нет. Но Люда не пришла ни послезавтра, ни послепослезавтра. На звонки ни жена, ни дочь не отвечали.
На душе у Змея было пусто и паскудно. Водка только усугубляла тоску. Жизнь рухнула. Нет, и как выяснилось, не было никогда друзей. Семья от него отвернулась. Нужно было собраться с силами и мыслями. Может статься, все еще образуется. Змей поискал жилье по объявлениям в газете и переехал на съемную квартиру.
* * *
Влада вернулась из поездки невеселая, но на расспросы мужа уклончиво отвечала, что просто устала. Лишь через полторы недели, когда Змей съехал с квартиры, а Люда поселилась в старом жилище одна, Влада сообщила мужу, что родители разводятся.
— Теперь понятно, почему ты такая, — сочувственно приобнял ее Вахромеев, — а ты знаешь, я в принципе догадался, что произошло, значит, неплохо тебя знаю. Но ничего, ты потом поймешь, что это не трагедия. На самом деле у твоих родителей теперь начнется новая жизнь. Между прочим, по статистике один из пиков разводов приходится на время, когда единственный ребенок начинает самостоятельную жизнь. Уходит из дома то, что на самом деле объединяло. Значит, любви уже не было. Посмотри на это так: зачем людям жить вместе без любви?
"Любви, наверное, и в самом деле не было", — грустно подумала Влада и кивнула головой.
Теперь, когда Люда осталась одна, она практически каждый вечер звонила дочери. Влада обучила ее пользоваться скайпом и они разговаривали хотя бы полчаса в день.
— Такое ощущение, что теща в Москве живет, — посмеивался Вахромеев и исправно передавал Люде приветы.
— А как Виктор Петрович? — как-то поинтересовался он. Вопрос этот застал Владу в врасплох. До сих пор каждая мысль об отце вызывала у нее даже не досаду, а какую-то тяжелую обиду. Ей казалось, что ее каким-то особенно ужасным образом обманули и предали, так что иногда мимолетная мысль об отце вызывала у нее не просто раздражение, а настоящую злобу.
И вот теперь, почти через три месяца, она спохватилась, что не знает о новой жизни отца совершенно ничего.
"Ладно", — подумала она, — "кончится сессия, поеду к матери и узнаю, что там с папашей. Да наверняка все хорошо, что с такими уродами может случиться?".
* * *
Уже больше месяца Змей жил один. Мысли его ходили по кругу, как лошадки в цирке. Вся жизнь была обманом. Друзей не было. Как выяснилось, не было даже свободы выбора, ему просто всегда предлагали выбор, от которого незачем было отказываться или закрывали все дороги, кроме одной-единственной. Именно из-за этого он устроился работать туда, где его поджидал Володя. Именно поэтому он подружился с Рюриком. Он думал, что он выбирает жизнь, а оказалось, что жизнь выбрала его. Зачем?
Чтобы извалять в дерьме и выбросить.
Всю жизнь ему казалось, что в мире есть какая-то тайна, которую он должен постигнуть. Он сам не понимал, откуда у него такие мысли. От них холодило спину. Он вспомнил, что ему приходило на ум, что, может быть, как раз ему и предстоит постигнуть эту тайну. Именно поэтому его так интересовали экстрасенсы, и в этом была одна из причин, по которым он дал себя завлечь на тот ужасный сеанс. Не был бы он таким дурнем, может сообразил бы, что все его смешные проблемы с "леваками" всего навсего способ выставить его в дурацком свете и привести на сеанс к колдунье.
Вот тебе и тайна мира. Вот тебе и роль в мире.
Змей.
Змей.
Змей.
Змей.
Чушь.
Но выходит, что не чушь.
Змей сидел вечерами перед бутылкой с вином или с пивом и, в который раз, бередил раны. Облегчение не наступало. Наоборот, ему казалось, что он как тигр в тесной клетке обречен постоянно бегать по одному и тому же пятачку, оборачиваясь ежесекундно перед мгновенно вырастающим перед носом препятствием, и кусая от ярости собственный хвост. Хотелось взять Володю с Рюриком и растерзать, разорвать, покалечить. Но когда ярость утихала, Змей понимал, что ничего делать не будет. Что-то внутри него было неприспособленно к этому. Тем более, что Рюрик все равно уже скоро должен был получить по заслугам. А там, глядишь, и Володя недолго протянет. На каждую хитрую тварь найдется еще более хитрая. Подвиг он совершал, урод. Змей в ярости стучал кулаком по столу и выпивал очередную порцию спиртного. Спать он уходил совершенно пьяный, а просыпаться с похмелья для него стало всегдашним делом.
На работе переполошились. Слухи о том, что главбух развелся с женой и каждый день бухает, быстро разошлись по фирме. Сперва на него посматривали сочувственно, потом с иронией, потом раздраженно. Дела он запустил, так что начальство вызвало его и попробовало урезонить, объяснив, что все в жизни бывает, поэтому нужно держать себя в руках.
— Давай, Витек, — наставительно объяснял ему директор, похлопывая по плечу, — давай, бери себя в руки. Мы тебя ценим. И ты не думай, — он заговорщицки подмигнул Змею, — если нужно будет выбирать между тобой и твоим бывшим другом, мы выберем тебя. Ты только в руки себя возьми.
Змей понял, что Володя уже начал работу с сослуживцами, но, как оказалось, не слишком удачно. Даже малоприятного компромата на Змея оказалось недостаточно, чтобы руководство всерьез прислушалось к Володе.
Змей честно попытался взять себя в руки. Но беспросветная тоска, которая грызла его, оказалась слишком велика. Больше двух дней без алкоголя он не выдерживал. Обстановка на работе ухудшилась. Змей понимал, что долго он не продержится — уволят. В отчаянии, он побежал подавать заявление о разводе. "Хотя бы успею оплатить сам, а то после увольнения придется Люде, позорище". Эта паническая мысль свербела его несколько дней. Когда он подавал заявление женщине-секретарю, то боялся, что его начнут расспрашивать о причинах развода. Но женщина посмотрела не его помятое лицо, и расспрашивать не стала. Мало ли какую ахинею будет нести этот пропойца. Все недоделки друг на друга похожи. Бедные женщины, с кем только им не приходится жить.
* * *
Вот уже два дня Змей не работал. Написал заявление по собственному, положил его секретарше на стол и ушел. Дома он отключил мобильный и не открывал никому дверь. Всё, хватит. Иди оно в тартарары. Нет больше никаких сил. Сам виноват. Как можно было быть таким дураком, как можно было общаться с Володей и Рюриком. Как можно было позволить им разрушить семью. Как можно было доверять разным экстрасенсам, ведь люди посмеивались над ним, и не зря. Оказалось, что они не ленивые нелюбопытные обыватели, а люди со здравым смыслом, а он оказался дураком, летевшим на огонь. Раз так, то он поставит крест на всем, это будет заслуженным наказанием ему. Эта мысль изводила Змея безостановочно, она перекатывалась и грохотала в его измученном сознании как камешки в железной миске. Нет, такая глупость должна быть наказана. Правильно, что ни Люда, ни Влада не хотят с ним общаться. Правильно. Он монстр. Он должен быть наказан. Для такого идиота семья, друзья, работа — слишком, непостижимо, недоступно ценные вещи. Он должен быть наказан за глупость, должен быть. Он слепец, настоящий тупорылый слепец, от которого несчастье ему самому и всем, кто оказался рядом.
