— Меньше, чем на шоколадку, не соглашайся.
— Что? — у всех, кто стоял вокруг нас, на лицах появилось непередаваемое выражение полного обалдения. Мне стало стыдно и пришлось с виноватой миной пояснять.
— Ну у нас обычно если хотят девушкам приятное сделать и вину загладить, сладости в подарок приносят... Я и подумал, если Вини Ильке что-нибудь вкусное принесет, и мне можно будет попробовать, а то мы только земными сладостями чаевничаем, но любопытно же, чем у вас тут принято жизнь подслащивать.
После театральной паузы, повисшей, когда я закончил виниться, слово взяла Ира.
— Я первая.
— На что? — тут же спросил слегка выбитый из колеи Вини, который даже на мое сокращение своего имени не сообразил окрыситься.
— Играю в игру под название 'Прибей психолога'.
— Согласен быть вторым, — окинув меня оценивающим взглядом, поддержал старосту Барсик и глянул на Мурку.
Темный фыркнул.
— Ну если после вас от него еще что-то останется...
— Нет, — влез Алый. — Вот скажи, ты что, раньше сказать не мог, что сладостей хочешь? Зачем надо было так извращаться?
— Намекаешь, что у Вини психика слабая и он не переживет?
— Намекаю, что от тебя повеситься можно, — пробурчал светлый в сторону. Его соотечественники, судя по всему, были с ним согласны. И тут помощь пришла, откуда не ждали.
Мне на плечо плюхнулась увесистая лапища и коренастый темный, который был в отряде илитири кем-то вроде сержанта при Мурке, громогласно поинтересовался.
— Если этого, — о непочтительно ткнул в золотокосого светлого. — Уже как-то обозвал, нас почему пропускаешь?
— А с чего ты взял, что пропускаю? — ухмыльнувшись, поинтересовался я.
Темные тут же навострили уши.
Пришлось раскалываться.
— Я, конечно, все еще не запомнил, но тебя, к примеру, уже Бобси про себя прозвал.
— Ему для этого вообще много времени не надо, — Ира сдала меня с потрохами.
— Мы уж поняли, — неожиданно широко усмехнулся Вини, — Ладно, темная, — сказал он Иле. — будет тебе, как он выразился, шоколадка. Но я хочу проверить, так уж ли ты хороша, как о тебе говорят.
— Тоже мне, проверяльщик нашелся! — беззлобно фыркнул Бобси.
— А что? — как ни странно, тоже без обид переспросил светлый. — Раз уж слух пошел, что бабы у вас круче мужиков будут...
И тут была, как я говорю, очередная картина маслом. Темный не обиделся, о нет. Он так ласково, по-отечески улыбнулся, и в лоб спросил:
— Так ты ведь вроде был сыном полка при Северном Затмении, когда мерцающие вразумлять вас вышли.
— Нас? — тут же зашипел в его сторону эльф. Похоже, тот инцидент, в котором отличился дедушка Ира, был для этого эльфа больной темой.
— Ладно, — примиряюще обронил темный, серьезно глядя в глаза золотокосого, — Могу понять — ты юнцом совсем был. Лет двести пятьдесят, не больше. Но неужели никто из ваших командиров не сообразил, что Ливишуле Каппеле Имре-Хачь на самом деле дочь главы дома Имре-Хачь, а не сын? И те, кто были с ней, отряд элитных воительниц клана.
— Воительниц? — слабым голосом переспросил эльф и совсем другими глазами посмотрел на Илю.
Та пожала плечами.
— То, что дочь Великой Матери Каппеле ослушалась её приказа не связываться с вами, навлекло позор на дом Имре-Хачь. Поэтому о них постарались забыть.
От этих слов мне стало дурно. Мне бы смолчать, но слова вырвались помимо моей воли. Я ведь на самом деле и про темных когда-то фэнтезийные книжки читал.
— Ты ведь не хочешь сказать, что вы их... — у меня голос сел, когда я вспомнил однажды прочитанное мной на страницах книги. Про то, что, истребляя неугодный богине клан, темные убивают даже детей малых. Чтобы не осталось никого, кто мог бы помнить и... мстить.
Иля глянула на меня, прочитала все по глазам и отрицательно покачала головой.
— Нет, полное истребление давно не практикуется. Но клан Имре-Хачь больше никогда не станет Великим Домом и обречен на медленное вымирание. Сейчас приказ забыть означает, что им теперь запрещены смешанные браки.
— Как в случае с Каром и Машкой, они же вроде как напрямую твоему клану не принадлежат, но имеют к нему определенное отношение?
— По крови, — кивнула мне темная.
У собравшихся вокруг нас светлых, судя по всему, от услышанного уши в трубочку готовы были свернуться. Думаю, они еще долго будут это все переваривать.
— Мы на самом деле не заметили, — пробормотал Вини, глядя на Илю уже совсем другими глазами, — Ну, — замялся светлый. — Что они...
— Женщины, — подсказал ему Мурка. И строго сказал, — Все, кончайте трепаться, лучше пойдемте тренироваться дальше, — и как ни странно, на этот раз светлые пошли за ним с куда большей готовностью, разумеется, на правах капитана в том же направлении ушла и Иля. Они с Вини немного отстали и было видно, как светлый спросил что-то у нее, и темная принялась объяснять.
— Мы тоже? — спросил Бобси у Барсика, который растерянно глядел в спину своим парням, ушедшим с Муркой и Илей, и поглаживал Бандита, который с наглой мордой развалился у него на руках.
— Иногда мне кажется, что понять вас почти невозможно, — неожиданно проявив свою человечную сторону, обронил Барсик и повернулся к своей так называемой команде. Бобси, и не думая шутить, спросил, прямо глядя ему в глаза:
— Это ты про командора или вообще?
— Вообще, — криво усмехнулся светлый. — С вашим командором я готов разбираться хоть всю жизнь.
— О! — протянули темные, перемигиваясь и понимающе толкая друг друга локтями. Но светлый не смутился. Зато Алый хмыкнул и сказал:
— Понятно теперь, почему у нас Машка такой озабоченный.
— Машка — это не Машмул ли? — поинтересовался Филька, темный, который на футбол с темноэльфиской кошкой пришел.
— Он самый! — хмыкнув, подтвердил за Алого Том.
— И где он? — заинтересовался кто-то из темных. — Да и Карунда нет. Странно.
Мои парни переглянулись и объявили:
— Они на гневотерапии.
— И что это за терапия такая?
— Вам что, уже футболотерапии мало, желаете разнообразить рацион? — встрял я.
— Нет уж, — непреклонно отрезал Барсик. — Пока не выиграем, никакого разнообразия. Только тренировки.
— Суров ты, командор, — фыркнул Бобси и они все вместе ушли куда-то в противоположную от команды светлых сторону. Правильно, чтобы ни у кого не было даже мысли уши на чужих секретных стратегиях погреть.
Я остался в компании задумчивого гнома и подозрительно хитро улыбающейся Иры.
— Ну, что, пойдем, покажем тебе фронт работ? — спросил я Умку — тот кивнул.
Так было положено начало проекта по мелиорации нашего класса. А что, на выходе все получилось просто отменно. Правда, до этого самого выхода нам всем еще пришлось попотеть. Но Умка у нас прижился — и это самое главное.
И еще хотелось бы рассказать про четверг. Он, в принципе, ничем особым не отличался от предыдущих дней, разве что после вчерашнего потепление между светлыми и темными стало куда ощутимее, чем до того. И все же, не могу не рассказать, в каком виде я застал Фильку и двух светлых, когда после очередного классного часа отправился в сторону футбольного поля.
Я ведь уже рассказывал, что перед выходом на него, нужно было преодолеть довольно густые кусты, чем-то напоминающие нашу российскую сирень. Так вот, именно в этих кустах утром в четверг поджидала меня неожиданная встреча. Очередная картина, достоянная полотна экспрессионистов. Двое светлых и темный, сидят в кустах, как в засаде, только уши из листвы торчат. Я, значит, заинтригованный по самое не балуйся, честно стараясь ступать как можно тише, подкрадываюсь к ним. Разумеется, ничего путного из этой затеи у меня не вышло. Был пойман на подлете и усажен между Филькой и еще незнакомым мне светлым. Мне сделали предупреждающее — 'т-с-с-с...', зажав рот ладонью, и специально для меня отогнули одну из обильно цветущих веток. Как не заржал, не знаю.
В общем, оказалось, что эти бравые ребятушки подглядывают не за кем-нибудь — хотя бы за теми же командорами, а за Бандитом и... и... Маркизой! Зачем, спрашивается, я Мурке предлагал кошку с Земли приволочь, когда подаренный мной Барсику рыжик и без наших подсказок нашел, к какой кисе подъехать. Настоящий джентльмен, этого не отнять. Маркиза, как истинная Багира, развалилась на солнце, вытянувшись во всю длину гибкого, антрацитово-черного тела, с роскошной, блестящей шкурой, и на Бандита соизволила приоткрыть лишь один глаз. А кот, как говорится, с мордой утюгом, вырулив из кустов, притащил на середину небольшой полянки нечто отдаленно напоминающее рыбу. Я тут же заволновался, не надругался ли мой хвостатый соотечественник над каким-нибудь местным священным карпом. Попробовал шепотом спросить у Фильки, но один из светлых, предупреждающе шикнув на меня, прошептал на ухо, что нет, это явно хрумимуз со столовской кухни. Я успокоился. Правда, название живности меня чуть не перекорежило. Не зря я запретил себе спрашивать, из чего и как они тут готовят. Если мне от одного названия дурно становится, остального и подавно лучше не знать.
Так вот хитрющий кошак положил рыбину — будем условно называть эту дрянь именно так, по центру поляны, на которой изволила расположиться Маркиза. Сам отошел на несколько шагов назад, сел и принялся с деловитым видом вылизываться. Кошка продолжала лениво следить за ним одним глазом. Зрители в лице светлых и нас с темным начали нервничать. Один из светлых едва слышно спросил у соседа.
— Как думаешь, примет?
— Неа, — ответил им обоим темный, — Моя Маркиза... — начал было он, но именно в этот момент кошка шевельнулась, перетекла в другу позу, встав на все четыре лапы, а потом стала с наслаждениям потягиваться, но было видно, что краем глаза она все еще следит за рыжим и его подношением.
— Забейте, — рискнул сказать я, причем довольно громко. — Большие женщины любят мелких мужчин. Доказано. Так что покорит он её, еще недели не пройдет.
— Ты думаешь? — с сомнением протянул один из светлых.
— Никогда! — с жаром запротестовал темный, на что я похлопал его по плечу, и объявил:
— У нас в мире это случается сплошь и рядом. Даже в мультиках снимают. Вот в одном из них, например, про любовь между осликом и драконихой рассказывают.
— Ты шутишь? — недоверчиво выдохнул Филька.
— А что такое мультик? — заинтересовались светлые.
— Да, те же двигающиеся картинки, как мы с вами футбол смотрели, только рисованные.
— Покажи! — тут же потребовал простой, как валенок, Филька.
Я фыркнул.
— Выиграете, покажу, — объявил я, и поспешил ретироваться.
Разумеется, меня потом догнали и вытребовали обещание показать что-нибудь этакое в воскресенье, после субботнего матча, невзирая на то, кто победит — светлые или темные. Но случай был выдающимся. И, как я и обещал, через некоторое время Бандит все-таки покорил неприступную Маркизу.
Глава 24
Вот и верь после этого людям!
Андрей
Я бы забыл, но мать напомнила. Как чувствовала, что я уже не помню о том, что обещал ей прийти на день рождения младшего брата. Звонок прозвенел поздно вечером в четверг. Причем шуганулся не только я, отвыкнув от телефонных звонков, ведь в мир эльфов мобильник я не таскал, прекрасно понимая, что работать там он не будет. Заливистая трель даже Ира заставила подскочить на компьютерном кресле. Мерцающий в очередной раз пользовал мой комп на предмет работы над своей диссертацией, а я тихо мирно уже почти дремал на кровати, не так уж и давно ставшей общей, и даже ноут, что все еще приглашающе светил экраном у меня под боком, был мне безынтересен.
Трубку пришлось разыскивать долго, но мама у меня такая женщина, что так просто не отстанет. Поэтому, когда я все же обнаружил телефон зарытым в покрывало, он все еще отчаянно сигнализировал о том, что со мной хочет пообщаться родительница. Глянув на экран и прочитав, кто звонит, почувствовал, как душа уходит в пятки. Почему? Да, потому что я забыл! Забыл! Вот олух. И пропустил таки день рождения брата.
Ответив на звонок, я готовился получить внеочередную головомойку, но мама пропела неожиданно приветливым голосом о том, что они все ждут меня завтра. Я растерялся. Мне казалось, что пятница у нас тут, на Земле, уже сегодня. Но, слушая её щебет над самым ухом, быстро забыл о всех временных несостыковках, потому что мама неожиданно обронила невинную, казалось бы, фразу о том, что, если бы я пришел не один, а с какой-нибудь своей подругой, было бы просто замечательно. Папа бы порадовался, сказала она, и в голосе её прозвучали металлические нотки. Хорошо, что благодаря предложению Ира мне было с кем идти. Обнадежив мать тем, что пообещал привести с собой не просто подругу, а свою собственную девушку, с которой уже несколько недель живу под одной крышей, я повесил трубку и плюхнулся обратно на диван, чуть не свалив недавно приобретенный ноут. Ир повернулся ко мне прямо в компьютерном кресле и окинул насмешливым взглядом.
— Ну что? — спросил он, видя, что я больше настроен отмолчаться, чем хоть что-то объяснять.
Пришлось говорить.
— Завтра нужно за подарком сбегать и... — начав вращать перед собой рукой, я все пытался сформулировать то, что нам еще предстояло сделать, но в этом мерцающий пришел мне на помощь.
— Выбрать мерцание, — подсказал он.
Я кивнул. Ир прокатился на компьютерном кресле вперед, потом откатился назад, повертелся из стороны в сторону и задумчиво сказал:
— Мерцание — не проблема. Я могу принять облик любой девушки, какую ты только пожелаешь видеть рядом с собой. Другой вопрос, сумеешь ли ты достоверно разыграть свою увлеченность девушкой, — он сказал это таким менторским учительским тоном, что у меня челюсть на грудь упала. Я вскинул на мерцающего изумленный взгляд, и Ир неожиданно смутился, пожал плечами и произнес. — Пока я видел тебя только с парнями.
— С парнем, — поправил я с нажимом.
— И до сих пор смутно себе представляю, что ты мог бы увлечься девушкой.
— Слушай... — начал я и осекся.
Наверное, в чем-то он прав. Ир действительно видел меня только с Никиткой, о внешности которого кроме как 'невзрачный' так ничего и не сказал. И это в то время, когда в их классе столько симпатичных девчонок, не говоря уже про весь остальной университет. А ведь я, как ни странно, начал ловить на себе заинтересованные взгляды, просто шагая по коридорам корпуса. Но пока стоически все их игнорировал. Душа не лежала у меня к иномирной любви. Хватит того, что по меркам своей семьи я считаюсь извращенным и испорченным, встречаясь не только с девушками, но и с парнями. Иномирян мне еще в коллекции не хватало для полного счастья!
— Ир, — сказал я устало, наблюдая за тем, как парень продолжает крутиться на стуле из стороны в сторону. — Мне нравятся девушки, правда.
— Ага. Но только, когда они на мальчиков похожи, я помню, — в глазах мерцающего плясали смешинки. Ему, значит, весело. Ну-ну.
— Не только. Это я просто так вам сказал, чтобы не приставали с дальнейшими расспросами.
— Да? — Ир оживился, перестал крутиться и даже слегка подался вперед. — И какие же тогда девушки тебе нравятся?
