Сталин был достаточно спокоен. Я бы даже сказал, что в течение нашего разговора спокойствия и уверенности в нем только прибавлялось, а в его голосе отмечались нотки скрытого удовлетворения. Скорее всего, он пришел к тем же выводам, что и я, и был доволен таким развитием событий. Хорошо, когда проблему видишь не только ты, и нет нужды тратить время на убеждения.
Немного поразмыслив, я все же решил высказать свои мысли, хоть их было не так уж и много:
— Думаю, что кардинально изменить что-либо мы уже не можем. Все, что можно сделать для повышения обороноспособности, мы уже и так делаем. Но кое-что мы сделать обязаны. Например, необходимо проконтролировать взрыв англичанами нефтяных скважин, трубопроводов и всей инфраструктуры, в случае если немцы все же до них доберутся. На их тушение и ввод в эксплуатацию они потратят очень много времени и сил, а там глядишь, арабы поднимут восстание или объявят джихад, взорвав их вновь. И надо любой ценой обеспечить нейтралитет Ирана. Каким образом, даже предположить не могу, но, как говорится, кто на что учился! Мне кажется, что через пару месяцев следует ждать английской делегации, с мольбами о помощи хотя бы поставками вооружения для африканской и индийской армий. Чем мы им можем помочь, кроме поставок "берданок" и кремневых ружей, благо этого добра у нас много, не могу даже представить, но чем-то помочь надо, нам же потом хуже будет!
Сталин усмехнулся себе в усы, и, спустя минуту, проговорил:
— Борис Михайлович, вы свободны. Я прошу вас хорошенько подумать о наших ответных действиях с точки зрения военной. Жду ваших соображений завтра ... точнее, уже сегодня вечером.
Попрощавшись, Шапошников ушел, а мы остались в кабинете вдвоем. Иосиф Виссарионович не торопился продолжать разговор, и я его прекрасно понимал. Никаких иллюзий по поводу того, о чем именно мы будем разговаривать, у меня уже не было. Вождь раскурил трубку, встал и подошел к окну, отдернув штору, посмотрел на заснеженный сад. Наконец, спустя несколько минут, он заговорил:
— Это хорошо, товарищ Павлов, что мы думаем с вами в одном и том же направлении. Но, мне кажется, что пришло время поговорить начистоту. Да вы и сами это чувствуете, я вижу. Время представления доказательств истекло, осталось понять, зачем вы их представляли? Так кто ви все-таки такой, генерал Павлов?
— Да, дальше тянуть нет смысла.
* * *
