— Нет, не вижу. Я вполне допускаю, что это — достойный юноша. Но есть ли у него задатки правителя? Сомневаюсь. Впрочем, всё равно править должен потомок Манко.

— Вот с последним я и не согласен. Ведь мы по природе не лучше всех остальных инков.

— Не лучше. Да, это объяснение для простых, лишь пожив с моё, понимаешь, что дело вовсе не в лучшести. Если правителем сможет стать любой инка, то это в десятки раз увеличит конкуренцию. А в случае конкуренции наверх будет вылезать самый отмороженный. Именно в этом рок всех республик. Так что мой тебе совет — заводи сына. Если Луна не сможет — заводи молодую жену, ради государства можно потерпеть, и пусть она родит тебе сыновей, из которых потом можно будет выбрать. А в регенты на случай своей смерти назначай людей поопытнее.

— Знаешь, моя жена беременна и может разродиться мальчиком. Но я беседовал с одним лекарем и теперь в ужасе от того, что он мне сказал. При близкородственном скрещивании больше вероятность больного потомства, и я боюсь, что сын у меня может родиться больным. И что тогда?

— Но у тебя дочери здоровые.

— Но мальчик-то может и больным родиться. Оказывается, в каждом из нас есть что-то вроде свитка, точнее, верёвочной кипу, в которой записано то, каким будет наше тело. И для пущей сохранности эти свитки в двух экземплярах, чтобы если один подпорчен, можно было бы пользоваться вторым. А потомству от родителей попадает по одному от каждого. И у потомков близких родственников эти самые кипу могут оказаться оба подпорчены. И тогда рождается мёртвый урод или калека. Или вообще никто не рождается. Бывали случаи, когда рождались здоровые девочки, но при этом больные мальчики. Он специально проследил генеалогию знатных родов. И тех, что были в доинкские времена, и европейских. Все они рано или поздно вырождались, ведь и у потомков Манко Капака часто от сестёр рождались больные сыновья, и наследниками становились потомки боковых линий.

— Но ведь и от дополнительных жён рождались порой больные сыновья.

— Лекарь считает, что тут просто имел место банальный обман. Сыновей целенаправленно записывали неправильно. В таком подозревали отца Горного Льва, но, скорее всего, он не первый....

— Глупые отговорки. Бери вторую жену и не думай ни о чём. Я сам не верю, что род потомков Солнца такой уже особенный, да, потенциально править могли бы и другие....Но пойми, что если Первым Инкой сможет стать потенциально любой инка, то между возможными претендентами такая кровавая разборка начнётся... То, что Горный Лев со своим Львёнком устроили, покажется детскими играми!

— Ты понимаешь, ну люблю я Луну, не могу себя заставить ложе ещё с кем-то разделить. Даже если умрёт, не смогу. И вообще, насчёт жены я уже устал спорить. Лучше скажи, почему Золотой Подсолнух так плох в качестве регента?

— Регентом должен быть кто-то, кто не меньше пяти лет синее льяуту проносил.

— Это было бы конечно, лучше, но... Я перетряхнул список всех носящих льяуту. Никто из них не годится на эту роль, за исключением, может быть, Горного Ветра, но его в службе безопасности заменить некем. Раньше я ещё мог рассчитывать на Инти, но кто же знал, что у него так сдаст сердце? Может, кого присоветуешь ты?

— Да хоть того же Киноа посоветую. Всё лучше неопытного юнца.

— Киноа честный человек и хорошо управляется с хозяйством, но войну он не выдержит. Точнее, он даже в самой безнадёжной ситуации будет пытаться договориться, даже когда это очевидно невозможно. Для Главного Смотрителя Плотин это не самый страшный недостаток, но в регенты и наследники престола он не годится.

— Допустим, не годится. Но тебе ещё рано думать о смерти. Ты — не я.

— Не хотелось бы, да приходится. Я знаю, что тебе юношей кажусь, а сколько раз уже на мою жизнь покушались? Небесный Свод, поверь, мне всё время кажется, что смерть стоит за моими плечами.

— Потому что нет Инти, который бы её отогнал?

— Да, и поэтому. Но не только. Понимаешь, у меня всё время есть мерзкое чувство, что меня хотят убить. Инти меня защищал, в том числе, и в том смысле, что мои враги знали: в случае моей смерти придётся иметь дело с ним. А сейчас они этого уже не боятся. Горный Ветер, конечно, не уступает отцу времён своей молодости, но опыт просто так не наживается.

— Ничего, скоро наберётся.

— Так ведь и Золотой Подсолнух наберётся. А понимание сути вещей у него великолепное. Я прочёл его трактат, за ним видно большого философа, который умеет схватывать суть вещей лучше того же Киноа. А практический опыт он наберёт.

— Трактат у тебя? Покажи его мне.

Асеро смущённо протянул его со словами:

— Откровенно говоря, не надеялся, что ты согласишься его прочесть. Знаю, что тебе это тяжело.

— Дочь прочитает, я пойму на слух. Заходи за ним послезавтра. Но всё равно что бы там ни было, но даже если философ он неплохой, практического опыта это не заменит.

Асеро не мог не признать, что в последнем Небесный Свод, без сомнения, прав. Да и его опасения, что из-за конкуренции могут побеждать самые неразборчивые в средствах, небезосновательны. Асеро почувствовал себя студентом, который дурно подготовился к экзамену и теперь трепещет перед строгим учителем.

Но что делать? Прямо согласиться на Киноа в качестве наследника? Нет, оставалось только надеяться на рождение мальчика — тогда хоть регентом при нём Киноа сделать можно. Впрочем, на следующий день его ждала неприятность, которая заставила его временно забыть об этой проблеме.

На следующее утро к Асеро явился Золотой Слиток, и сказал:

— Белые люди хотят поговорить с тобой с глазу на глаз. И они хотят сделать это в твоих личных покоях.

— Этого ещё не хватало! О чём им нужно именно со мной говорить, когда все торговые вопросы решить с ними можешь ты!

— Видишь ли, я и сам думал, что могу. Но они согласны всерьёз торговать только при условии неких внутренних изменений в нашем государстве. Они хотят убедить тебя в их благотворности. Пусть ты даже ты откажешь им — они хотят слышать отказ именно из твоих уст и никак иначе.

— Послушай, разве для торговли жемчугом или хлопком нам нужны какие-то внутренние изменения? И вы об этом до сих пор не договорились?!

— С этим особых проблем нет. Но ведь нам не столько это нужно, сколько обмен технологиями. А тут есть некоторые моменты, о которых мы не подумали. Что до простой торговли, то тут проблем меньше... хотя всё-таки я сам ожидал много большего.

— А в чём ты сам видишь причину неудачи?

— Раньше я думал, что дело в языке, приходилось ждать, пока англичане его выучат. Кроме того, они очень не искусны в исчислениях, прибыль считают на глазок, и нижние значения их часто не удовлетворяют.

— Допустим, мне и в самом деле надо будет с ними поговорить, но почему именно в моих личных покоях? Тронного зала недостаточно?

— В тронном зале невозможно переговорить наедине.

— Золотой Слиток, ты ведь знаешь мои обстоятельства... у меня жена и мать, обе белых людей на дух не переносят. Боюсь, что столкновение может привести к весьма печальным последствиям...

— Послушай, я ведь тоже принимаю их у себя в доме, и не скажу, что это всегда приятно, почему ты не можешь?!

— Так понимаю, твои жёны к этому иначе относятся.

— Ты на что намекаешь?! Что мои жёны к нарядам неравнодушны?! Что я, якобы, взятки платьями беру?! Да ты знал бы, каково мне их ограничивать!

— Но ведь белых людей они при этом видеть рады, во всяком случае, не возражают.

— Если твои слова следует трактовать как отказ, я обращусь к носящим льяуту, — холодно заметил Золотой Слиток.

— Ну и обращайся! — в сердцах сказал Асеро.

Золотой Слиток оскорблённо удалился. Асеро не мог понять причин его внезапной ярости, так как не знал, что сплетни о любовной связи младшей из его жён с англичанином уже достигали ушей Золотого Слитка, а вчера он нашёл подаренную англичанином дорогую шкатулочку. Асеро не думал, что свояк исполнит угрозу всерьёз, но тот, оскорблённый мнимым намёком на скандал, решил отомстить своему царственному родичу.

Итак, через день носящие льяуту собрались на совещание для решение этого вопроса. С первых же минут Асеро почувствовал, что большинство из них глядит на него с осуждением. Только Горный Ветер верен ему как всегда, да Искристый Снег ко всем доброжелателен, но даже Киноа смотрит на него как на чужого. Так не было даже тогда, когда стоял вопрос о том, пускать или не пускать англичан в страну. Тогда хоть и спорили весьма остро, но все в принципе понимали позиции друг друга.

— Надо решить, кто будет председательствовать, — сказал Асеро, — так как я считаюсь одной из сторон конфликта, то согласно закону не могу.

— Предлагаю Искристого Снега, — сказал Золотой Слиток, — он никогда не давал повода усомниться в своей честности и беспристрастности. И сам он вроде согласен.

Искристый Снег кивнул:

— Возражений не имею, — сказал Асеро, — кто за?

Проголосовали единогласно.

Искристый Снег тогда спросил:

— Как я понимаю суть конфликта, Золотой Слиток требует, чтобы Асеро поговорил с англичанами, а тот отказывается.

— Не совсем верно, — сказал Асеро. — От самого разговора я не отказываюсь, хотя и смысла в нём большого не вижу. Но меня смущает другое: англичанам требуется поговорить со мной не абы где, а в моих личных покоях, а туда я пускать их не намерен. Тронный Зал или Галерея Даров — пожалуйста.

— Тогда вопрос проще, чем я думал. Золотой Слиток, англичане на Галерею Даров точно не согласны?

— Нет, им нужно в личных покоях и никак иначе. Мол, в любом другом месте будет мешать охрана!

— Охрана мешает только тем, кто меня убивать собрался! — сказал Асеро. — Что им моя охрана, если они не понимают по-испански?

— Они в этом не уверены, — сказал Золотой Слиток, и, бросив выразительный взгляд на Горного Ветра, добавил, — и не без оснований.

— Но ведь это в самом деле подозрительно, — сказал Горный Ветер, — ведь англичане просятся отобедать там, не правда ли? А если будет попытка отравления?

— Горный Ветер, твоя подозрительность уже всех достала! — сказал Золотой Слиток. — Надо было бы, отравили бы ещё в Тумбесе!

— Ну, тогда, может, было не надо, а сейчас надо, — сказал Горный Ветер. — Если бы вы слышали то, что они говорил в прошлый раз в Галерее Даров, вы бы относились к моим опасениями иначе.

— А ты что ли слышал?

— Именно. Стоял на карауле, изображая простого воина.

— Так что же они говорили такого страшного? — спросил Искристый Снег. — Неужели планировали убийство?

— Нет, если бы они об этом говорили, то я бы их быстро арестовал. Но они... мне неловко об этом говорить... Они обсуждали телесные достоинства женщины, которая в это время вытирала пыль, а также возможность совершить над ней бесчестное.

— Хорошо, что я этого тогда не знал! — сказал Асеро. — Хотя и догадывался, что они меня не слушают.

Закрыв на секунду глаза, Асеро вспомнил тот день, когда он, прежде чем подарить англичанам копию картины, провёл их по Галерее Даров, рассказав историю каждого экспоната. Помнил, как рассказывал про сосуд с тремя устьями, сделанный из кристально-прозрачного стекла. Одно из устьев было ровным цилиндриком, другое было прихотливо изогнуто, а третье было с утолщением, напоминающим о животе толстого человека. Вода, налитая в сосуд, в трёх устьях всегда оставалась на одном и том же уровне. На знании этой закономерности было во многом основано искусство возведения плотин.

Конечно, Асеро догадывался, что ко всему этому англичане равнодушны. Однако каково теперь было узнать, что в этот момент они обсуждали телесные прелести его жены! Любопытство Луны пересилило страх, потому она решилась посмотреть на англичан, изображая служанку. Наивная, она думала что под видом служанки не вызовет нескромного интереса!

Вслух Асеро заметил:

— Думаю, теперь вы поймёте моё нежелание их принимать на своей территории. Не думаю, что любой из вас был бы в восторге от предложения принимать столь сомнительных личностей прямо в своём доме.

— Мне кажется, ты ставишь личное выше общего! — сказал Жёлтый Лист. — Неужели спокойствие твоей жены и матери важнее интересов государства?

— Жёлтый Лист, а не ты ли говорил, что раз жена у меня бесплодна, то я должен жениться второй раз ради интересов государства? Так почему теперь, когда я хочу оберечь свою беременную жену от волнений, я опять же в твоих глазах эгоист, думающий только о собственной семье?

Реакция на слова Асеро была не совсем такой, какой он ожидал. Было какое-то перешукивание, переглядывание, и по спине у Асеро пробежал холодок... Неужели его хотят сменить на Жёлтого Листа? Да быть такого не может, того же всегда не любили... Или?..

— Ну ведь я же пускаю в свой дом их регулярно, — сказал Золотой Слиток, — и получается, что рискую своей честью, так? Так почему я должен рисковать

регулярно, а ты, Асеро, не должен?

— За честь у меня нет таких оснований опасаться, но я боюсь, что это на беременности моей жены плохо скажется.

— Ты что, колдовства боишься? — спросил Наимудрейший. — Достоин ли правителя такой страх?

— Во времена Атауальпы твой вопрос бы не поняли, — ответил Асеро.

— Зато теперь мы доказали, что никакого колдовства нет! Или ты не веришь амаута?

Горный Ветер ответил:

— Наимудрейший, объяснял бы лучше про отсутствие колдовства тем тавантисуйцам, которые прививки себе делать не хотят. Что нервотрёпка дурно на беременность влияет — факт, в общем-то, доказанный.

— Друзья мои, вы как-то забыли, что вопрос в другом, — сказал Искристый Снег. — Не знаю как вы, а я ещё не понял, насколько и в самом деле НУЖНЫ эти переговоры. В чём суть предложений англичан?

— Насколько я понимаю, — сказал Киноа, — англичане считают, что для передачи их технического опыта необходимы совместные предприятия. Ну, то есть, такие, которые наполовину принадлежали нам, наполовину им. И никак иначе.

Искристый Снег ответил:

— Закон дозволяет такую возможность... Однако тут есть важные нюансы. Согласие на такое должны дать все носящие льяуту. А чужеземцы, в свою очередь, должны согласиться на выполнение наших законов касательно работников... Но вот тут, скорее всего, возникнут проблемы. Ещё во времена Манко до Великой Войны...

— Допустим, — прервал Асеро, боясь очередного исторического экскурса. — Но почему им надо это наедине обсуждать? Подозреваю, что тут кроется нечто нехорошее. Самое безобидное, что они меня подкупить будут пытаться. Ну, послушайте, зачем это надо?

Киноа ответил:

— Не понимаю, почему ты подозреваешь самое худшее? Я читал, что англичане просто уважают... как они это называют, "приватность". И тебе просто нужно уважить это их желание. В конце концов, если в доме Золотого Слитка ничего ужасного от их визитов не произошло, то почему ты должен бояться?

— Потому что я не хочу создавать проблемы матери и жене, и потому что желание поговорить со мной тайно уже наводит на подозрения. Да, не понимая мотивов англичан, я боюсь непредсказуемых последствий. Мне чутьё подсказывает, что этого делать не надо.