В любом случае, оставалось только ждать — и хотя на сей раз ожидание скрашивалось лекциями Альберта из Больштедта, оно всё равно нервировало...
Гарри оказался прав — первым ответил отнюдь не Рим. Филлип получил письмо от своего старого друга, в котором тот рассказывал о придворном волшебнике бывшего сенешаля Каркасона Хьюга дАрси, который был "даже более странным, чем обыкновенно бывают волшебники". К сожалению, подробностей рыцарь не знал, имени мага не помнил, но запомнил, как этого мага обвиняли в ереси, а инквизиция не просто не нашла преступления, но настоятельно посоветовала более этого человека не трогать...
— Негусто, — подвела итог Гермиона. — Но это уже след... Хотя запросто может оказаться пустышкой. Кто-нибудь знает, где сейчас этот дАрси?
— Сейчас он на службе у принца Альфонса, графа Тулузы, — сообщил Арнаут. — Так что, полагаю, именно в Тулузе он, скорее всего, и будет, а если не там, то в Париже... Но Тулуза попросту ближе к нам, да и не хотелось бы мне снова появляться в Париже...
— Что ж, для начала узнаем, там ли он, — кивнул Антоний. — А дальше будет видно. Письмо от Инквизиции, во всяком случае, он не проигнорирует...
Письмо отправили на следующий день — Антоний просил максимально подробно рассказать о маге, служившем дАрси во время осады Монсегюра, чтобы окончательно опровергнуть обвинение в ереси, выдвинутое в его адрес. А ещё лучше — приехать и побеседовать с ним лично...
Ответ не заставил себя долго ждать, и был весьма пространным. Прочитав его, Антоний вздохнул, положил свиток на стол и сообщил:
— Прежде всего — мы опоздали. Этот человек умер два года назад, но дАрси постарался и расписал всё очень подробно. Итак, звали этого волшебника Матьяш, и пришёл он в Каркассон в сороковом году. Он действительно знал и умел очень много, но всё его имущество состояло из монашеской рясы, посоха, палочки и сундучка с книгами. Когда выяснилось, что он маг, его допросил инквизитор, и на допросе Матьяш сказал: "Некогда, в юности, я вступил на Путь Левой Руки, и шёл по нему, не зная сомнений, но слушая лишь шёпот Врага, пока однажды не потребовали от меня такую жертву, которую я уж не мог принести, ибо не было ничего более мерзкого и греховного. Тогда-то и понял я, сколь был слеп, и пав на колени, воззвал к Господу, и, исполненный раскаяния, предал огню все мои чародейские книги и инструменты, коими сотворил столько злодеяний. Когда огонь погас, я увидел, что семи книг пламя не коснулось, и тогда я сложил их в этот сундучок и запечатал его, всё имущество раздал нуждающимся и отправился в странствие, чтобы хоть в малой степени исправить то зло, что причинял". Книги он, кстати, сразу отдал инквизиции, что там было, дАрси не знает, но я это выясню... И если окажется, что это они потеряли ту книгу, то не стану ждать гнева Господнего, а сам устрою им кару небесную!
— Что было дальше? — поинтересовалась Гермиона, разложив на столе трофейные палочки и внимательно их изучая.
— Дальше этого Матьяша оставили в монастыре доминиканцев, пока выясняли, кто он такой, откуда взялся и что делал. Потратили три месяца, но выяснили только, что он пришёл откуда-то из Венгрии и по дороге действительно старался помочь всем, кто просил. Обычно успешно... Ну вот, потом его выпустили из монастыря, дАрси его приблизил, сделал советником, и Матьяш ему верно служил до самой смерти.
— Не самый частый случай, но такое бывает, ничего необычного, — заметил Гарри. — Или это не всё?
— Не всё, — согласился Антоний. — Матьяш применял необычные заклинания, некоторые никто не смог повторить, а некоторые и вовсе кажутся нереальными. Например, он умел создавать неугасимое голубое пламя, которое не обжигает, а только греет... А ещё он как будто знал будущее, но далеко не всё.
— Если он оставил после себя какие-нибудь записи, необходимо в них заглянуть, — заметила Гермиона. — Потому что Губрайтов огонь — а это именно он — изобретение не слишком давнее и, к счастью, безопасное, но вряд ли он только им ограничился... И да, похоже, это именно то, что мы искали. Можешь разузнать подробности?
— Могу, конечно, тем более, меня очень сильно вся эта чепуха с книгами беспокоит...
Письмо из монастыря сова принесла на закате, и Антоний, прочитав его, смял пергамент в кулаке и прошипел:
— Господи!.. Не дай мне впасть в грех!..
— Что случилось? — лениво осведомился Арнаут, сидевший на колоде перед домом и точивший кинжал.
— Пойдём в дом, я хочу, чтобы это услышали все. Может, хоть кто-нибудь сможет ответить мне, что это — глупость или измена?!
Гарри посмотрел на Гермиону, но та только пожала плечами — никаких догадок у неё не было. Единственное, в чём можно было не сомневаться — проблемы вылезли грандиозные, потому что разозлить Антония было сложно...
Но, как оказалось, повод для возмущения у него был более чем серьёзный.
Во-первых, в письме была опись содержимого того самого сундука — и "До начала эпохи людей" в ней числилась. Во-вторых, аббат почти сразу же отправил эти книги епископу Тулузы... А потом одна из них неожиданно оказалась у свихнувшегося чернокнижника. В-третьих же... Далеко не все книги из этого списка Гарри знал, несмотря на то, что было их там всего семь, но вот "Демонолатрия" Ремигия ему встречалась — более того, она даже была в библиотеке Хогвартса в качестве примера событий, которые и заставили создать Статут секретности, и он точно знал, что написана она была в семнадцатом веке. К магии она, разумеется, имела крайне косвенное отношение, и зачем она понадобилась неизвестному венгерскому волшебнику, не понимала и Гермиона.
— Посмотреть бы на всё это... — Вздохнула она, положив список на стол. — Там ведь и действительно старые книги есть... А вообще, очень странный набор, я даже не могу представить, для чего он может понадобиться — в то, что только они чудом не сгорели, я, уж извини, не верю.
— Я тоже не верю, — кивнул Антоний. — Чудеса не признают со слов первого встречного... Но это ничтожный обман, давно искуплённый грех — оно не стоит внимания. Ты сказала, что не знаешь, для чего могут служить эти книги?
— Все вместе? Действительно не знаю. Каждая по отдельности полезна в определённой ситуации, но такое вряд ли может случиться в ваше время, и я уверена, что он оставил их именно набором... Если не взял сразу.
— Тут я тебе не помощник, — развёл руками Антоний. — Впрочем, если буду знать, о чём оно, может, что-нибудь и придумаю...
К вечеру новых идей у Антония не появилось — и он в этом был не одинок. Набор книг так и остался непонятным, но сом нения в том, что он был случайным, отпали окончательно. Потому что все эти книги просто не могли оказаться в одном месте.
Но это могло и подождать — в отличие от куда более важного вопроса: как книга, отправленная епископу, оказалась в руках у чернокнижника, и где все остальные книги? Монах, доставивший их в Тулузу, передал их епископу лично и получил расписку, так что они определённо не были похищены по дороге. Нет, утечка случилась у епископа — а он был маглом, так что вряд ли в этом участвовал.
— У него вообще есть маги в канцелярии, или как оно там называется? — спросил Гарри, уставший ломать голову над загадкой книг.
— Если и есть, то я не знаю, — покачал головой Антоний. — Но вот еретики там есть совершенно точно. Иначе бы эта книга не оказалась у Одноглазого... Хуже того, в ересь мог и сам епископ удариться, и тогда придётся обращаться к самому Папе. Ну да ладно, это дело привычное, справимся. Как с самими книгами быть — вот вопрос...
— Не думала, что когда-нибудь это скажу, но лучше просто сжечь, — заявила Гермиона. — Те из них, что для вас не бесполезны, слишком мерзкие, а те, что бесполезны... Они мало того, что бесполезны, они могут дать пищу новым ересям, а уж этого ты вряд ли захочешь.
— Это верно... Да и, боюсь, их тайну Матьяш унёс с собой в могилу, — вздохнул Антоний. — и, говоря честно, я этому только рад — некоторые тайны лучше тайнами и оставить.
— Это верно... — буркнул Гарри. — И зачем только он полез в аномалию...
— Случайно, скорее всего, — пожала плечами Гермиона. — Ну или наткнулся на долгоживущую аномалию, решил исследовать, собрал всё необходимое... Так, стоп! Я идиотка, Гарри, да и ты не лучше! Матьяш — а фамилия или прозвище у него были?
— Шорош, а что? А прозвище у него было...
— Скиталец, — на истории магии Гарри, как правило, спал, но кое-что всё же помнил...
Матьяш Скиталец, Цоллерн Непогода, Магда Колючка, Вацлав Распутник, Милан Хромой, Ежи Мешок, Эржебет Честная. Семь основателей Дурмстранга, построенного в тысяча двести сороковом году...
Матьяш Шорош по прозвищу Скиталец. Знаток ритуалов. Гость из будущего...
Да, такого Гарри не ожидал. Да никто бы не ожидал — но сомнений не осталось. Как минимум один из основателей Дурмстранга был пришельцем из будущего — как минимум один... А возможно, и все.
— Да ну, чушь какая-то получается... — протянул Гарри.
— Да я бы не сказала, что чушь, — покачала головой Гермиона. — Всё говорит именно об этом, хотя выглядит и странно, согласна. И кстати, это объясняет, зачем нужен такой набор книг.
— И зачем же?
— Ритуалы. Даже у Ремигия есть кое-какие правильно описанные моменты, не говоря уже о всём остальном. Ритуалы, совершаемые при основании магической школы, неизвестны, но их можно восстановить... И вот для этого Матьяшу и были нужны все эти книги. Плюс что-то в дар императору... Но насколько я помню, Фридрих вообще старался всё образование собрать под своей рукой, так что собственная магическая школа — не Хогвартс, не Шармбатон и уж тем более не Схола святой Софии — как раз то, на что он с удовольствием раскошелится, — Гермиона выдохнула и замолчала, потерев переносицу.
— Вот, значит, как... — протянул Антоний. — А ведь я знаю Ежи, и хоть он и доктор богословия, он всегда был простым монахом... Да что там, мы знакомы лет пятнадцать, но я лишь пару лет назад узнал, что он тоже волшебник.
— Ну так они и не стараются выпячивать свои дела, как основатели Хогвартса, — фыркнула Гермиона. — Хотя, как мне всегда казалось, излишняя скромность — тоже нехорошо. Это, как мне кажется, разновидность гордыни... Впрочем, Господь им судья, а нам и своих дел хватает.
Три дня спустя брат Антоний сообщил:
— Епископ весьма обеспокоен — он подозревает, что среди его помощников затесались катары. И это чистая правда, вот только обосновались они там уже давно... И епископ не замечал их отнюдь не по наивности и небрежению... А за очень немалую мзду. Более того, ни капли из того потока серебра, что проходит через его руки, он не отдал в казну церкви ни денье, и уж тем более не тратил ничего на нужды епархии. Папа возмущён этой симонией и подготовил указ об лишении его сана и аресте, который поручил нам, а поскольку его имущество будет конфисковано...
— Предлагаешь нам поучаствовать в конфискации? — хмыкнул Гарри. — Что ж, тебе не придётся просить два раза! Можешь рассчитывать на нашу помощь, что бы ни пустил в ход епископ!..
— Именно это я и надеялся услышать, брат Генри! Что ж, теперь готовьтесь — в полдень мы отправляемся в Тулузу!
Глава 46
Книги Матьяша у епископа так и не нашли — и куда они делись, он и сам не знал, так что, возможно, по паре пунктов его оправдают... Но и оставшихся хватит. Пусть и не на казнь, но на лишение всех титулов и заключение в каком-нибудь дальнем монастыре — точно. И, конечно, конфискацию имущества, часть которого полагалась и Гарри. Весьма внушительная часть — вот уж нестяжательством бывший епископ не славился...
И теперь оставалось только ждать, когда откроется следующая аномалия, слушать лекции Альберта Великого и бездельничать... Ну или наводить в очередной раз порядок в запасах, что приходилось делать почти постоянно. Тем более — теперь, когда они получили плату и за Отье, и за епископа, а получили они её, в основном, не деньгами...
— Впору зачаровывать ещё один мешок, — вздохнула Гермиона, изучая груду разнообразного хлама на полу. — Так, часть можно продать здесь — золото и серебро переплавить недолго, а гоблины спрашивать не будут, часть оставим до будущего...
— А часть используем, — добавил Гарри. — Копьё, конечно, мощная штука, но не помешает и какое-нибудь запасное оружие, так что несколько мечей или кинжалов я тоже зачарую.
— Хорошая мысль, — кивнула Гермиона. — Ну и одежду оставим — это, по крайней мере, забавно, а если спросят, откуда, всегда можно будет сказать, что это реконструкция.
— Так, в шоссах я больше ходить не намерен!
— Ну и зря... Хотя да, лосины были бы лучше.
— Извращенка!
— На том стою... Ладно, давай всё это собирать обратно.
Большую часть оружия продали кузнецу из Нис-дель-драк — хмурому, необычно высокому гоблину. Заплатил он, конечно, меньше, чем всё это стоило бы у людей — но вряд ли у обычного кузнеца или торговца нашлось при себе достаточно золота, чтобы выкупить всё и сразу, и уж тем более у него не нашлось бы магических ингредиентов и самоцветов, нужных для зачарования. У гоблина же, который, как и большинство его соплеменников, был артефактором, всё это имелось... А заодно нашлось и несколько добрых советов для Гарри, в котором гоблин мгновенно опознал коллегу-артефактора — притом советов бесплатных, настолько его впечатлило копьё.
Гермиона, пользуясь хорошим настроением гоблина, попыталась узнать что-нибудь про хладное железо — но тут её ждала неудача: гоблин сам почти ничего не знал. Единственное, что удалось выяснить — для этого нужна некая особая руда, болотная не подходит, и очень сильный жар, который можно получить только с помощью магии — железо должно расплавиться.
Гарри комментировать не стал, хотя в необходимости магии сомневался — он смутно помнил, что как раз в это время на Востоке железо вполне себе плавили без всякой магии, просто в мощных печах...
Хладное железо, металл, едва ли не абсолютно устойчивый к магии, был старой проблемой магов. В двадцатом столетии он был чем-то полулегендарным, вещи из него имелись лишь у нескольких самых старых семей, да и те старались не афишировать их наличие... А новых сделать не мог никто. В тринадцатом веке с этим было проще — и самого хладного железа было больше, и работать с ним умели — правда, этой тайной владел единственный гоблинский клан, и цену за свою работу он назначал соответствующую... Ну а исследовать имеющийся образец можно будет только в будущем.
В общем-то, ни Гарри, ни Гермиона не возражали бы задержаться в этом времени — но аномалия открылась через три дня после того, как Альберт с учеником уехали из Нис-дель-драк. Времени на прощание не было, поэтому Гермиона просто оставила записку с извинениями и пожеланиями удачи, и парочка аппарировала навстречу новым приключениям...
— Что ж, — заметила Гермиона, — мы в Нагасаки, в году тысяча девятьсот семьдесят восьмом... Чёрт...
— Что такое?
— Нагасаки, семьдесят восьмой, — Гермиона покачала головой. — Сегодня восьмое апреля, а пятнадцатого будет ровно год, как два английских врача приехали сюда по обмену... И как раз в тот день они столкнулись с якудзой, и дело наверняка кончилось бы плохо, если бы не помощь одной женщины, в честь которой они потом назвали дочь.
