— Я должен просить вас следовать судебной процедуре, которая установлена Нормой. И не выкрикивать дерзостей, не имеющих отношения к делу. Присутствуете ли вы пред ликом святой С.С., Джексон?

— Да, я присутствую.

— Опишите свое отклонение от Нормы так, как вы его понимаете.

Несчастный тяжело и очень громко вздохнул:

— Я не верю в Невидимую Руку Рынка.

Толпа отшатнулась. Над рядами прошелестело: "Горби меня побери!" — и сразу отчетливый подзатыльник, сопровождаемый сдавленным: "Ты что несешь к ночи, придурок!" "Обколются своими прививками, а потом состоят из химических веществ!"

Судьи переглянулись. Дело выглядело несложным. В конце-то концов, неверие в Невидимую Руку — грех. Но это не катастрофа. Вот если кто очередной раз поставит раком Рынок и супругу его Биржу, это катастрофа.

Но это не грех.

Воистину, в мире все устроено ко благу. А слова "всеобщее" во многих языках просто нет, и уже поэтому квантор всеобщности неприменим в гражданском судопроизводстве Внешнего Круга.

— Исполни епитимью, сыне, да впредь не попадайся.

Довольный мягкой карой Джексон схватил поданную гранату и закричал довольным голосом:

— Допрежь всего святую чеку извлечь надлежит!

Люди с площади бросились кто куда, один Отшельник стоял глыбой. Храмовники похожи на монахов тем, что умеют читать, дабы осветить знаниями доблесть. Отшельник читать умел, и знал: радиус сплошного поражения всего десять метров. Большие осколки, летящие за двести, в Невидимой Руке, а посему истинно верующему не опасны.

После хлопка судьи вылезли из-под трибуны. Тело Джексона завернули в кумач и повлекли на конюшню, чтобы завтра отвезти к Вратам для последующей отправки в Конвертер.

Служки постелили на трибуну зеленое сукно. Вынесли новый графин. Воды в него налили доверху.

Наконец, поставили граненый стакан.

Не простая уголовщина, покушение на устои, надо же!

Служки втащили пару связанных — мужчину и женщину. Довольно молодых, не слишком пока перепуганных: или не понимали, где находятся, или очень хорошо держали себя в руках.

Судьи переглянулись. Поглядели в бумаги. Потом на толпу.

Потом средний Судья спросил вовсе не протокольным тоном:

— Но мы не знаем имен подсудимых!

Крайний Судья нахохлился:

— Затруднение? Устраните!

— Не можем, — заюлили служки, — ибо даже языка их не знаем. Лепечут чего-то не по-нашему.

Толпа заворчала:

— Пропавший сектор!

— Сектор "Ё"!

— Ё-модуль!

— У меня есть прибор-переводчик, — из толпы выступила рослая блондинка в неожиданно чистом длинном платье и коротком синем жакете. — Сейчас я только настройку сделаю.

Суд переговорил между собой и разрешил. Тогда девушка, вполне грамотно не оставляя без присмотра большой коричневый чемодан, прошла вплотную к подсудимым. Вытащила из чемодана и подняла на уровень глаз поначалу сплетенный из бронзовых обручей шар. Когда же стрелка белого металла в том шаре указала безошибочно на мужчину, то и все собравшиеся на общинной люди поглядели на него же.

Оба задержаных не поражали ни ростом, ни крепостью. Но, несмотря на кажущуюся хрупкость, слабаками называть их ни у кого не повернулся бы язык. Они походили на бич Бибопа: тонкие, гибкие, даже в руках служителей управы внушающие страх. Волосы черные, глаза серые, кожа светлая и тоже словно бы сероватая, и одежда отливает не то серебром, не то алюминием.

Пока толпа и суд разглядывали странную пару, самозваная переводчица поднесла почти к губам арестантов зеленый камень, что-то в него шепнула, а потом сказала суду громко, ясно, с неприятным отсутствием самоуничижения в голосе:

— Задавайте свои вопросы!

Судьи переглянулись вновь и по молчаливому соглашению отодвинули пока что Протоколы, и центральный из пятерки спросил почти как человек:

— Вы кто такие?

Мужчина хрипнул. Правильно понявшие служки поднесли ему воды. Глотнув, он выпрямился, оживая на глазах, и ответил гордо:

— Стажер Норио Кунато. Мой ведомый — стажер Эйко Ямано. Мы вылетели на разработку астероида, но вступили в бой со стаей гаун, и в ходе маневров случайно врезались в вашу... Колонию. Мы приносим извинения за прискорбный инцидент. Если вы допустите нас к обломкам Стражей, мы найдем способ связаться с домом и Сидония выкупит нас.

Здесь пахло чем-то вовсе Ненормативным, так что толпа разбилась по группкам, не понимая, чего ждать. Судьи переглядывались, не понимая: ни что сказать, ни что делать.

— В Инструкции нет указаний! — обреченно доложил самый молодой, закончив лихорадочное перелистывание блокнота.

Шаги подкованных ботинок Отшельника громом раскатились по рифленой палубе общинной. Выйдя в первый ряд, Леонид пробасил:

— Эти ваши гауны как выглядят?

Судьи вытаращились на нарушителя Регламента, но что делать, не сообразили тоже. Очень уж давно не ломалась Процедура, и никто не знал, что делать в случае Неповиновения пред ликом святой С.С. Нужные Параграфы находились глубоко, на первых листах Инструкции, кои не перелистывали с тех самых пор, более из благоговения, нежели по иной причине.

Норио Кунато повел плечами. Служки, отпустив его и девушку, с явной опаской натопырили на пару несколько копий и новоизобретенных длинных ножей.

Кунато довольно распрямился, пошевелил пальцами:

— Вот такой зонтик щупалец, до десятка. Говорят, есть и больше, но я таких не видел. Сверху голова. Голова у них декоративная, только чтобы в нее есть. Мозг там распределенный. Если они нападают на людей, то голова человеческая. Если нападают на кого-то еще, то и голова сделана по форме тех... Организмов.

Крайний слева Судья пробормотал с важным видом:

— Десять ног... Засекается на левую заднюю. Но это устранимо...

— Мы сегодня такую гауну выкинули за борт в невесомости, — пояснил Отшельник сразу всем. — Это уже третья сволочь за неделю. Похоже, мы вошли в места их произрастания.

— Точно, — прибавили из толпы. — По зомбоящику сказали, проходим очередную мезонную отмель. Стеречь баб от внекорпусного зачатия, руки мыть, и все такое.

Судьи помотали собственными головами, даже ощупав их для надежности. Потом средний сказал:

— Э... Чисто по-человечески мы не против помочь вам. Но есть Регламент! Вы не предусмотрены никакими Процедурами. Мы, конечно, немедленно запросим Корабельный Архив. Но, э-э... Ответ придет нескоро. А чем вас кормить? На вас не предусмотрена пайка.

— Ничего, — совершенно спокойно испортил все Кунато. — Мы способны питаться солнечным светом. У нас в геноме хлорофил.

— Демоны!

— Гэмэо!!

Вот сейчас люди шарахнулись всерьез, куда там епитимье бедолаги Джексона! Стражи позорнейшим образом разроняли копья и длинные ножи. Видя беспомощность закона, храбрый Бибоп схватился за шпалер; правда, Боумен железной хваткой заставил его опустить револьвер в кобуру обратно.

Судьи кинулись под трибуну все разом; вроде бы это первое, чему учат в Патриотической Школе, но от жути ученье из головы вылетело. Стол толкнули, святой графин покатился и раскололся с позорным звоном, и только стакан, хотя и повалившись набок, отстоял честь священного предмета и не укатился никуда. Оно и понятно: граненый.

Демоны, увы, замешательством не воспользовались. Дурачок Норио кинулся помогать перепуганной девушке. Пока он хлопал ее по щекам, пока поднимал упавшую в обморок — стражи опамятовались. Общинная заполнилась жителями Центона, вооруженными дедовскими ножами. Выстроившись ровными рядами — черно-серые накидки, белые капельки воздетых к трибуне лиц, поле взбунтовавшихся цветов по сизой рифленой стали — люди пошли на ужасных гостей из внешней тьмы, выкрикивая:

— Убей мутанта!

— Сожги еретика!

— Конвертер!

Отшельник шагнул вперед, простер обе руки. Толпа остановилась, полагая, что храмовник — пусть и не полноправный Отцептор, но все же удостоенный благодати — совершит казнь собственным тяжеленным крестом.

Между толпой и демонами осталась только девушка-переводчица, смотрящая на приближающегося Отшельника без малейших признаков испуга. Она не удивилась и тому, что Отшельник развернулся внезапно лицом к толпе:

— Добрые жители сектора "Ц" звездолета "Арьергард"!

Оглянулся через плечо на демонов, подмигнул им...

Подмигнул?

Он что, собирается их защищать?

Бибоп и Дэвид прыгнули к нему с обеих сторон:

— Леня, прикрути характер: коптит!

— Ты один, как пельмень в открытом космосе!

— Ну не один, — проворчал Боумен, опуская в казенник ампуломета родовую реликвию, Лиловый Шар. — Или ты, ковбойская морда, решил-таки нас кинуть?

— Не, я с вами, — Бибоп ловко фаршировал револьвер фосфорными пулями. — Но нам не победить против тысячи втроем! И как посмотрит ваш Диагональный Иерарх на столь вопиющее нарушение заповедей? Это вам не с Горби пиццей торговать и не с Чубом заводы тырить. Здесь можно в шататели скреп угодить, под Равноудаление попасть!

Отшельник засмеялся:

— Я нарушал многие законы, преступал всякие заповеди, но своему слову не изменял никогда!

Очухавшийся Судья высунул голову из-под зеленого сукна:

— Ты еще не давал им никакого слова!

— Будешь гавкать — я это сделаю. Захлопнись, плебей!

Отвернувшись брезгливо от вытекающей из-под сукна лужицы, Отшельник снова простер обе руки, раскинул крестом, словно бы возложивши на внезапно загустевший воздух:

— В бою должно искать не победы, но подвига. Срали мы на гаун! Мы бессмертны! Нас ждет Валгалла!

Жители Центона согласно выдохнули. Отшельник вдохнул и заорал во всю ширину обтянутого багровой мантией пуза:

— Жители Внешнего Круга! Мы — кожа мира, его защита, его кулаки, его пальцы, протянутые к сиськам Вечности!

— А-а!

— Сиськи!

— Святая СиСи!

— Сектор "Си"!!

— Си! Си-и! Си-и-и!!!

— Сиськи!

Отшельник проревел:

— Мы последняя волна колонизации. После нас тишина!

— После нас тишина! — деревня согласно ударила в рифленую сталь пола: кто каблуком, кто подтоком копья, кто кулаком, припав на колено.

И тогда Отшельник сказал буднично, просто:

— Задумайтесь, балбесы, не испортит ли нечестивая плоть демонов священный Конвертер, податель Энергии.

Толпа качнулась назад. Самая мысль о малейшем ущербе Конвертеру ужаснула всех без исключения. Это значит, снова лететь без радиационной защиты! С прошлого такого периода прошло лет сто, но мьюты все еще попадаются на верхних палубах и даже угоняют с ферм стада муравьев!

А убийства без утилизации тела на звездолете "Арьергард" и вовсе никто представить себе не мог. Это как: пять пудов массы просто пропадет, что ли?

Отшельник столкнул граненый стакан и без уважения раздавил его кованой подошвой. Толпа ахнула, но уже как-то без особенной истерики. Беспокойство о Конвертере, о рождающихся мутантах, о смертях беременных, черной тучей заслонило страхи малых прегрешений.

Теперь Отшельник мог спокойно завершить мысль:

— Стандарты и Процедуры удел теленков Среднего Круга. Мы — Внешний. Здесь будет так, как мы хотим.

Пока толпа переваривала, Отшельник прибавил:

— Два штурмовика, осведомленных в повадках гаун, пригодятся нам уже очень скоро. Коль скоро они демоны, нам это на руку. Святая сила Отцептории поможет восстановить лоханку, на чем там они прилетели. Свершим над ними Увольнение По Собственному, и пусть катятся! В самом деле, не в Конвертер же их совать. Еще испортим тонкий механизм!

После чего, обернувшись к столу, Отшельник отыскал нужную бумагу, размашисто написал приговор: "Все свободны!" и шлепнул поперек него личную печать— "инкан". После чего нагреб из ящика регистрационных браслетов, надев их себе, Норио, его девушке, Бибопу и Дэвиду. Тот самый оклемавшийся Судья проявил подлинный героизм, пролепетав Отшельнику:

— Основание?

— Во имя Рынка!

— Именем Его! — прочие Судьи, высунувшиеся из-под стола до пояса, попытались осенить себя святой шестеренкой, но запутались в свисающем зеленом сукне и тоненько заскулили, не смея позвать на помощь.

Последний браслет Отшельник протянул переводчице. Та взяла его пальцами, как диковинную игрушку, но надевать не стала. Вытащила из чемодана прозрачный пакетик и упаковала в него, предварительно пшикнув туда же из баллончика белым туманом, настолько холодным, что пакетик враз покрылся каплями осевшей влаги.

Пакет переводчица убрала в чемодан и все, наконец-то, повлеклись к Дэвиду в дом.

* * *

К Дэвиду в дом пришли под вечер, за полчаса до тушения огней. Отшельник отчалил к Матери Клинков. Ковбой Бибоп кинулся в загородку к любимому компьютеру, долгую разлуку с которым всегда переносил плохо.

Трясущиеся от пережитого Норио с Эйко упали на лавку, оперлись друг на дружку, и так сидели, дыша в очередь. Боумен расстарался для них свежайшим пчелиным молоком, но даже оно не вывело пару из ступора.

А уж когда в окно заглянула производительница этого молока, рекордсменка по имени Жанна, и грудным басом пожаловалась:

— Хозяин, из Цугцванга опять шершни прилетали, всех нас переимели... Ты бы сделал уже с ними что-нибудь, по двору не пройти! — то гости просто выключились оба.

— Вот незадача, — Дэвид почесал Жанну по мохнатым заглазьям и вытолкал покамест в хлев, — может, им света не хватило? Ну, для хлорофилосинтеза, или как оно там?

— Боюсь, наоборот, — прозвенела ясным голосом переводчица. — Им более, чем хватило.

Глянув на часы, гостья подумала: надо разбудить, пока Норио не вошел в полный цикл сна. Уснет, и жди потом добрую пару часов. А сидеть в ауле Боуменов почему-то не хотелось даже лишней секунды.

Сидонийцы спали, повалившись друг на дружку, закрыв глаза, как пьющая воду горлинка. Цепляясь за мгновения, гостья спросила:

— Ну вот, их Землю сожрали эти самые гауны, только большие.

Дэвид, который тоже слушал рассказ Норио, только молча кивнул.

— А если вы — "Арьергард", то кто сожрал вашу Землю? От чего вы отступаете?

Боумен махнул рукой:

— Эх, дочка...

И оба посмотрели на серые матовые стены аулы, на золотые трубки светильников, на непривычный лиловый потолок.

Тут гостья сообразила: потолок прозрачный. Аула — дом под звездным небом. Буквально, потому что над Внешним Кругом нету даже атмосферы. Он — Внешний.

— Значит, ваши предки стремились вверх, а вы просто бежите от неприятностей. Сложно назвать это прогрессом, но не мое дело судить. Я видела столько Земель, что на самом деле впору спрашивать: которая из них моя? Везде по-разному. Вам на месте виднее.

Ваойлет подтащила чемодан поближе:

— А вот мне задерживаться не резон. Я не демон, меня в Конвертер можно.

— Ты еще мятеж Хаффа не застала. — Боумен поморщился. — Дед рассказывал.

— Я читала, — гостья пожала изящными плечиками, — готовясь к забросу. Как там... "Первым Хафф согрешил, будь он проклят вовек". И дальше чего-то про люки, палубы, свет и воздух. Но там же про "Авангард", а вы называетесь "Арьергард", верно?