Нет, здесь простое участие от почти посторонних людей. Нечасто такое встретишь. Поэтому я немного сменил позицию.
— Я... подумаю. Обещаю.
Москва. 17 ноября. 2009 год.
Андрей.
Небольшое расследование, которое последние несколько недель занимало голову оборотня, пришлось отложить. Результатов ноль. Главный свидетель, Ольга, говорить отказывалась. Поиски же странного снайпера-охотника, убившего сошедшего с ума парня, также не увенчались успехом. А до других данных его просто не допускали. Даже посмеивались.
Да и в последнее время работы оказалось не початый край. Маркус через высших командиров заявил четче некуда — будет война. С врагом, которому нужно все и только все. Никакие компромиссы невозможны.
Такая упертость бесила. Зато это снимает вину за убитых солдат врага. Они сами пришли на их родную землю. Сами объявили войну.
Правда, работа сейчас представляла из себя странную вещь. Будто вожак объявил войну людям. Приходилось приходить и зажимать крупные фирмы, подписывать какие-то бумаги. Порой приходилось навещать силовиков, как милиционеров, так и военных вместе с Глебом. Он специально набирал людей для массовки. Странно... не легче ли просто воздействовать на правительство? Видимо, оно не настолько консолидировано. Маркус хочет избежать разобщенности, которая была в девяностых. Это принесло много проблем как людям, так и их виду. А перед войной это вообще чревато.
Возвращаясь вечером с очередного задания, Андрей решил позвонить Ире, предупредить, что скоро будет. Но девушка не брала трубку. Наверное, занята.
Тут наперерез его машине выехал автомобиль Сивого.
— Какого черта? — достаточно спокойно спросил оборотень, приоткрыв стекло.
— Езжай за мной. Это важно, — сказал лишь светловолосый и поехал дальше.
Нехорошее предчувствие появилось не сразу.
— Так в чем дело? — спросил бывший следователь, позвонив собрату. — И почему ты без Сержанта?
— А тебе хочется его видеть после всего, что произошло?
На самом деле он не сильно злился на того, кто вот так без раздумий сдает всех. Все-таки правила есть правила...
Однако мужчина не удостоил собеседника ответом. Пусть все остается неопределенным.
— Не уклоняйся от ответа. Почему не позвонил?
— Слушай, мужик, мне просто не нужно, чтобы ты психовал и ехал за мной...
— Психовал? — до оборотня начало доходить. — Что с ней?
— Слушай...
— Что с ней?!
— Она не мучилась...
— Что значит, не мучилась?! Куда ехать?!
— Твою ж... через пару кварталов направо...
Отключив телефон, мужчина рванул руль в сторону и обогнал машину Сивого.
На месте аварии уже закончили работать пожарные. Припарковав машину прямо посреди улицы, Андрей выбежал, расталкивая людей и собратьев.
— Эй, держите его!
От ее синей Хонды остался лишь выгоревший остов. Скорая помощь уже готова была уезжать, но он подскочил и рванул двери Газели, сломав замок.
Врачи от неожиданности вжались в стены кузова. Бывший следователь замер, увидев тело в мешке для трупов. Похоже, ее пытались спасти до последнего...
Но стоило приоткрыть мешок... нет, ничего нельзя было различить. Тело сгорело до углей. Ее запах уничтожен...
Сивый, наконец, нагнал его и повел наружу, махнув врачам рукой уезжать.
— Ну ты как?
Но вместо ответа оборотень начал что-то искать, грубо убрав от себя руки собрата. Авария произошла случайно, погибший водитель тяжело грузовика не справился с управлением. Синюю Хонду Иры вынесло к столбу. Пробитый бензобак, искра...
— Она никогда не ездила здесь...
Немноголюдная улица, узкий перекресток, на котором такая авария не так уж и вероятна. На какой скорости они оба неслись?
— Что ты ищешь? — Сивый недоуменно следил за мечущимся Андреем.
— Это все не было случайностью... где ее вещи? — рявкнул он на милиционеров.
— Ты не нарывайся, а то... — не стерпел грубости один из них.
Но светловолосый тайком показал поддельное удостоверение, поэтому стражу порядка пришлось смягчиться.
— Все сгорело. Соболезную...
Оборотня это не успокоило.
— Поехали.
— Куда? — не понял Сивый.
— В Останкино...
По дороге оборотень сам едва не стал причиной нескольких аварий, мчась на огромной скорости.
— Свети охране своим удостоверением...
Андрей уже не знал — поехали ли у него крыша. Но сейчас это единственное, что удерживало неудержимую волну горя, сгибающую пополам.
— Может, соизволишь объяснить, что происходит? — светловолосый шел следом все неохотнее.
К рабочему месту Иры пришлось прорываться через несколько постов охраны. К счастью, удостоверения хватило.
— Простите, я могу вам помочь? — им навстречу ни с того, ни с сего вышел непосредственный начальник девушки.
Нет, с ним он общаться не собирался. А просто обошел, не обращая внимание на возмущение.
Компьютер журналистки запустился быстро. Первым делом проверить почту... пусто. Абсолютно пусто.
Теперь сам жесткий диск. Хоть что-нибудь. Ни одного запароленного файла. Все чисто.
Наконец, позвали охрану, которая уже хотела их выкинуть.
— Я сам уйду... — хмуро поднявшись со стула, сказал Андрей.
Уже снаружи он ударил собственный автомобиль по капоту, оставив достаточно глубокую вмятину.
Наконец, Сивый не выдержал и схватил его за куртку.
— Придя в себя в конце концов, мужик! Совсем уже охренел? Да нам Глеб за это башку открутит...
— Если только мне... — неожиданно мужчина успокоился.
Плохо. Скоро накатит...
— Она месяцами не чистила почту... и всегда держала некоторые файлы с паролями... а сейчас все чисто, словно там кто-то поработал.
— Мужик, у тебя паранойя... — Сивй отпустил собрата.
Но тот просто взял и сел рядом с машиной, закрыв лицо руками...
Где-то в лесу. 18 ноября. 2009 год.
Этим утром я решил, что уйду. Обещание подумать сдержал. Нет ни одной причины, по которой сестры должны подвергаться риску из-за меня. За такие преступления я сам открывал огонь на поражение. И здесь будет то же самое. Заодно их зацепят. Уж этого-то допускать нельзя...
Раны уже начали заживать. Не стоило злоупотреблять гостеприимством.
Однако стоило сесть, как во рту возник вкус крови. Нет, он был, просто только сейчас распробовал. Но никакой сырой пищи...
Сердце бешено заколотилось. Из-за дерева вышла Нина, вернувшись с новой порцией дров. И с перевязанной ладонью.
— Где ты поранила руку?
От неожиданности блондинка едва не выронила дрова, но через секунду нашлась:
— Отходила ночью, запнулась о корень...
Я втянул носом воздух получше.
— Правда?.. Тогда где-то должен был остаться след крови...
— Я всего лишь кожу ободрала, — фыркнула девушка и занялась костром.
Анна, до этого занимавшаяся вывешиваем очередной шкуры для просушки, обернулась.
— Ты сказала ночью, что хочешь проверить раны Максима...
— Так я и проверила.
— Покажи руку, — потребовал я.
— Да она не болит уже...
— Я знаю, что она не болит. Ибо раны уже нет.
Брюнетка подошла к сестре. Та упиралась поначалу, но потом опустила голову и сдалась.
Раны действительно не было.
— Но как это? — Анна посмотрела на меня.
И я не выдержал взгляд.
— Это не он, я сама... — призналась Нина.
Закрыв глаза, пряча в них боль, я отвернулся. Будто от этого признания легче. Кажется, ни одна совершенная ошибка не учит жизни. Вместо этого снова и снова наступаю на те же грабли.
— Это глупый поступок... — у брюнетки не было сил злиться.
— Это мой выбор! — возразила сестра.
— А мой выбор ничего значит? — я обернулся, сжав кулаки. — Еще тогда отказал, даже не зная, чем все может обернуться! Мне казалось, моя история убедит тебя не лезть во все это!
— Тогда? — Анна посмотрела на меня, но быстро все поняла. — Вот значит как...
— Чего вы двое взъелись? — хмуро оглядела нас обоих Нина. — Я не прошу вас брать ответственность за меня! — в первую очередь она обратилась к сестре. — Я уже не маленький ребенок. И теперь у меня появится возможность защитить тебя!
— Нина...
Но блондинка не слушала:
— А твое прошлое совершенно не касается меня. Я не тот малолетний идиот. Зачем он желал этого? Вспомни. Мне же это нужно ради благих целей. И ты сам говорил, что обратил двоих, и они оба были нормальные!
— Но риск все равно есть!
От бессилия хотелось принять звероформу и завыть. Несмотря на то, что сейчас утро и луны совсем не видно.
— Ну так рискую-то я.
— Прости, разреши нам поговорить наедине, — Анна повела сестру дальше в лес.
Я сел на землю, покрытую редким ноябрьским снегом. Но даже после десяти минут не нашел веских причин злиться, кроме надуманных. Похоже, страх и паника заглушили все разумные доводы. Хотя, стоит признать, мной просто нагло воспользовались...
Но с другой стороны она действительно не похожа на того очкарика. Да и сейчас нет смысла соблюдать правила стаи. Все равно не удастся вернуть расположение вожака и собратьев.
Даже странно... как быстро удалось добиться внутреннего одобрения.
Девушки вернулись через несколько часов. Судя по всему, обе плакали, пока говорили по душам.
Анна подошла ближе ко мне и села рядом.
— Я понимаю, что это все тяжело...
— Я не злюсь, — признание тоже далось крайне легко.
Брюнетка искренне удивилась, но после отвела взгляд, на мгновение слегка улыбнувшись:
— Ситуация действительно непростая... скажи, насколько это опасно?
Нина же стояла чуть поодаль и побаивалась говорить, будто любое неосторожное слово грозит страшными последствиями.
— Не знаю... все по-разному. Поэтому мы не обращали кого попало. Но...
После паузы я тяжело вздохнул.
— Зато у меня больше есть причина не отказываться от вашего приглашения. Раз уж так получилось, то я пойду с вами.
В этот раз под моим присмотром ничего плохого не случится.
Москва. Башня Маркуса. 18 ноября. 2009 год.
Маркус.
— Ты что устроил?! — вожак держал себя в руках, в голосе звучали лишь холод и сталь.
— Я заметал следы, — пожал плечами Глеб. — Все-таки я отвечаю за безопасность Москвы. Да и всего вида...
— Не перегибай, — хмуро заметил Семен. — У тебя были инструкции, а ты начал заниматься не пойми чем... столько 'несчастных' случаев за один день. Без проверки, безо всего...
— Сорок восемь жертв... — Маркус подошел ближе к подчиненному, который хотел потянуться было за сигаретами, но передумал.
Сейчас все присутствующие стояли. Ни о каком спокойном обсуждении проблем и речи не могло быть.
— Сорок девять, — поправил высший командир.
— Кто еще?
— Журналистка, то ли жена, то ли любовница одного из моих людей... самый опасный субъект.
— Превосходно... — оборотень поправил ворот рубахи.
Глеб приготовился принять удар по лицу, но у вожака были и другие методы для давления.
— Там были очень важные файлы, мы не могли рисковать. Все файлы о ваших проектах. Я нейтрализовал прямую угрозу, а вместо этого получаю выговор, — высший командир не боялся говорить правду в лицо Маркуса, пусть даже тот и сейчас чуть возвышался над ним благодаря росту.
— Этого бы не было, работай ты с тем диверсантом получше. Твои люди взяли и грохнули его...
Который взломал сервера и все-таки успел передать оттуда важные данные. Он долго готовился к операции, выбрал лишь нужное. И несколько месяцев бомба замедленного действия ждала своего часа. Пока в один прекрасный момент то ли с помощью написанной программы, то ли с помощью тайных помощников секретные сведения начали появляться на случайных компьютерах, включенных в сеть. В том числе и на компьютерах собратьев, что подчас опаснее.
Но ущерб мог оказаться сильнее. К счастью, все удалось остановиться вовремя. Вот только со свидетелями, видевшими все, стоило разбираться более тщательнее.
— Лес рубят, щепки летят... — мог лишь сказать в свое оправдание Глеб. — К тому же тот диверсант сам напросился.
— Ты тоже сам напросился. Собирай вещи. Ты отправляешься в Пермь.
— Зачем?
— Будешь там за всем наблюдать, твое место займет пока Эдвард.
Высший командир растерянно оглянулся, будто кого-то искал.
— Это шутка?
— Бумаги о твоем переводе уже подписаны, — с усмешкой отметил Семен.
Оборотень хотел было спросить что-то еще, но лишь хмыкнул. После чего развернулся и ушел.
— Давно стоило его отправить, — заметил секретарь, как только они остались вдвоем. — Да, и еще... тех, кого он не убил в этой зачистке, куда деть?
— А что мы делаем с живыми в таких случаях? — вернувшись в свое кресло, поинтересовался вожак.
— Понял, все будет сделано.
Новосибирская область. 29 января. 2010 год.
Олень бежал, подгоняемый страхом. На секунду он остановился, прислушиваясь к окружавшей тишине, прерываемой лишь ветром, от которого колыхались высокие сосны.
Небольшой шорох справа вновь спугнул, и животное помчалось в противоположную сторону. Но перед ним из ниоткуда возникло огромное существо со светлой шерстью.
Бедняга даже развернуться не успел, прежде чем я оказался позади и, обхватив шею, резко сломал, получив удовольствие от громкого хруста.
— Я могла и сама... — прорычала девушка-оборотень, принимая у меня из когтистых рук мертвую тушу.
— Он бы уже рванул в другую сторону, — пожал я плечами.
Полнолуние Нина пережила прекрасно, будучи не в себе лишь десять минут. Все это время я был рядом, внимательно следя за всем как до превращения, так и после.
Казалось, Анна не сразу привыкнет к таким переменам, поэтому сильно удивился, увидев обратное.
Поначалу казалось, что учитель из меня никакой, но после основных премудростей мы начали вместе тренироваться. Как с обращением с оружием, пусть его было всего два ружья и пистолет, так и с рукопашным боем.
Порой без хорошего спарринга весь день проходил зря.
При этом движение в другую сторону продолжалось. Мне приходилось ориентироваться на память, чтобы не наткнуться на посты собратьев.
Пару раз казалось, что за нами следили, но это были всего лишь другие охотники. Кажется, что если мою персону действительно разыскивают, то не так уж тщательно. Все-таки наш вид готовится к войне, поэтому я посоветовал идти на восток и юг, а не на запад. Если собратья проиграют, то придется уходить из страны.
По моей просьбе Анна, которая единственная ходила в города за всем необходимым, узнавала последние новости. Кое-что приходилось правильно интерпретировать, но одно ясно — когда настанет конфликт, скрыть такую войну будет невозможно. Даже вести о бойне в Лос-Анджелесе просочились, это просто невозможно скрыть. Другой вопрос, как эти новости будут подавать. Американцы заявили об атаке крупной террористической группировке. И, кажется, сработало. Даже стало интересно, какую отговорку придумает Маркус...
— Просто ты полный профан в охоте, — усмехнулась Нина.
— Ха... — я рыкнул в ответ, взваливая оленя на плечо.
Постепенно удалось не думать о плохом. Прошлого уже не вернуть. Остается лишь жить сегодняшним днем. И пока единственной целью было прожить как можно больше хороших дней.
