— Что?! — Наруто замотал головой то на Кибу, то на Хинату, то на песочника в бинтах.
— Да-да, именно так, — закрыв глаза, кивнул Китамару.
Киба, заметив, что происходит неладное, резко затормозил вместе с Акамару, прекратив технику. Они по инерции оба проехались по рыхлой земле, разбрасывая её в стороны, остановились и замерли.
Когда все кружившие над стадионом нити исчезли под землей, Рафу развел руки в стороны и зашевелил пальцами, в ту же секунду земля затряслась и, едва не заходя за край стадиона, над ними со звоном и свистом начал подниматься из земли формирующийся из проволоки гигантский купол. Нити вплетались в него сами по себе, образуя сетку с очень маленькими проемами, они тянулись до самого верха, пока полностью не сомкнувшись на вершине купола, и замерли.
— Вот черт... — оказавшись в тени всей этой громадной конструкции, протянул Киба.
— А теперь дрожи от страха... — тихо произнес песочник, — потому что других вариантов у тебя нет.
Купол низко загудел, и по нему прошла как будто волна, сопровождающаяся оглушительным скрежетом, затем короткая пауза, в течение которой все вокруг погрузилось в тишину, даже трибуны молчали, восхищенно глядя на блистающую в лучах солнца конструкцию, единственная цель которой — убивать. Киба только и успел отскочить, когда сильнейший удар просвистевшей рядом лески глубоко рассек землю и раскидал в стороны куски грунта, оставив после себя небольшую ямку. Ещё один удар, но на этот раз по ногам, от лески снизу заставил парня подпрыгнуть и кувырнуться вперед, весь купол пришел в движение, стальные нити со свистом носились в воздухе и, сталкиваясь, закручивались снова, затем разлетаясь в стороны. Если до этого Киба думал, что уходить от ударов Рафу просто сложно, то теперь он чувствовал, что попал в настоящий ад, где, если хоть на мгновение замешкаешься или отвлечешься, будешь истерзан на куски острой, как бритва, леской. Посреди всего этого адского сооружения стоял, словно дирижер этого безумного оркестра, Рафу, окружаемый потоками стальных ниток, и злобно смотрел одним глазом на прыгающих вдалеке двух неразлучных друзей, старавшихся по возможности действовать синхронно и отвлекать нити на себя.
Киба, один раз случайно повернув голову, получил удар, обжегший его лицо, теперь на его щеке был глубоко рассеченный порез. Рана на груди тоже во всю зудела и мешала парню не отвлекаясь уклоняться от хлестких ударов. Он понимал, что так долго они не протянут и надо было что-то срочно предпринять, но продумать свои дальнейшие действия Кибе мешала одна проблема: остановишься на секунду — и ты покойник, причем не просто покойник, а изрезанное на части тело. Все это напоминало Кибе гигантскую мясорубку, в которую они с Акамару угодили по глупости. Парень вовсю старался заметить на ходу хоть какую-то брешь в обороне песочника, который скрывался далеко от них за текущими в воздухе потоками проволоки, но, ничего не находя, был вынужден лишь уворачиваться от ударов, которые тот с новой силой обрушивал на товарищей. Даже никакого принципа действия и уж тем более слабого места не мог найти Киба в этой технике, а сил становилось все меньше. Киба понял, что терять ему, кроме жизни, под этим куполом больше нечего и решился на отчаянный шаг: он, закрутившись миниатюрным ураганом, врезался в землю и, раскидывая её в стороны, вырыл яму в несколько метров глубиной. К счастью, земля на этом стадионе была рыхлой, правда, иногда попадались здоровые валуны. Краем глаза заметив устремившуюся за ним в яму леску, Киба вновь завертелся волчком и, вгрызаясь в грунт, пошел вперед, Акамару, заметив, что делает хозяин, последовал его примеру и тоже врылся в землю. Они где-то с полминуты упорно сверлили грунт под стадионом в направлении, где предположительно стоял Рафу, песочник в это время, дико оглядываясь по сторонам, пытался выцепить взглядом напарников. Он не успел и оглянуться, как, крутясь двумя ураганами, Киба и Акамару вылетели из земли прямо у него за спиной, нити Рафу, в этом месте спокойно колыхавшиеся, резко устремились в ребят с явной целью продеть их на сквозь, но в доли секунды Киба приготовился к своей заключительной атаке. Он решил — все или ничего.
— Акамару, ещё раз, вихрь стальных когтей! — ещё не успев достигнуть ногами земли закричал парень и, схватив пса за загривок, сел ему на спину.
— Не выйдет! — заревел одноглазый, занося руку, по велению которой все нити рядом, сплетясь в один мощный кулак, готовились размазать собаку с наездником по земле, но в то же мгновение они исчезли, и стальной лязг затерялся в шуршащей и свистящей проволоке. Удар по земле — грунт и куски случайно оказавшейся там проволоки летят в стороны, ещё удар, почти рядом с ногами Рафу, ещё один — и песочник уже летит назад, его настигают ещё удары, и каждый с новой силой обрушивается на него. Рафу, разбив спиной сетчатую стену, как пуля вылетел из своего купола, догоняемый новыми сокрушительными ударами когтей. Наконец он, весь истерзанный и в крови, падает на землю, беспомощно раскинув руки и ноги, купол за спиной Кибы с оглушительным грохотом и стоном, напоминающим вой какого-то гигантского животного, рушится и разваливается на части, проволока, потеряв контроль, как куча проводов оседает наземь.
— Победитель Инудзука Киба! — объявил судья, а затем и голос из усилителей повторил его слова. Трибуны взревели, аплодисменты заглушали даже звук рушащегося купола. За весь день стадион ещё не взрывался такими бурными овациями, как сейчас, и Киба был счастлив. Он свалился бы на спину, если бы подбежавший Акамару не поддержал его своим пушистым боком. Парень сел, облокотившись на него, и, потрепав пса по голове, прошептал, глядя в его добрые глаза:
— Мы победили, Акамару...
Пес в ответ лизнул его прямо в нос, от чего Киба засмеялся и начал громко хохотать, пытаясь отпихнуть, полезшего "целоваться" напарника. В это время на стадион выбежали почти все генины его деревни, Наруто и Хината подоспели первыми и, подскочив к товарищу, помогли ему подняться.
— Я победил, я крут! — закричал Киба, от радости чуть не разорвав на себе и так порезанную рубашку.
— Ну ты монстр! — хлопнул по плечу ликующего друга Наруто.
— Киба-кун, это было потрясающее сражение! — тихо сказала Хината, радуясь за напарника.
Подоспевший сюда же Рок Ли поднял Кибу на плечи и понес в толпу генинов, свистящих и кричавших победные речевки, зрители были просто в восторге, часть из них тоже выскочила на арену, желая быть ближе к победителю, как будто он стал уже чемпионом турнира.
— Иииихааа! — закричал Киба, размахивая руками. — Я победил, я победил! Сегодня вечером угощаю всех!
От этих слов толпа ещё больше разошлась, и Кибу уже чуть ли не как коронованного понесли к выходу. Общее веселье прервали санитары, требовательно загородившие проход; на самом деле уже жутко измотанного и изможденного Кибу пришлось передать в их распоряжение, Акамару тоже взяли несколько врачей и повели в больничный блок.
— Ну вот, Киба победил, я знал это! — схватив за плечи Хинату, Наруто затряс её.
— Д-да, Наруто-кун, только не тряси меня, пожалуйста.
— Ой, да, прости, — Наруто, улыбаясь, прижал девушку к себе.
Они уже вернулись на балкон и с нетерпением ожидали следующего боя, был объявлен короткий перерыв, за который большое количество вышедших на поле рабочих разгребало завал из остро заточенной проволоки, оставленной поверженным песочником. Самого Рафу спешно доставили в больницу в бессознательном состоянии; расстроенный Китамару, уважения ради тоже поздравив победителя, убежал, прихрамывая, следом за врачами. На балконе оставались теперь только Наруто, Хината, толстяк из деревни Камня, не проявлявший к ним никакого интереса, Ли, а так же несколько чуунинов Камня и Песка, которые вскоре куда-то исчезли. В следующем раунде должны были драться Ино, которая весь день не появлялась здесь, и толстяк Фэтцу Якиники, в это время грозно щелкавший костяшками пальцев в предвкушении боя. После них самым последним сражением первой ступени экзамена и последним боем на сегодня должно было стать противостояние Хинаты и девушки-медика из команды Песка, остальные напарники которой уже вылетели из турнирной таблицы. Хината чувствовала, что сейчас пощады ждать от нее не придется, она уже не будет тем заботливым врачом, который помог ей на втором этапе, а будет сражаться в полную силу и наверняка попытается отыграться на Хинате за поражение своего товарища по команде. Девушка очень нервничала по этому поводу, но виду не показывала и держала это в себе, она не хотела, чтобы вместе с ней тревожился ещё и Наруто. В душу вновь закрадывались робость и неуверенность, Хината не знала, как она выйдет на бой в такой ситуации, ведь она чувствовала в себе прилив сил и храбрости только когда надо было защитить дорогих ей людей, а здесь — просто драться с кем-то ради награды... Хината, обняв руку Наруто, прижалась к нему и прикрыла глаза.
"Я должна показать своему отцу, что я чего-то стою, и Наруто должен поверить в мою силу, чтобы не отвлекаться на заботу обо мне", — убеждала себя девушка, это в какой-то мере поддержало её.
Наруто, почувствовав, что Хината нервничает внутри себя, обнял её одной рукой и прижал к себе, он прошептал ей на ухо:
— Я знаю, ты справишься, просто верь в себя.
Хината быстро закивала в ответ, прильнула к нему щекой. В это время голос из репродуктора объявил:
— На арену вызывается Яманака Ино и Якиники Фэтцу!
Трибуны шумно зааплодировали, ещё не растеряв нахлынувшие после предыдущего боя восторженные эмоции. Толстяк, бросив презрительный взгляд на коноховцев, стоявших на балконе, вышел на лестницу, ведущую вниз на арену, а из большого прохода под зрительскими трибунами, покачивая бедрами, выплыла напыщенная блондинка с собранными в хвост волосами. Судья жестом подозвал обоих участников к центру поля.
Солнце по-прежнему нещадно палило, самый пик его активности, правда, уже прошел, но к пяти часам дня земля раскалилась, и теперь было непонятно, откуда идет духота и жар. Но похоже, что зрителей на переполненных трибунах погода совершенно не беспокоила, а если кому и было до нее дело, то они утоляли свою жажду активно продаваемыми прямо на стадионе холодными напитками.
Ино и камневец Фэтцу стояли друг напротив друга и ехидно ухмылялись.
"Хех, блондинка... наверняка ничем не умнее остальных девчонок..." — сказал себе толстяк.
"Жирный урод, интересно, он с кем-нибудь хоть раз встречался... кроме парней...?" — размышляла Ино, скривив губу и подперев бока.
"Пожалуй, расправлюсь с ней по-быстрому, она меня бесит", — толстяк, потерев руки, сложил их перед собой.
"Чего руки-то чешешь? Уж не думаешь ли ты, что я во время боя позволю себя облапать?" — Ино поморщилась, представив как "этот жирдяй" трогает её за разные места. Она встряхнула головой, чтобы отогнать эти мысли, и вернула небрежную улыбку на лицо.
"Чего башкой трясешь? Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь с тобой нянчиться? Использую против нее технику земляной лавины, поваляю в грязи, чтобы стереть с её лица эту паскудненькую улыбочку, которую она корчит перед всеми."
— Начинайте же! Начина-а-а-айте! — судья скакал вокруг соперников, тщетно стараясь привлечь их внимание. По трибунам прошел недоумевающий ропот:
— Нам что, одного идиота за этот день было мало? — громко вопросил сидевший в верхнем ряду мужик с бутылкой лимонада, который, судя по его красной физиономии, был разбавлен рисовой водкой.
— Они так и будут пялиться друг на друга? — возмущенно фыркнула полная дама, сидящая неподалеку.
— Тише, тише! — пытался успокоить её щупленький мужичок рядом, видимо, муж этой особы. — Эта девушка — ниндзя-экстрасенс, из известного в Конохе клана Яманака, её противник уже наверняка угодил в гендзюцу или ещё какую-нибудь ловушку!
Ино в это время, покосившись на судью, перевела взгляд на своего оппонента. Она не стала совершать каких-либо перемещений, потому что прекрасно знала — использующие техники различных элементов должны складывать печати для высвобождения чакры, и она сразу увидит, как её противник это делает, сама же Ино могла атаковать как вблизи, так и издалека, именно поэтому в выгодном положении находилась сейчас она.
— Ну, начали так начали... — хихикнув, пожала плечами девушка. — Получай! — не раздумывая, крикнула она и вытянула перед собой руку.
Парню почудилось, будто все, что он видит перед собой как картинку, проецируемую на холст ткани в кинотеатре, схватили и потащили вперед. Он отчетливо мог разглядеть каждый ухоженный ноготок на пальцах Ино, на которые против его воли был сконцентрирован его взгляд, как будто это и была та самая рука, потянувшая его. Затем девушка, действительно сделав тянущее движение назад, резко вытолкнула руку вперед, разжав пальцы — изображение в глазах толстяка понеслось назад и словно ударило его, ему показалось, что его сейчас просто сшибет с ног, но этого не случилось, только в глазах все начало двоиться и в ушах оглушительно зазвенело. Парень схватился за голову и попятился, сквозь этот звон он услышал приглушенные слова девушки:
— Как тебе это блюдо? Добавки хочешь? — и вновь все повторилось, только в глазах теперь начало троиться, а звон стал невыносимым.
— Проклятая девка... — прошептал толстяк, стараясь сильнее сдавить голову, как будто это могло утихомирить её. — Ну, держись!
— Ха, придурок, я ещё не закончила...
Но новое её движение прервал беспорядочно вырвавшийся из земли фонтан сухой грязи, заставивший девушку отпрыгнуть, чтобы не быть засыпанной.
"Как он это сделал, он же должен был сложить печати... Ну что ж, придется перейти к более жестким мерам..."
Толстяк только оправился от ментальной атаки Ино и хотел уже произвести печати, чтобы атаковать, как вдруг понял, что его руки ему не подчиняются...
— Что за дерьмо? — выругался камневец.
— Сейчас я объясню тебе! — бросила с усмешкой девушка.
Шиноби сам не понял, что это было: он поднял в воздух свою руку и со всего размаху влепил себе в челюсть, затем, выплюнув кровь от прикушенного языка, ударил второй рукой.
— Сучка, как ты это делаешь? — в бессильной злобе закричал толстяк.
— Чё ты сказал, урод жирный??! — сразу ощетинилась девушка. — Ну я те щас покажу!
Камневец начал со всей силы лупить себя по лицу, его слегка заплывшая жиром физиономия раскачивалась из стороны в сторону от каждого стремительного удара, шлепающим звуком отдающегося над стадионом. Через несколько секунд Ино, вдруг почувствовав, что земля под ногами снова шевелится, разорвала контроль и отпрыгнула ещё дальше.
"Да как он это делает, черт возьми!" — выругалась про себя девушка и продолжила следить за камневцем.
Трибуны нервно шептались, толстяк, потирая избитое и успевшее опухнуть лицо, показал Ино стиснутые в злой гримасе желтоватые зубы.
"Фу, у него, наверное, ещё изо рта воняет!" — сделала умозаключение блондинка и все же решила спросить:
— Как ты, придурок толстокожий, ухитряешься делать техники, не складывая печатей?
