— А если он не отдаст такой приказ?
— Значит еще поживет. До первой своей глупости, граничащей с предательством...
Закончив обсуждение новостей, посмотрел кино , снятое Гансом с разных высот. Переполох мы устроили изрядный. Все атакованные цели утонули очень быстро. При отсутствии водонепроницаемых переборок другого варианта и ждать не стоит. Тех, кто уцелел, подобрали быстро спущенные на воду шлюпки с ближайших кораблей. Но мыслить англичане и французы начали в верном направлении. Так и не поняв, каким именно образом эти коварные азиаты русские умудрились снова подорвать семь кораблей восемью минами, сделали попытку помешать дальнейшим атакам, патрулируя прилегающую к якорной стояке акваторию двумя пароходами. Чтобы они если и не смогли обнаружить и уничтожить русских диверсантов, то могли хотя бы их отпугнуть, не дав возможность действовать абсолютно беспрепятственно. Правда, патрулировали пароходы очень близко к стоящим на якоре кораблям. Причем только со стороны моря. Там, где произошли взрывы. А это значит, что у нас есть возможность устроить как минимум еще одну такую же побудку .
Удалившись от берега на достаточное расстояние, обошли вражеский дозор, находящийся южнее мыса Лукулл, и снова направились к устью реки Бельбек. Надо сообщить последнюю информацию в Севастополь. Наши береговые посты должны были слышать взрывы в море, да только вряд ли что поняли. А с рассветом все равно ничего не поймут, поскольку кораблей возле Лукулла стоит довольно много, торчащие из воды мачты могут просто не различить на их фоне, а все деревянные обломки за ночь унесет ветром и течением. Да и не до созерцания вражеской армады будет наблюдателям, когда обнаружат французские фрегаты, идущие к берегу. Поэтому информация о том, что флот противника у мыса Лукулл лишился последних трех винтовых линейных кораблей, а также еще двух парусных, парохода и фрегата, дойдет до Севастополя нескоро. А когда дойдет, то ей могут просто не поверить.
Когда на следующее утро солнце выглянуло из-за вершин холмов, Лебедь уже подходил к месту назначения. Ганс прошелся над побережьем, но ничего подозрительного не обнаружил. С берега за нами уже наблюдают, поскольку обнаружили издалека. Но ажиотажа нет, Лебедь здесь уже не впервые. Снова спускаем катер на воду и он идет к берегу, где его уже поджидают. Но разговор на этот раз длится дольше, и на катер передают запечатанный пакет. А вот это плохо. Как бы князюшка не попытался на нас лапу наложить. Разумеется, ничего у него не выйдет, но конфликта в этом случае не избежать. Что меня совершенно не устраивает. Не в том плане, что опасаюсь каких-то пакостей с его стороны. А в том, что проблему под названием светлейший князь Меншиков придется решать срочно и радикально. Чтобы он еще чего-нибудь не учудил.
Но беспокоился я напрасно. В пакете оказалось частное письмо от Корнилова. Адмирал подготовил несколько экземпляров послания и отправил на все береговые посты, поскольку не знал, где мы появимся в следующий раз. Текст содержал обтекаемые фразы общего содержания, из которых непосвященные не смогли бы ничего понять, если письмо угодило в чужие руки. Заканчивалось письмо весьма интересной фразой.
...Юрий Александрович. Вы оказались абсолютно правы. Прилагаю все силы для решения насущных вопросов. Надеюсь на скорую встречу .
Кроме меня никто не поймет. Молодец Корнилов, с понятием секретности у него все в порядке. Ну а большего мне и не надо. За оборону Севастополя и сохранность Черноморского флота теперь можно быть спокойным.
Пока Ганс сопровождал верховых нарочных, направляющихся в Севастополь с нашим сообщением, Лебедь отошел от берега и следовал самым малым ходом на север, чтобы выйти на траверз мыса Лукулл. Но так, чтобы избежать обнаружения вражескими дозорами. Торопиться некуда. Пусть Ганс сначала проверит, что там на Альме творится. Чем он и занялся, когда проконтролировал прибытие нарочных в штаб.
Первый свой визит к месту будущего сражения Ганс нанес еще ранним утром. Но тогда войска противника только начали движение к правому берегу Альмы. Шесть французских фрегатов на буксире у пароходов довольно быстро встали на шпринг в назначенных точках, и были готовы открыть огонь по берегу. Русская армия хоть и ожидала атаки, но судя по тому, что увидел Ганс, бардака на ее позициях хватало. И вершиной идиотизма выглядел лагерь чистой публики , которую князь Меншиков любезно пригласил посмотреть сражение , превратив войну в театр. Такое было в моем мире, такое же случилось и в этом. Что именно им двигало, — обыкновенная дурость, или безмерная вера в собственную непогрешимость, сказать затрудняюсь. Тем не менее, факт имел место. С момента первого разведывательного полета прошло уже более двух часов. Думаю, сражение должно начаться.
Так оно и оказалось. Причем незаметно, чтобы ход сражения сильно отличался от того, что произошло в моем мире. Французы также форсировали Альму в нижнем течении, и в данный момент французские зуавы забирались на плато по кручам левого берега Альмы, считавшимися командованием русской армии неприступными. Приморский фланг нашей армии находился под огнем с моря. Французские фрегаты успешно выполняли свою задачу. А русская армия даже не могла им толком ответить. В конце концов, французские батальоны дивизии генерала Боске оказались на плато, и даже смогли поднять туда пушки, открыв огонь по русским позициям с фланга. Вскоре к французам присоединились турки. Попытка русской армии атаковать противника на плато и сбросить его в море успеха не имела. На других участках ситуация также складывалась для нас неблагоприятно. В конечном счете Альминское сражение было нами проиграно. Князь Меншиков снова не задействовал все имеющиеся в его распоряжении силы. И вновь фактическим победителем сражения на Альме оказался французский генерал Боске. Именно благодаря его маневру захода во фланг русской армии через местность, считавшуюся неприступной даже для пехоты, не говоря об артиллерии, войска коалиции смогли переломить ход сражения в свою пользу. После боя русские покинули свои позиции и отошли в направлении Севастополя.
Но все же результат сражения на Альме сильно отличался от того, что произошло в моем мире. Из-за отсутствия численного преимущества группировка коалиции понесла серьезные потери, почти втрое превысившие потери русской армии. И продолжать наступление на Севастополь не могла. Победа на Альме оказалась пирровой. В сложившейся ситуации нам трудно было рассчитывать на что-то более значимое. Наступал критический момент. Как станут разворачиваться события в Крыму дальше...
Войска противника пока что оставались на месте, а вот главные силы флота начали сниматься с якоря и уходить в сторону Каламитского залива. Остались только некоторые пароходы. Провести еще одну ночь возле мыса Лукулл, подвергаясь атакам неизвестного оружия, ни англичане, ни французы не хотели. А мнение турок никто не спрашивал.
Когда начало темнеть, я вызвал Ганса.
— Ганс, что там сейчас на Альме творится? Как противник? Дрон над нами так и висит?
— Дрон на месте, Командир. Завис на высоте двенадцать километров и уходить не хочет. Небо сейчас облачное, поэтому днем может снизиться еще больше. Противник зализывает раны, и идти на Севастополь не собирается. Судя по тому, что удалось узнать, вроде бы хотят вернуться в Евпаторию. Но это информация из разговоров личного состава, а не от командования. Я днем не могу снижаться на малую высоту.
— Ладно. Хрен с ним, с противником. Эти уже никуда не денутся. Сейчас тебе задание поважнее. Догоняешь свиту его светлости — ее можно издалека обнаружить, и находишься неподалеку от князюшки. А завтра с раннего утра ты должен быть возле одного из окон штаба Черноморского флота в Севастополе. Там, где проходит совет. Если все будет идти, как у нас, завтра Меншиков отдаст приказ о затоплении флота, что вызовет бурный протест у Корнилова. Ты должен убедиться в этом лично. Если Меншиков отдаст такой приказ, то до следующего утра он дожить не должен. Как и где ты проведешь ликвидацию — на твое усмотрение. Но князь должен загнуться от естественных причин. Со здоровьем у него не очень, поэтому посмотришь на месте, что лучше сделать. Подсаживаешь в него Ваню, и вдвоем выверните его память наизнанку. Мне нужно знать все его связи в Петербурге и все его темные делишки.
— А если Меншиков не отдаст такой приказ?
— Тогда пусть живет. Посмотрим на его поведение. Дождешься конца совета и вернешься обратно. Мы пока в море побудем.
— В случае ликвидации он сам тебе не нужен? Паладином его сделать не хочешь?
— Этого самодура, зацикленного на своем превосходстве? Я лучше из своих самураев сделаю паладинов, когда их время придет. А такое великосветское дерьмо мне не нужно. Поэтому пересадишь князюшку обратно в его тушку перед ликвидацией.
— Принято!
Вот так и корректируется История в нужном направлении. Если не поймают, конечно.
Теперь мне оставалось только ждать и в ближайшее время не рассчитывать на помощь Ганса. Если он снизится ниже уровня крыш городских зданий, то окажется за пределами устойчивой ментальной связи. А приближаться слишком близко к Севастополю днем тоже нельзя. Поэтому уходим подальше от берега и ждем новостей. Экипаж уже приучен не задавать глупых вопросов, поэтому побездельничаем. Так сказать, возьмем оперативную паузу. Заодно создадим ложную уверенность у незваных гостей, что их неприятности закончились. Призрак Черного моря больше не появился.
На следующее утро Лебедь находился в двадцати милях к юго-западу от мыса Херсонес и лежал в дрейфе. Благо, погода позволяла. Хотя Ганс предупредил, что через несколько дней следует ждать усиления ветра, но пока тихо. Интересно, успеют ли англичане добежать до Балаклавы, а французы до Камышовой бухты? В моем мире после сражения на Альме они не стали задерживаться в Евпатории, а перебазировались в Балаклавскую и Камышовую бухты. Но как сейчас станут развиваться события, неизвестно. Вполне может быть, что сначала туда тральщики пошлют на предмет поиска несуществующих мин. Что будет для нас большой удачей. Может быть кого-то на переходе штормом прихватит, и на берег выбросит в районе Лукулла, или Качи. Поскольку сильный ветер ожидается с норд-веста. Но это будет дополнительным бонусом, а мне надо думать, как достать господ европейцев в Балаклаве и Камышовой бухте. И пока неизвестно, можно ли рассчитывать на активные действия Черноморского флота. Как бы не пришлось силами одной лишь хулиганской флотилии супостатов гонять. Непонятно только, почему она застряла в Одессе. Неужели и тут князюшка напакостил? Ладно, подождем. Скоро все должно выясниться...
Вызов от Ганса пришел во второй половине дня.
— Командир, не спишь?
— Какой спишь?! Тебя жду!
— Докладываю. Совет в штабе окончен. Кино с самого начала смотреть будешь, или сперва основное коротко?
— Давай основное коротко. Кино потом посмотрю в спокойной обстановке.
— Меншиков все-таки отдал приказ Корнилову о затоплении флота. На совете мнения разделились. Корнилов категорически возражал. Нахимов предложил промежуточный вариант. Ничего не топить, а взять старые линейные корабли и сделать из них плавучие батареи, поставив на якоря на входе в бухту, оставив узкий проход возле Константиновского равелина. Снять с этих кораблей пушки подбойного борта и лишний рангоут. Балласт убрать частично, или полностью, и загрузить трюм пустыми бочками. Высвободившихся матросов вместе со снятыми пушками отправить на берег. Даже если в ходе боя эти корабли утонут, то утонут именно там, где их хочет затопить Меншиков. Но вряд ли утонут, пустые бочки не дадут. Вот сгореть могут. Но тут уж, как повезет. Корнилов сейчас пытается уговорить Меншикова не топить флот. В крайнем случае, принять вариант Нахимова с плавучими батареями. Да только сомневаюсь, что ему это удастся.
— А я не сомневаюсь. В том смысле, что не удастся. Значит начинаем операцию Калиф на час . Ваня, готов?
— Так точно, Ваше превосходительство! Готов!
— Командир, это еще не все. У меня создалось впечатление, что у Меншикова и его прихвостней на тебя зуб. Корнилов докладывал князю содержание твоих донесений, но он им не верит. А может делает вид, что не верит. Помимо Меншикова там тоже есть дуболомы, которые не воспринимают тебя всерьез. И не верят в то, что нам удалось нанести такой урон противнику. Допускают только аварии на кораблях, приведшие к взрывам, но не в таких масштабах, как указано в донесениях. Как не пытался их переубедить Корнилов, ничего не получилось. Уперлись, как бараны. Штатский шпак для них не авторитет.
— Ну и ладно. Я не против. Чем дольше мы будем оставаться темной лошадкой для всех, тем лучше...
Все вполне ожидаемо. Теперь посмотрим, что Ганс с Ванькой нароют.
Ждать результата операции Калиф на час пришлось довольно долго. Уже стемнело, когда пришел вызов от Ганса.
— Командир, закончили. Задание выполнено. Его светлость почил в бозе от апоплексического удара, как говорят аборигены. Не иначе, из-за сильных душевных переживаний. Возвращаться, или еще здесь что-нибудь посмотреть?
— Посмотри обстановку на подходах к Севастополю, и быстро ко мне. В двух словах, что нарыли?
— В двух словах — дерьма немерено. Князюшка был английским агентом влияния уже много лет. Долго рассказывать. Как вернемся, сам посмотришь.
— А я этому нисколько не удивляюсь. Ваня, понравилось быть светлейшим князем?
— Ох, Юрка, до сих пор противно. В такое дерьмо окунулся... Но узнали очень много интересного. Будет кого в Петербурге прижать.
— Увы, прижать нам не позволят. Если только грохнуть. Но будем смотреть по ситуации. А то, может удастся стравить крыс друг с другом...
Вернулся Ганс быстро. Выяснилось, что остатки наших войск, отступивших от Альмы сначала к Севастополю, как и в моей истории ушли к Бахчисараю. Севастополь остался фактически не прикрыт с суши, и мог рассчитывать только на экипажи кораблей Черноморского флота, личный состав береговых батарей и немногочисленные армейские части, дислоцированные в Севастополе. Но отличия все же имелись. Благодаря усилиям Корнилова удалось закончить возведение укреплений вокруг города, поэтому попытка взять его сходу будет обречена на провал. И вот теперь, расположившись в каюте и велев меня не трогать без веской причины, погрузился в воспоминания одного из богатейших и влиятельнейших людей Российской Империи.
Что можно сказать? Его светлость действовал очень осторожно, не давая повода усомниться в своей лояльности. Его деловые связи с англичанами не афишировались, и работал он не напрямую, а через доверенных лиц. Выяснилась причина его негативного отношения ко мне лично. Поначалу я его вообще не интересовал, поскольку проходил по разряду зарвавшихся купчишек . Но все изменилось после Аланда. Англичане дураками не были, и разведка у них всегда работала хорошо, поэтому в Лондоне без труда сложили два и два. Благодаря чему и кому флот коалиции нарвался на неприятности. Поэтому прислали к его светлости человечка, который озвучил пожелания Лондона. В том числе и в отношении моей скромной персоны. Если мой папенька находился в Петербурге, и дотянуться до него князю было сложно, то вот Юрий Давыдов был практически рядом. Причем находился в оперативном подчинении у командования Черноморского флота. Действовать в открытую Меншиков поостерегся, поскольку это сразу бы вызвало сильный резонанс. Все же, репутация героя и радетеля за благо Отечества у меня что в Одессе, что в Петербурге, была к этому моменту непоколебимая. Причем даже в глазах у Николая Павловича. Вот и начал князюшка осторожно гадить по-мелочи. Перво наперво попытался разоружить нашу хулиганскую флотилию на том основании, что действия сии нарушают признанный порядок ведения войны на море , а также что Черноморскому флоту наши нарезные пушки гораздо нужнее. Поэтому нужно снять их с пароходов и отправить в Севастополь по суше вместе с имеющимся запасом бомб, как можно скорее. Причем до Севастополя эти орудия, скорее всего, и не довезли бы. Мало ли на войне случайностей . Именно поэтому хулиганская флотилия не вышла в море — начались разборки с княжеским посланцем. Но в Одессе Меншикова ждал облом. Военный губернатор Одессы генерал Остен-Сакен категорически отказался разоружать пароходы и отдавать их орудия на сторону, заявив, что лучше он оставит эти пушки себе, чем отдаст чужому дяде. Поскольку Одессу тоже защищать надо, а в Севастополе артиллерии и так хватает. Если его светлости так нужны нарезные орудия Давыдова, то пусть обращается в Петербург. Времени для этого с момента начала войны у него было предостаточно. А поскольку Остен-Сакен не подчинялся Меншикову, то возник классический конфликт интересов. Неизвестно, как бы стали разворачиваться события в дальнейшем, если бы не наша операция Калиф на час .
