Алрина отвела глаза от мёртвого мальчугана и уставилась в небо, где в вышине уже парило несколько сипов, чуя обед. Слёзы давно высохли, но в ухо продолжало что-то затекать. Девочка машинально поднесла руку к щеке и зашипела от боли: проклятая стрела оставила рану, из которой сочилась кровь.
Она села. Посмотреть, насколько рана глубокая, было не во что, и спросить не у кого — большая часть обоза осталась где-то за пределами видимости. Телеги, видимо, предназначенные под трофеи, стояли в сотне шагов, у ближайших деревьев.
Алрина со вздохом отыскала место почище на одной из нижних юбок и оторвала кусок ткани, чтобы прижать к щеке. Было больно, но она знала, что кровь надо остановить. Накатила тошнотворная слабость и озноб, однако, по сравнению с началом атаки, это была сущая ерунда — не хуже перегрева на солнце.
Так она и сидела, одной рукой подперев щёку с самодельным тампоном, а второй сжимая заветную стрелу — свой ключ к свободе, — пока бой не закончился, и из леса не появились бытовики.
Одни отправились в парах с воинами вокруг стен, что-то высматривая, другие — к телегам, чтобы подогнать их на замковый двор, а несколько человек во главе с Барамой, наконец, приблизились к ней.
Алрина ещё на подходе показала старухе трофей, но та лишь махнула рукой — мол, подожди. Фургоны загнали во двор, и только потом стащили с крыши обе клети.
Девочка, шатаясь, выползла наружу и подала стрелу старой карге. Та внимательно осмотрела снаряд, степенно кивнула и присмотрелась к Алрине снова, уже не так зло.
— Что со щекой? Показывай.
Алрина послушно отняла от лица тряпку. Барама бесцеремонно повернула её лицо за подбородок, вздохнула и мотнула головой:
— Идём в дом. Эльри! — каркнула она в сторону.
И заковыляла ко главному входу в замок, не обращая внимания на трупы, которые часть бытовиков уже деловито растаскивала. Обернувшись, Алрина увидела, что своих убитых нарты грузят на одну из телег, где лежали обе сломанных клети и тело мальчишки, а остальных волокут куда-то на задний двор. Она мысленно попрощалась со своим невольным товарищем и чуть не упала, когда карга дёрнула её за рукав:
— Нечего глазеть на прошлое. Будущее — впереди.
К счастью, Алрину поймала под локоть Эльри — рыжая худенькая помощница старухи, которая как раз явилась на зов. Осмотрев щёку девочки, она завела её в гостиную на первом этаже и уложила на диван. Оторвала прямо от скатерти на столе новую тряпицу и велела держать у лица, пока будет готовить на кухне отвары.
Алрина с удовольствием растянулась на тахте, такой мягкой в сравнении с крышей фургона.
Замок был явно беднее Сарена, и обстановка потрёпанная... Непонятно, на что позарились те люди со стремглавами на щитах. На земли, наверное.
Заметив в углу зеркало, девочка поднялась и, преодолевая головокружение, подошла посмотреть, что же стало с её лицом. Правая щека была глубоко рассечена на скуле — даже мясо видно! Наверняка, останется ужасный шрам. Всё, не бывать ей красавицей, как прочила мамочка... Бедная мамочка!
Закапали горючие слёзы, но погрузиться в горе не получилось — солёная влага попала в рану, и щёку жутко защипало. Даже кривиться было больно.
Алрину внезапно затрясло. Она с трудом добралась обратно до тахты и забилась поглубже, улёгшись раненой щекой на ладонь с тряпицей, потому что держать её сил не осталось. И не заметила, как уснула.
В себя Алрину привела боль. Девочка дёрнулась, но её придержала мягкая рука — Эльри обрабатывала рану.
— Потерпи немного. Мне надо зашить порез.
И правда — не ходить же с развороченной щекой. Алрина вздохнула, сжала кулачки один в другом и приготовилась терпеть. Но сначала щёку омыли горячей водой, а потом наложили холодную мазь, от которой ощущения притупились настолько, что, когда кожу проткнули костяной иглой и протащили в отверстие тонкую жилу, стало скорее неуютно, чем больно.
Все бесхитростные материалы и инструменты лежали у девочки перед лицом на стуле. Конечно, не чета доктору Хумми, у которого были специальные пинцетики, ножнички, щипчики, стальные иглы и шёлковая нить, но Алрина не ожидала от этих дикарей подобных умений врачевать. А тем более, такой чудесной мази.
Закончив шить, Эльри намазала щёку девочки другим, довольно пахучим снадобьем, наложила сверху чистую мягкую ткань, ранее бывшую чьей-то рубашкой, и примотала её располосованной простынёй так, что полголовы скрылось под повязкой. Но Алрина не жаловалась. Она чувствовала себя лучше, по крайней мере, пока. Даже в желудке заурчало.
— Лежи, — улыбнулась Эльри, собирая свои принадлежности, — я скоро принесу тебе поесть.
Добрая женщина, не то что Барама. Алрина поймала её за руку и тихо сказала:
— Спасибо, — слова вышли хриплыми. — Мне бы попить.
— Конечно, держи.
Она подняла с пола кувшин, налила в чарку солоноватой воды, и помогла напиться полулёжа.
— Тебе нужно всё это выпить до полудня. Поняла? Иначе будешь долго поправляться.
Алрина послушно кивнула. Раньше она капризничала, когда врач что-то прописывал, но после всего пережитого поняла: тяжело не делать чего-то — не пить, не есть, не облегчаться. А выхлебать кувшин воды? Да запросто! Тем более, что теперь не надо терпеть полдня, когда приспичит.
Немного погодя одна из нарток принесла ей тёплый суп. Алрина сначала немного разочаровалась, ведь супом не наешься, но быстро поняла, что жевать даже варёные овощи ей пока больно. Эльри и правда добрая...
Когда кувшин подходил к концу, а лежать как раз надоело, в гостиную зашла Барама и властным жестом позвала Алрину наружу. Они с Эльри и ещё несколькими бытовиками сели в телегу и покинули замок в сопровождении четырёх всадниц.
Девочка недоуменно смотрела назад, ведь остальные нарты ещё оставались в замке: кто-то собирал стрелы, кто-то грузил трофеи, ахсартаги о чём-то спорили со "стремглавами" во дворе. Но Барама издала такой неприятный шипящий звук, что сразу вспомнились её слова: "Не глазей на прошлое. Будущее — впереди!" Алрина подумала, что это, наверное, хороший совет, как и про страх, и перестала оглядываться.
Их маленькая процессия ехала вперёд почти весь остаток дня, а ближе к закату углубилась в лесок, росший по берегам неширокой речушки. Разбили лагерь, приготовили ужин. При этом самой Алрине дали бурдюк с водой, велели пить и лежать на телеге! И только колючий взгляд Барамы не дал ей снова почувствовать себя баронессой. Но клетка определённо осталась в прошлом, и в груди растворился противный комок, сидевший там от самого Сарена. Потому что стало ясно: жить она будет, и вовсе не как зверёк!
Когда стемнело, Эльри позвала её к реке. На берегу разожгли костёр, вокруг которого сидели четыре женщины в длинных рубахах, мыча монотонный, но приятный напев. Поляну окружали факелы. Барама, стоявшая на берегу уже без своей монетной жилетки, подозвала Алрину к себе. Эльри отошла в сторону. Явно намечалось что-то необычное.
Девочка подошла к старухе с некоторой опаской, но та вовсе не казалась грозной. Даже улыбнулась, став ещё больше похожей на корягу.
— Итак, дитя войны, сегодня ты прошла испытание, и отныне станешь частью нашей Своры. Но для этого мы должны похоронить твоё прошлое. Снимай платье!
Алрина растерялась, но тут женщины у костра поднялись и стащили с себя рубахи, не прекращая петь. Эльри тоже скинула платье, и все, кроме девочки со старухой, остались нагишом. Алрина оторопела. Раньше она видела голыми только маму и няню в бане. И хотя те женщины были близкими, а эти чужими, они обнажились первыми, и ей стало неловко оставаться в одежде самой.
Целительница, самая мелкая и изящная из всех присутствующих, медленно приблизилась к девочке и протянула руки, предлагая помощь. Алрина сдалась и подняла волосы, позволяя расшнуровать платье на спине.
Потом пришлось снять панталоны, туфли, и, наконец, Эльри размотала повязку на её голове. Снова смазала рану пахучей мазью и отступила в сторону.
— Надо выбрать тебе новое имя, — продолжила Барама. — А то твоё громковато для кочевницы. Теперь будешь просто Аиной. А родовое... — она забормотала себе под нос, прищурившись на девочку: — Что бы такое придумать? Мариндер — Дерминар... Дерминар у нас уже есть. Ранимед? Так это его настоящее... Сарендом — Сарен — Нарес... Да, будешь Аиной Нарес!
Первой реакций Алрины было отторжение — ведь в её имени и родовая честь, и память о предках...
— А это обязательно? — жалобно спросила она.
Старуха сверкнула глазами, враз показав, что вовсе не растеряла своей суровости, а лишь приглушила её:
— Жизнь у Народа Войны жестокая, и часто короткая, Аина Нарес. А я старше многих, так что лучше меня слушаться, Аина Нарес. Тот, кто меня плохо слушает, долго не живёт, Аина Нарес!
Каждый раз, когда она произносила только что выдуманное имя, в глазах её что-то вспыхивало, словно пытаясь выжечь эти буквы в душе. Но душа противилась, рана на щеке заныла, и в памяти всплыли ужасы долгого пути.
— Если не буду слушаться, вы меня убьёте? — понурилась Алрина.
Старая женщина усмехнулась, снова пряча свой жёсткий нрав за пазуху, и промолвила с недоброй ласковостью:
— Нет, ты сама накличешь смерть, коли не станешь меня слушать. Чтобы выжить на войне, надо быть очень осторожным, а ты видишь, какая я старая? Я — Мудрейшая нашей Орды, потому что лучше всех умею быть осторожной. Поэтому тот, кто хочет выжить, слушается меня во всём. А ещё безопасность всей Своры зависит от каждого нарта, и если кто не слушается, того может убить не война, а брат по оружию. Ради общей безопасности, которая выше личной. Твоё же имечко вмиг накличет на нас беду. Ну что, хочешь жить?
В словах Барамы чувствовалось что-то правильное. И пусть на Свору Алрине плевать, но если Болирдомы случайно узнают, что она выжила... Это и правда опасно.
— А можно я сама выберу? — вздохнула девочка, сдаваясь.
— Ну, попробуй, — хмыкнула старуха.
— Тогда я буду Аиной Дарсан, — это была фамилия лорда Марлина из "Саги о Замке Малфир".
Барама посмотрела на неё поражённо и пуще прежнего впилась непонятным взглядом, пронзающим насквозь, так что у Алрины даже дух захватило. Девочка снова не могла отвести глаз, но на этот раз карга не давила, а изучала что-то внутри неё — казалось, целую вечность. Потом вдруг попустило, хотя Барама продолжала вести себя странно: недоверчивым взглядом окинула всю фигуру и лицо Алрины, а потом внезапно захохотала, словно закаркала, да так сильно, что всё тело заходило ходуном. Прошло, наверное, минут пять, пока она успокоилась, вытирая уголки глаз рукавом платья. Алрина смотрела на неё вопросительно, но, отсмеявшись, старуха сказала лишь:
— Да, от судьбы не убежишь! Ну, значит так тому и быть, Аина Дарсан. Сильный характер у тебя, Аина Дарсан. Может и выживешь, Аина Дарсан.
И снова при каждом повторе нового имени взгляд Барамы прожигал эти буквы в душе Алрины. На этот раз она их приняла. Довольная старуха погасила взор и позвала:
— Эльри!
Тихая и расторопная целительница поднесла девочке кубок с остро пахнущей жидкостью.
— Помяни свою прошлую жизнь и выпей за новую, — велела Барама. — Залпом, до дна!
Запах и вкус у жидкости были странные: словно что-то гнилое смешали с перцем, мёдом и мятой. Питьё било в нос и обжигало язык, вызывая мгновенную жажду, но тут же утоляло её. Так что при всём желании оторваться было сложно. Когда кубок опустел, по телу пошло приятное расслабление и немного закружилась голова.
— А теперь смой с себя всё старое и родись к новой жизни! — велела Барама.
Эльри подхватила Алрину под руки и повела в реку. Вода была тёплой и приятной. Она казалась полной живительного огня из-за отражений факелов, которые поднесли к берегу женщины, продолжавшие негромкий напев под шелест тростника. От этих звуков по телу разливалась нега.
Девочка не сопротивлялась, когда целительница положила её на воду, и совсем не боялась утонуть. Она плавно покачивалась на спине, наслаждаясь ощущением полёта. Эльри плавно водила свечой туда-сюда над её головой, велев следить за язычком пламени. А Барама на берегу бормотала, словно ей в ухо, под ласковый шёпот звёзд:
— Позабудь жизнь старую, Аина Дарсан. Оставь позади все тревоги и потери, Аина Дарсан. В прошлом нет ничего, кроме смерти, Аина Дарсан. Народись к новой жизни, Аина Дарсан. Как часть нашей Своры, Аина Дарсан. Теперь ты одна из нартов, Аина Дарсан. Мы заботимся о тебе, Аина Дарсан. А ты заботишься о нас, Аина Дарсан. Ты живёшь ради войны, Аина Дарсан. И нет для тебя ничего отрадней звона стали, Аина Дарсан. Ты вырастешь великой воительницей, Аина Дарсан.
Голос постепенно уплывал вдаль, как и тихий напев, тело девочки растворялось в реке, а душа в звёздах. Мысли расплетались, как косы, уплывали по течению, как ленты водорослей, оставляя взамен блаженство.
Стой, а это что за последняя красная лента? Это же её настоящее имя: Алрина Мариндер о
Палка Клареда изображала Меч Кернуна, который был раза в полтора длиннее обычного, представленного палкой дяди. Техника боя волшебным клинком, унаследованная от предков, отличалась от привычных приёмов, которым младших Лоринденов обучал отец, и сегодня Белтар посвятил занятие ей. А теперь ждал, когда племянник сообразит, как применить то, что ему сегодня объяснили.>
Парнишка наконец понял, что надо делать. Свободной рукой ухватил навершие и рывком повернул свой "меч", так чтобы вместо плоскости, в которую упёрся дядя, развернуть его лезвием, и быстро рубанул. Меч Кернуна в этом случае рассёк бы вражеский клинок. Однако на радостях Кларед забыл, что надо добить самого противника, и дядя, молниеносно шагнув вбок, ткнул "навершием" своей палки ему в предплечье рабочей руки. Будь это обломок настоящего меча, Кларед мог бы проиграть, несмотря на божественное оружие. Ну да не всё сразу! >
— Молодец, — похвалил дядя. — Для первого раза неплохо. Давай сворачиваться. Завтракать охота.>
На самом деле это было уже седьмое занятие. Начиная с третьего они по утрам уходили в лес за замком, к горам, чтобы домочадцы не мешали сосредоточиться. Но до этого дядя показывал упражнения для укрепления тела, рукопашные приёмы для отпора возможным задирам в будущей школе и гонял племянника по бурелому, чтобы повысить выносливость. А сегодня, к радости мальчика, решил перейти к особенностям владения семейной реликвией при помощи выструганных накануне пособий.>
Для Клареда стало неожиданностью то, что Меч Кернуна не всесилен в бою и можно отражать его, если попадать в плоскость клинка. А ещё ходили слухи, что у Воинов Смерти есть некие Чёрные Клинки, способные ему противостоять. Но Орден, наоборот, защищал жителей Княжеств, так что с ними сражаться придётся вряд ли. А вот обычным противникам несдобровать, особенно если он научится из любого положения разворачивать божественный клинок лезвием.>
Впрочем, для обычных противников в подобном оружии не было особой необходимости. Лорд Марлин из "Саги о замке Малфир" добыл его именно потому, что тогдашний враг Княжеств, Кагар, носил невиданный металлический доспех. Броня на всё тело состояла из подвижных пластин и делала его практически неуязвимым для обычных мечей. А при помощи Меча Кернуна его удалось одолеть.>
