| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лидер коммандос сквозь зубы выругался, наблюдая, как истончается и тает дежурное силовое поле — будь взрыв чуть мощнее, и он остался бы без руки. Но, так или иначе, Альгиро своей цели достиг — клокочущая ярость улеглась, позволив привести мысли в порядок. Командир окинул тяжёлым взглядом свой отряд и произнёс:
— У нас изменились приоритеты. Свидетелей ликвидируем первыми.
— Но командир, у нас мало времени! Мы можем не... — излишне расхрабрившийся "целитель" замолк, обнаружив перед своим лицом зёв орудия.
— Молчать! Мы заставим их пожалеть о том, что посмели встать у нас на пути. Сильно пожалеть", — утихшая было злость накатила с новой силой. — "Если мы сразу сунемся в лаборатории, то они получат возможность безнаказанно сбежать, а затем мы все сдохнем в этой дыре.
— Спокойней, брат, — на плечо командира легла тяжёлая рука Смотрящего. — Нам понятна твоя боль, мы тоже скорбим. И не меньше тебя желаем воздать возмездие.
— Спасибо, Ван, — Альгиро склонил голову, ощущая, как стальная кисть буквально впитывает в себя негативные эмоции. — Но эту двойку стоит встретить в любом случае. Они не простые учёные... и они опасны.
— Не для нас, брат. Мы сотрём их в порошок.
— Ты прав, — коммандос усмехнулся, и, обернувшись к закладывающим взрывчатку бойцам, крикнул: — Сколько вы собираетесь возиться с этой переборкой?! Ещё минута и я буду расценивать ваши действия как саботаж.
— Заряды уже активированы, — ответил контролирующий процесс закладки коммандос, ощутимо вздрогнув при упоминании саботажа.
— Тогда какого хрена я ещё не вижу прохода? Взрывайте!
Несколько долгих мгновений — и грянула серия направленных взрывов.
Коммандос не стали терять ни мгновения: выбитый прямоугольный блок ещё не успел далеко отлететь, а брызги жидкого металла — окончательно рассыпаться по пространству, когда диверсанты один за другим начали преодолевать последнюю преграду, отделяющую их от лабораторного комплекса.
* * *
"С настройкой и калибровкой закончила, точка выхода — плато Торомир, Новый Урал, три тысячи пятьсот сорок метров над уровнем моря. Сопровождающие системы стабильны".
"У меня тоже всё", — Максим "вынырнул" в реальный мир всеми четырьмя потоками сознания. — "Базы данных очищены безвозвратно, враг ничего не получит в любом случае... Так, а вот это плохо", — добавил учёный, когда стены тоннеля содрогнулись. — "Совсем близко. Скорее всего, нас будут ждать на развилке: эти ради мести пренебрегут даже основной задачей".
"Мести?" — Вэйра откровенно удивилась такой постановке вопроса. — "За что? За то, что защищаем наш дом? Неужели они не знали, на что идут, нападая на Темполарис? Чего они ожидали?"
"Иногда действия людей не поддаются логическому объяснению, и это как раз тот случай", — решил не развивать тему кибернетик. — "И он же предполагает наличие от трёх до двенадцати коммандос в прорывающемся до лабораторий отряде: большими группами они обычно не действуют. Предполагаемое вооружение — тяжёлые рельсовые винтовки и, по видимому, пришедшие на смену лазерам деструкторы. Из защиты — экзоскелеты класса "Тень" и мощные щиты. Есть какие-либо мысли по поводу наших дальнейших действий?"
"Вероятность уничтожения противника в открытом столкновении близка к нулю. Рекомендуется прорыв с использованием ЭМИ и удержание позиций под прикрытием стационарного шлюзового щита до прибытия подкрепления", — от слов напарницы вновь повеяло сухостью "альфы".
"Принято", — одобрил кибернетик план действий.
Развилка приближалась столь же стремительно, сколь и развязка всей задуманной авантюры.
"Объёмные сканеры засекли плавающее отклонение, но оно в пределах погрешности. Статистическая значимость — одна сигма".
"Это они. Десять метров до выхода на позицию, цель — следующий за развилкой сегмент", — человек снял с пояса три цилиндра и зажал меж пальцев правой руки.
Несколько тянущихся вечность секунд — и гранаты-невидимки отправились в полёт.
Острое предчувствие опасности заставило Максима отскочить в сторону и оттолкнуть Вэйру, а место, где они только что находились, пронзило множество "лучей" силовых деструкторов. Мгновением позже сработали брошенные гранаты, окончательно добив перегруженные щиты своих прежних владельцев и успешно поразив свои изначальные цели.
Пат.
Какой-то миг "материализовавшиеся" друг перед другом противники переваривали случившееся, а затем оказавшийся ближе к развилке отряд коммандос организованно скрылся в ведущем к лабораториям ответвлении.
"Цела?" — Максим мрачно взглянул вслед канувшим в тёмный зёв уходящего "вниз" тоннеля шести фигурам, снимая с бедра крупнокалиберный пулемёт, гордо и коротко именующийся "АК-747".
"Критические повреждения отсутствуют", — Вэйра одним движением убрала за спину ставшую бесполезной "Селену" и по примеру человека доверилась механическому оружию. — "Щиты значительно ослабили импульс, я вполне боеспособна".
"Тогда вперёд!" — коротко скомандовал человек.
Обрушившийся немногим позже на головы град крупнокалиберных пуль заставил коммандос инстинктивно "залечь" на занятых позициях — и совершить тем самым роковую ошибку. Отбросив неспособное причинить значительного урона оружие в сторону, искин прыгнула в стан разобщённого и не успевшего подготовиться к ближнему бою врага, и начала метаться от одного к другому, производя серии быстрых и по возможности точных ударов ножами. Последовательно атаковав каждого коммандос, девушка очередным прыжком разорвала дистанцию и устремилась к закрывающемуся шлюзу, откуда продолжал прикрывать её огнём уже успевший проскочить заслон напарник.
Погасив набранную скорость о цельнометаллический сегмент напольного покрытия (испытавший при этом значительную деформацию), Вэйра поднырнула под опускающуюся бронеплиту и вновь изменила траекторию — на этот раз в сторону уже прошедшей инициализацию установки. Ударивший ей вслед запоздалый залп силовых орудий лишь бессильно исполосовал шлюз... и скорее по случайности повредил проникающим воздействием его гидросистему. Тяжёлая плита замерла, так и не перекрыв вход.
Однако экспериментальной установке не было никакого дела до происходящего. Кольца резонаторов подёрнулись разноцветной дымкой, в центре образуемой ими сферы возникла яркая как Солнце точка — а вскоре сияние заполнило весь её объём... Но когда учёные уже были уверены, что успеют нырнуть в спасительный свет, в лабораторию ввалился сжимающий левой рукой грудь коммандос. "Смертоносец" оскалился в предвкушении, и жерло удерживаемого второй рукой орудия извергло невидимый глазу жгут — но содрогнувшаяся в судороге кисть увела его в сторону. Сплюнув кровью, коммандос нечеловеческим усилием всё же смог направить деструктор на цель, и, казалось, свихнувшееся поле впилось в живот развернувшейся для броска ножа Вэйры. В следущее мгновение луч оборвался — ресурс термоядерного элемента иссяк, а тело жертвы безвольной куклой продолжило полёт по инерции, втолкнув попытавшегося остановиться напарника под залитый беспорядочно меркнущим и вспыхивающим светом свод ободов.
Полыхнула вспышка, а вслед за этим и сам пошедший вразнос резонатор исчез в белом шаре взрыва — и только нож, брошенный не знающей промахов рукой "альфы", продолжил бой: успешно вонзился в шлем лидера коммандос, пронзил прозрачный металл и произвёл самоликвидацию собственного элемента питания. Последним, что увидел Альгиро в своей жизни, был нестерпимо яркий свет.
Глава 5.
Посреди бескрайней ледяной пустоши, белоснежной поверхности которой только-только коснулись первые лучи восходящего светила, ткань пространства пронзила маленькая точка, испускающая ослепительный свет. Поначалу гостья вела себя робко и боязливо, осторожно увеличиваясь короткими пульсациями, но вскоре осмелела и в одно мгновение выросла в тысячи раз, обернувшись сияющей сферой и впившись в твёрдую корку наста пучком молний. В следующий миг гудящий воздух пронзил громкий хлопок, вместе с которым шар исчез, а на изрядно подтаявший снег рухнули два существа, не подающих признаков жизни. На равнину вновь опустилась тишина.
* * *
Сознание возвращалось урывками, выхватывая из реальности отдельные ощущения, хаотичная мозаика которых никак не желала складываться в цельную картину. Смутные образы и обрывки воспоминаний. Слабость и боль. Короткий бой и падение в никуда. Темнота и холод. Холод. Холод?
Скорее интуитивно почувствовав нечто неправильное, разум ухватился за единственную виднеющуюся ниточку и начал выдёргивать из неохотно отвечающей памяти группки фактов, в попытках выстроить из них логически верную причинно-следственную цепочку. Из которой следовало, что носитель скафандра боевого класса, помимо прочего обеспечивающего надёжную защиту даже от близких к абсолютному нулю температур, мёрзнуть не должен в принципе... но, похоже, реальность на этот счёт имела своё собственное мнение. Что могло стать тому причиной?
Простой вопрос сыграл роль спускового крючка, и перед мысленным взором учёного в мельчайших подробностях пронеслись события минувшего дня, вплоть до совершенно иррационального ощущения плывущего пространства вокруг повреждённой экспериментальной установки и ослепляющей вспышки неправдоподобно белого света. А затем, вслед за вернувшимися воспоминаниями, в упорядочившийся внутренний мир пришла Боль. Всепоглощающее, древнее как сама жизнь чувство оказалось столь сильным, что мужчина невольно попытался от него абстрагироваться... и содрогнулся от пришедшего понимания. Ведь если такая боль пробивалась даже в глубочайший медитативный транс, в котором пребывало сознание, то какого же было состояние тела?!
Статус, — воззвала к имплантату оформившаяся мысль-команда, за ней — другая, третья... но ответа не последовало.
Так и не дождавшись реакции ни на одну из служебных команд, Максим решил прибегнуть к более надёжному — а теперь ещё болезненному — методу взаимодействия. Уменьшив "глубину" погружения настолько, чтобы можно было поверхностно осязать собственное тело, мужчина попытался выделить из общего фона эхо симбиотического контура. Что удалось почти сразу — равномерная пульсация нейроинтерфейса, с которым даже глаза едва ли могли соревноваться в степени интеграции, скрываться даже не думала. Гораздо труднее оказалось отдать команду: полученный в процессе болевой шок практически парализовал нервные окончания. Но занявшие, по субъективным ощущениям человека, целую вечность усилия всё же вылились в короткую последовательность сокращений воображаемых мышц — и по нейронным сетям контура побежали к адресату сотни электрических импульсов, неся единственную инструкцию. Перезапуск.
Вот только результат оказался далёк от ожиданий: сменившийся ритм пульсаций однозначно говорил о том, что верный спутник отказывается выходить на рабочий режим, а отсутствие уточняющих кодов — о комплексном наборе приведших к тому причин. Столь громоздком, что для его получения потребуется отдельная команда и далеко не один час кропотливой посимвольной дешифровки. Впору было пожалеть, что не так давно отказался от модификации контура, которую предложила...
Вэйра! — учёный резко вынырнул из транса, осознав, какая именно сила втолкнула его в дестабилизированную сферу совмещения. Но уже следующее мгновение заставило его сильно усомниться в своевременности совершённого действия: казалось, каждый нерв полыхнул огнём.
Стиснув зубы (мысленно, разумеется — тело даже не думало слушаться хозяина), Максим всё же признал, что, в принципе, всё обернулось далеко не так плачевно, как могло бы. По крайней мере, он жив и, не смотря на потенциальный отказ всей электроники, ограниченно дееспособен. И раз уж ему повезло избежать билета в один конец, то необходимо предпринять весьма определённые шаги, чтобы не получить его в ближайшее время.
* * *
Двуглавая мышца плеча... есть отклик! Трёхглавая мышца плеча... есть отклик! Сосредоточившись насколько это было возможно, мужчина выполнял полный комплекс пассивной разминки, преследуя при этом сразу две цели: возвращение чувствительности своей материальной оболочки и перевод её в режим, с чьей-то лёгкой руки однажды названный "отказоустойчивым". Несмотря на абсолютное несоответствие названия и функции, словечко прилипло намертво и резало слух лишь тем, кто более-менее разбирался в предмете. В самом деле, какие там несоответствия, когда больше не нужно применять весьма длинный термин? И совсем не важно, что переключение ряда тканей на использование накопленного нанитами в их клетках резерва питательных веществ не даёт никакой устойчивости к эфемерным "отказам".
Будучи полностью поглощённым процессом, Максим и не заметил, как напоминающая скорее изощрённую пытку разминка подошла к концу, и упустил тот момент, когда "подстёгнутый" метаболизм начал давать ощутимый положительный эффект. Который определённо имел место: боль уже сменилась хоть и раздражающим, но не заставляющим сознание меркнуть зудом, а поселившийся внутри холод сдал позиции, будучи не в силах сопротивляться нахлынувшему жару крови. Выждав ещё несколько минут (и отчаянно борясь с навязчивым желанием расцарапать себе кожу, даром что благодаря экзоскелету сделать это было весьма проблематично), человек осторожно приподнял тяжёлые веки. Наградой за приложенные усилия стала смутно знакомая белая пелена, освещённая изнутри пробивающимся откуда-то слева призрачным бело-голубым светом.
Снег. Чистый белый снег, какой бывает высоко в горах. Учёный никак не мог поверить в удачу — шанс того, что потерявший управление телепорт отработает заданные координаты был ничтожен. Что же до неправильного света — после всего произошедшего, зрение вполне могло путать краски. С трудом освободив правую руку, Максим поднёс ладонь к шлему и, заметив упавшую тень, уже увереннее опустил пальцы на металл и смахнул кристаллики льда.
Насколько хватало взгляда (и насколько позволяла лежащая на боку голова), настолько простиралась бескрайняя снежная равнина, на которой взгляду было совершенно не за что зацепиться. Даже линия горизонта выглядела размытой, и сложно было точно сказать, где кончается белоснежная пустошь и начинается бледно-голубое небо. Не получив практически никакой полезной информации, кибернетик перевернул голову на другой бок. На этот раз увиденная картина уже более соответствовала ожиданиям: вдали возвышался горный хребет, за которыми то ли брезжил рассвет — то ли завершался закат. Но даже горы не смогли развеять ощущение какой-то неправдоподобно всеобъемлющей пустоты пейзажа.
Рассудив, что раз движения головы не вызывают острой болезненной реакции, то оно же должно быть справедливым и для всего остального, Максим решился на более активные действия. Попытка приподняться обычным образом ожидаемо провалилась: сказалась и общая слабость, и сопротивление экзоскелета, да и давящий сверху груз отнюдь не облегчал задачу. Тогда учёный поменял тактику. Осторожно освободив вторую руку, он стал медленно выползать, понемногу загребая снег и совершая долгие перерывы едва ли не между каждым движением. Когда же, наконец, удалось выбраться, мужчина сел и оглянулся назад.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
