Вызывающее сияние серовато-белых вьюжных глаз, вросших в дикие магические переплетения, неумолимо приближалось — вместе с мерно рычащим на одной ноте хозяином. Или хозяйкой...

Я наградил застрявшую руку скептическим взглядом, мигом поняв всех тех тварей, которые, попав в охотничий капкан, отгрызали себе конечности, лишь бы вырваться на свободу; но идея быстренько отрастить клыки поострее была отброшена как мазохистская. Чернота подо мной постепенно прогибалась, истончаясь, а от дыры, пробитой моим кулаком, потянулась тоненькая трещинка; но вряд ли она успела бы увеличиться до таких размеров, чтобы я наконец провалился вниз, прежде чем "нелюдь" сытно пообедает (ладно, слегка перекусит) моим главным магическим узлом. Светлые нити, шипя и искрясь, лениво поползли к намечающемуся выходу наружу.

Тварь перешла на размеренную, целенаправленную трусцу. С такой кровожадной мордой дружески поболтать не бегут, но я все-таки рискнул:

— Ты же вроде собирался убить меня у всех на глазах? — по задумчивому вьюжно-хищному взгляду, блуждающему в области моего горла, я уже понял, что только зря потратил драгоценное время.

Мой меч успел натворить больше. За смекалку в подобных ситуациях одушевленное оружие и ценилось.

Отчего-то мигом забыв, что он ненавидит раздеваться на людях, меч сам выскочил из ножен, вложился мне в свободную ладонь и дернул за собой все тело: кончик клинка легонько царапнул по носу вовремя отпрянувшую тварь и нырнул вниз, пробивая мне выход. Трещинка от дыры соединилась со свеженьким разрезом, и чернота с треском прорвалась, отправив меня в долгий полет. "Нелюдь", не помедлив и секунды, прыгнула следом за мной, но, видимо, не столько с целью догнать, сколько пытаясь спастись от белых нитей, рванувшихся на свободу. Дружески подмигнув твари, с которой неожиданно оказался товарищем по несчастью, я спрятал облегченно вздохнувший меч обратно в ножны и протянул руки вверх, ловя сияющие магией лапы.

Ответом мне были столь же дружески выпущенные когти на одной конечности и что-то отчетливо заледеневшее и каменное — на другой. Спешно нарастив три слоя ороговевшей кожи, я крутанул тварь под себя и душевно врезал обеими ногами по так удачно подвернувшемуся брюху. "Нелюдь" с озлобленным воем полетела вниз еще быстрее, насладив мой исстрадавшийся слух отменным эффектом Доплера и оставив в смешанных чувствах: об одном немаловажном пунктике мой меч все-таки забыл.

А как я, собственно, приземляться должен?

* * *

Защитный слой, спешно наращенный на глаза, изрядно мешал видеть: маленький городишко внизу казался темной смазанной кляксой, окруженной грязными пятнышками лесков на фоне серовато-белого снежного покрова. По совести говоря, я бы предпочел оказаться подальше от Хеллы вообще и от Тинана в частности, но унылый пейзаж стремительно приближался, лишая всякой надежды на отпуск где-нибудь на солнечных пляжах родного Аррио. Ну, и надежды на жизнь тоже.

От постоянного свиста в ушах я почти оглох; пытаясь замедлить падение, вырастил поочередно две пары крыльев — и обеих тотчас же лишился: фарфорово хрупкие в момент трансформации кости попросту не выдержали трения о воздух, и пришлось спешно втягивать поврежденную материю обратно в себя. Из живота, гармонично переходя в нормальную плоть, торчал трогательно пищащий крыс, чей игольчатый хвост по-прежнему ну очень неприятно кололся внутри — все-таки с превращением в человека из липкой желеобразной массы я изрядно поторопился: мог бы сначала и выплюнуть эту дрянь, пока она мне все внутренние органы не изукрасила оригинальным точечным орнаментом. Но сейчас при одной мысли о трансформации бросало в дрожь.

Воздух непрерывно, озлобленно бил в лицо, в незащищенный живот, в раскрытые ладони; и с каждым метром, приближающим мою встречу с темной твердью, я ненавидел Хеллу, ее атмосферу и обитателей все больше и больше. Запасы ненависти казались неисчерпаемыми, а вот с метрами, увы, накладочка вышла: даже сквозь плотную защитную пленку на глазах я уже мог разглядеть снег на темной черепице домов и отощавшие веточки деревьев, будто тянущихся ко мне.

Крыс запищал совсем уж отчаянно, заскребся лапками — и снаружи меня, царапая кожу, и, судя по болезненным ощущениям, внутри, но что именно он царапал там, я предпочел не загадывать. По совести, очень хотелось, последовав его примеру, жалобно взвыть и замахать всеми конечностями, но...

Понимающе переглянувшись с так и не заткнувшимся перепуганным крысом, я наконец сумел поймать за эфирный хвост спешно удирающую мысль.

Нет, мой меч успел продумать абсолютно все.

Даже скопировав мозг мага, я не мог сделать ничего сложнее, чем забраться к кому-нибудь в голову или осмотреть плетения заклинаний — просто потому, что первое делалось за счет энергетических запасов хозяина головы, а второе вообще никаких затрат не требовало. Я самый обычный серенький оборотень. У меня нет и никогда не было собственных запасов энергии, но, сплетя защитное заклинание, я смогу приземлиться без особых потерь крови. То есть вопрос только в том, где добыть сил хотя бы на самое простенькое плетение, пусть оно и развалится после первого же удара.

А еще любой предмет или живое существо, сотворенное магией, есть ничто иное, как сгусток энергии, принявший определенную форму, как бы оно при этом ни выглядело.

И из живота у меня, пища и пытаясь вырваться, торчала все та же сила.

Крыша дома стремительно приближалась: я уже мог рассмотреть отдельные черепички и дым изо слегка погнутой трубы. Руки дрожали от плохо контролируемой паники: я вцепился в шокированно заткнувшегося от такой бесцеремонности крыса, форсированно изменяя строение мозга, максимально приближая его по структуре и строению к серому веществу Рау: увеличил лобные доли, пропустил между ними узкий канал, по которому тотчас же хлынула энергия, и обнаружил, что пальцы судорожно хватают пустоту. Крыс исчез.

А вокруг меня полусферой ослепительно вспыхнуло магическое плетение — ненадежное, с прорехами, но чего еще ждать? Ведь, по-честному, я вообще не знал, как делаются щиты, и то, что появилось — всего лишь защитный рефлекс организма, отчаянно желающего жить...

Примерно вот с такой отвлеченной мыслью я и треснулся о крышу.

Щит погасил часть скорости и рассыпался, внезапно освободившаяся энергия рванулась в центр разрушенного плетения, слепя и переливаясь; столкнувшись со своими же частями, летящими с другого конца заклинания, возмущенно заклокотала и... со смачным хлопком образовала того же крыса, который первым делом радостно вцепился в свой игольчатый хвост и тщательно его пригладил, — озлобленно глядя на меня, правда, с безопасного расстояния.

Я хмыкнул, позволил себе наконец облегченный вздох — и тут наконец почувствовал, что на крыше больше не удержусь — уставшие бесчувственные пальцы соскальзывали, рефлекторно отращенные когти беспомощно царапали обледеневшую черепицу. Стиснув зубы, чтобы не заорать от злости и отчаяния — после пережитого падения с заоблачной высоты смерть от банальной неспособности по-человечески спуститься с каких-то пяти этажей казалась не страшной даже, а чертовски обидной.

Коготь со среднего пальца, впившийся наконец-то в лед, сразу же сломался, и я, сдавленно зашипев, снова покатился вниз, судорожно перебирая руками, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, болезненно большими глотками хватая холодный, чужой воздух, пропахший магией и городом, — но ноги вдруг предательски лишились опоры.

Позорно заорав и зажмурившись, я упал с крыши.

Удар был сильным. Спине определенно досталась дополнительная коллекция синяков, но я выжил.

Потому что прямо под окнами явно нежилого дома оказался самый обыкновенный сугроб, куда ваш покорный слуга и провалился на добрую пару метров.

А следом за мной, безумно вытаращив глаза и пронзительно запищав, с крыши слетел многострадальный крыс — и прицельно приземлился мне на живот. Зверек наградил меня взглядом крокодила, до полусмерти искусанного газелями Гранта, и начал прилежно умываться.

Нервно расхохотавшись, я уставился в серовато-белое монотонное небо.

Ненавижу Хеллу.

Ненавижу.

В волосах все еще потрескивали энергетические заряды, а куртка лишилась двух карманов — зато теперь на мне, судорожно вцепившись крошечными, но ооочень когтистыми лапками в ткань, висело крысообразное нечто с покрытым иглами хвостом, нервно дергающимся из стороны в сторону. Жизнь продолжалась, хотя нервная икота никак не желала проходить.

А еще я опаздывал. И просто боялся представить, насколько бы я опоздал, если бы применил несколько... менее форсированный спуск. С помощью улитки, например.

Но — все обошлось: когда я заявился в "Чернослив" — средней паршивости забегаловку на окраине Тинана — человек, ради встречи с которым я, собственно, и рванул в такую даль, по-прежнему сидел за столиком у окна, нервно поглядывая на неоправданно большие механические часы, довольно нелепо смотрящиеся на тонкой руке.

Механическими часами обычно пользовались только люди, испытывающие отчаянный переизбыток денег и не менее неутешительную нехватку магических способностей, не позволяющую даже обуздывать слабеньких бесенят: их обычно и сажали в крохотную коробочку, где они вкалывали день и ночь, следя за временем, пока не заканчивался срок призыва. Но адские твари частенько привирали, ошибались — а попробуйте-ка объяснить смысл минут и секунд существам, у которых все измеряется либо в душах, либо в вечностях? — зато и продавались дешево, порой — за пару капель крови. За механические часы требовалось отдать целое состояние. Но они отсчитывали время с точностью до миллисекунд.

Девушка, сидящая у окна, вполне могла подчинить себе пару-тройку крупных демонов, не говоря уж о мелких часовых бесенятах. И при этом отнюдь не вызывала ассоциаций с обладателем внушительного банковского счета.

Часы она, скорее всего, собрала себе сама.

— Привет, — мирно поздоровался я, подойдя поближе.

Она подняла голову, сдула со лба непослушную темную прядь, и у меня на мгновение даже дыхание перехватило — так похожи... но потом я опять икнул, и Миарэль презрительно скривила губы, сощурив огромные карие глаза.

— Я не пьян, — обиженно буркнул я.

— Несомненно, — хмыкнула Миа, кивнув на свободный стул. — Так о чем ты хотел со мной поговорить, вместо того, чтобы попытаться вытащить Лир?

Я поморщился.

— Не все так просто. Я, может, Лир и не подозреваю, но Рау другого мнения, и он вряд ли отпустит ее, пока я не притащу ему настоящую "нелюдь" на подносе с голубой каемочкой. — В том, что эта дрянь выжила, я не сомневался ни минуты.

— Возможно, — Миа пожала плечами и попыталась убрать непослушную прядь под широкий ободок, трогательно перепачканный в машинном масле: я выдернул девушку с работы. — Но я-то тут причем?

Я пакостно ухмыльнулся, склонив голову набок. Юлим всегда, юлим везде...

— Миа, только не говори мне, что Лир ограничилась простым поиском подозреваемых. Я знаю всего одно дело, которое она не довела до конца, и это определенно не история с "нелюдью".

— Это да, — Миарэль кивнула, и темная прядь снова упала на обветренное лицо. — Но тебя она все равно когда-нибудь отравит.

— Я рад, — буркнул я. — Сейчас ты еще попытаешься убедить меня, что Лир не сказала тебе, кто именно эта "нелюдь", я буду упорно доказывать, что вас на всем белом свете способны отличить только я да родная мать, и то не всегда с первой попытки. Твоя сестра никак не могла влезть в это дело, не втянув тебя, потому что если тварь узнает про свое разоблачение и убьет одну из вас, то будет очень удивлена на похоронах, увидев жертву в двух экземплярах... сократим разговор?

Миарэль откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Ну хорошо, предположим, я знаю, как ее найти. А ты поверишь?

* * *

За окном суетились люди — или те, кто был на них предельно похож, по крайней мере, щупалец и остроконечных ушей я не замечал; на улице вовсю шла торговля, лоточники приставали ко всему, у чего намечалось хоть что-то, напоминающее по форме кошелек, продавали все вплоть до своей последней рубахи или, если господин пожелает, своей двоюродной тетушки. Они умудрялись мастерски лавировать в густой толпе, следить за тем, чтобы ничья рука не свистнула драгоценный товар, и при этом не затыкаться ни на минуту, расхваливая все подряд, что можно всучить какому-нибудь зазевавшемуся покупателю, — шум и гам проникал даже сюда, в кафе с тщательно закрытыми (вероятно, от все тех же торговцев) окнами и дверями.

— Нет, если бы все было так просто, Лир бы давно эту "нелюдь" сдала с потрохами, если б лично не отравила, — мерно покачивая полупустым бокалом с чем-то темно-синим, говорила Миарэль, не отводя взгляда от многолюдной суеты на расстоянии вытянутой руки. — Но есть небольшая проблема.

Темно-синяя жидкость судорожно билась о стеклянные стенки, пытаясь выбраться, но вечно не дотягивая до краев бокала самую чуточку — и снова тщетно повторяла попытку с другой стороны.

— Попытавшись вычислить тех, кому могут быть выгодны все эти нападения, Лириэль ничего не добилась, кроме паранойи и смутного подозрения, что нелюдью может оказаться она сама — ведь нет никаких доказательств, что тварь знает, кем является. — Миа поставила бокал на столешницу. Сомнительного происхождения жидкость, еще немного поколебавшись, замерла без особых шансов выбраться. — Кроме того, есть вариант, что "нелюдь" вообще не превращается в человека — и, собственно, никогда им не являлась. В таком случае ее либо создали, и нужно выяснить, кто именно, либо это очередная неподконтрольная магическая мутация, и надо срочно узнать, одна эта дрянь или нет.

Миарэль оперлась локтями о стол, нахохлившись, как маленький испуганный совенок.

— Когда я попыталась влезть в структуру заклинания, насколько ее запомнила Лир, стало очевидно, что такое само собой не сплетется. Список подозреваемых сократился до нескольких десятков человек. Но появилась одна маленькая загвоздка... "нелюдью" мог оказаться любой из них. Заклинание, наложенное на тварь, требует колоссальной подпитки, причем практически постоянно, и, если не получает, начинает медленно уничтожать носителя, продолжая существовать за счет его внутренних резервов. Именно поэтому "нелюдь" выгрызала у своих жертв главный узел — все его содержимое она отдавала на поддержание плетения.

— То есть сокращение списка подозреваемых только добавило вам проблем, — констатировал я, с сомнением косясь на темно-синюю жидкость в чужом бокале. — Вдобавок никто не мог гарантировать, что кто-то не наложил заклинание на ничего не подозревающего идиота. — Я выжидательно замолчал, предпочитая не напоминать, что этот "идиот" должен быть как минимум отлично осведомлен о планах своего создателя — иначе с чего ему так бодренько рассуждать о моей заинтересованности хелльским престолом?

— Примерно так, — кивнула Миа. — В итоге мы решили зайти с другого конца, — она смущенно опустила глаза, отчего непокорная прядь в очередной раз выбилась из не слишком аккуратной прически. — И наняли Заглядывающего.