Проект "Молния"

На самом деле у меня три высших образования. Ягеллонский университет в Кракове (медицинский факультет) 18 век, Сорбонна 19й — естественные науки и Принстон в начале 20го — бакалавр инженерии. Но сообщать подобное несколько неуместно. К тому же знания давно устарели и притом совершенно не хочется изучать какой-то менеджмент, сидя на одной скамейке с молокососами и выслушивая банальности от преподавателей, ничего не смыслящих в реальной экономике и управлении. Соображай по-настоящему, а не повторяй чужие слова, давно б создали собственный капитал, а не учили других.

Теория — это прекрасно. Жаль, практика изрядно с ней расходится. Я несколько раз делал серьезные состояния и всегда это выходило не в результате махания кайлом или за станком, а от умения ловить момент. Во время золотой лихорадки в Калифорнии искал не самородки, а продавал понаехавшим любые товары, от муки до сит для промывки. И не надо думать, что торговать в условиях отсутствия нормальной власти легко и просто. Каждый второй норовил если не ограбить, так не расплатиться. Пока не сорганизовались, убивали на улицах не хуже, чем во времена Хмеля. А потом трупы висели, как казненных повстанцев. Веселые времена!

В Колорадо возил слитки серебра. Крайне опасная, но зато очень прибыльная работа. Стоимость доставки доходила до 2% цены слитков. Треть тонны серебра в качестве груза за одну поездку. Но я рисковал головой за те деньги! И восемьдесят тысяч тогдашних долларов дались нелегко. И не только из-за серьезной возможности быть готовым убивать очередных грабителей и может быть, в свою очередь, застреленным. Можно было элементарно сдохнуть от дизентерии или укуса змеи. Даже от простейшего перелома. Лекарств у нас не имелось никаких и начнись гангрена никто не поможет. Доктора просто оттяпают конечность, в лучшем случае.

Какому профессору доверят пару-тройку миллионов наличности без малейшей гарантии в возвращении? Он же не крадет исключительно из страха, а при уверенности в безнаказанности моментально унесется за горизонт. Мне вручали и большие суммы, если считать с инфляцией. Потому что никогда не нарушал слова.

— Надо подумать, — произнес дипломатично.

— Учиться никогда не поздно! — наставительно заявил папаша, проглотив очередную порцию виски.

Я рассказал широко известный анекдот про интервью с миллионером.

— Сначала купил яблоко за цент и продал за два. На заработанные деньги приобрел уже парочку и продал за четыре.

— И сколько лет потребовалось на первый миллион? — жадно спрашивает журналист.

— Нисколько. На следующий день получил его в наследство от умершего дедушки.

Выбор анекдота оказался неудачным. Папаша посмурнел, вспомнив по своего родителя и неприятности. На этот раз он хлопнул даже больше обычного и настырно стал выяснять к чему это было. Пришлось сказать, что подумываю об открытии собственной охранной фирмы. Якобы полно знакомых, отставных армейцев. Денежки есть, те самые из доверительного фонда. Нужно осмотреться и прикинуть возможность внедрения на рынок и стоимость услуг.

Он тяжко вздохнул и посмотрел жалобно. Наверное, в глубине души, продолжал надеяться, что воспитает из сына продолжателя дела. Не знаю, как насчет этого у оригинала было, не стану ходить в костюмчике и галстуке на работу и лизать начальству зад. Реально могу нечто свое замутить с нынешними деньгами.

— Иногда простой случай решает за нас.

Сказал и в очередной раз всплыло прошлое.

— Хто такий? — сипло спросил, останавливая коня у креста на перекрестке, где молился, спрашивая совета, человек.

Выглядел всадник достаточно странно. Длинные усы и бритая голова, на которой сохранился чуб. Одежда вся в заплатках, а сапоги новенькие и конь добрый. Рукоять у сабли с серебряными накладками, да два пистоля за поясом.

— Теперь никто, — поднимаясь с колен. — Ни боярина, ни семьи.

Подъехали еще двое, помоложе. Тоже одеты в какое-то тряпье, но смотрят дерзко и при оружии.

— А шо так? — спросил старший.

— Ярославцы пришли, сказали с ворогами государства нашего хозяин снюхался. Всех порубали. Ну, ладно, боярин пусть и захудалого рода, но не ту сторону держал. Деревню зачем зорить?

— А ты шо?

— А я четверых кончил и ушел.

Никто из конных и не подумал усомниться в словах. Видок у человека тот еще. Весь в кровище и в руках сабля, а за поясом топор с прилипшими волосами и мозгами. И конь совсем не крестьянский под седлом рядом привязан.

— Вот, жду знака, — показал на покосившийся крест. — Куды идтить.

— Так мы и есть твой знак, — засмеялся молодой. — Рази нет?

— А вы кто?

— Лисовчики! — гордо ответил.

— Черкасы мы, с окрайны. Но за обиду можем и помочь расквитаться.

— Ушли уже, ищи ветра в поле.

Да и не хотелось дорогу показывать. Если кто уцелел на него покажут не так, как сказано. Объясняться крайне не хотелось, как и погибать от рук своих соседей.

— Но если вы знак свыше, можно с вами?

— На смоленщину идем, а затем на Сечь.

— Мне все равно куда. Дозволяете?

— Езжай, — помолчав, сказал старший. — Поглядим, шо за человече.

— Я все хорошо обдумаю, — заверил папашу, отталкивая неуместные воспоминания.

А потом мы выпили за царство небесное для старика, причем у папаши явно не повернулся язык брякнуть про рай. Ему там точно не место. Адвокаты и банкиры честными не бывают. Еще выпили за мое будущее и за удачу. Потом еще за что-то, уже не важно. Наверх я родича почти нес, поскольку он идти был неспособен, как и членораздельно говорить.

Дверь в спальню отворил пинком и бесцеремонно свалил на кровать папашу. Сразу развернулся и направился на выход. Викки еще не спала и читала книжку. В первый раз увидел ее в очках. Впрочем, она их моментально сдернула и вскочила, зашипев не хуже кобры, хватая за руку.

— Что ты творишь?! Зачем накачал Дика?

— Он прекрасно справился сам и так проще беседовать после длинной разлуки с битьем посуды.

В ночнушке вид Викки имела соблазнительный и я не удержался, хватая за аппетитный зад.

— Прекрати! — на этот раз она вовсе не шуточно ударила по руке.

Я схватил ее и не обращая внимания на попытки вырваться вытащил наружу из комнаты. Может быть и пьян, но не до такой степени, чтоб рисковать, что папаша проснется. Прижал к стене, задирая подол.

— Нет! — всхлипнула Викки.

— Да! — заявляю. — Часть вторая, одна девица на двух друзей. Или ты хочешь, его участия? Тогда покричи, вдруг услышит.

Глава 4.

Информация.

Похороны были скучными и долгими. Народу понаехало тьма. И все со скорбными лицами. Бесконечные речи неизвестных мне людей, рассказывающих каким замечательным во всех отношениях был старик. Наверняка половина из них его при жизни бессильно ненавидела, а вторая с удовольствием зарезала б в темном переулке. Просидевший в руководстве банка добрых пятьдесят лет никак не мог оказаться добреньким дедушкой. Такой не удержится. Съедят. Значит годами издевался над людьми и отдавил огромное количество мозолей у посторонних. Ко всему, не сомневаюсь, управляла семейная коалиция и на этой почве делал карьеру, обходя более достойных, что любви не добавляет.

Уже над засыпанной могилой повторили чуть не с самого начала. Многие присутствующие тяжко вздыхали и беседовали на посторонние темы, но в основном в задних рядах. И когда закончилось все дружно потянулись в последний раз выразить соболезнования нашей группе. Стоял я, естественно не в одиночку. Кроме папаши и Викки, которой (очень шел траур (светлые волосы и синие глаза на черном фоне) прибыли обе сестры с мужьями и их дети. Хорошо предусмотрителен и предварительно изучил фотографии.

К счастью, перепутать тетю Джой с тетей Салли невозможно, не смотря на заметное сходство. Одна толстуха, другая худая. Джой разнесло после вторых родов. Что-то там с обменом веществ и гормонами. В интернете подробности не выяснить. А прежде она блистала в высшем свете, в отличии от скромной сестры. С их детьми еще проще. Как по заказу у одной мужского пола парочка, у второй одна дочь, страшненькая. То есть никакого явного уродства, но вот любой сразу скажет — некрасивая. Увы, далеко не все девушки и женщины блистают. Скорее таких меньшая доля в общем числе. Фигурка притом хорошая, с правильными выпуклостями.

Беседовать мне с ними не о чем, а банальностями обменялись без затруднений. Как жизнь? O'kay. Членов семьи волновали не мои похождения, а выходка старика на прощанье. Денежки-то испарились и это крайне обидно, хотя папашу никто прежде не подозревал в сомнительных действиях.

Когда, наконец, все закончилось подошла Лаура. Вот уж с кем встречаться не хотелось. Из ночной беседы с папашей усвоил, что старик приглядывал за Ричардом-младшим постоянно. Не пытался вмешиваться, однако всегда был в курсе достижений и провалов. Забота о внуке? А если б его отправляли в зону боевых действий позвонил кому, не допустив возможности угодить в пострадавшие? Сейчас уже не важно. Просто все бумаги с деталями биографии проходили через ее руки и знает она обо мне много больше, чем самому известно.

— Я, — сказала Лаура, убедившись в отсутствии слушателей, — в курсе завещания. Он его не менял, да и позавчера достаточно прозрачно высказался.

Киваю с умным видом. Неужели внуку нечто серьезное отвалил и мои расчеты ошибочны? Зачем тогда вызванивал и срочно приехать просил?

— Он видел тебя единственным наследником, — она ощутимо замялась, явно не зная какие слова подобрать, — проекта 'Молния'.

О, вспомнились ее слова при возвращении старика. Ну и что это?

— Не имею понятия, — честно признаюсь.

— Ничего удивительного, — сказала сухо. — Об этом не в курсе никто в банке и семье.

А она знает и с удовольствием показывает. Воистину тщеславие не имеет границ. С другой стороны, явно собирается просветить на некую скользкую тему.

— Весь внимание.

— Не думаю, — после паузы, — правильное решение кидать в воду, не научив плавать. Это может быть элементарно опасно. Посмотри внимательно, — сунула в руку маленький предмет, — и сам принимай решение. Пароль 'Тесла', как фамилия изобретателя и через пробел дата смерти твоей матери.

Вот же скотина, старик. Не мог придумать нечто не такое, бьющее по психике. Мне то все равно, а настоящему Ричарду должно быть крайне неприятно.

— Может быть правильней избавиться от этого. Забыть, взорвать, — сказала с неожиданной злостью, — замуровать.

Я окончательно перестал понимать, о чем разговор. Уж точно не об очередной фирме за миллиард, приобретенной через прокладки для скрытия от семьи и деловых партнеров.

— Старый Дик держал яйца Роджера Харви в кулаке и тот без одобрения ничего не предпринимал. А вот для тебя он может быть по-настоящему опасен. Не забывай.

Она резко повернулась и ушла, даже не подумав попрощаться.

— Что она хотела? — спросил папаша, подозрительно прищурившись вслед дедовой секретарше.

— Не дошло, — честно говорю. Знать бы еще кто этот Харви. Но если семья не в курсе, зачем им подкидывать имена. — Что-то на тему, дед видел меня наследником. Но точно не в завещании. В духовном, вроде, смысле.

— Ну-ну, — неопределенно пробурчал папаша, непроизвольно морщась.

С утра у него голова сильно болела после загула. Парочка таблеток алка зельцер помогли, но от такого длинного провожания у кого угодно башка трещать начнет. К тому же он чувствовал себя неловко. Не ясно, как со мной дальше общаться, да и Викки обдавала холодом не хуже снежной королевы. Не уверен на все сто, однако по парочке не предназначенных для моих ушей реплик считаю, она обвинила бедолагу Ричарда старшего в пьяном насилии. Прекрасное объяснение на все про все, включая порванную ночнушку и возможные следы моих шаловливых ручек вместе с засосами. Выкрутилась классически. Еще и его виноватым сделала. Все ж умная девка.

— Едешь? — показал папаша на машину.

— Да-да, конечно.

Компьютер в моей комнате загружался удивительно долго. Интернет подключен, вот что значит богатые люди. Годами платят неизвестно за что. Возможно и не смотрят, целиком погашая счет. Тем не менее, сейчас мировая паутина без надобности. Вставил флэшку и ввел пароль. Дату я и так помнил, проверять не требовалось.

Никаких пояснений в файле не имелось, только сканы документов. Первым шла оплаченная на год вперед анонимная ячейка, причем в Нью-Йоркском банке, не имеющем к нашему ни малейшего отношения. Старик явно не хотел, чтоб об этом узнали домашние. Не лучший способ прятать сомнительные вещи. В 1950 или 1951году? Уже забыл за давностью. Мы с товарищами прорыли подкоп к такому хранилищу из подвала соседнего дома. Всякие купчие и именные бумаги брать не стали. А вот деньги, ювелирные изделия и кое-какие акции на предъявителя вынесли. На мою долю пришлось почти 800 тысяч. Причем делили побрякушки очень приблизительно, на глаз и вес. Правда сказать, до сих пор большая часть тех украшений лежит спрятанная. Сегодня это раз в десять больше стоит, а возможно и больше. Драгоценности серьезно выросли в цене, опережая инфляцию. А камушки там есть очень приличные.

Моих подельников взяли достаточно быстро, как обычно по глупости. Один дурачок засветил приметный браслет, пытаясь продать. Ведь говорил, не трогайте пока. Не важно, давно все это было. Самое смешное, почти все нами добытое не нашло хозяев. Деньги то ладно, но золото с брильянтами внезапно остались без владельцев. Ведь кто держит настоящие ценности в таких местах? Воры и уклоняющиеся от налогов. Или прячущие от супругов. Вот и посыпалось обвинение. По минимуму парни получили, но все добро ушло в доход государства, поскольку 'получил от бабушки в наследство' как-то не нашло понимания у судей. Сегодня их могли бы адвокаты и отбить. Права человека, отсутствие прямых улик и прочее бла-бла.

Но это все лезут непрошенные воспоминания. А пока у меня документы на владение туристическим агентством Wagonlit Travel. Какая-то ерундовая компания с минимальным уставным капиталом. Единственный актив — земля в Шорхэме, штат Нью-Йорк, на северном берегу Лонг-Айленда. Причем приобретенная еще в 1915г! Правда переоформлена купчая на тех самых туристов в 1971г. Прежде она принадлежала очень знакомой фирме.

Отец старика финансировал создание еще одной империи. Холтоны, женой одного из которых Салли является, владеют и управляют 5 млн квадратных футов коммерческой недвижимости на Манхэттене и еще свыше миллиона в других районах города. Справедливости ради, там главных акционеров за четыре десятка, но и так солидно на нос выходит. Подозреваю, и в компании Холтонов тоже хороший кусок принадлежит нашей семье.

Название городка напрягло. Что-то я такое слышал. Вертится в голове, но поймать не удается. Ну и ладно. На то есть всемогущий Google. Ответ получил практически сразу. Именно в этом месте Тесла — вот откуда имя в пароле, начал планировать строительство здания Wardenclyffe Tower. В декабре 1901 года Маркони успешно передал букву S из Англии в Ньюфаундленд, победив Теслу в гонке за право первым завершить такую передачу. В течение следующих пяти лет Тесла написал более 50 писем Моргану, умоляя и требуя дополнительного финансирования для завершения строительства Wardenclyffe. Проект был остановлен в 1905 году, а Тесла заложил собственность Уорденклифа, чтобы покрыть свои долги. Он потерял имущество в результате выкупа в 1915 году, а в 1917 году Башня была снесена новым владельцем, чтобы сделать землю более жизнеспособной недвижимостью.