Проект "Молния"

Проект 'Молния'.

Лернер Марик.

Пролог.

Где-то под Калугой. 17й век.

— Смотри, — поворачивая хозяину двора силой голову, приказал со злостью вояка.

Говорил он с отчетливым оканьем, как и остальные, заехавшие в их деревню.

— Глаза не закрывай, сучья морда!

Связанный человек сделал это, чтоб не видеть, как насилует его жену еще один налетчик. Сил на нечто другое уже не имелось. Избивали его с глубоким знанием дела. На нем живого места не найти, шевелиться и то больно, а помереть не получается.

— Не нравится? Знай свое место быдло! Сопротивляться он вздумал!

— Оставь его Охрим, — буркнул грузивший на телегу мешок из амбара с мукой. — Прикончи и все.

— Меня ударил! — с диким возмущением вскричал Охрим. — Да он радоваться должен, что его бабу почтили вниманием настоящие мужчины! Я дворянин!

— Холоп ты и душа холопья, — прохрипел хозяин.

Рука мелькнула настолько быстро, что он и увидеть не успел. Извлеченная одним движением из ножен сабля воткнулась в живот и там повернулась, разрезая кишки.

— Помирать станешь долго, — зло прошипел Охрим.

Тяжело раненый из последних сил потянулся. Его хватило всего лишь на прикосновение к ноге.

— Проклинаю, — прошептал он.

Охрим отшатнулся, роняя клинок и с изумлением глядя на свои руки и разинувшего рот в немом крике умирающего. Голова кружилась, ноги подгибались. Хуже всего, человек смотрел сейчас на свое собственное, истекающее кровью тело. Только что он был в нем, а сейчас...

— Это как же? — растерянно произнес и осекся. — Господи, ты меня услышал, — поднимая голову к небу сказал и осекся, услышав незнакомый голос. — А ведь это ты, Охрим, — с изумлением сказал нечто хрипящему в ужасе на земле. — Говоришь, подыхать стану долго? Нет. То ты будешь мучиться до самого конца.

Повернулся, оставив саблю на земле и прихватив по дороге топор из колоды, подошел к несущему очередной мешок к телеге. Двигался он, покачиваясь, как моряк, после долго плаванья, но целеустремлено. Молча, ни слова не говоря, ударил в шею, разрубая ключицу и даже не отшатнувшись, когда противно-теплая кровь брызнула в лицо. Переступил через дергающееся в агонии тело, ничего не успевшего понять разбойника и двинулся к поднимающемуся насильнику.

— Ты чо? — испуганно сказал тот, выставляя перед собой нож.

Совсем молодой парень, только начавший бриться. Он видел, что случилось, но пока не осознал случившееся. Ссоры в отряде были достаточно часты и дрались постоянно. Иногда, на поединках, до смерти. Может чего ему неведомое не поделили. Тот, кто уже был не Охрим, замахнулся для удара справа в голову и когда бандит отшатнулся, неожиданно присел и воткнул лезвие топора в бедро противника. Парень взвыл от боли и упал. Топор снова опустился, почти отрубив кисть руки с ножом. А потом еще раз десять врубался в сначала воющее от боли, а затем навеки замолчавшее тело.

— Устя, — сказал, слегка успокоившись. — Все. Убил я их.

Посмотрел и понял, жена никогда больше не ответит. Сделав свое грязное дело этот скот на прощанье ткнул женщину ножом под сердце. Он смотрел некоторое время, все понимая и притом не зная, что сказать и как себя вести. Поженили их родители и страсти не было. Все ж баба хорошая оказалась, на работу спорая и никогда не жаловалась. Четверых детишек родила. Двое померло во младенчестве. А еще двоих умертвили сегодня. Просто так. Даже не клинком. Охрим двухлетнюю девочку головкой о стену ахнул, а остальные смеялись.

Тяжело повернулся и пошел в сторону своего прежнего тела, переступив по дороге через тело шестилетнего сына. Пытался сбечь, но его застрелили. Охрим явно хотел уползти неизвестно зачем, оставляя за собой кровавый след, но далеко не ушел. Прямо на глазах начал отходить, дергая ногой. Жаль. Вот этого с удовольствием помучил бы подольше. Куски б с него резал и жрать заставлял. А что теперь?

— Эй, — позвал бывший хозяин двора, глядя в небо. — Я выполнил. Теперь можно и помирать.

Ничего не произошло. Он так и стоял, держа в руке топор.

— Даже если ты Сатана, — сказал неуверенно, — все равно спасибо. Но дальше-то что? Меня ж соседи не признают...

В открытые ворота въехал всадник в богатой одежде. Даже на взгляд крестьянина его конь не из простых.

— Чо здесь произошло, — спрыгивая и оглядываясь, произнес приезжий. — Охрим!

И за своего в банде выдать себя тоже не удастся, подумал новый хозяин тела Охрима. Я ж не так говорю и их никого не знаю. Может и не убьют, так спалят на костре, как одержимого.

— Ничего здесь нет, — произнес, подходя. — Ни полушки.

— Кто это сделал?! — переходя на крик заорал чужак. — Отвечай!

С этим вышло совсем просто. Мужчина и моргнуть не успел, когда череп развалился. Убивать стало привычно. Почти, как свинью режешь. Главное правильно ударить.

А мог бы задуматься, кто их всех уделал, садясь в седло и криво усмехаясь, подумал. Куда ехать он не знал, но оставаться уже нельзя.

Часть 1.

США.

Глава 1.

Знакомство.

Мощный кадиллак со стороны практически не отличался от серийной машины. Однако посмотреть внимательно, не иначе машина бронирована, уж больно дверцы толстые и еще парочка подозрительных признаков. Двигатель должен быть форсированным, но водитель классный. Идет плавно и без рывков, не нарушая никаких правил и старательно соблюдая дистанцию. А морда у шофера совершенно невыразительная, не похожая на киношных героев. Не читай его досье, никогда б не подумал, что покатался не только по Ираку, но и в других крайне сомнительных местах, именно в качестве водилы. Должен уметь реагировать резко и профессионально на любую угрозу. Постоянное присутствие на выездах и наличие телохранителя ставили в тупик. Ну, ничем старик таким не занимался и фактически давно на пенсии, хотя держит руку на пульсе и продолжает контролировать многое в своей корпорации. Никаких угроз вроде бы не звучало и никто не собирался покушаться. В чем смысл этих типов? Судя по собранной информации он и прежде был под охраной. Притом дети и жены живут абсолютно спокойно. Странно и подозрительно. Но для моих целей оптимальный вариант и полгода, надеюсь, не зря убил на эту семейку.

Машина не первый раз шла по данному маршруту и сознательно отпустил достаточно далеко, уверенный в направлении движения. Мне только не хватает, чтоб охранники засекли слежку. Когда кадиллак показал поворот и свернул в неожиданном направлении едва не растерялся. Все ж опыт никуда не делся и вовремя среагировал. Правда, чуть не потерял, не рассчитывая обнаружить в таком месте, но в последний момент засек на стоянке. Пришлось разворачиваться и возвращаться. Посмотрел на вывеску и очень захотелось почесать затылок в глубоком недоумении. Кажется, клиент впал в старческий маразм. Ему крайне не хватает бургеров и прочей жареной картошки, не иначе. В конце концов, не все ли равно? Зато крайне облегчил возможность подойти. Ну, не записываться же на прием, через секретаршу. А здесь все выйдет просто и без особого риска.

Старик, действительно, сидел за столиком, а не поскакал рысью в туалет, как было б не удивительно. Подозреваю, у него в машине предусмотрен горшок вместо бара. Удивительно, если нет. Уж очень унизительно искать в пиковом случае ближайший унитаз. Спокойно подхожу и подчеркнуто держа руки на виду, кланяюсь.

— Уделите мне пять минут, господин Бенерт, — говорю негромко. — С глазу на глаз.

Насторожившийся телохранитель вполне мог бы работать пугалом. С его габаритами и майкой с надписью 'Черная сила', ему б триллерах афроамериканских бандитов играть. Здоровенный, как медведь, одним видом отпугивает и сейчас встал, прикрывая подопечного.

— Если через триста секунд не заинтересуетесь, можете приказать ему выкинуть меня прямо сквозь стекло. Захотите продолжить разговор — это вам обойдется в десять тысяч за каждые дополнительные пять минут.

— Оливер, — сказал Старик, слегка усмехнувшись. — Позволь молодому человеку сесть.

Ну, насчет молодости он слегка погорячился, хотя по паспорту мне еще и сорока нет. Должно быть для него все, кто младше на вид, юноши.

Тот посмотрел и нехотя отодвинулся с дороги, а затем, повинуясь жесту, отошел к соседнему столику.

— Ну? — говорит дедуля, осторожно откусывая кусок мяса.

— Вы умираете, — говорю спокойно. — Рак простаты третья стадия. Возможно уже четвертая. Метастазы не убрать, а лучевая и химиотерапия в вашем, восьмидесятитрехлетнем возрасте, сама по себе не великая радость. Максимум даст протянуть еще годик.

— И? — совершенно спокойно спросил он. Ничего нового явно не услышал.

— Хотите жить? Не страдая старческой немощью, не делая под себя и не воя от боли, сидя уже не на обезболивающих, а на наркотиках? По-настоящему жить, как молодой? Имея красивых баб, выпивая, катаясь на яхте или даже снова зарыться в работу?

— У вас есть рецепт выздоровления?

— Есть.

— Я болен, — с досадой поизносит, — но не идиот и красивыми обещаниями сыт по горло.

Протягиваю руку и касаюсь пальцами его покрытой старческими пятнами ладони с тыльной стороны. Да уж, успел крепко забыть, как это бывает. Человеческая память не любит сохранять неприятные моменты. А сейчас имею полный набор. Серьезная дальнозоркость, с непривычки смотреть неприятно, колени болят, спина тоже, в мочевом пузыре крайне противные ощущения. Да и в целом хреново себя чувствую. Давление повышенное? Голова болит. Сюда он заехал после медицинской процедуры и считает себя в более-менее приличном состоянии. Что ж тогда плохое?

А вот мистер напротив откровенно поплыл. В первый раз всегда выбивает и теряешь ориентацию. Моргает глазами, ворочает головой, рассматривая окружающий мир с оторопью.

— Капучино, — говорю, подошедшей официантке, прежде, чем та открыла рот с предложением меню. — Спасибо.

На ее взгляд, подтверждаю.

— Ему. Если можно, быстро, девочка.

Она молча удалятся, а я снова касаюсь голой кожи господина Бенерта и с интересом наблюдаю, как он упирается спиной в стенку, глядя расширенными до предела глазами. Страх пополам с изумлением.

— Что это было? — спрашивает сипло.

— Пять минут прошло, — демонстративно, показываю на большие часы на стене.

— Оливер, — зовет.

Я крупно ошибся и сейчас вылечу?

— У тебя есть наличные?

Тот молча достает бумажник и достает оттуда несколько десяток. Старик забирает и толкает ко мне по столу, махнув, чтоб отошел.

— Семьдесят, — тщательно пересчитываю.

— Заканчивай, — с иронией, говорит старик. — Тебе ведь сейчас не нужны деньги. Это был способ заинтересовать, не больше.

— Да, — засовывая в карман, соглашаюсь. — Но деньги мне нужны. Хотя и не такие. Большие.

— Итак? — нетерпеливо требует, — отсылая жестом громилу.

— Я... назовем это экстрасенсом. Могу переселить вас в свое тело. Абсолютно здоровое, физически тренированное и намного моложе. Естественно не от доброго отношения. Десять миллионов приятная сумма.

— Вы, правда, думаете, вот так свободно десять миллионов могу выложить? — округляет в показном недоумении глаза. — кто ж нынче держит такие суммы под кроватью?

— Торговаться не станем. Я озвучил свои требования и на этом все, — ласково улыбаюсь. — Ей богу, за тридцать-сорок лет новой жизни можно и больше попросить. Мне нравится круглая цифра, а вам, полагаю, это семечки. Кстати, не наличными в чемодане. Перечислением на несколько счетов в офшоре или криптовалюте. Мне как-то не улыбается объяснятся с налоговым управлением или с иными сомнительными лицами.

Скашиваю взгляд на телохранителя. Надеюсь, выразительно.

— Допустим, — после паузы соглашается старик. — Не могу сказать, прямо дома в сейфе лежит такая сумма, но обговорить как возможно, — а глазки то блестят. Проглотил крючок. — Хотелось бы знать где подвох.

— Не без этого. Сразу предупреждаю, вы — это уже будете не вы. Память остается прежняя, но если вздумаете заявить, что вы Ричард Бенерт, отец, муж, дед, хозяин акций и прочее-прочее, вас отправят в дурдом. Вы даже не клон будете с пересаженным мозгом, а человек с другими отпечатками пальцев и ДНК. Ваши близкие вас не знают и знать не хотят. Жизнь придется строить с самого начала. Но! Ваши знания останутся при вас и вы вполне можете перевести деньги или переоформить что там у вас имеется, акции, облигации, золотые рудники и нефтяные вышки на чужое имя.

— Ваше, господин соблазнитель!

Прямо в точку. А потом его убивают и все на законных основаниях остается у меня. Если б не набрел на эту мысль, решил бы уже в маразме.

— Не обязательно, — максимально терпеливо. — Откройте доверительный фонд, переведите в него свои капиталы и назначьте ответственных распорядителей, подчиняющихся на предъявивший известный только вам и им пароль. При пересадке вы не знаете моих секретов, я — ваших. Могли уже убедиться. Вы остаетесь собой, только в новом теле.

— Откуда я могу знать, что это правда?

— Ниоткуда. Можем повторить опыт для вашей уверенности. К сожалению, знания не передаются. А то стал бы я с вами беседовать вежливо. Одно касание и вами в моем теле Оливер по команде пробивает головой стену, а я просто обчищаю ваши счета на законном основании. И все. Даже разговор без надобности.

— А вот теперь звучит убедительно. Но хотелось бы убедиться не пол минуты, а хоть слегка больше.

— Запросто. Только, извините, не бесплатно.

— Десять тысяч за пять минут?

— Вы умеете быть крайне убедительным, сэр. Спасибо, — говорю официантке, принимая чашку. — Только маловато будет. Еще нолик. Скажем, сто тысяч мне нравится гораздо больше.

— Вы ж взрослый человек, — сказал устало старик. — У меня на счету не лежат деньги в таком количестве. Да, могу оплатить карточкой много больше или чеком, но вы ведь не возьмете?

— Правильно. Нам обоим лишние следы ни к чему, если еще не поняли. Задним числом вам уже придется объяснять с какой стати такая сумма заплачена. В налоговом или даже собственным деткам.

— Предлагаете прыгать вслепую?

— Сколько у вас имеется в свободном доступе?

— Ну, — он полез в телефон, нечто выясняя. Учат их, учат, а так и не научили. Заходить с мобильника на счет, наверняка, оставляя галочку в графе пароль. Надо потом поинтересоваться его вещами тщательно. — Что-то около сорока трех тысяч.

— Не будем мелочиться. Три минуты насладиться жизнью за паршивые сорок тысяч я вам дам. Полагаю, глупостей делать не станете, зато поймете, насколько приятнее быть здоровым. Вот счет, — толкаю к нему бумажку с цифрами. Переводите.

— Стоп! — резко сказал старик. — Прежде чем... Давайте вернемся к нашим баранам. Мне по-прежнему чудится подвох. Например, зачем вам деньги, если через год на кладбище?

— Я думал вы умнее, сэр, — последнее было с иронией. — Увы, мой недоверчивый господин Бенерт, данное умение не от тела зависит, а от меня. Мой личный фокус, которым ни с кем не поделюсь, даже если б это было б возможно. Только — нет. Свойство привязано к моей душе, лично я все ж думаю, что это душа. Иначе не объяснить. Ведь она состоит из нашей памяти и умений. Они передаются при обмене. Это, — подавшись вперед шепотом, — бессмертие. Я просто поменяюсь вторично с вашим телохранителем и спокойно уйду. Или не с ним, а с кем-нибудь из посетителей, — киваю на зал. — А они пусть рассказывают сказки о чужом теле участливым психиатрам. Даже если кто вдруг поверит в такую чушь, изменить ничего нельзя. Да и возраст у вас... болезнь... хм... Могли свихнуться.

— А вот это уже теплее, — пробормотал старик.

— Сделайте одолжение, не пытайтесь играть по своим правилам. Я делаю честное предложение и не стоит звать охранников, чтоб посадить в темный подвал и выбивать секрет или пытаться обмануть. В этом нет ни малейшего смысла, разве за деньги готовы удавиться. Они вам важнее собственной жизни. Бывает. Тогда распрощаемся и разойдемся.

— Вы это делаете не в первый раз, — произнес он утвердительно.

— Какая разница?

Такое, реально, в первый. Чтоб прямо объяснял предварительно, что к чему. А просто обменов было очень много. Особенно в начале. Если б я сам знал сколько. Сначала считал, потом перестал. За четыреста лет многое потерялось. Голова не бездонная и память стирается. Я забыл имена и лица родителей, первой жены с детьми, зато помню прекрасно своего убийцу. И случайное замещение, когда им стал. Вот уж было чудо, так чудо. Хорошо, что никто не понял в тот момент из приятелей, насколько их прежний приятель-зверюга изменился. Времени я им на то не дал, зарезав трех его бывших товарищей, успевших прикончить всю мою семью и дезертировав из войска. Почти сразу пристал к другому отряду благо в те времена по дорогам бродила масса самых разных шаек и отрядов. Все они друг друга стоили, живя насилием и грабежами. А на Сечи, позже, о происхождении не спрашивали. Там хватало всяких разных от знатных шляхтичей, до беглых крепостных и даже татары с немцами попадались.

— Но ведь тогда можно и по-другому.

— Это как?

— Поймите правильно, — сказал он почти просительно, — ничего против вашего внешнего вида не имею, но предпочел бы выбрать в кого переселиться.

О, а дедуля в самый корень зрит!

— В смысле я поменяюсь с кем-то более вам удобным, — говорю, — молодым и красивым с вот таким, — показываю руками на манер рыбака, врущего про огромную форель, — мужским достоинством, например.

— Ну, не в этом направлении думал, но — да. Вторая жизнь дается один раз, — он хмыкнул.

— Нет. Для меня дополнительный риск. Чем больше народу в это впутано, тем опаснее. На одного можно не обратить внимания, но здесь уже целая цепочка. И все говорят одно и тоже.

— Дополнительные десять миллионов?

— Дело даже не в деньгах, — говорю с досадой. — Опасно. Начнутся разговоры, кто-то с властью может обратить внимание. А там начнут копаться и искать инопланетян, норовя застрелить всех подозрительных.

— А если убрать?

— Куда?

— Убить, — поморщившись, прямо признал. — Чтоб не болтали.

— Извините, — поднимая руки, — в эти игры не играю совсем. Абсолютно. Повесите на меня преступление и в перспективе электрический стул! Вон у вас за спиной мордовороты. Наверняка целая служба безопасности и пара-тройка готовых на все. Еще милиончик тому и этому, они что угодно сотворят. А потом шантажировать, заставляя на вас работать.

Реально можно ведь посадить в подвал на цепь и резать куски, пока не соглашусь. Просто тюрьма или полиция меня не удержат. Но он и так сообразит, без подсказок. Умный.

— Нет. Мое предложение честное, открытое и верное. Усложнять не будем. И работаем по моим правилам, никак иначе. Согласны?

— Да, — после длинной паузы, заверил.

— Вот и договорились.

Второй раз прошел ничуть не хуже. Он буквально наслаждался ощущениями все отпущенные три минуты. Даже встал и прошел пару шагов туда-сюда. Что кинется убегать мне и в голову не пришло. Глупо до ужаса, не имея документов и средств, а старик совсем не дурак. К тому же Оливер бдит, зыркая от соседнего столика с глубоким подозрением и послушается меня, стоит скомандовать 'фас'. Сейчас пришлось даже отрицательно покачать головой, чтоб не стал хватать, когда клиент погулять отправился.

— С координацией проблемы, — озабоченно сообщил, усаживаясь снова старик.

У меня такой неприятный, скрипучий голос?

— А вы хотите сразу всего? — с напором изумляюсь. — Привыкнуть нужно. Рост и то иной, зрение лучше, зато ноги длиннее и невольно поднимаете выше. Правильно двигаться на инстинктах, не размышляя. Пара дней и все войдет в норму.

Официантка подошла с решительным видом.

— Вам не нравится? — спросила с подозрением.

Дедуля забыл про свою еду во время разговора. Уж точно мои посулы занятнее какой-то паршивой жареной картошки.

— Все хорошо, — говорю. — Спасибо.

Лезу в карман, извлекая чужой бумажник и вручаю ей кредитку.

— Себя на забудьте, — подмигиваю. — Можно побольше взять.

Чего ради жалеть его капиталы?

— У меня была эрекция, — с ошеломленным видом доложил старик, когда она ушла, а я моментально провел обмен.

Ну, да грудь у той большая и юбка в обтяжку. Да и на мордочку ничего. Лет бы десять ей скинуть, и нормальная девка. С другой стороны, дать выспаться, прическу с укладкой и накрасить — приятная особа во всех отношениях. А так, прямо на лбу написан ребенок и отсутствие мужа. Сожитель если и имеется, то абсолютный козел. Такие вещи сразу понятны, не требуется изучать ее жизнь, достаточно внимательно посмотреть.

— В новом теле и гормоны другие, — наставительно просвещаю. — Энергичные. Полагаю, с вашими средствами получите немало удовольствия в ближайшее время. Да и так, нельзя сказать ужасен на вид. Каждый день в зеркале вижу. Тест сдан?

— Да, — он все еще не пришел в себя от смены состояния. — Между прочим, а в женском теле бывали?

А дедуля-то озабоченный!

— Однажды и мне не понравилось. Разум мужской и отдаваться мужикам попахивало извращением. А они иногда весьма настойчиво лапали. Это, не вспоминая, про множество тонкостей, которые мне никогда не объясняли.

Кивает. Вдруг, действительно, понял. Критические дни жутко неприятны, а уж ходить в корсете...

— У вас, — подвожу окончательный итог, — два дня на приведение в порядок личных дел.

— Что?! Это невозможно!

— Постарайтесь. Я не готов ждать месяцами, пока акции поднимутся в цене или весь город не наполнится вашими агентами в поиске меня, незаменимого. Считайте, цейтнот. Дайте номер телефона. Ага, — загоняю под диктовку в свой одноразовый. — Я вам позвоню и встретимся, где назову.

Он дернулся.

— У вас большие возможности и не хочу после окончания мероприятия стоять, схваченным за шкирку перед молодым человеком с атлетическим телосложением для обмена. Поэтому, естественно, к вам домой тоже не приду. Будете делать, что скажу или попрощаемся прямо сейчас. Вот этого, не надо, — сказал на вороватый взгляд в сторону телохранителя. — Будет много шума, да еще и стрелять начну. Причем в вас. 22-й калибр в голову с близкого расстояния убивает не хуже прочих. Я предусмотрительный. Зря меня не обыскали.

Поколебался, стоит ли говорить, что не один работаю. Решил не надо. Умный сам догадается, глупый и жадный все равно попытается кинуть. А я посмотрю, к какой категории относится старик.

Казалось бы, зачем мне это надо. И так могу жить неплохо. Слава богу, в последний раз аж во времена Депрессии серьезно прогорел. Есть у меня запасы и приличные. Другим бы на всю жизнь хватило. Правильный тип вроде меня должен жить тихо, лишь изредка меняя тела, причем отбирая одиноких и без кучи алчных родственников, готовых опротестовать завещание или еще какую гадость выкинуть. Скучно. Не умею сидеть на одном месте и годами ходить на работу с утра до вечера, перекладывая бумаги. Банки нынче грабить с пистолетом нерентабельно. Я достаточно набил руку, чтоб по мелочи хакнуть с клавиатуры, но нет того драйва. Не интересно. Мне нужен адреналин. Настоящий риск.

Еще месяц назад трудился на установке сотовых вышек. Ничего сложного, если умеешь работать руками. Сверлить, крутить гайки и соединять провода огромного ума не требует. Правда висишь на страховочной веревке и под тобой сто метров. Даже жрешь на высоте, не хочется терять время, спускаясь. В качестве бригадира 350 в день, но там часов десять стабильно. Не то. Не вставляет. Я не боюсь высоты, хотя очень не люблю летать самолетом и ходить кораблем. Если гробанутся с неба или посреди океана никакой обмен не поможет. Все разобьемся или утонем. Всего один раз и плыл до Америки. Предпочитаю машиной ездить.

Прекрасно в курсе, они бьются не меньше, но тут все ж есть шанс, если на месте сразу не загнулся, раздавленным в лепешку. Главное хоть чуть живым остаться до появления спасателей. А то, однажды, пришлось почти две недели в теле калеки пребывать. Пренеприятнейшее ощущение беспомощности. Ковылять по дороге с одними покойниками по соседству и прятаться при появлении любых отрядов. Местные или шведы — не важно. Могли срубить запросто, не подпуская вплотную. Это в глупых книгах наши, не важно чьи, ведут себя как люди. А в те времена крестьянин добыча, но и солдат, отставший от своих плохо заканчивал, встретив мужиков. За свои унижения наемникам мстили жестоко, да и денежки у них могли иметься при себе.

Вот тогда я и думал не только с человеком работать. Не вышло ничего. С животными это не проходит. Подозревал, так и появляются легенды об оборотнях, но ничего подобного. Не получилось, когда поставил опыт. Ни с волком, ни с рысью, ни с котом, ни с псом и лошадью. Видимо, нет у них души. Может и к лучшему. Звериный век короток, а подловить человека в лесу даже хищнику непросто. Я вообще человек городской, не смотря на прошлое. По элементарной причине. В большом населенном пункте всегда чужое тело рядом и никто никого не знает, за редким исключением.

Машину отогнал на заранее присмотренный пустырь за городом и спалил. Наверняка у закусочной и на стоянке должны быть камеры. Отследить раз плюнуть. Серьезные люди с этого и начнут. Хотя брал напрокат и по чужим документам, однако береженного бог бережет. Осторожность мое второе имя. И нет, не параноик. Просто никому не верю. Совсем. Все предают рано или поздно. Бабы изменяют, друзья норовят залезть в карман или выстрелить в затылок.

Сел на припрятанный по соседству с пустошью простенький мотоцикл и покатил назад, в любимый Бостон. В шлеме и куртке признать нельзя. По дороге остановился и позвонил. Нужного человека позвали не сразу и он первым делом принялся выяснять откуда черт знает кому известен этот номер. Я много чего знаю, такая профессия. Например, кого и зачем они так тщательно ищут. Когда прозвучало имя, инфорсер клана стал крайне внимателен. Мафия не любит предателей, а работа Карло и состояла в исполнении приговоров. Они жестоко мстят распустившим язык. Мое предложение ему крайне понравилось, особенно, когда получил фотографии. Ликвидаторы прибудут к назначенному часу, если предупрежу своевременно. Тогда и деньги получу.

Пришлось сыграть в жадность. Десятка не великая сумма, да и получу вторую половину после дела, но иначе б не поверил. Не собираются отдавать? Главное, чтоб прибыли. Остальное мелочи и уж будет желание, вырву свой гонорар вместе с позвоночником обманщика. Я ж говорю, такая у меня профессия. Убивать давно привык. Вроде просто это сделать, зная, что при определенной сноровке тебя не найдут никогда. Но вот сделать профессионально и чтоб считали несчастным случаем, тут нужен холодный расчетливый ум и многолетняя подготовка. Да и знания в самых разных областях от механика гаража до химика пригодятся. Век живи — век учись. Рано или поздно все пойдет в дело.

В наше время есть куча плюсов для наемного убийцы. Никто не знает меня и где искать. Кто в курсе, считает, есть целая организация, поскольку участвуют в ликвидациях разные люди. Система проста. На электронный адрес приходит сообщение, которое переадресовывается автоматически в совсем другое место. Есть неплохая программка, написанная специально для невозможности отследить и конечный адрес с паролем все время меняется. Технологии облегчают таким как я жизнь, но во многом и усложняют поиск подозреваемого.

Круг знающих куда обратиться не слишком широк, хотя, возможно, среди них есть и государственные люди. Нескольких держав. Мне это фиолетово. Я работал исключительно на этом континенте, благо могу на нескольких европейских языках и парочке диалектов по-испански говорить. Не чаще пяти-шести раз в год убиваю. Иногда на глазах десятков свидетелей. Но обычно тихо и все похоже на случайность или семейные разборки. Худо-бедно, в зависимости от сложности заказа, пара-тройка не облагаемых налогами миллионов североамериканских долларов за очередной период от Рождества к нему же набегает. Только нюх не пропьешь. Кто-то всерьез мной заинтересовался. Я чую. Достать все одно не сумеют, но нет смысла рисковать. Пришло время сменить род занятий. Каждые лет тридцать все равно приходится начинать по новой. Почему не развлечься всерьез.

Сейчас мне требуется чужое участие. Поэтому придется сделать еще один звонок. Правда, первый одноразовый телефон, приобретенный на имя случайного наркомана, разобрал и выкинул по частям на ходу. Второй звонок сделал с краденного мобильника уже через десяток миль, в городе. Не нужно упрощать кому-то задачу отследить. Вот тут уже придется платить самому, однако так гораздо спокойнее. На том конце случайные люди, убежденные, что я из старых эмигрантов, в смысле еще советских времен, а то и времен войны, поскольку говорю с ними на почти украинском, все ж язык изрядно изменился. Они специализируются по бывшим соотечественникам, выбивая долги и выясняя подноготную приезжих. Объяснять подробности совсем не обязательно. Их задача проконтролировать, находясь в нужных точках в определенное время и все.

Глава 2.

Обмен.

Он выглядел не особо довольным. Еще бы. Два часа гонял, давая указания и заставив пересесть из личной машины в такси. Причем дважды, отправив в противоположные концы Бостона и лишив прикрывающих водителя и телохранителя. Ко всему полностью пришлось переодеваться в паршивом туалете. Мне требовалось убедиться в отсутствии слежки и маячков на теле. Одежду ему принесли не имеющие понятия зачем это нужно люди из 'русского' бюро. Как и телефон, заставив от прежнего избавиться. Они же смотрели нет ли слежки за ним. Если честно, ничего и не ждал. Крючок дедуля заглотил глубоко, но в чужую башку не заглянуть и принять меры предосторожности всегда полезно. Если чего и произойдет, то после обмена. На этот случай у меня есть запасной план.

— Приступим? — говорю, когда старик садится рядом, подвигая к нему купленный два часа назад ноутбук.

Вай-фай в здешнем кафе имеется хороший, а больше ничего и не нужно.

— А чего дожидаться? — в тон мне, произносит и начинает бодро стучать по нужным кнопкам, сверяясь с извлеченными из кармана листками.

Это единственное, что не отобрали у него в туалете славянские гориллы. Причем именно в таком виде и должно было быть. Записная книжка или любая электроника исключались. Мало ли что можно засунуть под обложку или в телефон.

— Вам не кажется, — закончив, говорит, — что все это несколько перебор? Этот паршивый грязный унитаз, возле которого пришлось раздеваться. В какой-то момент я даже подумал — похищение.

— Я считаю, богатые потому и становятся богатыми, что крайне не любят расставаться даже с мелочью. Иные за пару центов готовы удавиться. А у нас речь идет об очень серьезных суммах. Вариант номер один: мы меняемся и сразу после этого заходят Оливер с этим... как его... шофером и выносят меня в вашем теле, спеленав. Никто не возразит, поскольку они могут даже с полицией заявиться и показать справку, о неадекватности хозяина. А дальше уже уговорить бедного меня на все, включая возврат денег, труда не составит. И не говорите, про невозможность придумать хитрую историю, не объясняя правду, для личных помощников. Я сходу могу минимум три. Это, не вспоминая, о возможности привести того самого молодого красавца. Вы ж имели кого-то конкретного в виду, не так ли, сэр?

Он промолчал.

— Вариант два...

Смартфон пискнул, сообщая о приходе сообщения.

— Порядок, — говорю, прочитав и отправив заранее набранное указание.

Мой гонорар сейчас уйдет со счета, разделившись на пол сотни переводов и после еще парочки трансакций по офшорам отследить вряд ли возможно. То есть, полной гарантии не существует. На уровне государства или серьезных спецслужб любого можно взять за жабры. Времена настали глубоко сомнительные по этой части. Вчерашние намертво глухие и слепые банки вдруг начинают сотрудничать с любопытными в погонах и сообщать о всех мало-мальски сомнительных суммах и даже любом вкладе больше десяти тысяч. Но не держать же под кроватью чемодан с пачками долларов. Моя жизнь предполагает постоянные переезды и таскать с собой кучу денег не всегда удобно. К тому же, чаще всего, попадаются именно на передаче наличных. Какое-то количество распихано по охраняемым банковским ячейкам, но слишком это хлопотно. В мировой паутине можно остаться без капитала, но за шиворот взять не сумеют. Поэтому и гоняю средства в разные стороны, путая следы и не складывая в одну корзину. Лучше потерять лишний процент на обслуживании, чем остаться без кровно заработанных. Хм... это я невольно скаламбурил. Обычно подобные денежки, реально, кровью пахнут.

— Готовы к последнему действию?

Старик с готовностью выложил руку на стол. Собственно, мне подойдет любой контакт с голой кожей, главное правильный настрой. 'Проклинаю', приправленное ненавистью, действует безотказно. Охотно выполняю процедуру, оказавшись вновь запертым в этом ужасном дряхлом теле.

— Вы боитесь меня, — сказал господин Бенерт уже из моего тела, — я боюсь вас. Надеюсь претензии отсутствуют и мы больше не встретимся?

— Ну, разве лет через тридцать захочется снова стать молодым. Полагаю, газеты к тому времени исчезнут, но интернет в том или ином виде никуда не денется. Адрес сайта вы помните. Буду держать сколько возможно.

Ага, делать мне больше нечего.

— Размер гонорара, с учетом будущей инфляции. Это, — положил на стол ключи, — от вашей новой машины. В смысле, моей прежней. Куда б вы не собирались, добраться на колесах легче.

Не прощаясь, он встал и двинулся на выход, не забыв забрать подарок. Ну, вот опять. Даже не подумал заплатить за завтрак или форд. А ведь это его тело кушало. Не мое теперь. В прошлый раз тоже при себе мелочи не имел. Наверное, и телохранителю не отдал. Жадность у богатых в мозгу прошита от рождения.

Шел он достаточно бодро, но слегка подгребал левой ногой. Занятно смотреть на себя со стороны, хотя это и не моя походка. Говорил же, не надо задумываться, двигай на инстинктах. Дверь захлопнулась и, выждав пару минут, совсем было собрался подниматься, когда знакомо застучала очередь из 'калаша'. Некоторые обернулся, однако мало кто понял. Все ж не часто в американских городах палят на улицах из автоматического оружия, чтоб не изображали в Голливуде. Большинство звук скорее примет за выхлопы глушителя.

Плохие парни всегда пользуются русскими автоматами, если верить американским фильмам. На самом деле каких только АКМов не бывает. Болгарские, румынские, китайские, югославские, кажется даже польские, не считая многочисленных подражаний. Неприхотливый и простой в обращении, что крайне важно для многочисленных партизан в третьем мире и массовых армий. Прицельность паршивая, но на коротком расстоянии удовлетворительная. Надеюсь они не стали, как в боевике сходу палить. Сначала уверенно опознали Пьеро Муччарини и лишь затем наделали в нем дырок. Да-да, я ведь не зря звонил Карло в Нью-Йорк. Если мафия и теперь не справились с простейшей ликвидацией, когда им на блюдечке поднесли предателя, значит нужно звонить боссу его клана и жаловаться на беспредельную тупость итальяшек.

— Убили! — вскричала визгливо молодая деваха, влетая внутрь. — Прямо на стоянке расстреляли!

Народ моментально рванулся наружу, любоваться. Что интересного в покойнике, не представляю и пихаться в толпе не собираюсь. Да и паршиво мне. Этот козел старый мог бы хоть трость взять. Все изображает бодрячка, а ноги подкашиваются и невольно хватаюсь за столики и стены, проходя. Железный дедуля. Я ничего такого за ним не заметил.

А он все ж молодец, сворачивая за угол и махая рукой такси, подумал. Все искал подвох и не верил до конца. Наживку взял, но подозревал гадость. Конечно, так и отпущу гулять знающего обо мне, да еще с большими деньгами. Он мог стать опасным, но такой подляны от меня никак не ожидал. Подсунуть 'горяее' тело нормальному человеку в голову не придет. А теперь все грехи на итальянскую мафию спишутся. Найти Пьеро им давно мечталось, да не выходило. Программа защиты свидетелей и новые документы. Правда никаких пластических операций. Зачем? Страна большая и попался он мне на дороге почти случайно, когда и мыслей о сегодняшнем не имелось. Все ж старые привычки неистребимы и аферист навсегда им останется. Ему, как и мне, тихо и спокойно жить не хотелось. Вот и нарвался. Использовать такое интересное тело сам бог велел. Ведь зачем-то он нас свел. Рано или поздно бы попался и без меня. Я лишь ускорил его встречу с Всевышним. Дважды. Сначала души, потом и тела.

Такси остановилось у особняка. В отличие от обычного, ворота настежь и там торчат оба моих (теперь) охранника. Когда вылез, Оливер подошел со зверской физиономией.

— Заплати, — говорю, не давая выругаться.

Похоже и здесь старик сыграл честно. Действительно ушел, согласно инструкции из больницы, не поставив никого в известность.

— Это было необходимо, — сказал, когда такси отъехало. — Помоги.

Он глянул странно, видать не слышал прежде такого, но послушно подставил плечо. Тут важно даже не столько помощь, сколько возможность пройти куда требуется. Расположение комнат мне неизвестно, достать чертежи не удалось, да и не было крайней необходимости. Всегда можно заставить за себя работать других.

— Сначала в туалет, — приказал сквозь зубы, оказавшись в холле и игнорируя собравшихся слуг.

Это такое непредставимое облегчение, когда можно перестать крепиться! По дороге чуть не обмочился, еле дотерпев. А ведь сходил сначала в кафе. И все равно тяжко.

Для миллионеров жизнь облегченная, есть даже лифт и не пришлось ножками карабкаться на верхний этаж по ступенькам, судорожно цепляясь за перила. Почти рухнул в мягкое кресло, чувствуя блаженство.

— Все хорошо, — сказал пожилой бабе в деловом костюмчике, жестом отпустив Оливера.

Лаура Эррингтон, выскочило из подготовки. Я потратил немало времени на изучение данного дедушки, как и с обычными клиентами. Просто так обменяться телами глупо. Разве в пиковом случае. Осторожность мое второе имя. Мало ли какие ловушки поджидают, особенно, когда некоторое время придется пожить среди знающих прежнего хозяина. Это ж как хождение по минному полю. Обратился к кому-то не так и сразу возникнут вопросы. Я уж не говорю про иностранные языки. Сначала выучи, потом превращайся в испанца, например. Иначе сходу подозрения возникают, даже у прежде незнакомых. Я от акцента старательно избавлялся много лет.

Мадам Эррингтон неизменный личный секретарь уже добрых сорок лет. После ухода на отдых по-прежнему занимается его делами, включая ведение домашнего хозяйства. В смысле нанимает слуг и работников, а также следит за их добросовестностью.

Очень ответственная и в курсе практически всего. Мало того, уверенно отсеивает неудобных и назойливых. Судя по некоторым намекам много лет назад не просто помощником была, но это в прошлом, а преданность осталась. Впрочем, зарплата у нее на уровне иного министра и оба сына за счет старика получили образование, а затем и приличное место. Насчет чьи они сыновья уверенность отсутствовала, папаша в разводе давно, а делать генетический анализ нет смысла. Мне ее не шантажировать.

— Так нельзя! — заявила она категорически, едва дверь за телохранителем закрылась. — Что за детство! И что за одежда на тебе?!

Интересно, старик дома тоже ходил в парадном виде или позволял себе послабления?

— Я давно взрослый мальчик, — говорю лениво. — И потом, — делаю многозначительную паузу.

— Да! — говорит Лаура, — ты старик с начальной деменцией...

Чего?

— ... и ведешь себя, как впавший в детство!

А, это просто риторический выпад. А то испугался. Есть очень нехороший опыт пребывания в теле шизофреника. Не знаю, в чем причина заболевания, но с мозгами у него было явно не все в порядке. Хуже того, как гормоны действуют на тело, так и его мозги нехорошо влияли на мой разум. Голоса слышал. Причем все прекрасно соображал, но галлюцинации самые настоящие. Никогда ни прежде, ни потом такого со мной не было. Зарекся после этого иметь дело с больными на голову. Очень не хочется получить порчу на душу. Я ведь удрал моментально, как сообразил, чем пахнет. Кто его знает, как повлияло бы, посиди подольше в сумасшедшем.

— Женщина! — говорю строго.

Именно такое обращение старик употреблял, когда сердился. Она сразу осеклась.

— Я ж волнуюсь, — сказала почти жалобно. — Эти странные денежные переводы. Уничтожение компьютера...

Даже так? Молодец. Иногда стереть информацию и отформатировать жесткий диск недостаточно. Профессионал восстановит данные. Я может и не великий специалист, но кое-что умею.

— Никому не сказал ничего и пошел... Куда? Это не связано с проектом 'Молния'?

Я молча смотрел, взяв на заметку идею и запомнив название. Никогда не знаешь, что пригодится.

— Да, обещал потом все объяснить...

— Вот именно, — веско заявляю. — Думаю послезавтра все решится. Обед мне, — посмотрел выразительно.

Требуемое доставили незамедлительно, причем не Лаура, а горничная. Надо сказать, тоже не молоденькая, хотя и не старуха. Где-то под пятьдесят. Вся прислуга уже в возрасте. Большинство много лет здесь. В принципе, подобный подход всецело одобряю. Когда тебе за сорок, обременен семьей, возможно и внуками, не летаешь соколом, зато за место держишься и глупостей не совершаешь Тем более и платят здесь неплохо, а при необходимости можно попросить хозяина помочь. В прежние времена в солидных домах целые династии слуг имелись. Из поколения в поколение трудились и господа могли положиться на потомственную преданность.

Отпустил обеих дам, когда поставили на стол и приступил к изучению питания. Отвратительно. Без соли, перца и любых вкусовых добавок. Протертое, безвкусное и в таком количестве, что сразу становится ясно зачем его понесло в случайное кафе за куском хорошо прожаренного мяса и картошкой фри. И ведь наверняка прекрасно в курсе, того нельзя, это не полезно. Не выдержал бедняга. И правильно. Если помирать, так хоть получить удовольствие на прощание. Кстати, даже не попробовал ничего при встрече. В желудке тихо ноет. Возможно тоже какая-то болезнь. Газами раздуло, прости господи. Пукнул совершенно непроизвольно. Хорошо в штаны не наложил. Ох, старость не радость. Они-то к этому привыкают постепенно и почти не замечают, а мне сразу сто процентов полного удовольствия.

Благодарю горничную, пришедшую забирать тарелки, послушно принимаю выданные таблетки, ужасаясь количеству. Буквально горстью приходится глотать и под самый конец две большие чуть не стали в горле колом. Аж блевануть потянуло и тяжким усилием сдержался.

— Ничего не поделаешь, — говорит Лаура сочувственно.

Именно она раскладывают пилюли в специальной коробочке. Там поделено на отделения, какие утром, в обед и вечером.

— Укол не надо?

— Пока нет, — твердо говорю, не представляя, о чем речь. Наверное, обезболивающее. А может еще какая фигня. На заднице у меня следы и в вене тоже, уже убедился. — Ступайте, отдохну.

Внимательное изучение ящиков стола ничего интересного не дало, что и не удивительно. В новом компьютере искать и вовсе нечего. Но есть у меня подозрение, что дедуля лажанулся. Сейчас практически все браузеры автоматически отправляют копию на облако. Он мог об этом и не знать. Один раз очень давно согласился на резервную копию и больше не проверял. Требуется пароль, но его и сломать можно. Не как в кино, за пять минут, но при наличии нужных программ и хорошего компа даже перебором займет несколько дней, не больше. Адрес нынешний, наверняка совпадает с прежним. Заходим в сервисы Google. Опа! Есть! Введите и прочее бла-бла. Дата рождения не подходит. Еще парочка простейших вариантов. Нет. Не впускает. Ну и Бог с тобой. Как-то изначально не рассчитывал получить все и сразу. Чуток в его понимании тоже приятно. Для того и пришел в гости, хотя мог бы сразу тихо испариться. Неизвестно сколько там и чего, да и с собой нужного не имею. Теперь захожу на свой склад в 'облаке' и скачиваю программку. И еще одну. Огромное удобство эти сервисы. Можно не таскать с собой ничего. Главное пароль серьезный, чтоб чужаки не ходили и менять регулярно.

А теперь вот сюда заходим...

Пол часа блямканья по клавиатуре и устал, будто мешки носил. В сон тоже серьезно тянет. Или лекарства так действуют или начался отходняк. Все ж устал нешуточно сегодня с этой беготней. Не я, это тело. Переваливаясь на манер утки иду из кабинета в спальню, придерживаясь за стену. Кровать, как кровать. Ничего особенного. Главное можно завалиться и спать. Компьютер сам работает, без пригляда. А если что пойдет не так, потом посмотрю.

Проснулся уже поздно вечером, когда солнце село и стало темно. Похоже без приглашения сюда не заходят. Вот так помирать станешь, а никто не заглянет из глубокого уважения. Сел и невольно закряхтел. Ноги зверски болят и спина не лучше. Кроме того, труба зовет, аж распирает. Пыхтя добрался до туалета, благо тот предусмотрительно прямо в трех шагах от моего ложа. Рыча от удовольствия оросил стандартный унитаз. Почему белый, а не золотой? Прямо обидно. Я зачем в мультимиллионеры протырился, чтоб на фаянсе восседать? Хотя — да. Бенерты отнюдь не выскочки-иммигранты второй половины 20 века. Наше имя подразумевает 'старые деньги'.

Бенерт Ричард I сделал состояние на торговле рабами, о чем сейчас несколько неудобно напоминать. Ричард II очень вовремя переключился на банковское дело. Он финансировал строительство железных дорог, изыскания и бурение нефтяных скважин, а также других полезных ископаемых. Инвестиционный банк пережил все катаклизмы, включая Депрессию и сегодня оценивается в миллиард. Во всяком случае в финансовый конгломерат Dresdner Bank в 2000г именно столько за него давал, но сделка не состоялась. Семья решила сохранить контроль за активами.

Как там в анекдоте, если встал и ничего не болит, значит умер? Я уж точно живой, только будто побитый. Хочется нормально помыться, однако в ванну лезть опасаюсь. Есть душ и пластмассовый стульчик, на котором можно сидеть. Как раз рукой достою до рукоятки. Проверяю шкафчик и обнаруживаю в нем все необходимое. Халат, майку с трусами и большое полотенце. Сбрасываю прямо на пол чужие вещи, в которых так и спал. Затем лезу под душ, наслаждаясь горячей водой. Нормально спину не потереть, рука не поднимается, но и так неплохо вышло. Почувствовал себя посвежевшим и даже не так все трясется.

О, падая в кресло и получив изображение на экране, уже. Ну-ка, ну-ка, начинаю смотреть. Дедуля-то шалун, подумалось через какое-то время. Такого не ожидал. Загнать в срочном порядке под ссуду акции десятков принадлежащих ему компаний за такой короткий срок. Список всерьез впечатляет. Доля в компаниях, производящих бытовую химию, в холдинговой компании, оказывающей инвестиционные и депозитарные услуги, в фирме, изготовляющий пластик в Техасе, сети универсальных магазинов, производящая контейнеры для морских и прочих перевозок, три строительных очень солидных, с акциями на бирже, почти 700 заправок одним пакетом.

Интересно, как он эту бурную деятельность объяснял и как возможно в настолько кратчайшие сроки получить деньги в таком количестве? И чтоб никто не рыпнулся? Безусловно, много потерял из-за срочности, но мне такие масштабы прежде и не снились. Свыше ста миллионов, не читая моего гонорара! Нет, положительно, не зря старался. Пароли есть, прямо в файлик записаны и практически все можно перевести еще раз и на этом все. Пора уходить.

— Да! — раздраженно крикнул через четверть часа бешеного стука по клавиатуре.

— Пришел Ричард-младший, — сообщила, заглядывая Лаура. — Прямо с вещами. Очень извиняется, что не успел вчера, однако погода была нелетная.

Она домой совсем не уходит? Хотя, что ей там делать. Дети живут отдельно, с мужем в разводе, а здесь на полном обеспечении.

— О, Дик! Ну сколько можно просить одному не купаться! — в тоне масса возмущения. Все ж излишне свободно себя ведет. И не понятно, ставить на место или нет. Как бы себя повел настоящий старик? — Это ж опасно! А если б упал?!

— Мне нельзя пить, курить, кушать вкусные вещи. Я даже перестал с интересом смотреть на женщин. Если хоть иногда не нарушать правила, что это за жизнь и нужна ли она?!

— Не говори так, — попросила она жалобно.

— Мне осталось недолго. Это правда и ты прекрасно о том знаешь, как и я. Так зачем притворяться?

— Приближать смерть тоже глупо!

— Я вовсе не собираюсь сознательно убиваться. Так, — решительно заявляю, — разговор этот не первый...

Можно не сомневаться. Кушал он потихоньку и не дома исключительно вредные для здоровья вещи. Кстати, по названию конкретно эта точка принадлежит к сети, где у него 20%. Случайно или сам себе доход делал?

— ... не будем углубляться в очередной раз в бессмысленный спор. Мальчику скажи, чтоб немного подождал. Пол часа, полагаю. Тут у меня важное дело, пусть извинит. Теперь уже не горит.

Она кивнула и вышла. А я продолжил свое темное дело перевода чужих капиталов, в просторечии называемое кражей. Параллельно подумал о старике. Ричард-младший, в отличии от просто Ричарда, сына старика — его внук. Мать молодого человека погибла в случайной аварии. Пьяный водитель на полном ходу сшиб на переходе, несясь на зеленый свет. Через пару лет папаша женился на девице, занявшей второе место на конкурсе красоты Массачусетса. Нынче не принято белым натуральным блондинкам давать первое. Политкорректность во всей красе. Или все было очень правильно и честно, однако на фотографии на мой вкус смотрелась Викки гораздо лучше смуглой королевы.

Но Ричард-младший не оценил мачеху по достоинству. Она всего на несколько лет его старше была и не так много времени со смерти матери прошло. Стандартный подростковый бунт. Уехал в частную школу-пансион Phillips Exeter Academy. Школа достаточно известна высокой платой за обучение и не менее жестким конкурсом. Вроде бы до 85% абитуриентов получают отказ, как не справившиеся с экзаменами. Зато до 30% закончивших поступают в университеты Лиги плюща, а в прочие и вовсе без малейших проблем. Наш мальчик два последних года попадал в деканский список, то есть набирал один из высших баллов за год на своем потоке.

Казалось бы, вопрос решен. Но неизвестно с чего этот странный парень взбрыкнул во второй раз. Завербовался в армию. Нет, патриотизм — это замечательно, однако мог бы пойти и офицером, после учебы, раз уж так важно. Отправился служить простым солдатом. 4-я пехотная дивизия, притом самоходные гаубицы. Последнее место службы база Жагань в Польше. Была у меня идея через него войти в семейку. Несколько лет не был дома, любые ошибки спишутся на армейское воспитание. Увы, ехать в Европу не с руки. Кто ж знал, что так обернется. Дедушка в него хотел переместится, затем и вызывал или собирался оставить наследство? Увы, теперь не выяснить точно. Зато прекрасный шанс на новую жизнь! От этого тела пора избавляться, пока не появились обеспокоенные странными действиями родственники. Им придется ссуды возвращать из своего кармана ведь денежки тю-тю. И найти их будет невозможно, отвинчивая стенку компьютера мысленно ухмыльнулся.

Я не дал себя переодеть не от тупой упертости. Кое-что принес с собой в карманах и не хотел объясняться или чтоб обратили внимание. Жесткий диск весит максимум два фунта и размер 3,5дюйма. Карман оттягивает, но не особо. И Оливер помогал с другой стороны, видеть не мог. Следы деятельности нас обоих убил намертво, а это заберу с собой. На прежнее место вставляется чистый и пусть докажут, что кто-то здесь нечто делал. Пыли на столе нет, хорошо убирают.

На очередной стук, как летит время, радушно вскричал:

— Входи!

Ричард-младший был хорош. 24 года Рост 5 футов 10 дюймов. Вес 178 фунтов. Мужественное лицо с квадратной челюстью, атлетическое телосложение. В колледже он играл в футбол. Американский, конечно. В армии не растолстел, а заматерел. Сплошные мускулы и жилы. Прямо ставь фотку на плакат для вербовки в вооруженные силы. Правда, почему-то пришел в гражданском. Обычные джинсы и рубашка, без намеков на военное прошлое. Еще ветровка, крайне удачно. Карманы в ней роскошные.

— Стойкий и верный железный конь! — говорю, поднимая в приветствии кулак.

Сразу склеил два девиза 4-й дивизии в одном предложении.

— Не издевайтесь, сэр, — сказал он. — Я ушел, вы ж в курсе.

Все. Он сам подписал приговор. Идеальный вариант. Со старыми приятелями связей не имеет, родственники давно не видели, а армейские друзья остались за горизонтом.

— А что так? — удивляюсь, мысленно лихорадочно соображая.

— Устал от тупых командиров. Воюй мы с кем-то, хоть интерес был бы.

— Это поэтому ты пошел в артиллерию. Умным место не в пехоте? Ладно-ладно. Твое дело. Я позвал не для чтения морали.

— Извини, дед, — сказал он виновато. — Не получилось вовремя. Самолеты не летали. Машиной или поездом еще дольше вышло бы.

— Проехали, — машу рукой. — Что сделано, то сделано. Помоги-ка, — извлекая из кармана шприц, говорю. — Возьми. Вас же учили ставить уколы?

— Не так что часто приходилось, — пробормотал озабоченно, подходя вплотную и принимая протянутую вещь.

Есть касание. В отличии от него я прекрасно знал, чего ждать и когда посмотрел его глазами на тщедушное тело старика, не колебался ни секунды. Пока он дезориентирован и в панике, можно слегка прижать и воткнуть иглу, резко надавив поршень. Вся прелесть этого лекарства, что сердечникам оно помогает при приступах. При условии медленного введения малого количества. А если сразу и тройную дозу, то, напротив, спровоцирует приступ. Никакая экспертиза ничего не докажет. Максимум смутные подозрения и то для него нет мотива и причины этого делать. Я большой специалист по чистым ликвидациям и хорошо разбираюсь не только в оружии, но и фармацевтике.

— Извини, — сказал вполголоса, глядя на закатившиеся глаза, — ничего личного. Твой дед сам виноват. Зачем позвал? Мучают меня подозрения, что успей раньше, сделал бы тебя реципиентом. Для тебя ничего бы не изменилось, только еще худшее предательство от родного человека. А вот для меня — многое. Ты просто попал под случайную машину. Не повезло.

Спрятал в карманы жесткий диск, отвертку и шприц. Выкидывать здесь нельзя. Будут убирать увидят и могут заинтересоваться. Осмотрелся внимательно. Вроде ничего не забыл. Подождал еще несколько минут для верности, пощупал пульс. Глухо. Сердце не бьется, еще несколько минут и не откачают, в мозге начнутся необратимые изменения.

С разбегу пнул дверь и с диким воплем вывалился на лестницу.

— Ему плохо! Срочно вызывайте медиков!

Глава 3.

Семья.

Кидаю огромный баул прямо на пол и для начала осматриваюсь. Это, вроде бы, моя комната с детства. Здесь жил до двенадцати? Ремонта не делали, вещи не убирали. Пыль вытирали, но ничего не трогали. Никаких излишеств. Простенькая полуторная кровать, рабочий стол с компьютером и давно устаревшими дисками. На удивление работает, но ничего интересного там нет. Тумбочка с множеством ящичков и огромный шкаф. Хм... Ничего из этого не подойдет. Из одежды и обуви явно вырос. Зачем лежит и аккуратно на 'плечиках' висит, не ясно. Надо все выкинуть. Или плюнуть и забыть? По любому не задержусь дальше похорон. Нечего мне делать в этом доме вообще и в семействе тоже.

А вот полки со множеством книг заинтересовали. Я люблю читать. Когда-то глотал все подряд, что под руку попадалось, но тогда это было жутко дорого и встречалось не часто. Особенно интересовали теологические книги. Должен же был найтись ответ по поводу случившегося со мной. Кто и зачем дал эту способность. Довольно быстро разочаровался. Рассуждать о боге не тянуло, но ведь зачем-то он меня хранит? К сожалению, никаких намеков свыше не поступает. Может Он ждет просветления? Как в буддистских нерешаемых коанах, когда на интуиции ищут ответ? Не знаю и давно стараюсь не задумываться. Тем более и стандартных врагов, как в любой фантастике, так и не обнаружилось. Никто о моем существовании не подозревает, а если существуют и другие бессмертные, они объявлений в газетах не дают.

Века шли, тиражи увеличились, а я поумнел с опытом. Уже не хватаю любой томик, надеясь найти в нем некие откровения. В 19м столетии названий и авторов стало столько, что невозможно охватить при всем желании. Вот и читаю в основном самые популярные, для поддержки разговора или полезное. Сомневаюсь в существовании кого-то настолько занудного, что вне профессиональных интересов станет изучать справочник по фармакологии или медицинский журнал по токсикологии. У меня это тоже по работе, в основном. А для отдыха предпочитаю научно-популярную литературу и фантастику. Некоторые идеи оттуда, положительно, любопытны и пригодились.

Здесь ничего занятного не нашлось. Стопка комиксов, боевики и детективы. Стивен Кинг и парочка биографий. А еще обнаружилась неплохая подборка исторически-приключенческих. Шарп, Саксонские хроники, Алатристе и Хорнблауэр. Неплохой набор. Особенно приятно, что среди прославленных авторов занимают место и мои произведения. Да-да. Пару раз пытался переквалифицироваться в настоящего писателя, благо было чем поделиться. Повидал все ж немало и не нуждался в фантазиях про несуществующие подвески. Правда, частенько в литературе, реализм не лучший выбор.

До Сенкевича я не дотягивал по мировой известности, но в Польше и Франции одно время был дико популярен. Три романа с общими героями 'Легионеры' про польских кавалеристов, участвующих в наполеоновских войнах. Оказывается, после моей 'смерти' и на английский переводили. Конечно, в начале 20 века писали не так, как сегодня, однако излил на бумагу достаточно правдиво. Кровь, кишки наружу и благородные идеалисты, превращающиеся в циников и уже понимающие про невозможность создания Великой Польши, но бьющиеся до последнего за призрачную надежду. Если б не Первая Мировая, мог бы стать мировой знаменитостью. Но началась настоящая бойня и стало не до художественных произведений. А еще и про американскую гражданскую писал, но то прошло почти незамеченным. Не каждый выстрел в цель. Люди не хотят знать про реальные ужасы, а врать на потребу пуританской публики у меня не получалось.

Сходил в душ в очередной раз, хотя тело нынче другое, значит не считается и завалился спать. Устал. Для разнообразия чисто физически. Сначала еще он добирался через всю страну, не имея возможности нормально выспаться. Потом участвовал в общей суете, объясняя всем подряд много раз, как на моих глазах внезапно стало плохо деду. Уже через час прибыл Ричард-старший, мой 'отец', и все пришлось повторять по новой. Чувствовал он себя неловко, тем более, мы в давней ссоре, но на почве глубоких переживаний временно забыли о разногласиях. Покойника увезли на вскрытие. Не от недоверия, процедура такая. Только папаша попытался наладить мосты, как позвонили из банка в Иллинойсе нечто уточнить насчет кредита. Это его всерьез озадачило. Он поковырялся в компьютере, с кем-то связался, выясняя ситуацию и забегал, как ошпаренный. Быстро всплыло. Ну, пусть ищут пропавшие капиталы.

Короче, ему стало резко не до внезапно появившегося блудного сына. Я решил не отказываться и перебраться в семейный дом. В смысле из особняка деда в отцовский. Чего ради ехать в гостиницу, все равно пара дней, не больше. Уж как-нибудь вытерплю.

— Привет! — сказала Викки при моем появлении. — Завтракать будешь?

Вид у нее несколько легкомысленный. Короткий простенький халатик, не прикрывающий коленки и, кажется, под ним ничего нет. Во всяком случае, грудь через две верхние расстегнутые пуговицы едва не вываливается. Волосы завязаны в длинный хвост. Очень по-домашнему, без холености солидной дамы. И смотрится при этом не на свои тридцать с чем -то, а молодой девчонкой. Талия тоненькая, при широких бедрах. Интересно бы замерить. Полагаю, классический вариант 90-60-90 если не идеально совпадает, то где-то близко. Правда рост не модельный, 170, но я девиц с баскетбольным ростом не люблю. В постели не видно, зато на улице неудобно рядом идти и отношения портятся.

— Естественно, — соглашаюсь. — А что есть?

— Ничего особенного. Стандартный белковый омлет с зеленью, жареная сосиска и панкейки с черникой.

— Правильный американский завтрак, — одобряю, садясь.

— Сама готовила! У прислуги сегодня выходной.

Ну, да. Не только у поварих. Еще и поэтому старался подгадать с датой. Чтоб большинство заинтересованных лиц оказалось вне зоны доступа хотя б на пару дней. Не помогло. Когда у директора банка стоимостью в миллиард в управлении 54% акций он способен и мертвого напрячь. Интересно, до чего они уже докопались.

— Ты повзрослел, — сказала через пару минут, внимательно изучив.

— А ты стала еще красивее.

— Спасибо, — после паузы.

— Не за что. Чистая правда. Между прочим, вкусно, — дожевывая немудреный завтрак. — Без всякой лести говорю. Все равно уезжаю и скоро не увидимся. Кофе тоже будет?

Она поднялась и взяла с плиты 'турку'.

— Вот от этого давно отвык, — говорю честно.

Американцы не пьют нормальный кофе из зерен. Ну, почти все. Кофеавтоматы с бурдой давно приучили их пить другое. Остались редкие гурманы, но в армии их днем с огнем не сыщешь. А мне сейчас надо крепко держаться 'легенды', не давая повода удивиться.

— Крепкий, горячий, без сахара и молока, — говорю, — как я люблю.

— А покрепче, не хочешь?

— А давай!

Из шкафчика была извлечена початая бутылка виски Jack Daniel's десятилетней выдержки и парочка рюмок.

— В Польше на базе говорили, за упокой его души, — провозглашаю в переводе на английский. — И не чокаются.

Душа у старика грязная была. Человек он паршивый. Много людям гадостей сделал. Как говорится, укради буханку и получишь тюремный срок, своруй железную дорогу и станешь сенатором. Банкиры самая неприятная часть любого общества. Сами не сеют и не пашут, исключительно у других процент отбирают. Хуже любого бандита, ей богу. Тот хоть рискует, а эти якобы по закону людей гнобят. Притом, что признаю полезность. Без возможности получить финансирование современная экономика развиваться не сможет. Но скольких он в свое время 'обул'! Я обычно такими и занимаюсь. Честных граждан ведь никто не предлагает убить. Разве на почве страсти или бытовуха, но то совсем другое дело. Сами справляются прекрасно. Потом садятся и рыдают, пока не приедет полиция.

— Отец до сих пор не возвращался?

— Какие-то сложности на работе.

— Выходной же сегодня!

— В связи со смертью, нечто вылезло. Не знаю, — сказала сердито. — Он меня в свои дела не посвящает. Думаю, нечто серьезное. Обычно так себя не ведет.

— Наследство, — неопределенно бурчу. — Наверняка налетели родственники тучей и всем чего-то надо.

— А тебе?

— А мне — нет. Прекрасно обходился до сих пор и надеюсь обойтись и в дальнейшем. Давай лучше выпьем за нормальную жизнь.

И мы хлопнули. А потом еще и еще, под байки из армейской жизни. Сам сроду в американской армии не служил. В Гражданскую войну раз пятнадцать нанимался воевать за Северные штаты и тут же дезертировал. Еще не хватает стоять под обстрелом. Последний раз эту глупость совершил под Берестечком. Сколько наших там полегло! Из моей сотни, почитай единственный выжил. Навсегда отучился служить под чужими знаменами. Исключительно для себя.

Зато самых разных правдивых и не очень историй я слышал кучу от ветеранов нескольких войн и, полагаю, Викки прекрасно знала, что львиная часть случилась не со мной, а остальное приукрашено и преувеличено в разы. Но прикольные происшествия всегда забавны, особенно если правильно рассказать. Причем она неоднократно очень уместно ответно делилась анекдотами, иногда с достаточно скользким смыслом. Еще и касалась, как делают влюбленные. Не явно, однако на любого возбуждающе подействовало бы. Право же, когда красивая женщина проходит мимо, якобы за кофе и протискиваясь между столом и плитой, где пара метров расстояния 'случайно' трется о спину грудью, возникают странные мысли.

В какой-то момент до меня дошло, что откровенно заигрывает. Напиться всерьез не могла, с трех крошечных рюмок даже вечной трезвеннице не удастся. Она достаточно умна и ведет себя так не без причины. Идея оказалась настолько неожиданной, что я замолк на полуслове, глядя, как нагибается за вроде случайно упавшей ложкой. Так соблазнительно и явно показать отсутствие трусиков пахло откровенной провокацией. И тут в голове внезапно сложился занятный ответ. Я столько живу на свете, уже давно научился разбираться в людях и их побуждениях. Супруги вместе скоро десять лет и детей нет. А здесь такой удобный случай в моем лице. Сам предупредил о скором отбытии и значит можно не бояться каких-то требований.

Вот не помню, как там с ДНК в подобном случае, но есть немалые шансы, что генетически от папаши младенец сильно отличаться не станет. Ну будет не 90%, а чуток меньше. Всегда можно списать на ошибку. Гипотеза требовала проверки. В конце концов, что я теряю? Ну выйдет маленький скандальчик, так мы и без того с папашей на ножах. Поднимаюсь и притягиваю к себе, как раз, когда выпрямляется.

— Что ты делаешь? — спрашивает Викки, даже не подумав оттолкнуть.

Молча целую ее в шею, наслаждаясь запахом и ощущением упругих грудей в ладонях под тонкой тканью. Ее сердце бешено билось, но стояла, не сопротивляясь наглому нападению.

— Твоему отцу это не понравится, — заявила без гнева.

— А зачем ему знать? — задирая халатик и убеждаясь в отсутствии трусиков, очень логично интересуюсь. — Даже поверит, что не врешь, осадочек то останется.

Рывком поворачиваю и жадно впиваюсь в полураскрытые мягкие губы. Викки ответила, а в глазах появился лихорадочный блеск, которого прежде не видел. Тело прижалось с силой, а руки легли на плечи, обнимая. Подхватил ее, проигнорировав испуганный вскрик и посадил на кухонный стол. Еще один длинный поцелуй с откровенно бесстыдным лапаньем. Нажал, опрокидывая ее на спину и уверенно продолжаю свое дело. Между прочим, снять даже с себя джинсы без помощи рук не так и просто. Она пискнула и приподнялась, будто пытаясь разобраться, что именно в ней очутилось, но тут же упала лопатками на стол снова.

Через час лениво поглаживаю Викки по гладкому бедру. Девочка оказалась темпераментной и достаточно раскованной. Изображать и дальше дикую страсть на полу или столе мы не стали. Неудобно и жестко. Поднялись в мою комнату в обнимку и целуясь. Новое молодое, крепкое тело не подвело и был я неутомим, ласков и неспешен. Достаточно опыта имею, чтоб не сомневаться в правильном результате. Удовлетворенная и довольная мурчит под рукой.

— Ты задержишься? — интересуется внезапно.

— Уже надоел? — ухмыляюсь.

— Слушай, ну вот не надо этого! — она отодвигается демонстративно и садится. Вид слегка помятый, волосы падают на лицо, но смотрится очень сексуально. Зря ей не дали первое место на конкурсе красоты. — Мы можем поговорить нормально?

— О чем?

— О том, что пора тебе помириться с отцом.

— Не понял. В смысле станем жить шведской семейкой?

— Я не настолько развратна, — бурчит Викки. — Ну можно хотя б не портить ему нервы, спокойно общаясь?

Так. Я сильно много себе придумал и у сегодняшнего другая цель? Но ведь резинку так и не попросила надеть. Хочет двух зайцев убить, если политкорректно не вспоминать старую пословицу про съесть и сесть?

— Такой новый способ примирения через посредника? — удивляюсь. — Оригинально.

— Перестань, — сказала она с досадой. — Все ты понимаешь.

— Да не особенно, — честно сознаюсь.

Папаша ей явно не дает необходимого в постели. Причем не ясна причина. Не настолько стар, чтоб страдать импотенцией. Уж такие вещи чувствуешь сразу. Давно Викки на голодном пайке. С пол оборота завелась и не изображала. Может он любовницу завел?

Резко зазвонил телефон, прерывая занятную беседу. Она перегнулась через край кровати, отыскивая халатик, в кармане которого тот лежал. Очень предусмотрительно не оставила внизу. А еще зрелище сзади голой хорошо сложенной и как выяснилось гибкой женщины нешуточно возбуждает мой юный организм.

— Да, дорогой! — сказала в телефон, сидя на кровати с ногами на полу.

Папаша. Нет, положительно не могу удержаться. Беру ее и направляю к себе на колени. Она невольно дернулась, однако вслух возмущаться или отбиваться не посмела. Очень уж хорошо трубка звук передает. Слушала, нечто отвечала, не особо задумываясь. Сосредоточиться не выходило, поскольку бесцеремонные мужские руки развлекались, выписывая замысловатые маршруты по ее телу, неизменно заканчивающиеся между бедер. Мысли путались, а внизу живота полыхал нешуточный пожар.

— До вечера задержится? — сужу по ответам, его слов не слышал.

— Снова, — говорит Викки, задыхаясь.

— Значит у нас масса времени.

Она ахает от неожиданности, когда поднимаю на руках и переворачиваю женщину на живот. 120-130 фунтов веса, не больше. Одно удовольствие крутить. Раздвигаю ножки с уверенностью хозяина.

— Попку выше, вот так. Что он говорил-то? — пристраиваясь сзади интересуюсь. Врываться, как в проститутку не стану. Спокойно и плавно.

— Извинялся, ох, что не может приехать. Он хочет с тобой поговорить, ох, и просил задержать.

— Ну ты уж постарайся не отпускать, — хмыкаю. — Раз так важно.

Папаша вернулся уже когда солнце село. К этому времени мы успели накувыркаться вволю и вздремнув, привести себя в приличный вид. Викки заказала ужин в ресторане. То ли возиться не хотела, то ли не так уж и любит готовить, лишний раз не стремясь поразить в желудок супруга. Он явно был на взводе, иначе б не откупорил очередную бутылку виски. Да и налил себе не чуток, а сходу грамм сто, вылакав моментально. Тут же добавил вторую порцию. Судя по взгляду Викки, поведение отнюдь не привычное. Вообще она вела себя абсолютно спокойно и естественно. Не забавлялся бы сам недавно с ней и не пришло бы в голову подозревать. Неподдельная забота о муже и искренний взор.

— Это какой-то, — на мой вопрос, разводя руками, — полный капец.

На самом деле он выразился гораздо четче и грубее. Почти, как фильмах 90х, когда 'факать' стало модно. Для рафинированного делового человека из деловой Америки категорически неприемлемо. По крайней мере при жене и ребенке. Ну, я вроде как он самый и есть, в его глазах.

— Старый козел натворил на прощанье дел, не расхлебать. Практически все имущество заложил в последние два дня и никаких следов не оставил!

Можно гордиться, подумалось. Уж у папаши возможности немалые и готовность заплатить крутым профессионалам. Наверняка так и сделал. И ничего не обнаружили. Поздравляю себя с неприлично большой прибылью.

— Свыше ста двадцати миллионов, как в черную дыру повалилось!

Викки застыла, пораженная, но тот даже этого не заметил.

— Fucking Old Gay — Долбанный Старый Хрыч! — вскричал.

Насколько мне известно он крайне корректен и никогда не ругается при детях. Хотя, я уже ведь вырос...

— На самом деле раза в три больше потери. Он ссуды под условия крайне невыгодные из-за срочности получал. Теперь или возвращать неизвестно откуда, или забыть о его имуществе. Фактически профукал все состояние! Не будет никакого наследства, вот так!

Вряд ли мне нечто серьезное причитается. В смысле Ричарду-младшему. А папаше должно быть сильно обидно. Прямые наследники сын и две дочери. То есть он и две его замужние сестры, давно живущие отдельно и не имеющие отношения к бизнесу. Наверное, они уже мысленно поделили наследство и тут такое...

Мне и так уже обломились пять миллионов с процентами, лежащие в родном банке и которыми пользоваться могу с 21 года. Правда до сих пор не трогал. В армии особые капиталы ни к чему. Вложены в доверительные фонды и наверняка принесли дополнительный капитал за эти годы. На симпатичный домик хватит с лихвой и еще на один останется. Это я в документах обнаружил задним числом. Еще один приятный бонус от хорошо проделанной работы.

— Самое странное, — сказал он уже гораздо спокойнее, — подошел ко мне Оливер. Ах, да, ты ж не знаком с ним.

— Вчера виделись.

— А, — наливая очередную порцию недрогнувшей рукой в стакан. — Конечно, должен был видеть нового телохранителя. Будешь?

— Спасибо, — показываю недопитое, — у меня есть.

— А я буду, — неизвестно кому сообщил и выпил. — Рассказал Оливер занятную историю о встрече с неким странным типом на днях. А сегодня отец удрал из больницы, куда приехал якобы ради каких-то процедур, а потом оказалось никто его не ждал. Пропал на несколько часов. Вернулся в каких-то чужих дешевых тряпках. И знаешь с кем встречался?

Я молча пожал плечами.

— Некий Пьеро Муччарини, давший показания на нью-йоркских мафиози. Был застрелен прямо на глазах у прохожих. Самое интересное, в его машине, оставшейся на стоянке, обнаружена бомба.

Ну, это не макароники, я лично постарался для гарантии, если б нерасторопными оказались. Зря? Лишний след? Да и черт с ним. Дома у Пьеро еще в подвале труп лежит. Прежнее тело. Глупо было б отпускать такого типа. А вывозить в багажнике не всегда удобно. Во всяком случае, полиции найдется чем заняться. Опознать покойника совсем не просто. Разве по ДНК, а пальцев, зубов и даже черепа не восстановить.

— Оливер не стал бы ничего говорить, — продолжает делиться азартно подробностями, — но передавали про убийство в вечерних новостях. Я уж напряг знакомства и выяснил подробности. В кафе, откуда тот тип вышел, имелась камера.

А ведь мои помощники уверяли не рабочая. Наказать или пес с ними? По справедливости, требуется чистая работа и нужно штрафануть. А по факту сейчас абсолютно неуместно выяснять отношения в другом теле. Тем более, с таким известным именем. Не дай бог опознают. Связь с дедулей слишком явная. Ничего, придет срок и для них. Пусть и не прямо сейчас.

— И кто б ты думал с этим паршивым мафиозо встречался? Конечно же отец! Поговорили и тот вышел прямо под пули.

— И что общего, — удивляюсь, — у деда с итальянскими бандитами? Особенно, чтоб стал платить им такие деньги?

— Если б я знал! — зло воскликнул папаша и опрокинул очередную дозу. — Теперь и концов не найти. Оба присутствовавших на встрече мертвы. Что они терли, только Сатана знает.

— Никакие сведения, сколь угодно важные не стоят таких денег!

— О, — хитренько глянул папаша. — Ты просто не в курсе. После войны и до семидесятых наш банк плотно сотрудничал с государственными органами. Да и сейчас иногда помогаем, если просят. Не просто деньги. Услуги. Компания Tool Works Inc. Принадлежит нам и в ней работает 45 тысяч человек в 53 странах.

В списке Форбс в самом конце. Чуть больше двух миллиардов активы оцениваются. И вроде нет там серьезной доли нашей семьи. Я ж изучал тщательно связи. Выходит, через подставных лиц. Ай-ай. Да у них гораздо больше, чем считал. Интересно, что еще найдется?

— Безобидные крепежные детали и строительное оборудование, а также детали для буровых газо и нефтескважин. В беспокойных местах вроде Ирака или России можно неплохо заработать, а можно потерять не меньше. Но чего не сделаешь из патриотизма, — он хрипло засмеялся.

Уговорив в одиночку добрых пол литра виски заметно опьянел и похоже, перестал контролировать болтовню.

— Ты хочешь сказать ЦРУ?

— ЦРУ, РУМО, Госдеп... Какая разница куда сдают отчеты наши официальные работники и откуда корпорация сосет информацию? Главное на государственном уровне приятные подряды и прикроют, если проблемы. Будешь?

На этот раз я позволил налить чуток. Неизвестно, как новое тело реагирует на алкоголь и проверять все одно придется. А вещи он говорит занятные.

— Милый, — сказала озабоченно Викки, — тебе достаточно.

Игнорируя слабую попытку успокоить, папаша самолично забрал из бара еще одну бутылку и развернулся, радостно улыбаясь.

— Ну, ты хоть скажи, — прошипела она мне.

— Лучший способ навести мосты после размолвки, — говорю вполголоса, — вместе выпить и на пару трахнуть симпатичную девицу.

Если б взгляд мог прожигать, непременно появилась бы большая дырка в моем организме.

— Да! — воскликнул папаша, явно услышав. — Именно так!

— Я ухожу, — сказала Викки с отчетливой угрозой.

— И так будет лучше, — поддерживаю. — Поговорим спокойно с глазу на глаз. Давно пора.

Папаша сарказма не уловил, но до нее прекрасно дошло. Вздернула подбородок и с идеально прямой спиной удалилась наверх, швырнув на прощанье вилку и оставив недоеденный ужин. Обиделась.

— Я все о своих делах, — почти трезво сказал отец, — а про тебя и не спросил. Из армии ушел, дальше чем заниматься думаешь? В университет пойдешь?

На самом деле у меня три высших образования. Ягеллонский университет в Кракове (медицинский факультет) 18 век, Сорбонна 19й — естественные науки и Принстон в начале 20го — бакалавр инженерии. Но сообщать подобное несколько неуместно. К тому же знания давно устарели и притом совершенно не хочется изучать какой-то менеджмент, сидя на одной скамейке с молокососами и выслушивая банальности от преподавателей, ничего не смыслящих в реальной экономике и управлении. Соображай по-настоящему, а не повторяй чужие слова, давно б создали собственный капитал, а не учили других.

Теория — это прекрасно. Жаль, практика изрядно с ней расходится. Я несколько раз делал серьезные состояния и всегда это выходило не в результате махания кайлом или за станком, а от умения ловить момент. Во время золотой лихорадки в Калифорнии искал не самородки, а продавал понаехавшим любые товары, от муки до сит для промывки. И не надо думать, что торговать в условиях отсутствия нормальной власти легко и просто. Каждый второй норовил если не ограбить, так не расплатиться. Пока не сорганизовались, убивали на улицах не хуже, чем во времена Хмеля. А потом трупы висели, как казненных повстанцев. Веселые времена!

В Колорадо возил слитки серебра. Крайне опасная, но зато очень прибыльная работа. Стоимость доставки доходила до 2% цены слитков. Треть тонны серебра в качестве груза за одну поездку. Но я рисковал головой за те деньги! И восемьдесят тысяч тогдашних долларов дались нелегко. И не только из-за серьезной возможности быть готовым убивать очередных грабителей и может быть, в свою очередь, застреленным. Можно было элементарно сдохнуть от дизентерии или укуса змеи. Даже от простейшего перелома. Лекарств у нас не имелось никаких и начнись гангрена никто не поможет. Доктора просто оттяпают конечность, в лучшем случае.

Какому профессору доверят пару-тройку миллионов наличности без малейшей гарантии в возвращении? Он же не крадет исключительно из страха, а при уверенности в безнаказанности моментально унесется за горизонт. Мне вручали и большие суммы, если считать с инфляцией. Потому что никогда не нарушал слова.

— Надо подумать, — произнес дипломатично.

— Учиться никогда не поздно! — наставительно заявил папаша, проглотив очередную порцию виски.

Я рассказал широко известный анекдот про интервью с миллионером.

— Сначала купил яблоко за цент и продал за два. На заработанные деньги приобрел уже парочку и продал за четыре.

— И сколько лет потребовалось на первый миллион? — жадно спрашивает журналист.

— Нисколько. На следующий день получил его в наследство от умершего дедушки.

Выбор анекдота оказался неудачным. Папаша посмурнел, вспомнив по своего родителя и неприятности. На этот раз он хлопнул даже больше обычного и настырно стал выяснять к чему это было. Пришлось сказать, что подумываю об открытии собственной охранной фирмы. Якобы полно знакомых, отставных армейцев. Денежки есть, те самые из доверительного фонда. Нужно осмотреться и прикинуть возможность внедрения на рынок и стоимость услуг.

Он тяжко вздохнул и посмотрел жалобно. Наверное, в глубине души, продолжал надеяться, что воспитает из сына продолжателя дела. Не знаю, как насчет этого у оригинала было, не стану ходить в костюмчике и галстуке на работу и лизать начальству зад. Реально могу нечто свое замутить с нынешними деньгами.

— Иногда простой случай решает за нас.

Сказал и в очередной раз всплыло прошлое.

— Хто такий? — сипло спросил, останавливая коня у креста на перекрестке, где молился, спрашивая совета, человек.

Выглядел всадник достаточно странно. Длинные усы и бритая голова, на которой сохранился чуб. Одежда вся в заплатках, а сапоги новенькие и конь добрый. Рукоять у сабли с серебряными накладками, да два пистоля за поясом.

— Теперь никто, — поднимаясь с колен. — Ни боярина, ни семьи.

Подъехали еще двое, помоложе. Тоже одеты в какое-то тряпье, но смотрят дерзко и при оружии.

— А шо так? — спросил старший.

— Ярославцы пришли, сказали с ворогами государства нашего хозяин снюхался. Всех порубали. Ну, ладно, боярин пусть и захудалого рода, но не ту сторону держал. Деревню зачем зорить?

— А ты шо?

— А я четверых кончил и ушел.

Никто из конных и не подумал усомниться в словах. Видок у человека тот еще. Весь в кровище и в руках сабля, а за поясом топор с прилипшими волосами и мозгами. И конь совсем не крестьянский под седлом рядом привязан.

— Вот, жду знака, — показал на покосившийся крест. — Куды идтить.

— Так мы и есть твой знак, — засмеялся молодой. — Рази нет?

— А вы кто?

— Лисовчики! — гордо ответил.

— Черкасы мы, с окрайны. Но за обиду можем и помочь расквитаться.

— Ушли уже, ищи ветра в поле.

Да и не хотелось дорогу показывать. Если кто уцелел на него покажут не так, как сказано. Объясняться крайне не хотелось, как и погибать от рук своих соседей.

— Но если вы знак свыше, можно с вами?

— На смоленщину идем, а затем на Сечь.

— Мне все равно куда. Дозволяете?

— Езжай, — помолчав, сказал старший. — Поглядим, шо за человече.

— Я все хорошо обдумаю, — заверил папашу, отталкивая неуместные воспоминания.

А потом мы выпили за царство небесное для старика, причем у папаши явно не повернулся язык брякнуть про рай. Ему там точно не место. Адвокаты и банкиры честными не бывают. Еще выпили за мое будущее и за удачу. Потом еще за что-то, уже не важно. Наверх я родича почти нес, поскольку он идти был неспособен, как и членораздельно говорить.

Дверь в спальню отворил пинком и бесцеремонно свалил на кровать папашу. Сразу развернулся и направился на выход. Викки еще не спала и читала книжку. В первый раз увидел ее в очках. Впрочем, она их моментально сдернула и вскочила, зашипев не хуже кобры, хватая за руку.

— Что ты творишь?! Зачем накачал Дика?

— Он прекрасно справился сам и так проще беседовать после длинной разлуки с битьем посуды.

В ночнушке вид Викки имела соблазнительный и я не удержался, хватая за аппетитный зад.

— Прекрати! — на этот раз она вовсе не шуточно ударила по руке.

Я схватил ее и не обращая внимания на попытки вырваться вытащил наружу из комнаты. Может быть и пьян, но не до такой степени, чтоб рисковать, что папаша проснется. Прижал к стене, задирая подол.

— Нет! — всхлипнула Викки.

— Да! — заявляю. — Часть вторая, одна девица на двух друзей. Или ты хочешь, его участия? Тогда покричи, вдруг услышит.

Глава 4.

Информация.

Похороны были скучными и долгими. Народу понаехало тьма. И все со скорбными лицами. Бесконечные речи неизвестных мне людей, рассказывающих каким замечательным во всех отношениях был старик. Наверняка половина из них его при жизни бессильно ненавидела, а вторая с удовольствием зарезала б в темном переулке. Просидевший в руководстве банка добрых пятьдесят лет никак не мог оказаться добреньким дедушкой. Такой не удержится. Съедят. Значит годами издевался над людьми и отдавил огромное количество мозолей у посторонних. Ко всему, не сомневаюсь, управляла семейная коалиция и на этой почве делал карьеру, обходя более достойных, что любви не добавляет.

Уже над засыпанной могилой повторили чуть не с самого начала. Многие присутствующие тяжко вздыхали и беседовали на посторонние темы, но в основном в задних рядах. И когда закончилось все дружно потянулись в последний раз выразить соболезнования нашей группе. Стоял я, естественно не в одиночку. Кроме папаши и Викки, которой (очень шел траур (светлые волосы и синие глаза на черном фоне) прибыли обе сестры с мужьями и их дети. Хорошо предусмотрителен и предварительно изучил фотографии.

К счастью, перепутать тетю Джой с тетей Салли невозможно, не смотря на заметное сходство. Одна толстуха, другая худая. Джой разнесло после вторых родов. Что-то там с обменом веществ и гормонами. В интернете подробности не выяснить. А прежде она блистала в высшем свете, в отличии от скромной сестры. С их детьми еще проще. Как по заказу у одной мужского пола парочка, у второй одна дочь, страшненькая. То есть никакого явного уродства, но вот любой сразу скажет — некрасивая. Увы, далеко не все девушки и женщины блистают. Скорее таких меньшая доля в общем числе. Фигурка притом хорошая, с правильными выпуклостями.

Беседовать мне с ними не о чем, а банальностями обменялись без затруднений. Как жизнь? O'kay. Членов семьи волновали не мои похождения, а выходка старика на прощанье. Денежки-то испарились и это крайне обидно, хотя папашу никто прежде не подозревал в сомнительных действиях.

Когда, наконец, все закончилось подошла Лаура. Вот уж с кем встречаться не хотелось. Из ночной беседы с папашей усвоил, что старик приглядывал за Ричардом-младшим постоянно. Не пытался вмешиваться, однако всегда был в курсе достижений и провалов. Забота о внуке? А если б его отправляли в зону боевых действий позвонил кому, не допустив возможности угодить в пострадавшие? Сейчас уже не важно. Просто все бумаги с деталями биографии проходили через ее руки и знает она обо мне много больше, чем самому известно.

— Я, — сказала Лаура, убедившись в отсутствии слушателей, — в курсе завещания. Он его не менял, да и позавчера достаточно прозрачно высказался.

Киваю с умным видом. Неужели внуку нечто серьезное отвалил и мои расчеты ошибочны? Зачем тогда вызванивал и срочно приехать просил?

— Он видел тебя единственным наследником, — она ощутимо замялась, явно не зная какие слова подобрать, — проекта 'Молния'.

О, вспомнились ее слова при возвращении старика. Ну и что это?

— Не имею понятия, — честно признаюсь.

— Ничего удивительного, — сказала сухо. — Об этом не в курсе никто в банке и семье.

А она знает и с удовольствием показывает. Воистину тщеславие не имеет границ. С другой стороны, явно собирается просветить на некую скользкую тему.

— Весь внимание.

— Не думаю, — после паузы, — правильное решение кидать в воду, не научив плавать. Это может быть элементарно опасно. Посмотри внимательно, — сунула в руку маленький предмет, — и сам принимай решение. Пароль 'Тесла', как фамилия изобретателя и через пробел дата смерти твоей матери.

Вот же скотина, старик. Не мог придумать нечто не такое, бьющее по психике. Мне то все равно, а настоящему Ричарду должно быть крайне неприятно.

— Может быть правильней избавиться от этого. Забыть, взорвать, — сказала с неожиданной злостью, — замуровать.

Я окончательно перестал понимать, о чем разговор. Уж точно не об очередной фирме за миллиард, приобретенной через прокладки для скрытия от семьи и деловых партнеров.

— Старый Дик держал яйца Роджера Харви в кулаке и тот без одобрения ничего не предпринимал. А вот для тебя он может быть по-настоящему опасен. Не забывай.

Она резко повернулась и ушла, даже не подумав попрощаться.

— Что она хотела? — спросил папаша, подозрительно прищурившись вслед дедовой секретарше.

— Не дошло, — честно говорю. Знать бы еще кто этот Харви. Но если семья не в курсе, зачем им подкидывать имена. — Что-то на тему, дед видел меня наследником. Но точно не в завещании. В духовном, вроде, смысле.

— Ну-ну, — неопределенно пробурчал папаша, непроизвольно морщась.

С утра у него голова сильно болела после загула. Парочка таблеток алка зельцер помогли, но от такого длинного провожания у кого угодно башка трещать начнет. К тому же он чувствовал себя неловко. Не ясно, как со мной дальше общаться, да и Викки обдавала холодом не хуже снежной королевы. Не уверен на все сто, однако по парочке не предназначенных для моих ушей реплик считаю, она обвинила бедолагу Ричарда старшего в пьяном насилии. Прекрасное объяснение на все про все, включая порванную ночнушку и возможные следы моих шаловливых ручек вместе с засосами. Выкрутилась классически. Еще и его виноватым сделала. Все ж умная девка.

— Едешь? — показал папаша на машину.

— Да-да, конечно.

Компьютер в моей комнате загружался удивительно долго. Интернет подключен, вот что значит богатые люди. Годами платят неизвестно за что. Возможно и не смотрят, целиком погашая счет. Тем не менее, сейчас мировая паутина без надобности. Вставил флэшку и ввел пароль. Дату я и так помнил, проверять не требовалось.

Никаких пояснений в файле не имелось, только сканы документов. Первым шла оплаченная на год вперед анонимная ячейка, причем в Нью-Йоркском банке, не имеющем к нашему ни малейшего отношения. Старик явно не хотел, чтоб об этом узнали домашние. Не лучший способ прятать сомнительные вещи. В 1950 или 1951году? Уже забыл за давностью. Мы с товарищами прорыли подкоп к такому хранилищу из подвала соседнего дома. Всякие купчие и именные бумаги брать не стали. А вот деньги, ювелирные изделия и кое-какие акции на предъявителя вынесли. На мою долю пришлось почти 800 тысяч. Причем делили побрякушки очень приблизительно, на глаз и вес. Правда сказать, до сих пор большая часть тех украшений лежит спрятанная. Сегодня это раз в десять больше стоит, а возможно и больше. Драгоценности серьезно выросли в цене, опережая инфляцию. А камушки там есть очень приличные.

Моих подельников взяли достаточно быстро, как обычно по глупости. Один дурачок засветил приметный браслет, пытаясь продать. Ведь говорил, не трогайте пока. Не важно, давно все это было. Самое смешное, почти все нами добытое не нашло хозяев. Деньги то ладно, но золото с брильянтами внезапно остались без владельцев. Ведь кто держит настоящие ценности в таких местах? Воры и уклоняющиеся от налогов. Или прячущие от супругов. Вот и посыпалось обвинение. По минимуму парни получили, но все добро ушло в доход государства, поскольку 'получил от бабушки в наследство' как-то не нашло понимания у судей. Сегодня их могли бы адвокаты и отбить. Права человека, отсутствие прямых улик и прочее бла-бла.

Но это все лезут непрошенные воспоминания. А пока у меня документы на владение туристическим агентством Wagonlit Travel. Какая-то ерундовая компания с минимальным уставным капиталом. Единственный актив — земля в Шорхэме, штат Нью-Йорк, на северном берегу Лонг-Айленда. Причем приобретенная еще в 1915г! Правда переоформлена купчая на тех самых туристов в 1971г. Прежде она принадлежала очень знакомой фирме.

Отец старика финансировал создание еще одной империи. Холтоны, женой одного из которых Салли является, владеют и управляют 5 млн квадратных футов коммерческой недвижимости на Манхэттене и еще свыше миллиона в других районах города. Справедливости ради, там главных акционеров за четыре десятка, но и так солидно на нос выходит. Подозреваю, и в компании Холтонов тоже хороший кусок принадлежит нашей семье.

Название городка напрягло. Что-то я такое слышал. Вертится в голове, но поймать не удается. Ну и ладно. На то есть всемогущий Google. Ответ получил практически сразу. Именно в этом месте Тесла — вот откуда имя в пароле, начал планировать строительство здания Wardenclyffe Tower. В декабре 1901 года Маркони успешно передал букву S из Англии в Ньюфаундленд, победив Теслу в гонке за право первым завершить такую передачу. В течение следующих пяти лет Тесла написал более 50 писем Моргану, умоляя и требуя дополнительного финансирования для завершения строительства Wardenclyffe. Проект был остановлен в 1905 году, а Тесла заложил собственность Уорденклифа, чтобы покрыть свои долги. Он потерял имущество в результате выкупа в 1915 году, а в 1917 году Башня была снесена новым владельцем, чтобы сделать землю более жизнеспособной недвижимостью.

Интернет сообщил, что в той деревне Шорхэм некое туристическое агентство Wagonlit Travel, главу которого зовут Роджер Харви(!) построила музей, посвященный жизни и деятельности Николы Теслы. Уже теплее. А что там, горячо!

Никаких, даже самых простейших объяснений к документам не имелось. Я листал, внимательно вчитываясь в строки и понимал, что ничего не понимаю. Видимо город развивался несколько не в том направлении и земля оказалась пустышкой. Дважды от нее пытались избавиться, но серьезных предложений не поступило. Так и лежала до 1970г никому не нужная, пока некий умник не выдвинул идею строительства жилого района для богатых. Отправилась для осмотра группа компетентных специалистов. После чего Томас Харви, не иначе отец (!) нынешнего Роджера (у них власть в компании по наследству передают) пишет письмо лично старику, который тогда еще не пожилой, а очень даже молодой и энергичный господин, с настойчивой просьбой принять лично. О чем они беседовали информация отсутствует напрочь. Зато после разговора возникает та самая туристическая компания, приобретающая землю за счет личных капиталов деда.

Не знаю, чем они занимаются, но много лет существует при якобы туристической организации подразделение из нескольких отделов с десятками человек. Аналитическая, экономическая и политическая группы. Зачем?!! Кому требуется платить столь много и за что?

Плюнуть и забыть? Ну, нет! Это ж прямой вызов и тайна. И придется рискнуть, суясь в воду, не зная броду. Но мне в первый раз?

Дверь без стука отворилась и как к себе домой завалилась, держа в одной руке высокий бокал и во второй бутылку, Линда. Та самая некрасивая дочь тети Салли.

— Я подумала тебе не мешает выпить, — сообщила без всякого стеснения. — Надо было взять еще один стакан, — обрадовала свежей идеей.

Была она не пьяная, но слегка поддатая. Когда успела хлопнуть не ясно. Время прошло всего ничего, на кладбище еще нормальная, а под надзором бдительных родителей не слишком надерешься.

Забираю бутылку и салютую, а затем отпиваю из горлышка глоток.

Сопротивляться и изображать трезвенника и правильного молодого человека несколько глупо.

— Я тебя прекрасно понимаю, — сказала, плюхаясь на кровать и оглядевшись. — Сама такой была. Вырос из всего этого и чувствуешь себя неуютно?

— Что-то вроде, — соглашаюсь.

Если сыновья Джой меня заметно старше и особо не общались и прежде, то Линда поздний ребенок и младше меня лет на пять. Когда уехал из дома в Академию она еще в куклы играла. До сих пор даже на дни рождения друг друга не поздравляли и, если все правильно помню, в последние годы не встречались. Знать она меня не может и дружбы нет. С этой стороны опасность отсутствует. Девушку явно достали разговоры родственников про усопшего дедушку. Не интересно ей это. А вот молодой парень в моем лице любопытен. Все ж, в некотором роде, достопримечательность. Сбежать от вечной опеки и обязательно проложенной дороги в будущее не каждый способен.

— Они как будто никогда не были молодыми! Ведешь себя не так, смотришь не эдак, дружишь не с теми...

Современные веяния. Конфликт отцов и детей. Многим почему-то представляется так было всегда. Ага, как же. В 20 веке стало модно о таком рассуждать. Якобы каждое новое поколение имеет новые идеи. Ничего подобного. Это с взрывным развитием техники стали ближе расстояния и обмен информацией. А до того дети всегда были во власти отца или матери, если тот отсутствовал. Иногда до седых волос. И посмели б пикнуть! Взрослых пороли за возражения или то, что старшие считали ошибкой и ничего в этом обидного никто не видел.

Любовь? За молодых решали родители. И смотрели они не на чувства, а на имущество, будет ли польза семье от такого союза. Ну, еще на здоровье невесты. Сможет ли рожать. А в старые времена — это стандарт. Потому и грудью кормили как можно дольше. Иначе через годик опять с брюхом. А помирали при родах, как мухи. И женщины, и дети. Особенно в больницах, которые хуже концлагеря были. 25-55% смертности считалось нормальным. И всего лишь потребовалось начать руки мыть чтоб в десять раз меньше погибало, но первый об этом сказавший был затравлен высокоученной братией. Всегда грязными руками и немытыми инструментами работали и нечего возмущаться! Когда я узнал, что можно было давным-давно улучшить картину и не делали сознательно потерял всякое доверие к этой братии. Пастер и вовсе не врач был, а сделал для науки на порядки больше любого с дипломом.

— Тебе было проще. Мужчина. Взял и в армию записался.

— Никогда не поздно повторить столь замечательный пример, — наливая ей в опустевший бокал, подзуживаю. — У нас полная толерантность и девчонок берут.

— Не-а. Я что дурная? — очень по-женски логично возмутилась. — Ходить по команде и стрелять в мирных граждан. Брр. Отвратительно.

— Это где ж мы творим такие непотребства?

— А в Ираке и Афганистане!

— Американских войск там больше нет, как и в Сирии.

— Но прежде чем уйти они убили миллионы!

Ага, миллионы. Американцы. Не местные, которые резали друг друга за принадлежность не к той религии, национальности или даже общие, но с неправильными взглядами и продолжают успешно этим заниматься после ухода чужаков. Иное дело лезть в эту кашу не надо было. Диктаторы хороши тем, что не любят конкурентов и сохраняют спокойствие в стране. А как их свергают, сразу желающих поруководить с самыми лучшими идеями туча набегает. И если Саддам убивал тысячами в год, то теперь десятками тысяч в месяц уже все. Тамошние жители так и не усвоили самое главное современное правило. Нет, не демократию. На первом месте гражданин какой страны ты, должно стоять. А на востоке все по-прежнему живут обычаями и важнее всего род и община. Они так и не выбрались из средневековья и патриархальных отношений. Потому и относится к ним с западной меркой нельзя. С волками жить по волчьи выть.

Если в их системе понятий все должны делать, что сказал старейшина, значит при нападении всех вырезать нужно. Тогда остальные усваивают урок. Вот немцев перевоспитали навсегда и никто из них не помышляет сегодня устроить реванш соседям. А убить парочку с оружием лишь создать мстителей. Это слабость и закончилось закономерно уходом.

— Да, это было неправильно, — соглашаюсь.

— Вот видишь, ты не безнадежен! — поняла она по-своему.

По этому поводу мы еще раз выпили.

— Предки не дураки, — сообщила Линда. — Просто мозги заштампованные. Думать разучились.

— Все дело в питании, — говорю с серьезным видом.

— В смысле? — она растерялась от такого поворота.

— Что такое национальная кухня? Это то, к чему привыкли люди. Ты ж в курсе про естественный отбор? Дарвин и все такое.

— Ну, да, — Линда по-прежнему не понимала.

— Вот! — внушительно говорю. — Определенные группы из состава человечества вообще употребляли, например, барбекю постоянно. А другие пиццу, а третьи суши. И образ мыслей у них соответствующий из-за этого. По большому счету старое поколение не привыкло к современной еде. Все это обезжиренное, веганское, органическое и непременно раздельное питание пугает. Им подавай картошку фри и хот-доги. Прелесть буррито или тако оценили немногие. Поэтому они не способны думать широко, в отличие от нас. По большому счету, для взаимопонимания с родителями нужно кушать, то что они любят. Даже, — после паузы, — если ели людей. Раз кушали, нужно употреблять и дальше. Особенно под соусом чили.

Какое-то время она смотрела одуревшим взором, потом заржала.

— А я повелась! — призналась сквозь смех. — Ты еще тот тип. Не простой. С таким серьезным видом такое выдать!

— И этим горжусь, — наливая по новой, сообщил. — Жить на свете нужно весело, а не ходить с тоскливой миной на роже, пусть тебе паршиво.

— Тогда расскажи еще чего! — потребовала, после очередной порции выпивки.

— Про правильную находчивость и медведя знаешь?

— Нет.

— Спастись от огромного гризли можно даже при помощи маленького калибра, поведала пережившая нападение хищника девушка. Если б пистолет 22го калибра, меня не было б здесь сегодня. Когда он бросился я выхватила из сумочки и выстрелила своему парню в колено и медведь его схватил, дав возможность спастись. Парни у меня еще будут, но пистолет всегда при мне!

— Ну это вариант, хотя главное уметь бежать быстрее приятеля, хотя неплохо.

— Могу и реальную рассказать. Своими глазами видел...

Ну легкое преувеличение, просто история забавная, а видел не я.

— В метро идет женщина и по телефону диктует, наверное, мужу: 'Хлеб такой-то, сыра пикантного...'

Мимо пробегает молодой человек и на ходу вырывает смартфон, уносясь на скорости в даль.

А она вслед кричит для микрофона в трубке: 'Йогурт не забудь!'.

Линда прыснула.

— Врешь ты все!

— Не хочешь, не верь, — демонстративно пожимаю плечами.

Через час в дверь постучали. Я выключил экран, чтоб не видно было чем занимаюсь, не забыв убрать флешку в карман и позволил войти. Оказалась тетя Салли в сопровождении Викки. И почему у меня такое чувство, что мачеха попыталась устроить очередной скандал? На этот раз не вышло. Линда сладко спала на моей кровати, изредка смачно похрапывая. Естественно одетая. Моральный облик остался незапятнанным.

С удовольствием улыбнулся разочарованной Викки, постаравшись вложить как можно больше ехидства. Она не отреагировала. Молодец. Разобраться б еще чего добивается. Настоящий Ричард бы эти выходки терпеть не стал и снова хлопнул дверью. Так и я все одно уеду скоро.

— Устала, — сказал я, изображая глубокое понимание. — Четыре часа на машине, да еще похороны.

Набралась она крепко и выпихивать за дверь было бы жестоко.

— А завтра пилить обратно.

— Да-да, — сказала мать. — Отдохнуть необходимо, но неудобно же.

Кажется, подразумевалось занимание моей кровати. Домик у папаши имел несколько гостевых спален и флигель во дворе, способный вместить всех родственников, хотя часть, наверняка, отправится в особняк к деду. Гостиницы останутся без постояльцев.

— Вы у нас разместились?

Она кивнула.

— Тогда нет проблем. Куда доставить? — с готовностью спрашиваю.

Линда только невнятно нечто забормотала, когда взял на руки и отнес в отведенную ей спальню. Отмахнулся от неуместных благодарностей и удалился к себе, уклонившись от неловкой попытки тети Салли и ее красномордого мужа выяснить как жизнь и планы.

Плюхнулся назад в жалобно застонавшее офисное кресло, неожиданно просевшее. Пора выкидывать, да не мне этим заниматься. Вернулся к своим баранам. Кое-что уже понял. Хотя все это называлось аналитическим отделом, по факту их в первые годы было три, потом два почему-то исчезли. Причем располагались они в разных местах и даже городах. Могу поспорить, не подозревая о существовании остальных. В курсе подробностей явно парочка руководителей и Харви. Причем уверенность есть исключительно насчет последнего.

О чем все это говорит? Пока не ясно. Секретность, так и что с того? В чем смысл этой деятельности и почему Лаура намекала на опасность. То есть, в принципе, и так не сложно догадаться. Финансирование шло через старика и Харви докладывал лично ему. Кстати, в числе документов оказались достаточно занятные. Этот тип не просто любил детскую порнографию, а еще и развращал малолеток. Что называется, двустволка. И мальчиков, и девочек. Я не способен в подобных случаях быть толерантным, сказывается старое воспитание. Отвращение и желание прибить. Но хоть ясно, о чем речь: 'Держал за яйца', как поэтично выразилась секретарша.

То есть рычаг давления у меня есть, но дедушка уже пожилой и давно не балуется. Может и забить на такой заход со стороны сомнительного молодого человека. Это надо учитывать и идти с требованиями напрямую как-то не хочется. Бесспорно, есть и сказочка для излишне любопытных, есть и прикрытие. Просто так соваться головой пасть льва не люблю. Нужна информация. Обнаружить в музее, явно связанном с Теслой хотя нечто сомнительное, можно не пытаться. Все важное давно подчищено. Там разве экскурсоводы на зарплате и охранники с инструкцией засекать излишне любопытных.

В интернете пишут, искомый Шорхем имеет население чуть за пять сотен. То есть любой чужак виден на улице сразу. Поселиться по соседству в Брукхэйвене проще, но за кем конкретно следить и как быстро обратят внимание на постоянно болтающегося на улице приезжего? А если у того же Харви есть моя фотография и всплывет личико?

Значит копать требуется в другом месте. Вот поисками и занимался сейчас. Список сотрудников отдела, изучающее нечто странное, неизвестно зачем, имеется. По нынешним временам не найти в сети личных данных — смешно. Кто удержится выложить очередные фотки и сообщение об изменении статуса с 'в поиске' на 'женат'? То-то и оно. Немножко терпения и по профилю внимательно изучаю биографии. Даже в закрытые зайти с кое-каким программками, специально хранимыми в 'облаке' не чудо.

Родители, супруги, друзья, начальники. Мне нужен был некто, без близких связей, чтоб сразу не спалится и притом хорошо знакомый с клиентом. Нет, отнюдь не брать кого-то в агентстве сходу в качестве 'языка' или подменить такого, сходив на работу. Простые ходы не самые лучшие. Если контора, как подозреваю, имеет отношение к ЦРУ или еще каким серьезным людям из государственных служб, то за аналитиками приглядывают и они четко знают когда кричать караул.

Отсюда элементарный вывод, сначала встретиться с объектом должен его хороший знакомый. А я посмотрю со стороны на результат. Для этого нужно отобрать подходящего кандидата. Ведь звонок приятеля из Гарварда десятилетней давности, с которым не общался весь этот срок не подвигнет на встречу, да и откровенность сомнительна. Требуются иные критерии и подобрать подходящих кандидатов не так просто. К счастью, мне не привыкать. Любую ликвидацию приходилось хорошо готовить, зная о цели достаточно много. На 'авось' не работаю. От случайностей никто не застрахован, однако получить пулю в голову не рвусь и подходы тщательно изучаю. Как и варианты отходов, не смотря на личный бонус очумелого размера. Телохранителям обычно без разницы кто уделал босса, его лучший друг или даже жена. Пристрелят на месте чисто автоматически. Значит место и способ нужно готовить заранее.

В конце концов список из пяти подходящих кандидатур составил и потянулся с облегчением. Пора спать. Кого выбрать уже посмотрю на месте, при личном знакомстве. Никто не запрещает по общей схеме поработать с несколькими.

На прощанье уничтожил информацию в компьютере, спрятав флешку в карман. Оставлять без присмотра не тянуло, даже если никто не ворует в доме. Может совершенно нормально для слуг наводить порядок и развешивать вещи или отправлять в стирку. Случайно засунут куда или совсем не случайно полюбопытствуют. При себе держать как-то надежнее.

Глава 5.

Прошлое и будущее.

Удар бревном сотряс ворота.

— Еще раз!

— Ух, — дружно выдохнули козаки, толкая со всех сил.

Створка выдержала, зато петля с жалобным скрежетом лопнула и ворота повисли на одной стороне, открывая вход.

С диким воплем кинулся вперед чубатый донец. В этом походе участвовали не только запорожцы, но и их братья. Навстречу ему грохнул выстрел, но руки, держащие ружье, дрожали и пуля пролетела в стороне. Зато нападающий ни на миг не задерживаясь, секанул саблей наискосок. В щель уже лезла толпа вооруженных людей и на валяющегося под ногами и дергающегося в агонии сторожа внимания не обращали. Сам виноват. Иные ступали прямо в текущую из-под разрубленного молодецким ударом кровь. Все торопились внутрь, где ожидалась немалая добыча.

Помочь хозяевам было некому. На рассвете 'чайки' козацкие подошли тихо к городу и малый отряд, вырезав дремлющих караульных, открыл ворота. Тысячная шайка обрушилась на город, сметя немногочисленный гарнизон, не успевший приготовиться к обороне, после чего рассыпалась по улицам. Не щадили ни мечетей, ни бедных. Всех сопротивляющихся убивали на месте, гаремы и жен простых жителей бесчестили.

Не в первый раз это происходило, лично мне довелось в третий гулять по азиатскому берегу Черного моря. Однажды даже Стамбул навестили, после чего он горел три дня. И, положа руку на сердце, не только из-за наших подвигов. Тамошняя голытьба под шумок тоже немало нахватала, а кое-кто счеты сводил с недругами. Не зря пылали предместья и в тех местах, до которых добраться не успели.

Струги тогда перегрузили, чуть воду не черпали, столько добра натащили. На обратном пути часть суденышек пропали. Вроде догнали их турецкие галеры. Зато уцелевшие привезли огромные ценности. Правда у большинства они долго не держались. Спускали моментально за выпивку и малые деньги. Душа козацкая широкая и гулять, так красиво.

Двое сдирали шелковые занавески, запихивая в мешок, еще один торопливо ломал шкатулку под ревнивыми взглядами еще парочки товарищей. Сейчас каждый за себя, но эти вместе и дуванить станут на всех. Подбираю валяющуюся на полу статуэтку. Мусульманам же нельзя изображения делать, а это что-то восточное. Толстый человечек сидит по-турецки. Молча швыряю об стену, аж осколки в стороны летят. Никто за такое гроша не даст.

Из женской половины донесся дикий визг. Заглядываю и обнаруживаю, как за волосы донец вытаскивает из угла совсем молоденькую девочку. Ко всему уже привык и сам участвовал в многочисленных грабежах, но этого не выношу. Ладно взрослые бабы, им судьба такая под мужиком стараться. Это ж еще дите натуральное. Лет десять. Помрет под этим зверем.

— Отдай мне, — говорю, откровенно ложа руку на рукоятку сабли.

— Жалко стало? — зло говорит. — А они нас жалели?

Я тоже видел невольничьи рынки в Кафе и пленных, прикованных к веслу на османской галере. Но я хочу резать татар, угоняющих в рабство, а не воевать с девками. Уже поперек горло все стоит.

— На, — кидаю мешочек с монетами. — В расчете.

— Ха, — говорит он, взвесив на ладони. — Да забирай, — толкая девчонку ко мне. — Больше писку, чем толку.

Мы вежливо раскланиваемся и расходимся. Оба сохранили лицо, а кто б в поединке вверх взял бабушка надвое сказала. Отоман меня крепко учил, сам тоже старался, с другими старательно постигая науку воевать, да и в схватках неоднократно поучаствовал. Кровушки моя сабля попробовала за три года немало. Донец опытнее, а я моложе и быстрее. А так все довольны.

— Идем, — говорю, толкая на выход.

Кажется, она слов не понимает, зато интонацию очень даже. Когда проходим мимо продолжающих искать тайники козаков те скалятся и кричат нечто жеребячье. Она сразу ко мне жмется. Невольно обнимаю, чувствую, как дрожит под рукой худенькое тельцо. Я ее никому не отдам. Не смог спасти собственную дочь, так хоть чужую. Может грех спишется на высшем суде. За мной много чего числится, включая жизни людские, отнятые при помощи оружия и иными способами.

Сажусь на кровати, чувствуя, как бешено бьется сердце. Вот последнее не из тех времен. Ничего такого не думал. В первой жизни, после смены тела, я вообще не очень много размышлял. Шел, куда остальные. Вру. На самом деле, много думал. И мысли те были не веселые. Все пытался понять, зачем и почему произошло. И с кем о таком поговоришь? Долгие годы исключительно по практическим надобностям общался, лишнего не произносил. За что и прозвали в насмешку Болтуном.

Мне редко сны снятся, а когда приходят, всплывает нечто из прошлых жизней. Обычно это означает перемены в судьбе. Да, я суеверен, в этом смысле. Даже научился гадать по снам. Этот хороший. Девочку я окрестил, сейчас уже и не вспомнить ее родное имя и почти год она торчала рядом. Старательно стирала, готовила. В какой-то момент заговорила на русинском диалекте, быстро научившись отбривать особо нахальных. Так-то никто ее не трогал, все знали чья, а авторитет в курене уже имелся. Драться я всегда был готов. А потом как-то незаметно стала девушкой и очень красивой. Кругом полно молодых козаков, но однажды она без приглашения пришла ко мне ночью.

Запорожцу жениться и завести семью было нельзя. Но кто хотел мог жить в Великом Луге. Современным людям, не видящим в Европе ничего подобного, трудно представить то чудо. Ниже порогов тянулись огромные плавни, состоящие из множества проток, речек и плавней. Весной огромная территория затапливалась водой, но и в остальное время найти кого-то огромная сложность. На сотню миль вниз и на две-пятнадцать в ширину тянулось царство лесов, речек, болот посреди бесконечной степи. Множество дичи четвероногой и крылатой, огромные богатства рыбные, но и идеальное место для желающих избегать чужого внимания.

Малые налеты степняков были не опасны. И я, и Мария, а потом и дети неплохо владели оружием и умели прятаться и нападать. В случае больших набегов скакали мы к месту общего сбора. Почти тридцать лет такой жизни, когда выращивание овощей в огороде сменялось кровавыми стычками. Когда пришла старость всерьез задумался. Очень боялся, что могу со страха на смертном одре или в беспамятстве кого-то из собственных сыновей подменить. Не знал тогда еще, как это происходит. Больше не пытался повторить после первого раза. А помирать совсем не хотелось. Ну и взял однажды заезжего противного купчишку. Из тех, что любили скупать по дешевке добытое в бою. Знакомых козаков жаль было, сколько вместе пережили, а этот — дрянь человечишка. Удавил тихо его уже в своем прежнем теле и присутствовал на похоронах. Тогда еще любопытно было со стороны смотреть.

Дети у меня и после были, вот не знаю мои ли? Генетически всегда ведь разные люди. Но та, первая жизнь после смерти, запомнилась, как хорошее время. Значит и сейчас все выйдет в лучшем виде. Сны не подводят. Главное вести себя правильно. Где-то впереди будет объект для спасения и нельзя упустить возможность.

Когда спустился вниз, там уже сидел папаша и Линда с бледным лицом. Видать не слишком привыкла к таким возлияниям.

Вежливо поздоровался и получив завтрак, на этот раз сделанный руками профессиональной кухарки, спрашиваю у девушки:

— Поедешь в Принстон на машине?

— Ну не оставлю же здесь, — фыркает.

Вчера в разговоре мелькнуло, самолет летит до Бостона где-то час. Машиной пилить четыре. Но надо помнить, что она не в Нью Йорке учится. Пока до аэродрома доедет, пока посадка. Потом высадка и добираться до места. Не так много потеряла, приехав на своих колесах. Ни в деньгах, ни во времени.

— Меня с собой возьмешь?

— Зачем? — посмотрела исподлобья.

— Во-первых, мне надо в Нью Йорк. Во-вторых, стараюсь не летать на самолетах, потому что это экологически вредно.

Папаша посмотрел с изрядным сомнением. И он прав. На машинах езжу, хотя не меньше портят атмосферу выхлопные газы и не страдаю.

— За руль сяду, — обещаю. — Можешь поспать спокойно пару часов.

— А то плохо выгляжу? — произносит Линда ядовито с четким намеком.

Ну не виноват я, что у тебя вид такой. Могла б исправить, с родительскими деньгами. Губки надуть, скулы четко обозначить и прочее, с изменениями носа. Странно, что не сделала. Насчет внешности явно не заблуждается, как иные правильно воспитанные дуры на современных курсах повышения самомнения, считающие себя неотразимыми.

— Только не говори, — отвечаю благодушно, изображая крайнюю тупость, — что после вчерашнего готова бодро прыгать зайчиком.

— А ты — да.

— Как в армии пьют, вырвавшись в увольнительную лучше не излагать. Но я не навязываюсь. Предпочитаешь ехать одна...

— Извини, — бурчит уже другим тоном Линда. — Настроение паршивое. Действительно, перепила вчера.

— Вот и договорились.

Выехали мы далеко не сразу. Требовалось попрощаться с родственниками и мне, и Линде. Напутствия, банальные, как табуретка, непременные просьбы не теряться и звонить. Мы дружно обещали все и даже больше, покорно со всем соглашаюсь. Для нее, видимо, привычно. Мне элементарно проще кивать, чем изображать огромную самостоятельную личность. Надо ж понимать, плохого они нам не желают, как умеют заботятся.

Чемодан и мою сумку в багажник неожиданно небольшого форда-гибрида. Нормальные американцы обожают мощные внедорожники, по которым катаются на трассе. Линда странно отличалась от общей тенденции. Не могли родители подарить нечто поприличнее? Модели уже года три, не меньше. Вроде не жадные или опять информации не хватает.

Ключи она отдала без сопротивления и практически сразу заснула. Оно и к лучшему. Не хотелось разговаривать. Маршрут я б нашел с закрытыми глазами, благо трасса I-90 W практически прямая и проблема исключительно при выезде из города. Не промахнулся на развязке и пили вперед. А для особо тупых существует стандартный навигатор: 'Поверни направо, съезд влево'. Комфорт вещь удобная во всех смыслах, но многие не помнят ни дороги, ни собственный район. Голос до цели доведет. А номера телефонов и вовсе знать незачем, парочку кнопочек нажать и все. Посади современного человека без его игрушек в пустынном месте и он, наверняка, сначала заблудится, а затем помрет в трех шагах от людей, не имея понятия, как костер развести без запроса в сети.

Ну, да. Старый уже и мысленно люблю побрюзжать на тему неправильной молодежи. Вот в мое время — ух! По крайней мере, до сих пор способен руками и дом построить, и теленка разделать, а не готовить исключительно из полуфабрикатов. Я много чего могу и знаю, о чем уже и не подозревают в большинстве. Самое забавное, написал как-то в университет по поводу ошибок в статье о жилище славян. Конечно, застал другие времена, но как и почему ставится изба и топят по-черному пока не забыл. Так эти умники ответили, что не разбираюсь в истории и посоветовали изучать труды согласно длинному списку.

Ей, богу, давно так не ржал, как в тот момент. Не обидно было, а невольно представил, чего они понаписали в своих трудах. Лучше не читать. А то Богуна лично знал, артиллеристом у него был. Да ведь попробуй вякнуть, кто ж поверит, начни излагать настоящую биографию. Чуть ли не в потомки Дорошевича записывают. А был он голытьба и беглый от царских милостей. Не зря присягать на Переяславской Раде не стал. Не иначе спина битая зачесалась. Следы там были хорошо заметные, почему-то в летописи не попавшие. Видать под образ народного героя не очень подходили.

В смутные времена наверх частенько выплывают талантливые люди из простого народа. Когда кровь льется рекой, чтобы не было причиной, уважают не за родовитость или умение говорить. Богун оказался настоящим полководцем, это признавали и его враги. Только никто не примет на веру слова без доказательств, которые пощупать руками можно.

— Мы где? — спросила Линда, садясь ровно и зевая.

— Еще далеко, часа полтора. Правда придется заехать на заправку. Ага, вот и она.

Первое, что увидели, огромный плакат:

'Сжигание бензина, дизельного топлива и этанола имеет серьезные последствия для здоровья людей и окружающей среды, в том числе способствуя изменению климата'.

Самое смешное, через запятую упомянут этанол — этиловый спирт. Все уши прожужжали рекламой об экологическом топливе и его производство финансируется из федерального бюджета. А тут раз и облом. Левая рука и полушарие мозга борцов за светлое будущее не знают, что творят правые.

Раз проснулась, можно не стесняться. Тыкаю пальцем в кнопку на панели.

— Выключи! — практически сразу нервно требует.

— А что такое? — 'удивляюсь', практически сразу зная ответ.

Современные университеты куют леваков всех мастей в огромном количестве. Хуже всего, что студентов, имеющих отличные от их взгляды, травят самым откровенным образом. Многие боятся высказываться, ведь выпускники Принстонов и Гарвардов управляют множеством интернациональных компаний и отрицание соответствующей установки обязательно зафиксируют при приеме на работе. Точнее, вовсе не возьмут, имеющих наглость не следовать догмам. И ее не избежала общая участь, получить порцию идеологического воспитания.

— Чем плох лозунг: 'Америка прежде всего'?

— Потому что мы должны думать не только о себе и своих удовольствиях, но и как это отражается на мире и планете.

— Может если каждый станет стараться улучшить свою страну и жизнь в ней, то и всем будет хорошо? А то мы отказываемся от двигателей внутреннего сгорания и самых разных производств, а Китай наращивает?

— На то и международные договора!

— Да-да. Ты Киотский протокол читала?

На удивление, вместо самообслуживания, молодой парень подошел. Вручаю ему наличные машинально. Потом подумал, а зачем? Привычка. Кредитку легко отследить, но какая разница. Не краденая и за мной пока ничего не числится, чтоб искали. Еду спокойно по всем известному маршруту, не прячась.

— А вот читала! — 'ловит' Линда.

— А приложения к нему? Европа и США обязуются сократить выбросы, Китай, Индия и практически все страны третьего мира — нет. Напротив, Пекин увеличивают и нисколько по этому поводу не страдают. Полагаю, Грета Тунберг должна была поехать в КНР и там требовать улучшения экологии. Вместо этого она отправилась в ООН, которое давно превратилось в пустую говорильню. Зато красиво, не правда ли? И главное не опасно.

— Ты за Трампа, — заявила она с отвращением.

Таким тоном говорят, разрывая навсегда отношения. Удивительно, но не выскочила из машины в негодовании. Наверное, помнит, не моя. Глупо бежать из собственной.

— Ага, за республиканцев голосовал.

В смысле я, а не Ричард, но какая разница.

— И с моим голосом он начал править второй срок. Не потому, что нравится. Поменьше бы болтал, лучше б делом занимался.

— Вот! Даже республиканцы понимают.

— Не знаю, как абстрактные республиканцы, а лично я голосовал против Хиллари. Знаешь почему?

Ха, сказала она всем видом. Типичный белый шовинист и женоненавистник. Это я еще не сообщил про свой древний расизм. Ничего не поделаешь, нормальные люди практически всегда не любят чужаков. Один достаточно неглупый антрополог мне как-то поведал, у всех стайных животных, а люди к ним, безусловно, относятся, поведение сходно. Среди своих они могут быть дружелюбны и делиться лишним и важным. Заботится о самках и детенышах. Но чужаки всегда встречаются агрессивно. Зато угроза снаружи повышает альтруизм внутри группы. И что может быть заметнее, чем цвет кожи? Сразу реакция. У нас на Сечи кого только не было, даже черные. Никогда с этим проблем не существовало, даже когда видел рабов в Америке. Они такие же люди. Если ведут себя правильно. Но когда толпой, то чаще всего ты для них враг. Странно этого не замечать.

— У людей короткая память. Они не помнят обещаний политиков перед выборами через пару лет. Что уж говорить о двадцати годах! В середине-конце 90х шли интенсивные переговоры о строительстве нефтепроводов и газопроводов из Средней Азии в Турцию и Пакистан с Индией. Последние два должны были идти через Афганистан. Сами проекты в общей сложности где-то в пять миллиардов оценивали, плюс удешевление для покупателей. Талибы должны были получать 15% от прибыли. Короче, всем выгодно. Практически решенное дело и не просто так, а представители встречались на государственном уровне. Спасибо, — уже работнику. — Оставь себе сдачу, — отмахиваюсь.

Выезжаю опять на автомагистраль и давлю на газ до упора. Между прочим, моя феминистка как-то не рвется отдать половину за заправку. Подколоть?

— Внезапно обнаружилось плохое отношение талибов к женщинам. По западным меркам, понятно.

— А выгонять из школ девочек и не давать учиться нормально?

— Нет. Но так было и прежде в Афганистане, однако никого не волновало. И вдруг Клинтон, который Билл, внезапно обнаружил проблему. Соображения внутренней политики, когда горластых феминисток нужно успокоить перевесили внешние задачи и даже интересы удержания союзников. На носу были очередные выборы и Моника Левински не лучшим образом отразилась на репутации президента. И тут Хиллари начала произносить речи. Могу ошибиться в некоторых словах, однако смысл именно таков. 'Когда так называемая религиозная полиция избивает женщин за то, что они не полностью закрывают свое тело или слишком шумно передвигаются, само по себе избиение не есть цель. Цель — сломить дух этих женщин'.

— И что в том неправильного?

— А неправильно то, что контракт был разорван, а женщинам лучше не стало. Если б талибы зависели от нефтяных денег имелся бы рычаг для давления на них. Но даже в том случае, когда чхать они хотели на увещания, можно было помочь кому-то конкретному. Ведь американцы сидели бы не только в Кабуле и брали на работу. Собственно, компания уже обучила почти пятьсот человек и они остались без заработка, а американцы потеряли немалые деньги. А все почему? Хиллари с Биллом требовалось показать какие они прогрессивные. И конечно же, никто не вспомнил про Монику, раз они так борются за права женщин где-то на другом конце света. Ради политической карьеры она готова простить измену, но ни за что не спустит плохого поведения пуштунам. Ведь говорится не для них и не для их жен, а для нашей общественности. Потрафить либеральным женщинам из штатов. А там трава не расти!

— Можно подумать Дональд лучше.

— На дела смотри. Самый быстрый рост доходов за последние лет пятнадцать, рекордно низкая безработица. От этого выиграли все, включая женщин и афроамериканцев. Не начал ни одной войны, хотя от него именно такого ждали. Вернул войска из Ирака и Афганистана, как обещал и не сделал Обама. Нагнул Китай, заставив подписать выгодный США договор. Заставил европейцев платить взносы в НАТО, чего не делали чуть не с распада СССР. Арабы внезапно стали подписывать мирные договора с Израилем, чего не мог добиться ни один президент до него. И даже с ковидом справился!

— Не надо преувеличивать, — пробурчала. — Уж вакцина не его заслуга. Pfizer частная компания.

— Пусть так. Не имеет значение государственное вливание финансов немалых масштабов, давших толчок на ускорение. Не важно, что созданы почти три десятка центров производства вакцины еще когда ВОЗ нечто мямлил невнятное, а демократы кричали про неправильные траты и действия. Никакого значения не имеет, что ни одна европейская страна всерьез не обеспокоилась до Трампа. Напротив, они смеялись над озабоченностью.

Предыдущего мало?

— Как будто мало провалов, — ехидно говорит, — а экономический бум создал лично Трамп, а не общая обстановка.

— Проблема в том, что ненависть к Трампу не дает объективно посмотреть и разделить два понятия. Трамп — человек-шоумен и Трамп политик. Если плох Трамп, то плохо и всё то, что было при нём сделано. Это внушается СМИ с утра до вечера и многие не пытаются задуматься. Например, пресса в 60х в основном занималась подхалимским восхвалением Джона Кеннеди, скрывая разврат, злоупотребление наркотиками, превышение власти. Реальные, не выдуманные. Если бы СМИ тогда писали о Джоне Кеннеди так же, как о Трампе, ему был бы объявлен импичмент в течение года.

А чего так завелся? Можно подумать в чем-то смогу убедить. Истина в спорах не рождается и каждый остается при своем. Очень редко человек способен изменить взгляды, но это, когда его лично касается. А абстрактные разборки демократов с республиканцев, когда говорят одно, а делают другое.

После распада СССР вроде всем стало ясно — великий эксперимент провалился. Прошло тридцать лет и социализм снова пытаются построить. Советский, кубинский, китайский, албанский, корейский, югославский, вставить нужный, якобы неправильный. Вот нынешние профессора лучше знают про справедливость и равенство для всех. Почему-то и прежние были уверены в своих идеях, а вышло не очень. Может потому что уравниловка не работает и люди не любят на чужого дядю пахать за пайку?

— Знаешь откуда эта бьющая по ушам с экранов ненависть? Не в его поведении и даже действиях. Своей победой Трамп поставил под сомнение общепринятый на Западе политический дискурс, основанный на господстве университетских интеллектуалов. Внезапно оказалось, что американская гуманитарная наука ничего знать не желает об обществе, в котором живёт. Оказывается идеология толерантности и бесконечного социального прогресса не работает. Избирателям почему-то не нравится уход в глобализм и пособия не спасают от нищеты. Велфер создает не лучшую жизнь, а поколения иждивенцев, которых должны тащить на себе остальные. А опросы не отражают реальности, не смотря на огромные деньги, крутящиеся в этой отрасли. Кто виноват? Не говорящие головы и не профессора университетов! Трамп. Он разбил такие приятные иллюзии. Но невозможно признать принципиальную ошибку. Надо бороться с раздражителем, а не попытаться осознать в чем просчитались.

— Ты знаешь лучше всех, — сказала Линда с иронией.

Уж не хуже — точно. Опыт имею практический, а не заученные цитаты из классиков. Штампы в мозгах есть у каждого, но я прожил достаточно, чтоб понять элементарную вещь: нельзя играть одну роль постоянно. Попал в новое тело, меняй судьбу кардинально. Это придает остроту и смысл существованию. К тому же мало приятного видеть, как стареют и умирают твои жены, дети и друзья. Правнуки уже совершенно чужие люди и нет смысла им покровительствовать. Другое дело оставить приятное наследство потомкам. А там уже сами пусть вертятся. Второе поколение еще идет по твоим стопам, а дальше очень редко сохраняется преемственность. Я не про аристократический титул, а умение делать себя с самого низа. Тут характер нужен, а они уже рождаются с серебряной ложкой во рту. Не обязательно плохи, но бывает достаточно часто. При этом не оставлять же родных нищими? Вывод — самое умное сменить обстановку и занятия, не суясь в чужие проблемы.

За эти бесконечные столетия я наплодил столько детей, что их потомками можно было бы смело заселить небольшую страну. Вот только это в теории. На самом деле я хоть и старался, но далеко не все от меня зависело. Кто-то погибал в детстве, кого-то убивали в очередной войне, кто-то умирал от болезней, не оставляя потомства.

— У нас еще три года второго срока Трампа впереди, — миролюбиво говорю. — Обычно в таких случаях президент знает, что карьера закончена и уже не стесняясь избирателей, показывает на что способен. Под занавес самое милое дело устроить войнушку или пробить непопулярный закон. Посмотрим, к лучшему или худшему результаты выборов.

— Между прочим, — сказала она минут через пять полного молчания, глядя прямо перед собой. — Почему не сделал попытки подкатиться вчера?

Логика столь странного извива мыслей от политики к сексу от меня ускользнула.

— Не потому, о чем подумала, — сказал честно. — Во-первых, никогда не беру силой или вдрызг пьяных девушек. Уж извини, не так воспитан, а в современном мире можно запросто влететь и в тюрьму, если с утра решит, что имело место насилие. Потом не отмоешься. Во-вторых, тут попахивает инцестом. Мы ж родственники, нет?

— Двоюродным даже женится можно, — сказала Линда со странной интонацией.

Торможу, останавливаясь на обочине, не забыв включить аварийные огни. Привлек к себе, поцеловав властно. Она охотно ответила. Некрасивым девушкам тоже хочется любви. А мне не жалко дать немного счастья. Организм молодой и положительно реагирует на мысль и касания. А я привык обращать внимание на реакции. Химия тела вещь серьезная и не стоит плевать на гормоны, если это никому не во вред.

— Ты, правда этого хочешь? — спрашиваю, глядя в глаза.

— Да, — сказала тихо. — Ты мне и в детстве очень нравился. А сейчас стал... Мечта глупой девицы. Не бойся, жениться не потребую.

— Это самое главное, — соглашаюсь. Как же я семью кормить стану?

Она неуверенно улыбнулась. Шутка так себе.

— Тогда едем в ближайший дорожный мотель.

Глава 6.

Изучение.

Он вошел осторожно, как будто ожидал, что набросятся и стал подозрительно озираться. Я поднял руку, привлекая внимание. Кажется, еще больше испугался, но пошел с унылой харей в нужном направлении. Никогда не жил в СССР, однако невольно приходят на ум соответствующие ассоциации из 'Архипелага', про блеющего с перепуга коммуниста, которого кличет работник НКВД для 'дружеского' разговора.

С чего бы меня, доблестного агента ФБР, путать с этими нехорошими дядями. Ну, ладно, я не принадлежу к этой полезной организации, зато имею настоящее удостоверение с жетоном и представился соответствующим образом. Правда фотографию пришлось уже дважды аккуратно менять. Где взял? Старая история. У одного покойника, продающего секреты сразу нескольким сторонам. Возможно дизайн слегка изменили с тех пор, да мало кто видел современное вблизи, а не в кино, в руках Малдера со Скалли и сходу сумеет отличить.

— Что будете, Том? — спрашиваю, изображая слепоту насчет его нервозности. — Департамент оплачивает.

Заведение не из особо дорогих. Тем не менее, вполне приличное по части меню, цен и в деловом районе. Сюда заходят в основном работники среднего звена.

— Меня могут увидеть!

— И что? — удивляюсь абсолютно искренне. — Ну, сидите с кем-то рядом за одним столиком и обсуждаете абсолютно неофициальный вопрос. Погоду, например. Или бейсбол.

— Если партнеры в фирме узнают, что говорил с агентом, — в глазах определенно страх.

— А им есть чего боятся? — лениво спрашиваю. — Похоже, да.

Э, да он сейчас в обморок хлопнется, дешевка. Надо взять на будущее на заметку. Может имеет смысл присмотреться к этим типам. Что-то в их фирме очень не в порядке.

— Успокойтесь и не дергайтесь, — требую резким тоном. — Меня не интересует ваша компания абсолютно, как и ваши сомнительные выкрутасы в инвестиционном банке.

Не то, чтоб всерьез огромный хакер, но на этого деятеля легко раскопал парочку фактов. Все в серьезных биржевых конторах ищут инсайдерскую информацию, однако этого достаточно оказалось слегка пугнуть и моментально потек, сдавая всех и вся. Настоящий следователь слепил бы красивое дело и попал в газеты, но мне-то с чего стараться?

— Мня интересует Мартин Оуэн. И все. И обратился к тебе, — вежливость прежде всего и не будем называть прямо 'потребовал', — исключительно из-за вашего прежнего знакомства. Мне что все по новой начинать и объяснить, насколько могу испортить жизнь, не получив честных ответов? Вот тогда точно солью инфу о твоих делах кому следует.

— Нет-нет, — бормочет, вытирая пот со лба, не смотря на не слишком теплую погоду. Потом хватает со стола бутылочку с водой и прямо из горлышка с гулким глотанием выпивает полностью.

Хорошо видать напился вчера. Сушняк мучает. Ох, боюсь проку от него ноль, только насторожить мог. И ведь не хотел связываться, да никого удачней не нашлось. Бывшие друзья по университету, до сих пор регулярно общающиеся. Не часто, но внезапное появление не удивит и не заставит бежать с докладом к начальству.

— Мы вчера встретились, — говорит, глядя куда-то в стол, лишь бы не на меня. — Выпили вместе.

А для начала сам клюкнул прилично.

— И?

— И я его спросил.

— Прямо в лоб?

— А? Да.

Идиот.

— Я не понимаю, — жалобно произнес собеседник. — Он не имеет отношения к финансам.

— Тебе и не надо ничего понимать, — сурово заявляю. — Мы всего лишь проверяем возможность утечки важной информации, отнюдь не денежные потоки у вороватых миллионеров. Иногда для защиты страны важно сохранять секреты, — и посмотрел сурово. — Или ты не патриот и поддерживаешь...

Многозначительная пауза.

— Нет-нет, — замахал поспешно пухлыми ручками. Сиденье за компьютером и регулярное употребление спиртного отнюдь не украшают. Ему бы сбросить серьезно вес, но некогда. Раз в неделю в фитнес-центре и больше по обязанности, туда все нужные знакомые ходят. — Просто они занимаются аналитикой, причем достаточно абстрактной, никак не влияющей на политику. Изучают гипотетические ситуации в США. При наличии СССР, без него, но с Россией так и не выбравшейся из 90х. Ну, помните, 'Три дня Кондора' про ЦРУ и отдел, читающий книги?

— Он так и сказал — ЦРУ?

Поднимаю бокал с вином, с видом знатока смотрю на свет. Даже понюхал и лишь затем глотнул. Так и не научился разбираться в вине. Могу умным видом порассуждать о разнице между калифорнийским и французским, но это все пускание пыли в глаза. Есть приятное на вкус, паршивое и обычная кислятина. Все. А какого года урожай без разницы. Вот самогон во времена сухого закона прекрасно различал на вкус. Видать славянские корни и изготовление из подручных продуктов шинкарями оставило неизгладимый след в душе. Прекрасно знал у кого можно брать, а кто за цент готов удавиться и добавляет всякую мерзость, чтоб по мозгам крепче шибало.

— Нет, это просто сравнение. А на кого работают им не сообщают. Платят очень прилично и куча бонусов.

— Давай подробно. Что конкретно говорил. Желательно максимально близко и точно повторить.

Минут пять он старательно вспоминал, мекая и бекая. Потом с десяток уточняющих вопросов. Ничего нового я не услышал, зато ситуация, реально, напоминала сюжет того фильма. Несколько человек делают доклады на темы альтернативных США, основываясь на неизвестно откуда берущихся материалах. Иногда, буквально, в огромных количествах, но практически все на электронных носителях. Там можно, при желании, нарисовать, что угодно. Какой смысл во всем этом умствовании и почему может быть опасно касаться тайны так и не дошло.

Все-таки ЦРУ или некая другая организация, занимающееся разведкой, не смотря на отсутствие удостоверений и пулеметов на входе? Проигрывают варианты развития мира? Зачем? Я б понял, если б сегодняшние тенденции развивали, а полное изменение обстановки? В чем смысл? Хотя, можно ведь посмотреть и иначе. Мартин сам ничего толком не знает, но рекомендации дает солидные, если не врет. Причем определенной направленности. Кто из политиков дает излишний крен влево. И одно из имен мне знакомо. Нет, его не убивали. И даже не ловили с малолеткой в постели. С некоторых пор он сильно поправел. Настолько, что по-прежнему состоя в демократической партии, поддерживает обеими руками любое предложение республиканского президента. Интересно. Надо б и остальных двух проверить. Неужели наткнулся на серьезных дядей правого крыла, стремящихся свернуть излишнюю свободу? Явно ж не экстремисты с бомбами, а солидные люди.

— Ну, — разводя руками, сказал докладчик с извиняющейся интонацией, — все. Он, на самом деле, не очень распространялся. Хвастаться всегда любил, но тут вспомнил о подписке с неразглашением даже в поддатом виде. Я побоялся настаивать, а диктофон сами запретили брать.

— Очень хорошо, что помните инструкции.

Выдержал паузу, уже чисто из садизма. Ну, не нравится эта тварь. Стрижет денежки на бирже, ничего не производя. Паразит, да еще и бесхребетный. Даже не вспоминая Старика, приходилось видеть настоящих акул финансового бизнеса. Знаменитый Пирпонт Морган отнюдь не был богат. Ну, не бедняк, но по современным понятиям не впечатлял личным состоянием. Зато мог собрать средства даже в чужой стране под собственное имя и контролировал целые отрасли, решая куда пойдут деньги. А современные биржевики ни на что серьезное не способны.

Махаю рукой, подзывая официантку. Полученный счет тщательно изучаю и прячу в карман.

— Для отчетности, — говорю и плачу ворованной кредиткой. Точнее, копией чужой. Есть у меня нужные знакомые, торгующие такими вещами. Часто пользоваться нельзя — заблокируют, хотя вряд ли из-за одноразового платежа кто-то морочиться станет в поиске ужасного нарушителя законов. Спишет компания в убыток и забудет. Просто иногда нужно произвести впечатление на посторонних, махнув внушительным видом. Ведь странно было б наличкой давать. Я ж официальный чиновник госдепартамента, а не нищий.

Он так и не притронулся к кофе, но послушно лезет в карман за своей долей. Вот к этому так и не смог привыкнуть. В прежние времена гостя положено было кормить-поить за свой счет и это считалось абсолютно нормальным для любого известного мне народа. Иные и женами делились, что принималось просвещенными европейцами за развратность. Они судили исключительно с привычных моральных норм, не пытаясь задуматься. Да и американские переселенцы относились к чужакам при случае без удивления. Со всяким может неприятность случиться, а добрые отношения с соседями полезны, особенно, когда в округе до ближайшего ехать пару часов. Теперь даже девушка на свидании платит половину. Хорошо это или плохо — другое дело. Установки моральные изменились прямо на глазах.

Ловлю такси, сознательно сигналя не первому и останавливаюсь довольно далеко от нужного места. Еще одно уже с новым адресом. Проход пешком через пару кварталов складских помещений. Наконец ныряю в одну из дверей, убедившись в отсутствии слежки. На самом деле, ничего такого ужасного совершать не собираюсь. Застарелая привычка, хотя, при желании, могут и прицепиться. Зачем давать на себя материалы?

На заставленном какими-то ящиками и коробками складе суетились люди, загружая грузовик. На меня никто внимания не обратил. Здесь такие ходят пачками. Раз не спрашиваю, значит в курсе куда. В конторке пожилой дядечка выдал небольшой пакет, получив номер, пришедший на электронную почту. Документы его не интересовали. Скорее всего, имеет маленький навар с этого дело. Кто-то умный организовал маленький, не облагаемый налогами бизнес. Водители привозят посылки, а он выдает. Вряд ли там нечто серьезное, вроде наркоты, иначе б с мелочевкой не связывался, но задавать вопросы как-то не принято.

Лично мне привезли ножи. Я редко хожу с огнестрельным оружием, но без клинков чувствую себя, как без рук. Их можно носить скрытно, они не оставляют гильз и при фехтовальных навыках и знании опасных точек на человеческом теле смертельны. Или просто болезненны, если не искать гибели противника. Можно изрезать человека на ремни, причиняя жуткую боль и при этом ничего жизни его не грозит. К тому же с моими можно пройти через любой детектор.

Мне абсолютно не интересно из какого полимера и чем усилено изделие. Главное, это по факту пластмасса и при весе в пять раз меньшем стального, нож пробивает деревянную доску, дверцу машины, стальную бочку и выдерживает без деформации изгибы на 20-25 градусом в тисках. Человеческий организм, даже под одеждой, гораздо мягче и проткнуть его не составляет труда.

После взрыва башен-близнецов в некоторых штатах запретили производство и продажу таких не отслеживаемых клинков. Многие компании прикрыли производство, не желая рисковать, но я успел запастись некоторым количеством на будущее. Причем полный набор включает два складных, парочка 3,5 дюймовых лезвий, обычно крепящихся к отворотам лацканов пиджака и шило. В умелых руках достаточно одного тычка, чтоб человек истек кровью, а ни по одному закону оружием простенький инструмент не является. Без рукоятки, которая делается из расчески за две секунды, и найти в подкладке достаточно проблемно.

Забрать их сразу никак не получалось. Все время на виду и родственники способны заинтересоваться куда отправляюсь. Пришлось перед обменом со Стариком отправить испытанным маршрутом. Можно было и через нормальную почту, но я в тот момент и сам не знал, когда и в каком виде появлюсь. Этот вариант наиболее предпочтителен.

Еще раз покатался на такси, отправляясь на новую встречу. Городской парк днем почти безлюден и уныл. Погода паршивая. Холодно и ветер дует. Да и место отнюдь не в центре или жилом районе, где всегда бегуны и мамочки. На скамейке напротив сидели и прихлебывали из бутылки, деликатно спрятанной в пакет, три потертых типа в возрасте. На бомжей или наркоманов не похожи. Скорее работяги. Эти явно не страдали от расовых заморочек, как и бывает в нормальном коллективе, где смотрят на умения, а не цвет кожи. Черный, не то китаец, не то вьетнамец — так и не научился азиатов уверенно различать и белый, смахивающий на ирландца.

Вряд ли они по мою душу, хотя всегда есть опаска. Могли и за Джоном прийти. Пошарил рукой под днищем скамейки и нащупав прилепленный скотчем спичечный коробок сунул небрежно в карман. Внутри флешка. Хорошо, что не гнушаюсь напомнить о благодеяниях. Лечение дочки работника Пентагона влетело пару лет назад в серьезные деньги. Теперь мы в расчете. Это не настоящий секрет и даже поймай его за руку, шпионаж не пришить. Правда, он бы не понял, встретив знакомого с сегодняшним лицом, поэтому без личной встречи обошлись. Впрочем, объяснение, как раз имеется. Очередная услуга. Ведь вынести требовалось не что-то реально важное, а мое полное досье из министерства. В смысле, Ричарда. Придется тщательно запомнить детали биографии на всякий случай, а обращаться к Лауре было б сомнительным шагом, хотя и более простым. Не имей выхода на нужного человека так бы и сделал, но там вряд ли все подробно. Старику детали не были нужны, а мне очень важны. Глупо будет, если не сумею объяснить где конкретно служил и чем занимался.

Девушка прошла к кровати, быстро стрельнув взглядом. Проверила впечатление. Я демонстративно пялился, всячески показывая внимание. Нет, честно, фигурка у нее вполне приятная. Без новомодной худобы. Возможно через несколько лет приятные округлости превратятся в складки жира, но сейчас есть за что подержаться с удовольствием. И да, Линда была отнюдь не девственница, так что даже не пришлось совращать. В постели нам было хорошо. К сожалению или счастью, этим все и ограничивалось. Попытка познакомить меня с приятелями привела к легкому скандалу. Уж больно смешно было слушать их теоретические рассуждения про правильное государство и системный расизм. Если уж при Обаме от него избавиться не сумели, то существует исключительно в умах прогрессивных товарищей.

Происходи дело где-нибудь учебной аудитории, меня б затюкали презрением и доносами начальству за невосторженный образ жизни, о чем им и сообщил с удовольствием, проведя параллели с диктатурами. Любого несогласного к стенке. В рабочем квартале непременно попытались бы отлупить, пройдись схожим образом по тамошним шаблонам, но эти разве орать горазды. Впрочем, трудяги со шпаной и не призывали бы к расовым льготам и положительной дискриминации по цвету кожи. Им приходится работать, а болтологией заниматься могут позволить лишь дети богатеньких родителей. Да это и не новости. В первых рядах революционеров всегда идут недоучки-фанатики. Взять хотя б икону всех леваков — Че.

Тут едва не был заплеван негодующей общественностью. Они ж только агитки и знают. А что этот якобы врач во время перестрелки бросил сумку с лекарствами, о чем не постеснялся с гордостью поделиться в мемуарах, не забыв винтовку, то это мелочи жизни. Он же за счастье народное сражался. Астматик, которого приходилось временами носить по горам и джунглям (попробуй на себе), закончивший университет, не пытался помочь своим товарищам профессионально, а работал агитатором.

После победы барбудос, обеспеченной ЦРУ и Госдепартаментом США, решившим сменить Батисту, трудился плодотворно комендантом тюрьмы, где расстреливали врагов нового режима. Палач, одним словом. И назначили его не в министерство здравоохранения, видимо товарищи прекрасно были в курсе о великих знаниях, а в министерство финансов. Правда, чем там занимался и сам не подозревал, разъезжая по миру с лекциями об острове свободы. Зато на банкнотах его подпись. И кончил закономерно. Отправился делать революцию в Боливии, вместо построения счастливого общества на Кубе. Там ведь работать надо, а не языком болтать или стрелять из кустов.

Короче, изложил все это подробно, а заодно сообщил и где можно прочитать про дружеские отношения американцев, которые сами ж и сделали Фиделю и Геваре рекламу. Это ж не секрет и все есть в книгах, которые нынче читать не рекомендовано. А то светлый облик борцов с диктаторами, моментально превратившихся в еще худших, замарается. Да-да. Я не шучу. При Батисте существовали свободные профсоюзы, враждебные ему партии и их газеты, включая коммунистическую. Более того, одно время он с коми дружески сотрудничал. И что забавнее всего, никакого расизма, поскольку сам мулат. А при Кастро все руководство стало белокожим и таковым оставалось до самой его смерти.

Не побили от такого топтания по главному мифу леваков исключительно от общей хилости аудитории. Я все ж парнишка крепкий и приложить могу без проблем, что прекрасно видно. Но с тех пор в компанию с Линдой не ходил. Нежелательный гость. Неизвестно насколько ей попеняли за такого кадра, но политику мы с ней больше не обсуждали. И учебу тоже, старательно обходя подобные темы. Утром разбегались, вечером встречались, максимум обмениваясь репликами на бытовые темы. Жил я при этом в ее квартире и ездил на ее автомобиле, когда требовалось.

Из общежития она перебралась еще год назад. У фирмы родителей недвижимость имелась не только в Нью Йорке, так что и платить не требовалось. Правда, изображала аскетизм, проживая в обычном доме, в квартире на три комнаты. Якобы для лучшей учебы требовалось спокойствие и вечеринки проходили по иным адресам. Положа руку на сердце, всего пару раз и видел нечто читающую по заданным на лекциях работам. Или она не сильно утруждается, или умная и все это делает до возвращения. Не может же до вечера профессоров слушать? Хотя, вероятно, все проще. На папиной фирме по любому найдут хорошо оплачиваемую должность без особых трудов. Ну и зачем особо стараться?

Разбираться в поведении и изучать тараканов в голове Линды мне было не интересно. Ее личные заморочки.

— Ты какой-то не такой сегодня, — сказала она, охотно прильнув, когда потянул к себе.

Когда девушка приходит из душа и не подумав надеть нечто, она это явно совершает не из желания обсудить нечто умное. Поэтому принялся без промедления лапать и поглаживать.

— Дед оставил мне кое-что в наследство, — нехотя говорю, опрокидывая на спину. — Сомнительную компанию. Пытаюсь выяснить кто и сколько там ворует, пока не отсвечивая. Приходится лопатить кучу документов и далеко не все понимаю.

Почти не вру. Изучать автобиографию разве на случайный взгляд легко. Ну вот написано с такого-то по такое-то находился на базе в Германии. Как она выглядит, кто командиры и приятели, чем там занимался? Нет ответа. Его приходится искать. Лучше всего с ветеранами потрепаться на соответствующую тему. Безусловно, моих знакомых они не знают, зато общее представление дадут. Особенно важен армейский сленг, чтоб не выглядеть полным идиотом. Ну и интернет — великое дело. Можно посмотреть карты и фотки сослуживцев. Имена их получены в том самом файле и найти в соцсетях большинство достаточно элементарно. И все это желательно зазубрить намертво в кратчайшие сроки. Причем практически целиком данная инфа мусор, никогда в будущем не понадобится.

На дружеские встречи заваливаться не собираюсь, однако земля круглая и столкнуться с кем угодно можно запросто. Были случаи, когда, живя в одном городе годами не видел, а в болоте Флориды встретился со старым знакомым. И когда к тебе кидаются с объятиями смотреть тупо не стоит. Я поэтому тщательно изучаю объект до обмена телами. Крайне важно, чтоб имел поменьше родственников и знакомых. А еще лучше переехать в другой штат сразу после завершения контакта.

— Я могу помочь, — пробормотала Линда, слегка задыхаясь под моим напором.

Что-то она такое изучала. Менеджмент, экономика, бухгалтерия.

— Меня в армии учили другим вещам, но бюрократия везде одинакова. Приходилось и прежде на складе ревизии делать. Завтра пойду знакомиться с персоналом и смотреть их честные лица. Пару дней могу отсутствовать, не волнуйся.

— Но ты вернешься? — она напряглась.

— Безусловно! — восклицаю, не имея понятия. То есть, вряд ли кто станет закапывать, а если попытаются, могу крупно удивить шалунишек. Но есть ли смысл продолжать наши отношения интересный вопрос. Может продам землю этим деятелям и свалю за синие горы куда-то в Калифорнию. Слишком нехорошо от всей этой истории пахнет разведслужбами.

Глава 7.

Знакомство.

Здание оказалось ничем не примечательным двухэтажным строением уже не первой свежести. Причем, на первый взгляд, все нормально, но присмотрись внимательно и обнаруживаешь странность. Сам якобы реставрированный дом и лаборатория Теслы в одном месте, а контора той самой сомнительной туристической компании за бетонным забором находится в другом и пройти туда просто так невозможно. На виду пулеметов не наблюдается, однако требуется пропуск и назначенная договоренность для встречи с начальством. Пришлось назвать имя и подождать минут десять, пока не пришла симпатичная женщина лет тридцати и лично не проводила.

Коридор был практически пуст, лишь однажды с занятым видом, держа в руке папку, пробежал некто в деловом костюме. Собственно Мартин Оуэн и остальные аналитики сидели совсем по другому адресу, но зачем тогда столько кабинетов? И ведь ни одной таблички, не говоря уж про современные изыски со стеклянными стенами! Заглянуть внутрь при провожатой несколько неудобно. Наверное, для того и конвоирует. Как оказалось, она секретарша директора, а не абы кто. И прежде чем меня запустить в кабинет позвонила, спрашивая разрешение.

Логово начальства оказалось достаточно скромным, а Роджер Харви полным, еще не старым, с усталым взглядом. Одет достаточно свободно, без обычных претензий дресс-кода. Вместо строгого костюма с галстуком, на плечиках офисного кресла клубный светлый пиджак. Рубашка, тем не менее, однотонная. Все ж не на пляже.

Встает навстречу, радушно улыбаясь и протягивая руку.

— Присаживайтесь... Дик, — после короткой паузы произнес. — Можешь звать меня Роджер.

— Благодарю, сэр, — говорю с постной рожей. — Мне несколько неудобно. Вы намного старше, а в армии приучили к чинопочитанию, — хе, хе, изображаю смех.

— О, — небрежно отмахивается здешний начальник. — Ты так напоминаешь своего деда, а мы с ним были достаточно близки много лет.

— Правда? — небрежно спрашиваю. — Почему-то мой отец не в курсе.

— Так чем могу помочь? — не сразу спрашивает.

— Видите ли Роджер, — говорю, глядя в глаза. — В завещание это не попадет, но эта компания принадлежит мне, — выкладываю на стол копии документов на владение туристическим агентством Wagonlit Travel. Поговорим? — подождав, пока быстренько пролистает, спрашиваю.

— Хотите продать? К сожалению, рыночная стоимость фирмы невелика, но можем обсудить.

— Видите ли Роджер, — слегка усмехаюсь, — кроме этих бумажек в сейфе присутствовали и другие. Насчет ваших развлечений, — он моргнул, — принадлежности земли и странного аналитического центра. Меня серьезно заинтересовала непонятная ситуация. Боюсь та мелочь, которую хотели посулить не идет ни в какое сравнение с истиной ценностью оставленного мне дедом имущества. Хотите довести до суда? А то ведь заблокирую вам возможность находиться на моей земле и примусь вдумчиво разбираться. Список сотрудников имеется, — показал еще один скан, распечатанный на принтере, издалека. — Полагаю кто-то разговорится. Только когда набегут судебные деятели спрятать сомнительные делишки уже не удастся.

— То есть вы не знаете, о чем конкретно речь, старый Ричард не сказал, — заявил он утвердительно.

Ну, да. Если не дурак, должен был сообразить.

— Увы, он слишком скоропостижно скончался и подробности открытия Теслы мне остались неизвестны, — выстрелил практически наугад, но по лицу понял — в десятку. Но если институт существует уже пятьдесят лет, значит не без причины. Ни к каким государственным структурам вы не относитесь, включая пресловутое ЦРУ.

— Уверен?

— Насколько возможно.

— Господи, — сказал Роджер с тоской, — ну вот куда ты лезешь, глупый авантюрист. Что ты можешь знать, даже если какой-то приятель из армии в архивах работает или отец позвонил знакомым. Ты понимаешь, что организация, прожившая пол столетия без проблем и неизвестно чем занимающаяся, умеет сохранять секреты от излишне любопытных?

— Угроза? — с интересом спрашиваю. — Или классическое — предупреждение. Бери, что дают и вали? Ну, попробуйте меня тронуть. Все это дерьмо выплеснется наружу моментально. Если не мне, так никому.

И ведь не вру. При любом варианте пойдет информация в самые разные инстанции. Только ведь мне это без надобности. Мне тайна нужна чисто из застарелого желания получать, что хочу. Жизнь тем и интересна, когда ходишь по грани и узнаешь новое.

— Ты хочешь денег? — сказал он с брезгливой гримасой. — Сколько?

— Так не пойдет, — искренне возмущаюсь. — Объясните нормально и честно, о чем речь идет, возможно и договоримся по-дружески. Вы продолжите заниматься своим делом, а я, если это не перспективно, удалюсь отдыхать куда-то к теплому морю, взяв предложенное. Но я хочу знать четко с чем здесь имеют дело.

— Я покажу, — неожиданно заявляет Роджер, поднимаясь. — Идем.

Махнул за дверью секретарше, чтоб не вскакивала.

— Скоро вернусь, — пообещал ей.

Коридоры были по-прежнему пусты, дверь на лестницу, где аварийный выход, отпиралась электронным ключом, висящим у него на шее. Никаких замков и окон не было предусмотрено. А где есть, мощные решетки. И опять же на каждой лестничной площадке очередная мощная дверь, толщиной и материалом под стать банковской.

— Похоже на тюрьму или психушку для буйных, — невольно бормочу, когда он открыл третью по счету дверь. Ступени вели вниз, но теперь очередной коридор уже подвальный. — Или на рассказ Стивена Кинга. Внизу меня ждут крысы и выбраться не удастся?

— Ты хотел правды? — с иронической улыбкой спрашивает. — Можешь отказаться и вернуться.

— На слабо я и в детстве не ловился, — грубо отвечаю и вопреки логике, — идем.

Держаться я буду рядом и уж точно грохнуть просто так не удастся.

— Никола Тесла строил здесь нечто вроде лаборатории, — сообщил Роджер на ходу. — Что конкретно он хотел получить, выяснить не удалось, хотя все доступные материалы тщательно изучались еще моим отцом. После смерти хозяина некий мистер Косанович получил свидетельство из Опекунского совета по делам собственности иностранцев о передаче ему всех прав на труды Теслы. Он все их упаковал и отослал в Складскую компанию Манхэттена, где хранились в коробках готовыми к отправке в Югославию до 1952 года. Часть документов пропали, из существующих ничего невозможно понять.

Из пролистанной биографии Теслы я выудил занимательный фактик.

Мистер Гувер категорически отрицал то, что ФБР залезало в рукописи и нечто забирало. Может и не врал. Нашлись другие заинтересованные. Или это было позже? Тогда все равно не доказательство.

— Зато главное уловили: Никола ставил опыты по проверке возможностей сверхвысоких напряжений. Нечто пошло не так, нужного результата не получилось. Заметки на этот счет крайне невнятны и отрывочны.

На это раз Роджер нажал на кнопку звонка. Раздался отчетливый зуммер, хотя, можно не сомневаться, нас и так прекрасно видели в камеру, подвешенную под потолком.

— Слушаю, — сказал мужской голос.

— Открывай Стив.

— Не по графику, доктор.

Явно подразумевался не врач, а ученая степень. Любопытно в каких науках прославился.

— Три-семь-два-ноль-браво, — сообщил Роджер пароль. Видимо дополнительная страховка, на случай, когда его держат под прицелом. Одна цифра неправильная и что? Вон та штука подозрительно напоминает распылитель. Каким-нибудь газом накрыть. Вряд ли смертельным, все ж заложник не идиот так подставляться. Но все это достаточно странно. Даже больше ожидаемого.

Загудела дверь, открываемая изнутри, мой провожатый ее толкнул с усилием. За толстой броневой сталью находился человек у монитора и еще один чуть в стороне. Оба при пистолетах и хеклер-кохах. MP7 с магазином на сорок патронов. По виду подтянутые парни, чуток старше тридцати с характерными стрижками. Армия.

— Новичок? — спросил тот, что пониже, извлекая из стола фотоаппарат моментальной печати.

— Первое знакомство, — сердито сказал Роджер под щелчок. — Когда смена будет, — уже мне, — опознают при возвращении и показал на стенд, где были приклепаны морды пятерых, ничем не похожих друг на друга человек.

— А если нет, — сказал один из охранников, — наконец смогу пристрелить хоть кого-то. А то скучно, — и радостно оскалился.

Он прикалывался, однако почему-то не имелось сомнений в готовности прикончить нежданного гостя.

— И это вовсе не юмор, — сообщил Роджер. — Инструкция обязывает. Открывай, — уже охраннику.

Тот нажал кнопку на пульте под монитором и очередная дверь поехала вбок, открывая небольшой закуток. Точно такой же, как перед входом в данную диспетчерскую. Только на ней кодовой замок.

— Три-семь-два-ноль-браво наберешь, — повторяет уже прозвучавший ранее код. — Там и увидишь столь интересное.

— И все? — озадаченно спрашиваю.

— Девочку и выпивку на прощанье не выдают, — скалясь, сказал весельчак. — Да ты не боись, ничего там ужасного нет.

— Никаких инструкций, наставлений и не трогай руками? — вся эта история мне нравилась все меньше и меньше.

— У меня куча дел, — с откровенным ехидством сказал Роджер, — а крыс из Стивена Кинга на той стороне нет, как и санитаров, с успокоительными уколами. Как надоест — вернешься. Обсудим впечатления.

Дверь открылась без всяких проблем. К моему удивлению в новой комнате отсутствовали люди с оружием. По крайней мере, никто не накинулся и вязать не стал, вопреки опасениям, правильно озвученным Роджером.

Вот пульт имелся и на нем, прямо поверх кнопок и тумблеров лежал самый обычный лист для принтера, с коротким текстом.

'Отлучился по делам. Вечером буду. Если кто внепланово заявился, дергаться не надо. Обе двери на прежний пароль не откроются. Отдыхай'. Мысли о том, что это если не шутка, так камера надолго не возникло. Слишком много усилий на пришедшего без предупреждения. А вот что мой проводник с кем-то в предоставленное время должен посоветоваться — напрашивается. И плевать.

Где отдыхать вопроса не возникло. Кроме комнаты с несколькими экранами, показывающими пустые помещения (одно хорошо знакомый предбанник) имелась еще одна с кушеткой и шкафом, маленькая кухня с холодильником и плитой, электрочайник, а также душ и унитаз. Приходилось жить и в худших условиях. Изучил полочки, обнаружив вполне приличный набор продуктов. В морозилке полуфабрикаты, только разогреть. Но мне хватило обычной пиццы с кофе. Не люблю растворимый, но здесь ничего не поделаешь. Так и ходил, держа в руке кусок и запивая горячим напитком, изучая остановку. Ничего странного не обнаружил. Зато имелся ноут, даже не запороленный и вай-фай.

От нечего делать полез в новости и обалдел. Президент Байден дает пресс-конференцию. Эта говорящая невесть что и засыпающая на ходу мумия? Сначала подумал фейковые новости, кто-то печатает бред для юмора. Посмотрел в других местах, все в один голос поют про великого политика. А параллельно суд над погромщиками Капитолия, марш БЛМ, требующих наказать врагов демократии и системных расистов. Убиваемые запретом работать из-за ковида экономики по всему миру, притом даже при введенном комендантском часе правильным демонстрантам позволяется собираться толпами и разгуливать без масок. Ютуб переполнен роликами с откровенно подстрекательскими требованиями и коленепреклоняющимися полицейскими с сенаторами. Не только демократами, но и республиканцами. Ни у кого нет таких денег, чтоб мне мозги парить. Да и смысла никакого.

Через какое-то время стало совсем не смешно, зато дошло кое-что из объяснений и виденных документов. Изучают разные сценарии в несуществующих США? Похоже они как раз прекрасно существуют. И кто-то в них ходит. Если уж быть совсем точным — люди из подаренной мне компании. Хм... Зря я читал фантастику? Параллельные миры. И ведь есть прекрасный способ проверки. Если это реальный интернет в другом мире, в котором есть те же люди, а Трамп с Байденом уж точно не изменились внешне, судя по роликам, то почему в нем не будет меня? Аж холодом обдало от такой мысли. Только не с здешнего ноута заходить. Можно ведь и с личного телефона, раз вай-фай подведен. Точнее по одноразовой симке. Свой айфон в музей не принес.

В 'облаке', по знакомому паролю, я не употребляю бессмысленные цифры, а обычно имена знакомые с датой, лежат программы. При внимательном изучении парочка незнакомых. Скачивать пока не стал. Есть у меня подозрение насчет проверки при возвращении и флешка с сомнительной информацией может вызвать подозрения.

В любом случае, некто в этом мире присутствует и даже пользуется моими паролями. Это было б забавно, если б не страшно. Нужна ли мне такая встреча? А кто сказал, что она состоится? Я-другой могу и не пойти на контакт. Возможность для связи есть. Сунуть дополнительный файлик к программам, обозначив заметно, чтоб обязательно заметил в списке. Для другого предусмотрено, но письмо можно и отправить. Как бы заинтересовать всерьез, не пугая...

Следующие пол часа я старательно писал имена и даты, без всяких комментариев. Практически никто этого знать не мог, а старые факты из меня и под пыткой бы не вытянули. Для этого нужно задавать правильные вопросы. В конце: 'Надо поговорить', без подписи. Захочет — ответит. Намертво стер все признаки хоть чего-то, помимо поиска в сети.

Еще слегка поковырялся, уже без особого интереса в истории локдаунов и закрытия стран, с запретами работать. Удивительно было б, не пролети Трамп при таких условиях. А вот у нас вакцина появилась еще ранней осенью и массовая вакцинация прошла под его патронажем, о чем болтун-президент привычно трепался каждый день. Сам себя не похвалишь, кто ж это сделает. Еще демократы шумели, сначала обвиняя в расизме, какое имеет право называть вирус китайским. Затем про преувеличение страхов с целью ввести личное прямое правление. Потом про опасность недоработанной вакцины и наконец про непомерные деньги, потраченные из федерального бюджета на создание. Наконец, когда в мире стали писать о необходимости закрытия границ, о глупости президента.

В итоге многие справедливо поставили в заслугу быструю подготовку, выгодно отличающуюся от большинства стран мира. А главное, кризиса рукотворного не произошло. Да и паники этой раздутой тоже. Кажется, нечто нащупал странное. Точку несовпадения наших миров.

Проснулся внезапно, прежде чем человек подошел. Это качество у меня явно не биологическое. От тела не зависит. Еще на Сечи научился. Могу спокойно дрыхнуть под канонаду артиллерийскую, но стоит в пустой комнате или в знакомой компании появится чужому моментально чую. Скорее всего, подсознательно ритм шагов незнакомый ощущаю, но точно сказать невозможно. Пару раз подобная реакция спасала жизнь. Правда, кидаться, хватая за глотку, сейчас не рекомендуется. Могут неправильно понять.

— Привет, — говорю, садясь и протирая глаза. — Меня зовут Ричард Бенерт и прислал сюда Харви, ознакомиться с обстановкой.

— Келли О'Нейл, — протягивая руку, представляется невысокий, крепкий мужичок.

Рука жесткая и взгляд пристальный. На первый взгляд тоже из бывших служивых.

— Привет, Келли, — говорю с соответствующей интонацией.

Он заржал. Видать тоже знает эти собрания анонимных алкоголиков и прочих странных людей. Может им и помогает такого рода общая терапия, но я остался в недоумении, ознакомившись с методикой. Если у тебя есть желание, то бросить можно. Уж я-то знаю. Прежние тела частенько обожали курение, алкоголь, а однажды достался организм наркомана со всеми прелестями в придачу. Ничего, и ломку пережил. Все хорошо в меру и можно закинуться при случае, но пересекать границу и употреблять регулярно, во все возрастающих дозах глупо, даже если можно сменить клиента и поправить столь оригинальным образом здоровье. Это ведь не только физическая, но психологическая привычка. Избавляться от таких вещей нужно кардинально.

— И что ты знаешь? — отправляясь к кофемашине, спрашивает старожил через плечо.

— Это другой мир. Похоже Тесла умудрился нечто сотворить, чего и сам не сообразил. Иначе б здесь сидели не частники, а куча госчиновников и разведчиков.

— Number One, — одобрительно заявляет, подтвердив догадку. На армейском сленге номер один — прекрасно. А вот номер двенадцать — отвратительно.

— Фактически он и не мог ничего понять. Даже если пройти в те годы через дверь не обнаружил бы в мирах...

Опа! Он проговорился или сознательно, как своему, полагая, и так в курсе? Не один чужой, их минимум парочка.

— ... ничего удивительного. Расхождение начинается далеко не сразу.

— Разве себя бы встретил.

— Бинго! До определенного момента большинство людей идентичны. Генетика, отпечатки пальцев, даже поведение. К сожалению, об этом стало известно достаточно поздно и сейчас подмена даже здесь, — он показал за спину, — в наиболее близком варианте не всегда возможна.

— На минуту позже состоялось сближение супругов и совсем иной ребенок.

— Правильно, хотя и окружение с воспитанием могут кардинально отличаться, при тех же мордах. Стоп! — сказал внезапно и посмотрел с ощутимым подозрением. — Ричард Бенерт, как глава корпорации?

— Внук, — говорю. — Дед скончался недавно и меня как-бы в наследники назначили.

— Начальством будешь, — задумчиво произнес. — Так это совсем другое дело, — расцвел в фальшивой улыбке. — Надеюсь вспомнишь о простом brains, — я с торможением вспомнил еще одно слово из армейского жаргона — офицер разведки, — и как компетентно вводил в курс дела. Кофе будешь? С молоком, сахаром или без?

— Не придуривайся. Я тоже кое-что повидал и недавно ушел по big ticket, то есть почетная отставка (с сохранением звания, знаков отличия и положительной характеристикой). Могу отличить уважение от кривляния. И да, без молока и сахара, будь любезен. Я уже уловил связь с ковидом и новым президентом. Догадался, что не случайно произошло, приложила наша компания руку. Здесь отстает время и была возможность подготовиться?

— Вот еще, — хмыкает Келли. — Даты, как раз, совпадают. Но в этом мире началась паника, а у нас ее некоторое время успешно давили, позволив принять меры без визга. Как это делалось, не нашего уровня. То ли ВОЗ рот затыкали денежкой, то ли еще какие причины. На то есть аналитики и кое-кто еще.

— Кто? — резко спрашиваю.

Неужели возврат к прежнему и ЦРУ с ФБР? Тогда у меня серьезные проблемы. Засветился по полной.

— Кто ж мне скажет? — разводит руками. Мы, — он помялся, — называем то, чем занимаемся "dicking".

Невольно усмехаюсь. Одно из значений слова dick, помимо мужского полового органа, 'сыщик' или точнее филер, шпик, ведущий наружное наблюдение.

— В основном открытые источники. Какие выводы делают мне не докладывают. То, что ты обнаружил — это, вероятно, верхняя часть айсберга. Я точно знаю про компанию TCI, которую продали AT&T в 1999 году за $48 млрд. Минимум треть принадлежала нашей корпорации. В том же 1999 году компания Tyco International купила бизнес по производству электротоваров за $12 млрд. Southwire является пятым по величине производителем кабелей и проводов в мире. Там тоже есть хороший кусок. За 10 лет на бирже одна любопытная фирма, основываясь на прогнозах аналитического отдела подняла прибыль в 12 раз.

А вот это мне очень хорошо знакомо. Совпадение? Вряд ли.

— Инсайдерская информация?

— Под какой закон подпадает знание о смене руководства или изменении в политике компании в другом мире? — посмотрел с иронией. — Тем более не всегда соответствие буквальное. Наверняка на пару правильных прогнозов идет и неправильный. Мы удаляемся и если в 80-90х почти не заметно, то сегодня уже бросается в глаза. Политика Байдена внутренняя будет кардинально отличаться от трамповской. Скоро мы станем бесполезны окончательно. Расхождение станет слишком значительным и здешняя биржа будет играть по иным законам и с другими людьми. А пока, скорее, делаем Dog Robber.

Буквально грабитель собаки, но и это сленг. Хорошо не пустил на самотек и кое-что выучил. Джи Ай именуют так одобрительно если нечто

украл у другой военной части в пользу собственного подразделения.

— Надеюсь не за похвалу?

— Мы, работники, являемся фактическим акционерами и получаем неплохие дивиденды по итогам года.

— Сколько? Ох, — когда он поднял брови в комичном недоумении, — только не надо про коммерческую тайну. Я все равно узнаю, раз уж из Бенертов.

— Два с половиной миллиона за прошлый год, — без особой охоты, сказал Келли, — не считая еженедельного неплохого жалованья и страховки на все случаи жизни, покрывающего семью. Мой жене страшно не нравятся длительные командировки, однако хватает мозгов догадаться, что найти такое денежное место не просто.

— А отпустят? — быстро спрашиваю.

— Почему нет? Дешевле уволить, чем отстреливать, с риском нарваться на упертого следователя, ворошащего муть в стоячем болоте. Мы не в триллере Голливудском...

Это как посмотреть, подумалось, однако прерывать не стал.

— Я знаю двоих, которым надоело. Живут во Флориде и греются на берегу. Обоим еще нет пятидесяти, но денег хватит и детям на беззаботное времяпровождение. Кроме подписок на неразглашение с жуткими санкциями практически уверен — начнут болтать, всплывут нехорошие диагнозы про душевное здоровье. Мы все регулярно ходим к психологам и что они там пишут...

Глава 8.

Предложение.

Это называлось пустить на ознакомительную прогулку. Келли утверждал, что он координатор, числящийся при музее, а полевых агентов всего с дюжину, причем они меняются, возвращаясь домой. Может и так. Проникать в госучреждения и воровать там секреты никто не требовал. Большинство информации берется прямо из СМИ. Иногда из контактов со знакомыми, но упаси Боже, никакой вербовки. Вторгаться сюда никто не собирается, полученные данные используются в целях обогащения и легкой корректировки нашей политики. Последнее было наиболее любопытно. Тем не менее, не смотря на уверения в полной безопасности, неизвестно как насчет присмотра. Вроде я уже говорил, что не параноик, только осторожность второе имя.

Нью Йорк оказался прекрасно знакомым. На беглый взгляд особых архитектурных отличий нет. Конечно, запрет на рестораны с выносом наружу и все в масках несколько удивляли, но ничего ужасного. Даже хорошо. Опознать в наморднике сложнее. Занятнее смотрелись магазины с забитыми досками окнами и дверями, прямо в центре города. Вчера полицейские застрелили очередного грабителя и это вызвало гневное возмущение в рядах борцов за спасение черных жизней. Спустить с цепи легко. Загнать назад бешеного пса, почувствовавшего запах крови гораздо сложнее. Особенно, когда власть импотентна и эти люди, вышедшие на улицу, ее потенциальные избиратели. В прошлом году сократили бюджет полиции на миллиард, в этом на еще один. Чтоб заменить уволившихся и выгнанных за неправильные взгляды позволили существовать сомнительной группе, обещающей порядок. Наверняка еще и платили. В результате, когда начались очередные волнения сдерживать некому, а полицейские не рвутся.

Прямо у меня на глазах громили магазин люди, больше напоминающие диких обезьян. Нет, не из-за цвета кожи. Среди ворья встречались и белые, и латиносы. Просто какой смысл ломать все внутри? Зачем выносить стекла и прилавки бейсбольной битой? Видимо, потому что можно. Иных причин не требуется. Я еще могу понять воров, но вандализм бессмысленный? Даже козаки себя так не вели. Врагов жечь — сколько угодно, но тупо ломать чужой забор, когда вокруг полно дувана? Теперь не удивляют сообщения о сваленных памятниках. Кстати, не смотря на все громкие призывы, многие без масок. Ничего не боятся.

— Эй, — говорю, — парень, — несущему мимо коробку. — Телефончик подкинь.

— А сам не можешь? — настороженно спрашивает тот. — В Микки Мауса играешь?

В смысле выеживаешься.

— Лень, — говорю честно.

— Чистеньким хочешь остаться?

— Пятьдесят баксов, — показываю бумажку.

Через минуту становлюсь обладателем последней модели Самсунга. Чем она отличается от родной потом вдумчиво изучу. Подозреваю, если в лучшую сторону изменения, то уже давно кому надо в курсе и отбирать не станут. А пока вставляю очередную одноразовую симку. Прекрасно подходят к друг другу. Вот и верь — другой мир. И прием идет. Здесь вай-фай раздается на приличной скорости. Заглядываю в 'облако'. Бинго! Я себя знаю. Не сумел удержаться! В общем списке мой файлик исчез, а вместо него новый добавился. Открываю.

'Ты кто'?

'Будешь смеяться, — печатаю, — но я — это ты, из параллельного мира', — и добавляю самое первое имя. Крестильное. Меня даже в деревне по прозвищу звали, а этого никто из козаков не знал. Сначала кликали Иваном. Потому что родства не помнящий. Беглый. Потом Болтуном. Под конец Иваном Ивановичем. Десять секунд прошло и:

'Чего хочешь?'.

Все-таки ждал и смотрел, когда придет сообщение.

'Встречи, если не против'.

'Зачем?'

'Неужели не любопытно? Мне — очень'.

'И как узнаю?', — после длинной паузы.

'Ричард Бенерт что-то говорит?'

'Старик или сын?'.

Похоже идеи у нас тоже одинаковые, на что и рассчитывал.

'Внук'.

Очередное молчание и указания. Ну, да. Узнаю себя, любимого. Прогнать через парочку контрольных точек и посмотреть на действия. А встреча в людном месте. То есть в том парке и так полно народу, а сейчас и вовсе борцы за всеобщее счастье открыто живут. Надеюсь, я-здешний оценил отсутствие встречного вопроса о внешности. Не захочет, не подойдет. Все честно. Кто предлагал пообщаться, тот и под подозрением. Тем более, я б на его месте, на слово так просто не поверил. Мало ли, вдруг существуют некие отследившие. Хотя ума не приложу, откуда они большинство названного мной могут знать. Я б пришел прояснить ситуацию.

В итоге финишная точка оказалась совсем не названная первоначально. Погоняв, отправил к мемориалу в южном Манхэттене, американских солдат, погибших во время Вьетнамской войны. Оказывается в Нью Йорке и такой существует. Наверное, в музее Африканского рабства сейчас множество посетителей, но здешнее место практически пусто. Возле стены с именами круглый неработающий фонтан и скамейки. На одну из них и уселся. Поскольку никого рядом не наблюдается стандартно уткнулся в телефон, терзая поисковик запросами об окружающем мире. Между прочим, деньги ничуть не отличались, однако серия сотенной купюры не соответствовала данному миру. Келли проверил и обменял. Про мелочь он ничего не сказал, вот и ковыряюсь, пытаясь разобраться. Похоже напечатали кучу миллиардов для раздачи напрямую, чтоб смягчить кризисную ситуацию. Инфляция грядет серьезная и тогда уж точно начнутся расхождения и в ценах.

На севшего рядом иссиня-черного мордатого типа в дранных по модному джинсах и футболе с правильной надписью Black Lives Matter сначала покосился с неудовольствием. Не мог найти себе другого места, когда полно рядом пустых скамеек. Потом дошло, еще до того, как сосед заговорил. Сходу предложил общение на практически вышедшем из употребления миссурийском диалекте французского. Не у него одного сомнения есть.

На английском я заговорил отнюдь не сразу. На языке Парижа образованные люди болтали во всей Европе и выгоднее было знать его. Да и в Америке в те времена французов было достаточно много. Сейчас практически полностью растворились и мало кто помнит какие огромные владения имела Франция, пока Наполеон не избавился от них.

— Удивил, — продолжая смотреть в телефон, с которым перестал работать, отвечаю слегка заторможено. Все ж давно не общался таким образом. — Я в черных ни разу не переходил.

— Не расист, случайно? — спрашивает я-здешний издевательски, на том же галльском наречии.

— Полагаю, не больше тебя.

— Случайно вышло. Эта гнида в меня стреляла. Пришлось действовать. А так, шкура, как шкура. Ну и? Слушаю.

— В сумке, — спрашиваю, глядя на поставленную им у ноги спортивную, — не подавитель с белым шумом?

— Он самый. Записи не будет.

— Вот и прекрасно, — переходя на более привычный английский.

Минут десять четко излагал ситуацию и в какую муть влетел абсолютно ненамеренно. Было время хорошо обдумать доклад. Это ж какой огромный бонус прилетает, если брать под контроль всю данную деятельность. На пару мы можем много наворотить. Главное, если всерьез попытаться работать вместе, на этой стороне у меня будут его знакомства и связи, а на той у него мои.

— И когда началось расхождение в истории двух миров? — задумчиво произнес я-иной. — В этом мире не успел заняться Стариком.

— Пока не ясно. Выясню. То есть нюансы уже заметны, хотя без пристального наблюдения вряд ли в глаза бросаются.

— Для начала давай кое-что другое проверим. Говоришь в начале 20 века Тесла чего-то нажал?

Он выдал не такой уж длинный список использованных мной с начала того века и до сегодня имен и занятий. Практически все были знакомы. Но в 60х внезапно обнаружился поворот.

— Стоп! — говорю в недоумении, прерывая. — Ты побывал во Вьетнаме? Зачем?

— Осточертело все, — отвечает после паузы. — Хотел проверить судьбу по-настоящему. Если суждено выжить, значит так и будет.

Я в те годы пошел по другому пути, организовав 'Синдикат'. ФБР и кое-кто из противоположного лагеря до сих пор ищут мощную организацию, занимающуюся убийствами за деньги. Ну не может парочка даже очень ловких парней десятилетиями таким бизнесом заниматься. Уже дряхлые дяди должны быть. Но всех бесит и сбивает с толку полное отсутствие концов и разные участники. Большая часть списаны на бытовые происшествия. Тем более общей базы данных в те годы еще не существовало. Ее и сегодня нет, единой, но теперь стало сложнее не повторяться, чтоб не обратили внимание на общий почерк.

— И как?

— Современная война крайне неприятная штука. Когда прилетают здоровая дура за несколько миль и ты не можешь спрятаться весьма действует на нервы.

Можно подумать мы и прежде ядер не видели. Сами и стреляли. Идею стоять в первых рядах я отмел еще на Сечи. Правильней наводить пушку. Уж до Америки биографии полностью совпадают, как выяснили.

— От меланхолии лечит замечательно. Остался целым и счастлив.

— А посттравматический синдром?

Он покосился на меня и одновременно засмеялись. Патологические изменения психики у нас произошли в момент первого обмена телами. Более серьезного переживания и представить невозможно. Ты уже практически покойник и вдруг здоровый человек, однако совсем другой. Не сойдя с ума тогда, хотя какое-то время был явно неадекватен, уже не сдвинусь никогда. Или еще с тех пор сумасшедший, только жить нисколько не мешает. Страх у меня один — умереть и узнать, что там некто станет судить за бесконечную груду грехов.

— А благотворительность?

В моем вечном 'помоги, если можешь, но конкретному человеку' есть еще и подспудное желание облегчить карму. Нет, я не стал буддистом, но стараюсь совершать и добрые дела для уравнивания чаш весов Фемиды.

— Сейчас с этим гораздо проще. Не надо самому светиться. Есть парочка девочек-идеалисток, высматривающих талантливых ребят из реднеков. Стипендии, поддержка во время учебы, решение бытовых проблем.

— И условие стандартное, — невольно усмехаюсь. — Когда достигнет некого уровня, позволяющего вынуть из кармана или оказать иную услугу, пробивающую дорогу, помочь не родственнику, а чужому человеку.

И в этом совпадаем.

— Так что ты хочешь? — помолчав, спрашивает.

— Если честно и сам не знаю. Мы привыкли к одиночеству и работать компанией не умеем. Зато неплохо представляем, как мыслит другой. Не так уж мы и отличаемся, а?

— Хочешь взять проход под контроль, — сказал он утвердительно, — и напарник с нашими умениями подменить кого надо не помешает. Самостоятельно не всегда удобно. А смысл? В том-то и дело, не умеем мы в организации работать.

— Ой, ли? Только не говори, что Уорта в этом мире не было.

Я-другой машинально кивнул. Еще бы. Это произошло до Теслы и он не мог не побывать в его шкуре. По мнению современников, прототип профессора Мориарти и Наполеон преступного мира. Меня называли гениальным организатором и преступлений и даже побегов из тюрем для членов банды. Причем никто не знал в лицо, однако четко выполняя распоряжения практически всегда уходили от ответственности. И это, реально, была целая сеть, а не как сейчас с 'Синдикатом убийц'. Информаторы, работники и пристяжные на мелких поручениях. Наверное, первая в мире мафия, в современном понимании, где имелась круговая порука, обет молчания и жесточайшее наказание для предателей, при очень приличных доходах для ведущих себя правильно. Этой игры мне хватило лет на тридцать, пока не загребли абсолютно случайно по другому делу. Пришлось даже посидеть в тюрьме. Вообще-то выйти мог если не в любой момент, то еще на стадии следствия, однако захотелось и с этой стороной человеческого существования познакомится. В начале 20 века отнюдь не курорт, должен сказать.

— Там была идея развлечься и деньги нужны, — резко сказал он. — Да и ходить по краю нам нравится.

Похоже, не замечая, все ж делает различие, отделяя меня от себя. И правильно. Как выяснилось, отнюдь не под копирку сделаны. Пути не совпадают и значит опыт последних десятилетий разный, хотя пока еще близки, раз про Бенерта оба думали.

— А здесь чего? Любопытно, но пока куча неясностей. Давай так. Ты выяснишь об этой сомнительной туристической конторе все возможное. Я подумаю, куда и как использовать и присмотрюсь к ней с этой стороны. Встретимся — обсудим.

— Окей.

А чего еще ждать, объятий? Не сказал — нет. Уже хорошо.

— Сообщение на прежнем месте?

— Почему нет? Кстати, как тебя найти, в случае чего? Ах, да! Совсем дурной стал. Мой пароль знаешь, у тебя такой же?

— Конечно.

— Бывай, — вставая и забирая сумку, сказал и ушел не оглядываясь.

Ну, сходу объятий и не ожидал. Тем более высоких идей пока не имеется, спасать мир даже вдвоем не выйдет. Нужно хорошо подумать и уяснить цель. Может быть и получится сотрудничать.

Гулять уже расхотелось. Любоваться на построенные в расчете на недовольство народа стены вокруг Капитолия и Белого дома можно и в интернете, а грабить магазины скучно. Конечно, правильный герой обязан вынуть верный кольт и разогнать погромщиков, тем более, все равно не найдут в этом бардаке, если не прыгать перед снимающими. Да в маске, закрывающей пол лица особо не опознаешь. Дело в том, что не герой и предпочитаю обделывать делишки чисто и тихо.

Между прочим, в реальной жизни и на Диком Западе особо не стреляли. Подраться могли, а красивые дуэли под музыку изобретение Голливуда. Запросто и в спину палили в пьяном виде, но таких дураков обычно вешали при стечении соскучившегося по зрелищам населения. Времена были не особо гуманные и обычно достаточно быстро организовывались для борьбы с бандитами. А шерифом, чаще всего выбирался на самый меткий, а умеющий разруливать проблемы без кровопролития.

— С возвращением, — произнес спокойно незнакомый крепыш.

Сменились прежние деятели, но и эти при оружии. Вот у Келли ничего такого не заметил, но он ведь не охранник. Координатор. Как я понял, местные не в курсе его деятельности, там какая-то некоммерческая организация и кормятся за счет его дотаций. К мемориалу Тесла не имеют никакого отношения. А у этих буфер между мирами и бдят.

— С тобой хотят побеседовать, — дежурный снял у стационарного телефона трубку и набрал короткий номер. — Он вернулся, — и сразу отключился.

Второй при этом смотрел очень внимательно. Никаких сомнений, начни неправильно себя вести, не постесняется начать стрелять, вопреки всем паролям и зафиксированной морде. Напряжение буквально висело в воздухе. Причину не понимал. В конце концов сюда привел Роджер и это его компетенция. Похоже, сделали, как маленького. Пока развлекался на другой стороне здесь решали мою судьбу. Правда, вряд ли уж совсем кардинально. Тогда б просто выстрелили в голову, стоило закрыть дверь. Другое дело, вряд ли б прошло, я готов к чему угодно, но им-то знать неоткуда.

— Раз хотят, — бодро заявляю, — значит пообщаемся. А кто конкретно?

— А ты ведь убивал, — сказал второй, прищурившись. — Видел я таких взгляды.

— А ты фантазер, — хмыкаю. — Меня лично напрягает твоя готовность стрелять в невинного человека. Точно адекватен? — спрашиваю у первого.

Интересно, насколько далеко готовы зайти, да чем ближе, тем удобнее работать ножами.

— Оба заткнулись, — потребовал тот. — Сядь, — это мне, — скоро придут.

Очередной проводник появился минут через десять общего молчания. Мне обсуждать нечего, а эти явно изучали внимательно устав и с подозрительным типом беседовать не собирались.

Наверх, уже знакомой дорогой, я двигался в сопровождении очередного по-военному подтянутого и с короткой стрижкой типа лет под тридцать, с взглядом обученного телохранителя. Кто хоть раз видел профессионала, не ошибется. Он сканирует окрестности, а не смотрит. Сначала дальние, потом ближние, отмечая малейшую угрозу еще до ее появления. Длинная куртка, оттопыренные карманы, суетливость и прочее даже у случайных прохожих.

Кабинет оказался тот же, а вот человек внутри другой. Эдакий серьезный дядечка с плаката 'Ты нужен дяде Сэму'. Правда усов и бороды нет, как на старых агитках, зато прямо на рубашке, он тоже снял пиджак, невидимые погоны. Судя по возрасту не ниже полковника. Все-таки РУМО, а не ЦРУ. Тамошние деятели больше на чиновников похожи, которыми и являются.

— Меня зовут Патрик Дабровски, — сказал, отпустив жестом сопровождающего и дождавшись, пока сяду на стул.

— Из армии уже ушел и не имею никакого желания возвращаться, — кидаю пробный шар.

— К этому мы еще вернемся.

— А теперь станете пугать? Государственная тайна и отправим на Гуантанамо...

— Если понадобится — можем, — небрежно согласился Патрик. — С мешком на голове. Но прежде чем приступим к этой стадии, давай побеседуем, как нормальные люди. Ты честно ответишь на мои вопросы. Я на твои.

Молча киваю. Кидать остроумные реплики как-то не тянет. От этого разговора зависит слишком многое. Нет, если не примутся сходу убивать есть приличные шансы уйти и даже вернуться, устроив местный Армагеддон, но какой в том смысл? Одному мне удержать такую вещь не удастся и не одни здешние в курсе происходящего. Значит придется воевать без малейшего положительного решения. К тому же меня много раз убивали и почти никогда не мстил. Все ж, чаще всего, причины серьезные. А в данном случае даже не ревность с алчностью, а важнейшая государственная тайна. За подобную могут ложить покойников штабелями, в полной уверенности в своей правоте.

— Как тебе понравился тот мир?

— Совсем не понравился, — честно отвечаю. — Дело даже не в моих республиканских взглядах. Такое ощущение, что мир сошел с ума. Черные жизни важнее и попробуй заикнуться, что все жизни одинаково важны — затравят. Белые мужчины все подряд враги и расисты, трансгендеры назначаются в министры, потому что нужно разнообразие, а не умение работать. СМИ затыкают рты всем инакомыслящим и за пост в фейсбуке выгоняют с работы. Свободу слова фактически отменили и поддерживают на уровне сенаторов натуральных погромщиков и бандитов. Полицию сокращают и запрещают ей действовать.

Он молчал и внимательно слушал. Ну, что ж. Могу продолжить, если так хочет.

— В программе партии и президента забота не о собственном народе, а мире вообще. Защита нелегалов приоритетная задача, а своим гражданам повышение налогов для дотаций диких идей краткосрочного перехода на другую энергетику. И это нарыл за пять-шесть часов. Если вдумчиво посидеть и изучить, наверняка, много больше вылезет далеко не полезного стране. Нет, трудно не заметить общих тенденций, но там, очень похоже, перестали стесняться полностью, пропихивая свои идеи. Кто не с нами — тот против и должен быть уничтожен. Забанить миллионы пользователей из-за неких призывов? А заявления другой стороны о прямом уничтожении США почему остаются безнаказанными? Давайте грохнем сайты Китая, Ирана, России, Венесуэлы и далее по списку... Почему-то этого не происходит. Сами себя делаем посмешищем. Теперь любой дурак станет тыкать пальцем в случившееся и совершенно правильно рассуждать, что нечего его учить демократии. Сами ничуть не лучше.

— Значит это не желание эпатировать студентов, а убеждения, — удовлетворенно говорит, откидываясь на спинку кресла.

Можно сделать сразу два любопытных вывода. Во-первых, за прошедший срок (меньше суток) они вывернули меня наизнанку, найдя не только Линду. Та вряд ли б стала делиться такими вещами. Очень серьезные люди. Во-вторых, правильно себя повел. Человек с либеральными взглядами в этой конторе оказался б неуместен. Да, я не любитель новых веяний, слишком старый и перестроиться сложно. Тем не менее, если б понадобилось, спел бы обратное. Но уж слишком много намеков на то, чем здешние занимаются.

— Все называют себя патриотами страны, — говорю, все ж изображать тупорылого не стоит, — кроме совсем долбанутых леваков. Вот путь ее видят по-разному. Мне тот не нравится, но не заметить общие идеи несколько глупо. Мы тоже идем в эту сторону.

— Именно так, — воскликнул Патрик, хлопнув по столу ладонью. — И расхождение началось во многом благодаря нам.

— Как можно сломать многолетний воспитательный процесс? — бурчу скептически.

— Это долгий и тяжелый разговор. А вот прямо сейчас, честно, ты авантюрист и вовсе не нуждаешься в этих деньгах?

— Последнее абсолютно верно, что не означает отказа от принадлежащего мне, — слегка улыбнулся. — Компания и земля моя и дед не зря вам не отдал. Если и не в курсе причин, то обязательно выясню. А авантюрист? Мне просто надоело жить по уставу. Как бы он не назывался. Папины правила или военные инструкции. Собирался создать свою охранную фирму, — эту легенду выдавал всем подряд, так что должны знать. — Но здесь-то уже существует своя и в начальнике не нуждается, не так ли?

— Последний вопрос. В твоем досье указаны участие в обучении украинских военных и плотное общение с поляками, во время нахождения на базе. Насколько знаешь язык? — последнее он произнес с дубовым акцентом, но на вполне понятном наречии ляхов. Неудивительно при такой фамилии.

А вот изучение досье как раз в порядке вещей, раз военные.

— Понимаю почти все, если не слишком быстро, на обоих. Говорю не очень. Время на практику не очень много.

Как хорошо, что изучил заранее и могу четко ответить, чем занимался. А заодно и легализировать некие знания, неподходящие для Ричарда. Правда, в чем смысл не сообразил, но точно не случайно интересуется.

— Испанский тоже знаешь?

— Почти свободно, — спокойно отвечаю. В школе это тело учило и в армии с латиносами общался регулярно. Очень хорошая легенда под мои реальные познания.

— Ну, что ж, — он побарабанил пальцами по столу, о чем-то размышляя. — Моя очередь честно излагать. Вариантов у тебя два. Первый — берешь пять миллионов честных баксов, подписываешь бумаги, включая о неразглашении и навсегда исчезаешь из моего поля зрения. Если вдруг, когда-нибудь, вздумаешь болтать лишнее, Гуантанамо покажется раем. Это обещаю твердо.

— А второй? Надеюсь на крючке жирный червяк?

— О, с тобой приятно иметь дело. Все на лету ловишь. Взять тебя на работу в тот мир, ты ж взвоешь от скуки. Читать бесконечно их прессу, кого угодно доведет, кроме людей определенного склада. Поэтому предложение похитрее. Никола Тесла нажимал на кнопку или чего у него там было, рубильник, трижды.

— То есть, — переспрашиваю, — существует еще два мира, помимо этих?

— В точку. Правильно считаешь. Самое занятное, определить какой был нулевой нам не дано. И не важно. Мы живем здесь и сейчас. А те два расходятся с этим очень заметно. Настолько, что нельзя просто выйти погулять, как тебе позволили здесь. Но нам нужен человек на той стороне. Точнее, внедрение тебе обеспечат и никто лишних вопросов задавать не станет. Пойдешь с красивой легендой, работая на тамошнюю спецслужбу. Правильно, не случайно про язык разговор. Россия. Нам нужен свежий, непредвзятый взгляд на обстановку.

Ничего не понял. Это куда ж они умудрились внедриться, раз мне такое шикарное место обеспечат и зачем при таком раскладе я? Ну простейший ответ, на поверхности, убирают чисто из этого мира. Без перегибов и притом крайне далеко. Вернуться окажется сложно. С другой стороны, я получаю полный вагон адреналина и оригинальную жизнь. Разве не этого всегда хотел?

— А можно внятно. В чем разница между мирами?

— Нет, — сказал он серьезно, без насмешки. — Уровень допуска не позволяет. Согласишься — узнаешь все, что пожелаешь на эту тему. Поверь, будет интересно и риск приличный. Но ты ж авантюрист, нет?

— У меня будет время привести дела в порядок?

— Никто не тащит силком, но второй раз предложение не прозвучит. Вот, — толкнул ко мне визитку с номером и именем без должности, — позвонишь в течении двух дней. Или не позвонишь и тогда с тобой свяжутся адвокаты по первому варианту. Свободен.

Я взял карточку и поднялся.

— Кстати, — сказал он небрежно, — ты, действительно, прежде убивал?

Ну, да. По телефону доложили даже об этом.

— В моем досье все написано, — отвечаю через плечо.

Глава 9.

Вербовка.

Том легко, словно танцуя, уклонился от бокового удара и отступил, слегка ухмыляясь. Он был хитрее и гораздо профессиональнее, отвечая на выпады четко и быстро. Ко всему еще хорошо тренированный и заметно выносливее. Буквально сейчас мы сошлись вплотную, не уступая сопернику ни шага. Но толку от этого немного. Достать всерьез негра не получалось.

Он скользнул вперед, левой не хуже гири двинул в глаза, правой под ребра. Нырнул, избегая ответного удара, отступил на пол шага, пока противник сосредоточился на левой руке нанес апперкот правой, не оставив ни малейшего шанса и свалив спарринг-партнера, так что тот всерьез стукнулся плечами и головой в шлеме о ринг. Если б не защитное снаряжение, наверняка состоялся б чистый нокаут. Но у них все серьезно. Травмы никому не требовались. Синяки — другое дело. Мелочь.

— Уже лучше Дик, — сказал на правильном русском, — Гораздо лучше. Возвращаешь правильную форму. А злость и желание победить в тебе имеется.

Говорил он вовсе не случайно на этом языке. Большую часть времени я проводил в изучении и немалая часть инструкторов объяснялась на нем или польском. Мои успехи хвалили, не подозревая, насколько иногда непросто избегать архаичных выражений. Да и подзабыл я многое. Зато процесс улучшения речи выглядел совершенно нормальным, когда запинался или искал в словаре нужное.

— На сегодня все, — махнул Том, подзывая, чтоб помог снять перчатки вечно молчащему типу со сплющенными ушами и свернутым носом, характерными приметами мордобоя, заменяющему массажиста, уборщика и прочее количество народа в спортзале. На самом деле, вряд ли перетруждался. Пара часов тренировок в день не самый тяжкий распорядок, — в душ и переодевайся. Поедем кататься.

— Куда? — настороженно спрашиваю. Прежде такого не происходило.

— Учиться летать на вертолетах.

— Чего? — оторопел реально.

Мало мне поездки через океан из-за чего едва не отказался идти дальше, так еще и это!

— Приказ начальства обсуждению не подлежит.

Нет, он не издевался.

— Но это ж полгода!

— Стандартно месяца три, но чем больше налет, тем быстрее наберешь нужное количество часов. Каждый день вряд ли получится, но затягивать не станем. А тебе разве плохо? Денежка-то капает...

Ну, да. Вроде бы так. Чем дольше сидишь и учишься, тем красивее счет в банке. Для него аргумент, он же не в курсе размеров моего даже официального состояния. Десятку-то миллионов кинули от щедрот за компанию, оставив малый пакет для получения постоянного дохода. Дивиденды на чужом мире. Те самые, о которых Келли говорил.

Но не было такого уговора! Никто не говорил, что придется летать. Все хорошо в меру! Завтра посадят на реактивный истребитель! И так хватало всякого разного. Из меня готовили натурального разведчика, обучая способам ухода от слежки, вербовки и различным вариантам связи. К счастью, хоть азбуку Морзе и передатчик с ключом радиста не заставляют учить. Есть более продвинутые технологии.

Большинство методик и без нудных лекций освоил давным-давно неплохо на практике, но это я. А Ричард внимательно слушал и лишь иногда задавал правильные вопросы. Ко всему впихивали интенсивный курс языка, практически запретив общение на английском. Оно и к лучшему, что былая разговорная легкость ушла в прошлое. Преподаватели здесь ушлые и неминуемо просекли бы чересчур хорошее знание. А так, когда невольно вспоминаешь и употребляешь невольно искаженное из-за времени слово, воспринимают с глубоким одобрением интенсивный рост владения чужим наречием. Мне все ж приходится корректировать лексикон, приближая к нынешнему. Все меняется и тот диалект, на котором говорили в Сечи сегодня звучит странно, но знатоки украинского, в отличие от русского здесь отсутствуют. Никакой Украины в этом мире не существует, разве селюки где-то далеко от дорог.

— Сходим выпьем? — непринужденно спрашивает Том, уже вытирающийся после душа.

— Опять те же рожи? — бурчу. — И обязательно слушают, что ляпну, чтоб потом доложить начальству.

— Да, ладно, — ржет, — кому ты сдался.

— Уж не знаю кому, а почему запрещают даже в Ньюарк съездить, развлечься?

— Тебе лучше знать, — говорит он ехидно. — Я к 'СР' отношения не имею и мне не докладывают. А здесь, — уже серьезным тоном, — тебя готовят к серьезным делам, а не гулянкам.

— Как раз так и прокалываются великие разведчики, — сообщаю проникновенным тоном. — Увижу первую же русскую девушку и сразу паду к ее ногам. А они все там служат в КейДжиБи.

— Все не все, а работающие на иностранцев стандартно освещают происходящее в докладных.

Язык у него был хоть и с акцентом, но очень чистый. В смысле без всяких англицизмов и заимствований. Даже не произносил негативно или позитивно, а употреблял положительно и отрицательно. Зачем человеку с его внешностью, видной в СССР за километр так знать обороты, включая всевозможные аббревиатуры, не представляю. Даже специально изучил доступные данные. Черных там минимум. Ничего не изменилось. И дело не в расизме, а в отсутствии серьезных контактов.

— Сам все знаешь, — демонстративно разводя руками.

Реально это все никчемное бурчание. В отличие от моего мира здесь находится огромная военная база, откуда просто так не очень-то выйдешь. Практически все, от магазинов до школ членов семей и даже баров, находится внутри забора. Наше заведение окружено дополнительными стенами. Закрытое место на охраняемой территории. Общение с внешним персоналом не поощряется. Внутри даже интернет отсутствует, лишь внутренняя сеть. Телефоны тоже глушатся. Я подозреваю, не ради меня все создано, но с другими учениками не пересекаюсь. Хотя, может и встречались. Тут все ходят в полевой форме без знаков различия и не всегда персонал от охраны или начальства отличишь.

За все время мне лишь однажды, до начала учебы, устроили ознакомительную экскурсию. Очень было впечатляюще посмотреть на несуществующий Нью Йорк. Точнее он был, но практически пол города снесли полностью и даже землю вывезли, захоронив где-то. На месте небоскребов существовали несколько отдельных поселков, населенных преимущественно бывшими эмигрантами из Европы. Радиация местами выше уровня, но зато неплохо платят. Все ж слишком удобное место и транспортный узел, чтоб забыть про него. Правда, прежних жителей почти не осталось, хотя встречались экземпляры, отказавшиеся эвакуироваться в 1962г, даже после удара с подводной лодки.

Этот оказался мир, где Карибский кризис закончился войной. До сих пор работы историков достаточно противоречивы и неизвестно насколько правдивы. Во всяком случае, начиналось знакомо. На стол Кеннеди ложатся фотографии размещающихся на Кубе советских ракет. Моментально собирается совещание. Благодаря Пеньковскому американцы достаточно четко представляли потенциал СССР. Председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Тэйлор и начштаба ВВС США генерал Ле Мей выступили с предложением начать вторжение. По их мнению, Советский Союз не решился бы на серьёзные контрмеры.

Я об этом читал в наших книгах, никаких отличий. Уже 27 сентября 1962 года совместная резолюция обеих палат ? 230 дала право президенту страны использовать вооружённые силы против Кубы. Попытка прояснить обстановку ничего не дала. Громыко категорически отрицал наличие любого 'наступательного' вооружения на Кубе. Были еще переговоры с братом Кеннеди, где тоже опровергалось наличие ракет. 19 октября очередной полёт U-2 выявил ещё несколько смонтированных ракетных позиций и дивизион ракет, нацеленных на Флориду. Верить русским стало как-то немодно. И вот тут все поехало куда-то резко не туда, расходясь с нашей историей.

Объявление Блокады само по себе акт войны, так что Кеннеди не стал заморачиваться и отдал приказ, поверив своим генералам. Через несколько дней неожиданным ударом были вынесены ракетные позиции, а заодно и кубинские базы. Американская армия начала массированную высадку на острове Свободы. При ударе и дальнейших обстрелах пострадали очень многие советские граждане в пиджаках, под которыми у них были погоны. Это взбесило Хрущева, который выступил с угрозами похоронить империализм навечно и заявил о готовности нанести удар по США. Баллистические ракеты встали на готовность номер один, в СССР начали переброску к границам и пошла мобилизация. Западный Берлин был оккупирован, причем находящие там английские, американские и французские войска понесли потери, остатки взяты в плен. Наверняка убиты были и советские солдаты, но зато ответ состоялся полностью.

Происходящее настолько обеспокоило Кеннеди, не ожидавшего столь резкой реакции, что попытался сдать назад. Но Хрущев почуял слабину и стал требовать не просто компенсации в виде Берлина и обещания не трогать Кубу, а вновь размещения ракет. Кеннеди заплакал (сарказм) и нажал кнопку, не дожидаясь начала наступления СССР в Европе. США нанесли ядерный удар первыми.

На тот момент СССР располагал минимумом ракет, способных достичь США. Четыре Р-7 на Плесецке и 12-18 ракет Р-16. Плюс около сотни стратегических бомбардировщиков и ракетоносцев с необходимой дальностью. Плюс подводные лодки с крылатыми ракетами (баллистические обладали слишком малой дальностью). 25, оснащённых ядерными баллистическими ракетами: 5 атомных и 20 дизельных. Эти субмарины и их ракеты радиусом действия 650 км имели надводный старт ракет (в три раза меньшей дальности), что подвергало их демаскировке. Также в наличии имелись 4 атомных и 12 дизельных субмарин с 60 крылатыми ракетами.

Одних МБР у США более 130 штук. В распоряжении авиации Стратегического командования почти семь тысяч зарядов. Самолеты шли после БРПЛ и МБР когда системы ПВО в СССР уже не существовало, как и единого командования. Хрущева почему-то больше никто и никогда не видел, но Политбюро выкинуло белый флаг после первого же захода на города, реально оценив дальнейшие перспективы. Трехдневная война закончилась. Правда за такой короткий срок успели превратить в щебень Германию, как Восточную, так и Западную, запад Чехии, Польши, почти все крупные порты Англии и северного европейского побережья. Досталось и другим, особенно почему-то Китаю. Как оказалось, там тоже имелись цели для ядерных ударов, причем грохнули обе стороны по сомнительному Мао с его борьбой против ревизионистов и империалистов вне зависимости от остальных событий.

Прилетели ракеты и в США. Практически все они были с подводных лодок и выстрелить успели немногие. Не считая накрытых прямо на базах, ведь не все болтаются в море постоянно, в воздухе висела огромное количество авиации, занимающейся патрулированием. Тренировочные маневры 'Щит неба 2' были за год до событий и достаточно поднять прежние планы и инструкции. И все ж советские подводники выполнили приказ. Были атакованы Вашингтон, авиабаза Энт (командный центр НОРАД в то время), упало рядом с военно-морской базой Норфолк, нанеся ей серьезный ущерб. А еще пострадали Нью-Йорк, Филадельфия, Сан-Франциско и Сиэтл.

Одно можно считать удачным: весь накопленный арсенал вываливать не стали. Очень вовремя СССР решил остановиться. До ядерной зимы не достукались, как и до полного уничтожения целых стран. Тем не менее, холода наблюдались не виданные давно и к разрухе добавился неурожай. Если людей в СССР не ели, то исключительно из-за заключенного договора. Коммунисты отказались от ядерного оружия, получив взамен продовольствие. Вряд ли они считали это удачной сделкой, но на тот момент решалось сохранится ли государство в принципе. Восточная Европа уже убежала из Варшавского договора, а армия за границей пострадала не меньше страны. Ракеты и бомбардировщики сыпали по базам и частям, начавшим наступление после первого американского удара. Местное население, естественно, винило в своих бедах именно советских. Социализм внезапно стал бранным словом.

СР — стратегическая разведка, в которой я якобы числился, занималась отслеживанием любых поползновений в мире к созданию ядерного оружия. То есть только США и Англия с Францией имели. И то оно находилось под американским командованием. А все прочие видели крайне резкую реакцию при малейшем подозрении в нарушении атомного статус-кво. Причем доктрина превентивного ядерного удара по излишне много позволяющим странам не только оглашена публично, но никто и не сомневался в ее исполнении после произошедшего. На этой почве Вьетнамская война не состоялась и территория так осталась разделенной на два государства, как в Корее. Привели ракеты в боевую готовность и моментально Хо Ши Мины осознали необходимость и важность раздельного существования.

— Уааау, — заорал счастливо и абсолютно бессмысленно, совершено счастливый. Я висел в двух метрах от посадочного круга неподвижно и четко, ничуть не сдвигаясь.

Через две недели еженедельных тренировок первый самостоятельный полет. Кто не вел машину в воздухе никогда не поймет этого чувства. Голубой океан и ты в нем. Паришь, как птица, живущая в небе.

Когда инструктор при первом знакомстве начал предполетную подготовку, проверяя кучу переключателей и предохранителей на панелях захотелось выругаться и навсегда покинуть кабину. Все одно запомнить расположение и зачем служат невозможно. Даже не смотря на разные формы ручек и кнопок. Скорее сбивало разнообразие с толку. Плюнуть и уйти. И пусть будет что будет. Самолюбие не позволило. О чем крепко пожалел, когда получил управление. Хвост вертолета вилял не-детски, высота то резко набиралась, то не менее неожиданно стремительно падала. Вроде бы чего сложного, каждый джойстиком баловался и руль крутил. Такие же педали и ручка. Она нагло дергала руку, шаг-газ толкался, педали лягались и проваливались, а одновременно всем набором действовать никак не выходило. Одна радость, не ревел дико двигатель. Почти отсутствовала вибрация и неизбежная тряска, только легкий вой турбины. Собственно и дергалась машина из-за излишне легкого и чуткого управления. Наверняка на военных вертушках все гораздо грубее и не настолько комфортно летчику. А к удобству привыкаешь быстро.

Кто первый раз садился за руль, безусловно помнит мокрую спину после окончания поездки. Весь путь мучительно вспоминаешь: включить поворотник, сцепление, переключение на очередную скорость, понятно, кто не на автомате ездит. Через несколько поездок все это делается машинально, вы катите куда надо, не вспоминая о мелочах и делая их машинально. Так и с вертолетом. Главное опыт и умением придет.

— Наш секретчик балдеет, — сказал кто-то со смешком в наушниках на русском.

Здешние сознательно общались на этом языке постоянно и даже персонал в инструкторы и диспетчерской подбирался умеющий говорить без словаря и мычания. Только они не в курсе про мое знание. Как всегда в разведке, левая рука не ведает про действия правой. Так что это было не для моих ушей и реагировать не требовалось. Зачем такие сложности и надо ли было заморачиваться, когда проще по обычным документам дома учиться, вопросов не задавал. Как и откуда взялся самый настоящий паспорт гражданина США с моей фотографией на имя Ричарда Дана. Имя оставили прежнее, что позволяло не путаться.

Набежало уже много странностей, невольно заставляющих верить в единственное возможное объяснение. Я помалкивал. Сами не станут поднимать вопрос, я тоже заострять не буду.

Сбросил шаг винта, аккуратно повернулся против ветра и пошел вниз на авторотации, как положено по плану полета. Почти без толчка опустился, поставив мысленно себе отметку 'отлично' и выключил двигатель. Тишина изумительная. Как бы мягко не урчал, а даже шлем через пол часа не помогает. И чего раньше боялся? Всю жизнь рискую, хотя мог бы сидеть в медвежьем углу и картошку выращивать триста лет. Одним вариантом опасности больше или меньше — плевать. Я натуральный адреналиновый наркоман и идет это от чистой психологии, а не физиологии. Себе то нет смысла врать.

Наверное, морда была счастливая, потому что подбежавший инструктор показал большой палец.

— Поздравляю! — сказал летчик через пару минут, когда спрыгнул на твердую землю. — Теперь час со мной и полтора самостоятельно, устраняя указанные ошибки. Не сегодня, — фыркнул от смеха при виде вытянувшейся физиономии. — Но налет должен быть не меньше 85 часов, плюс полеты по приборам и ночные. Лицензия по полной программе. Но сегодня выпьем за 'крещение', — это он сказал по-русски и тут же поправился на английском, — за первый настоящий полет!

Короче, без легкого праздника не обошлось. Даже Том с вечно молчащим напарником, привозившие меня сюда, поучаствовали. Ну, не до нормального уровня, когда кому-то бьют морду, предварительно сбегав за добавкой. Просто пару бутылок хорошего виски на десяток человек. Наверняка после нашего отъезда гулянка продолжалась. Увы, сие от меня нисколько не зависело, хотя и изображал на публике большого начальника, а остальные прислугу.

Мне впихивали массу сведений от советской кухни, которую предстояло полюбить, до множества других сведений. Тамошние анекдоты, как проехать до дома и на работу, как расплачиваться в магазинах и на заправках и еще масса бытовых мелочей, для местного жителя само собой разумеющихся. Мало знать язык, спалится можно при обычном общении с дорожным полицейским, если не в курсе как к нему обращаться и правильно себя вести. Все это даже разыгрывали в лицах, в промежутках между полетами, боксом, уроками языка, всевозможными тестами и прочими обязательными занятиями. Даже по выходным подъем в 6.00 и пробежка на пять миль. Потом подтягивания, отжимания, приседания, работа на брусьях, опять отжимания, но уже с весом на спине и на закуску, с трясущимися руками на стрелковую позицию. Причем каждый раз нечто новое. Пистолеты, карабины, автоматы, пулеметы, даже ракетные установки. Попадать в цель я умел, но здесь подсовывали иностранные образцы и далеко не все знакомо.

На сон оставалось совсем не много, да и нагрузка огромная. Жестко? Но ведь не силой тянули. Сам решил поиграть и нужно принимать правила. К тому же я давно знаю и руководствуюсь простым правилом: все могло быть гораздо хуже. Не выспался? Могли не позволить прилечь совсем. Устал? Но ведь не в каменоломне с кандалами трудился. Замерз? А мог бы отморозить пальцы до гангрены. Ранили? А ведь могли убить. Живи и радуйся имеющемуся.

Ничуть не удивился, когда был деликатно разбужен уже во дворе перед учебным корпусом. Усталость и выпивка дали понятный итог и задремал почти сразу. Теперь оставалось лишь потянуться до хруста костей и бодро отправиться на очередное занятие в кабинет. График положено соблюдать. Причем наказывали не нотациями, а денежными штрафами за нерадение. Вычетами из месячной зарплаты. Не ужасно, однако достаточно неприятно для нормального человека. Здешние явно были не в курсе подробностей моего финансового состояния и не видел смысла просвещать. Раз начальство не сообщило, значит так и надо. Они и знают меня как Питера и никак иначе.

— Опаздываете, — сказала укоризненно при моем появлении мисс Анна, женщина далеко за срок, но сколько именно понять невозможно. Со спины девушка — лицо зрелой бабы. И хотя общаются исключительно на русском, он для нее явно не родной.

— Претензии к водителю, — бурчу. — В следующий раз сяду на вертолете прямо здесь.

— Лучше не надо, — возразила она серьезно. — Собьют.

— Где-то здесь и, — замялся, не зная, как правильно выразиться на языке родных осин, — и ракеты земля-воздух есть? Stingers?

— ManPADS, — поправила. И пишется вот так: Man Portable Aid Defence System shoulder launched heat seeking missile. Правильно: портативная зенитная пусковая установка, ПЗРК, запускающая "с плеча" зенитную ракету с головкой теплонаведения, — перевела ближе по смыслу, чем дословно. — Скорее всего не понадобится. Скажите ПЗРК и прекрасно поймут.

— Ясно.

Сам виноват, нечего было лишнего болтать, подумал, покорно произнося в полном виде, а затем сокращение. Не верится, что в моих штатах чем-то отличается название, а я служил и теоретически не мог не знать, но заострять не собираюсь. Если знает о другом мире — прекрасно, но ежели нет, то зачем давать сомнительную информацию.

— Повторите!

— Хорошо, выслушав, признала. — Это кто? — извлекая из кармана и подсовывая под нос фотографию, резко потребовала.

На деликатный стук, прервавший начавшуюся 'пытку', крикнула с раздражением.

— Курсанта Дана к полковнику вызывают, — сообщил дежурный.

— Иди уж, — сказала мисс Анна, без всяких эмоций.

Ну, я и пошел, с ощущением начала чего-то нового. Причем до самого кабинета проводил солдат, не оставляя без внимания. В штабе я еще не был, но ничуть не удивился, обнаружив в кресле Патрика Дабровски в форме. Плюхаюсь на стоящий напротив офисное и молчу.

— Ну и? — спрашивает начальник, закидывая руки за голову и потягиваясь.

— Кто-то обещал честность.

— Не отказываюсь.

— Как давно этот мир контролирует проход на наш?

— Ты потом напишешь краткое изложение фактов, толкнувших к такому выводу, — сообщил Патрик невозмутимо, — но да. Бинго! Четырнадцатый год, как мы приняли решение взять под контроль ситуацию. На самом деле, само проникновение было зафиксировано еще лет тридцать назад. Это было не сложно. Агентов повязали практически сразу. Уж очень они отличались поведением и разговорами. Сейчас с этим попроще, а тогда шпиономания была сильно развита и заподозрили Советы, — он хохотнул. — Твой дед оказался предусмотрительным и больше сюда не совались при нем. Оригинальная лаборатория Теслы в нашем мире была снесена еще в 20е. Вход с этой стороны отсутствовал. Не спрашивай, как это возможно, здесь есть — там нет. Я сам не понимаю, а повторить результат не смогли современные физики или кто этим занимался. Но мы ждали. И дождались вторичного открытия двери.

Не удивительно, что теперь в тамбурах сидят люди с оружием. Возможно еще чего предусмотрено солидное.

— Любопытство не порок, но иногда лучше не лезть куда не звали. Подробности, полагаю излишни. Сначала мы таскали технологии и перспективных людей. Затем, где-то там, — показал в потолок, — было принято решение о влиянии на тамошние события. Ваше сползание в левое сумасшествие и уничтожение ценностей нашей цивилизации, — он был абсолютно серьезен, — нам крайне не понравилось. Мы вмешались. Пока очень точечно. Ты ведь видел разницу?

— Еще бы.

— И где лучше?

— Это смотря кому.

Он посмотрел неприятным взором. Даже не имея возможности гулять свободно и выходить в здешний интернет достаточно общался с окружающими. Ядерная война серьезно повлияла на мышление местных. Ментально они застряли в конце 50х с соответствующими ценностями. Служить родине — самое главное и отказники на манер 60х из-за войны во Вьетнаме отсутствовали полностью. Если б кто посмел, загремел бы лет на десять в тюрьму. Ну не Вьетнаме, так еще где. В Латинской Америке высаживались бравые штатники неоднократно, снося правительство. Никто не дожидался Пиночетов.

Левых любого вида здешние американцы ненавидели, как и сексотклонения. Вплоть до линча, который не одобрялся официально, но власти практически всегда закрывали глаза на участников. При этом существовали мощные профсоюзы и черные имели не декларируемое, а реальное равноправие. Но никаких льгот за цвет кожи. Кстати, баланс населения заметно сдвинулся. Из разоренной Европы многие уехали в США и разных немцев с поляками, особенно пострадавших от радиации охотно принимали. Эти люто ненавидели коммунистов вообще и русских в частности. Плюс их дешевым трудом заменили латиносов и их тоже пропорционально заметно меньше. К тому же отсутствуют лотарея грин-карты и законы, позволяющие въехать всем подряд. Здесь, скорее, похоже на канадские правила. Чтоб получить право жить, с 80х требуется нужная профессия или солидная сумма. Не самый плохой вариант. До идей мультикультуризма если и додумались, то вряд ли смеют проповедовать. Плавильный котел работает. Конечно, для таких твердолобых, даже я гнилой либерал.

— Нет, лично меня устраивает результат, — говорю, не кривя душой. — Осталось понять, зачем я вам такой красивый, раз располагаете ресурсами целого государства. Тем более здесь. Там у меня связи и возможность заводить полезные контакты, пользуясь знакомствами. Вплоть до политической карьеры.

Хм... А ведь в Сенате я еще не сидел. Правда политика — это путь сплошных компромиссов и купания в дерьме. Никакие иллюзии ее не выдержат, а у меня и вовсе их нет давно. Но было б любопытно поиграть на таком поле. Президент с их подачи, а? До такого уровня никогда не добирался с подменой. Слишком много внимательных глаз и ушей вокруг, а много лет делать карьеру с обязательным лизанием зада начальству не интересно.

— Но здесь? У вас нет возможности набрать сколько угодно пешек?

— А если мы хотим посмотреть на тебя в деле? — вкрадчиво спросил полковник. — На нашей территории? Как себя поведешь?

Я молча развел руками. Это не объяснение.

— На вашей стороне есть люди, работающие на нас по убеждениям, за деньги или потому что их поймали, — он щелкнул пальцами, — на горячем. Но практически никто не знает на кого. Иногда проще служить иностранной разведке, чем пришельцам. Уж больно штампы въелись в мозги. Про оккупацию и прочее.

— А вы не собираетесь?

— Зачем? — он искренне удивился. — Иметь полезных друзей выгоднее, чем держать войска на чужой земле. Достаточно вашего примера с Ираком. Триллионы ухлопанных долларов впустую. Мы хотим подправить идеологию ваших США и сотрудничать, а не завоевывать. Но чтоб это понять, требуется увидеть многое своими глазами. Нам не нужен вербованный агент. Требуется сознательно идущий на сотрудничество для создания Великой Америки. Мы не будем совпадать во многом, все равно воспитание не отменить, но хотим дать тебе крайне важный опыт.

— В СССР?

— В качестве разведчика. Сумеешь продержаться там пару лет, совсем иначе станешь смотреть на жизнь. Уникальный случай доказать реально на что способен!

Интересно, как бы он разговаривал, если б представлял, насколько мой опыт разнообразен и многогранен. Он видит перед собой неглупого солдатика с нужными взглядами и умением приспосабливаться. Отсюда и эти заходы. Наверняка психологи предложили поманить интересной возможностью реализоваться. Они, безусловно, в курсе Ричардовых метаний. Просто работа шпиона вовсе не беготня по крышам, отстреливаясь. Обычно они бумажки перекладывают и с людьми бесконечно треплются. Но это ж прекрасный вариант! Я им буду полезен и под прикрытием. А уйти всегда можно с моим эксклюзивным методом. И не найдут никогда, пока сам не заявлюсь с визитом. Какая разница в каком мире жить, так даже интереснее. Все новое и любопытное. Люди ничем не отличаются, разве жестче и без разговоров о мировом счастье. Значит скучно не будет. Все равно ведь, почуяв чье-то внимание, собирался в очередной раз менять жизнь и искал куда приложить силушку. Так на блюдечке подносят возможность. Беру!

— И как моя работа будет выглядеть?

— Для начала, — он усмехнулся, — поедешь в Уругвай.

Продолжения не будет. Достали воры